06-О том, что меры безопасности нигде не лишние

     ГЛАВА 6
     О ТОМ, ЧТО МЕРЫ БЕЗОПАСНОСТИ НИГДЕ НЕ ЛИШНИЕ
    
     Спать в эту ночь Сашка не разрешил. На то существовало негласное правило: каждый день менять место ночлега (желательно выбирая разные части города) и никогда не ночевать в долговременных убежищах, оборудованных под постоянное жильё. Таким образом, удавалось избегать Похитителей снов, которые чуяли спящего человека в любой точке своего «пространства», но перемещаться могли лишь по ночам и делали это очень медленно.
     Теоритически, спать можно было и днём, а ночью бодрствовать и заниматься насущными делами, но здесь существовали некоторые загвоздки. По словам Сашки, кроме Похитителей снов в «пространствах» водились и иные сущности, повстречаться с которыми ночью было, мягко говоря, не очень приятно.
     Прежде, чем идти к Профессору, Сашка предложил дремануть несколько часов в любом более или менее подходящем месте, а уже ночью доспать остальное, соблюдая все возможные меры предосторожности. Я не возражал.
     Едва рассвело, мы снова выбрались на крышу и повторили наш вчерашний маршрут в обратном порядке. На улице Сашка предложил подойти к похитителям снов, которые вновь, полупрозрачными медузами, маячили на крыльце моего подъезда, чтобы рассмотреть их поближе, но я отказался. Мне было не по себе от их вида, несмотря на то, что Сашка уверял, будто днём они совершенно безопасны.
     Игнорируя пешеходные дорожки, он повёл меня под сАмой стеной девятиэтажки. Пригнувшись, мы пересекли узкий скверик у ЗАГСа, нырнули в проходную арку между пятиэтажкой-малосемейкой и магазинчиком канцтоваров, а вынырнув с другой стороны, снова двинули вдоль стены дома, стараясь держаться в его тени.
     Своим поведением Сашка напоминал мне малахольного проводника из старого фильма «Сталкер», который вёл людей через загадочную «зону», пугая их страшилками о коварных ловушках, якобы разбросанных на пути, хотя вокруг не было заметно никакой опасности. И так как ничего страшного с ними в итоге не случилось, становилось непонятно: то ли проводник просто набивал себе цену, то ли, и вправду, был настолько хорош, что виртуозно провёл группу через все козни.
     Сашка, правда, никаких страшилок не рассказывал, но в остальном вёл себя очень похоже, а у меня, как и у героев фильма, отчего-то не возникало желания проверять своего проводника «на вшивость» – я просто безропотно следовал за ним, не задавая лишних вопросов. Придёт время - сам всё объяснит. Если, конечно, сочтёт нужным. То, что Очкарь себе на уме, я уже успел убедиться: должно быть, годы, проведённые здесь, всё же оставили свой отпечаток.
     Быстро глянув налево и направо, Сашка торопливо пересёк пустую проезжую часть и устремился к широкому крыльцу поликлиники, которая располагалась в стандартной многоквартирной пятиэтажке, переделанной под медицинское учреждение. Мы проскользнули узким коридором, с выкрашенными голубой масляной краской стенами, и вышли с другой стороны здания в хитросплетение дворов спального микрорайона.
     Кроме жилых домов, здесь находилось несколько магазинов, два детских сада, Дом Детского Творчества (бывший Дом Пионеров) и средняя школа №3, в которой, до недавнего времени, учились и мы с Сашкой.
     Для днёвки он облюбовал детский сад «Боровичок», расположенный между школой и универсамом «Южный» - точной копией «Октябрьского».
     - Временное убежище, - наставлял меня Сашка, устраиваясь на трёх, сдвинутых вместе, детских кроватках. – Должно располагаться на первом, в крайнем случае – на втором этаже и, по возможности, иметь несколько выходов. Для чего это нужно?
     - Теряюсь в догадках.
     - Балда! Вдруг удирать придётся, а выход перекрыт. Ты куда сразу рванёшь? Правильно: к другому выходу. Или в окно. А у тебя пятый этаж. Ты летать умеешь?
     Вопрос был риторический и Сашка не стал дожидаться моего ответа.
     - Да хрен с ним – пусть даже не пятый – пусть третий. Со сломанными ногами далеко не убежишь. Тогда уж лучше сразу девятый – чтобы наверняка.
     - Сашка, - сказал я, устало. – Кончай со своими страшилками. Давай спать.
     Он хмыкнул, но промолчал.
     Электронные и кварцевые часы в Щели безбожно отставали, но механические работали как надо. У Сашки был миниатюрный будильник, который он перед сном положил под подушку, чтобы тот не слишком дребезжал при срабатывании.
     Когда он растолкал меня, показалось, что я едва успел смежить глаза, хотя на самом деле прошло уже четыре часа. Спать хотелось ужасно, но ещё больше хотелось поскорее встретиться с легендарным Профессором.
     Во время быстрого перекуса в детсадовской столовке, Сашка провёл мне короткий инструктаж по технике безопасности при перемещении между «пространствами».
     Оказывается, «области тьмы», которых я так опасался, были единственно возможными проходами, связывающими «пространства» между собой. Сашка называл их «туннелями».
     - Подробнее о «туннелях» тебе Профессор расскажет. Если захочешь, конечно. Он на них собаку съел. А пока ты должен знать только одно: держись сразу за мной и не отставай. Время в «пространствах» по-разному течёт – ты тут на минуту замешкался, а там уже час прошёл. Или день. Я тебя на выходе караулить не стану: себе дороже. Если всё-таки потеряешься – жди в своей квартире, но не ночуй там. Сам меня не ищи и в другие «туннели» не суйся: неизвестно куда тебя занесёт.
     «Туннель», ведущий в «пространство» Профессора находился на пустыре, через дорогу от универсама «Южный». Наверное, поэтому Сашка и выбрал место отдыха в этом районе.
     Пригнувшись, мы перебежали дорожное полотно, пересекли автомобильную парковку с одинокой «Волгой» и выскочили на открытое пространство пустыря.
     Видимо, там уже давно затевалось какое-то масштабное строительство: были сложены штабели свай, плит и других железобетонных конструкций. Строительство, кстати сказать, так и не началось: несколько лет строительные материалы лежали на пустыре, украдкой растаскиваясь «хозяйственными» дачниками, и медленно разрушались под воздействием влаги и ветров. Прошлым летом мы, с Димкой Филипповым и Мишкой Беловым, частенько приходили сюда поиграть в догонялки или просто побегать, совершая рискованные прыжки со штабеля на штабель.
     Сашка повёл меня между высокими – выше человеческого роста - рядами строительных плит вглубь этого импровизированного лабиринта. В самом его сердце, сложенные пирамидой, лежали шесть бетонных цилиндров двухметрового диаметра, какие обычно используют для укрепления стенок ливневых колодцев.
     Цилиндры были недлинными – около пяти метров – и просматривались насквозь. Все, кроме одного… Правого в среднем ряду. Его заполняла знакомая мне маслянистая тьма, такая плотная, что, казалось, будто он до краёв набит сырым чернозёмом.
     Сашка запросто, невзирая на тяжёлый ранец, вскарабкался на ближайший штабель, расположенный как раз напротив нужного цилиндра. Я нехотя последовал за ним.
     Когда я взобрался на верхнюю плиту с отбитыми углами, из которых торчала ржавая арматура, он уже приготовился к разбегу: между краем штабеля и пирамидой из цилиндров было около двух с половиной метров.
     - Не мешкай… – напомнил он, начиная разгон.
     - Погоди!..
     Хотелось хоть немного собраться с духом, но он не дал мне такой возможности.
     Оттолкнувшись от края плиты, Сашка легко перемахнул на другую сторону и, словно погрузившись в мазут, исчез в чёрном жерле.
     Я всё-таки слегка замешкался, но страх потеряться и снова остаться в одиночестве оказался сильнее. Ноги сами понесли меня вперёд.
     Толчок. Прыжок…
     Темнота погасила все звуки, показалось, что заложило уши. Как и в прошлый раз, меня охватил приступ паники, голова закружилась. Разведя в стороны руки, я попытался ухватиться за стенки цилиндра, но не обнаружил их. Ноги, словно обретя собственную волю, заставляли пятиться, пытаясь нащупать пятками край бетонного кольца. Преодолевая сопротивление скованного беспричинным страхом тела, я, последним усилием воли, швырнул себя вперёд и, словно вынырнув из глубины, разом оказался на свету.
     - Хули ты так долго? - раздался рядом раздражённый сашкин голос. – Почти полчаса тебя дожидаюсь. Уже уходить собрался.
     В этом «пространстве» царило позднее лето. Я невольно заозирался кругом.
     Лабиринта из железобетонных конструкций не было и в помине. Вокруг раскинулся обширный пустырь, словно лишаем, покрытый облезлыми кустами шиповника, да торчащими кое-где худосочными молодыми берёзками. В отдалении темнела провалами пустых окон кирпичная коробка недостроенного спорткомплекса. Небо было густо-голубого цвета, словно покрытое равномерным слоем синей гуаши, разведённой белилами, без всякого намёка на легкомысленную акварельную прозрачность. Солнце, неестественно белое, словно художник оставил на альбомном листе не закрашенное место, совершенно не слепило – на него можно было спокойно смотреть не щурясь.
     Из зарослей кустарника выбрался недовольный Очкарь. В своей лётной куртке и сдвинутой на глаза вязаной шапочке, он нелепо смотрелся на фоне блёклой пыльной зелени. Несмотря на жару, раздеться он даже не подумал и мне не разрешил, да только не на таковского нарвался. Игнорируя его глупый запрет, я скинул плащ, предварительно распихав шапку с шарфом по карманам, и теперь нёс его, перекинув через согнутую руку.
     Мы вновь перебегали от дома к дому, в обратном порядке повторяя свой утренний маршрут. Сашка недовольно косился на меня.
     - Да жарко же… - оправдывался я. – Почему нельзя плащ в руках нести?
     - Руки всегда должны быть свободны, - вполголоса поучал он, не забывая зыркать по сторонам. – Допустим, спешно удирать нужно: по пожарной лестнице карабкаться или через забор прыгать… А у тебя плащ в руках. Накинуть его можешь и не успеть – придётся бросать.
     - Ну и брошу. Чего такого? Что я, потОм, себе новый не найду, что ли?
     - А если через «туннель» уходить придётся – в соседнее «пространство». Там зима, метель, мороз под сороковник… Давно себе жопу не отмораживал?
     - Так домА же кругом… В любой подъезд заходи и грейся…
     - Ты в подъезд, а они за тобой. Ты на крышу, а там замОк. Тут-то они тебя и возьмут. Тёпленьким…
     - Да кто – «они»? – не выдержал я. – Здесь же нет никого. Пусто кругом, безлюдно. Полдня бродим – ещё ни одной живой души не видели. А ты ведёшь себя так, будто мы разведчики на вражеской территории. Извини, Сашка, но, по-моему, ты - параноик…
     Очкарь посмотрел на меня с брезгливой жалостью.
     - Дурак ты, Витёк, - сказал он почти ласково. – Поживёшь тут с моё - ещё не таким параноиком заделаешься. Пусто, говоришь, не видели никого… Ну и хвала небесам, что не видели… А главное – чтобы нас никто не видел. Здесь ведь, кроме похитителей снов, ещё не такая мерзость водится. Да и местные обитатели, тоже, не сахар. В здешние «пространства» они, правда, стараются не соваться, но бережёного, как говорится, бог бережёт: ты можешь двадцать раз никого не встретить, а на двадцать первый нарвёшься так, что потом неделю будут руки дрожать. Или вовсе сгинешь. Как Андрюха… А меры предосторожности, поверь моему слову, ещё никому не повредили. Техника безопасности – она ведь, как религия: ты можешь в неё не верить, но обряды соблюдай. Целее будешь.
     В поликлинику на этот раз мы заходить не стали: Сашка повёл дворами куда-то в сторону площади. В просветах между домами замелькало открытое пространство. Мне показалось, что его слишком уж много, и вскоре стало понятно почему. Когда-то давно я уже видел эту картину, но не думал, что доведётся лицезреть её ещё раз.
     Площадь была непривычно пуста. На месте уродливого куба ДК «Пионер» разверзся обширный котлован, заполненный грязной дождевой водой с разбухшими ошмётками пенопласта, среди которых, на разную высоту, вздымались серые столбы железобетонных свай. У городских властей тогда постоянно находились более важные объекты для строительства, чем дом культуры, и котлован простоял здесь разрытым несколько лет. Будучи второклассником, я, вместе с другими пацанами, бороздил его на пенопластовых плотах и, с гиканьем, носился по сколотым верхушкам свай, рискуя сверзиться в мутные воды.
     Сашка, не задерживаясь, нырнул в заросли иван-чая, цепко оккупировавшего пустырь между котлованом и ближайшей девятиэтажкой. Я невольно замешкался, чтобы ещё разок окинуть взглядом картину из своего детства.
     На противоположной стороне площади сверкал стеклянным фасадом новёхонький универсам «Октябрьский», а прямо по курсу возвышалась телефонная вышка городского узла связи – одного из старейших капитальных зданий Пионерска. И лишь напротив него – через дорогу, вместо громады универмага, отстроенного всего пару лет назад, в этом «пространстве» пока ещё зеленела девственная тайга, почти вплотную подступающая к проезжей части. Раньше мы часто ходили туда, вместе с родителями и сестрой, собирать грибы и бруснику, а позже – когда стали жить на этой улице, большую часть деревьев уже вырубили под строительство нового микрорайона.
     - Ты там уснул, что ли? – прошипел Сашка, высовываясь из иван-чая. Его шапочка и воротник куртки были облеплены белёсым пухом.
     Я неохотно оторвался от воспоминаний и поспешил за ним.

     Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2019/02/13/1668