Сказ пятый Преданья старины глубокой

      Речка наша Олымь протекает посредине широкого луга. Ещё лет 30 назад в ней купались ребятишки, купали лошадей, начиная с весны и всё лето.    Насколько хватало глаза, луг, словно ковёр, был весь в цветах.
     На моей памяти гоняли лошадей в ночное, паслись стада коров, и ребятишки ловили рыбу, которая была в изобилии.
      Луг и сейчас красив. Хотя и он и наша Олымь немного подзаросли камышом, кугой. Истоки речки в нашей деревне, а затем, извиваясь, блестя серебром, течет между ракитами, клёнами, словно змейка, до самого Ельца, где впадает в речку Сосна.
     И когда едешь по асфальту, то с высоты вся красота и нашего луга, и речки, деревни просматривается на многие километры. И есть возле речки одно место, где никогда ничего не растёт. Это небольшой клочок земли, примерно сотки три. И если кругом бушует трава, растут цветы, то на этом месте всего лишь колючки, крапива.
     Вспомнил я эту историю потому, что когда мы ещё были ребятишками, жил в деревне дед Тишанка. Был он ровесник Ленина. И хорошо помнил того персонажа, о котором пойдёт речь. А случилась эта история 120 лет назад.
     Появился в деревне старичок, маленькиё, шустрый, откуда -неизвестно. Да никто и не спрашивал. Купил у конезаводчика Калерова кусочек земли на краю деревни, и с помощью сельчан построил мазанку.
     Тогда крестьяне были сплочённее. Это ныне, даже друзья детства, кому за 60, попросишь перекатить телегу во дворе, надо угостить и заплатить. А ведь всего лет 40 назад, всей деревней помогали тому, кто строился. Мазали стены, крыли крышу.
     Сначала дедок жил тихо, но потом начались странности. Укусила его собачонка, а он говорит хозяину: «Плохая собака, сдохнет к утру». Выходит утром хозяин, а кобель сдох. Залезла коза на его огородик, говорит соседу: «Не даст твоя коза больше молока»- как отрубил.
     А бояться его начали после того, как однажды, молодые на санях, проезжали мимо его хаты. Обычно, в деревне, испокон веков натягивают верёвку. Остановятся, поднесут мужикам и едут дальше. А тут, на отшибе, скорее всего не заметили – оборвали верёвку и полетели дальше. Но странно, через 100 метров лошади остановились и больше не пошли. Молодые добирались пешком, а дедок стоит и говорит: «Вот молодость, и лошадей не жалеют и  животы.» И что?… Свадьбы собственно и не было, и молодые и гости маялись животами. Да так и разъехались.
     А весной произошел случай вообще необъяснимый. Конезаводчик Калеров выращивал рысаков на продажу. Но любил иногда загулять. Менял за день по две, три тройки,летая по округе. И в этот день он мчался, не разбирая пути. Впереди шёл дедок. Не доезжая его, лошади на всём скаку остановились, коляска перевернулась, Калерова выкинуло метров на 10. Калеров слышал про этого деда, но не верил. Мужик он был умный, подошёл и сказал:
- «Прости дед, не заметил…»
- «Да ничего Василий Антонович, до дома дойдут, езжай…»
Именно так и получилось. Дошли лошади до дома, а к вечеру подохли.
     С этого времени Калеров,проезжая мимо, останавливался, здоровался, кланяясь, а иногда даже слезал, чтобы пожать руку. То же делали и сельчане, хотя старались обходить стороной.
     А через месяц произошло то, о чём я хочу вам поведать.
     По весне на лугу каждый год появлялись цыгане. Разжигали костры, кузнечили, делали рогачи, таганы для печей, тяпки, косы. Цыганки в это время шастали по деревне – гадали, воровали. И всегда это был один и тот же табор.
     Но это не было их главной целью. Цель была одна – рысаки Калерова. И выбирали всегда самых лучших. Что он только не предпринимал:  усиливал сторожей, замыкал лошадей. Бесполезно. Лошадь пропадала, цыгане пропадали. Объяснить никто ничего не мог. Это было чудо на глазах. Цыган боялись.
     В том же году у Калерова предстояли скачки в Москве, были заказаны вагоны. Железная дорога уже была. Оставалась неделя, но появились цыгане.
      Утром Калеров подъехал к лавке, насколько помню по рассказам деда Тишанки, это была лавка Ефима Злюкина. И при всех попросил дедка спасти лошадей. За это при всех пообещал построить ему дом. Тот задумался, затем ответил: «Я подумаю. Ответ дам в обед на этом же месте.» Подозвал двух бойких мальчишек, купил каждому по кульку конфет, и дал задание: - посмотреть, чем занимаются цыгане, и что делает старая хромая цыганка.
     Мальчишки народ бойкий, пошныряли по кустам и доложили: « Старая цыганка сидит одна возле речки и курит. К ней никто не подходит, а молодые цыганки собирают хворост. Но носят не к костру, а грузят на гарбу. Зачем, непонятно. Дед усмехнулся, дал им ещё по горсти конфет и сказал: «Я вас ребятки отблагодарю».
     К обеду подъехал Калеров.
- «Ну что дед?»
- «Я помогу тебе, но дом мне не нужен. Ты построишь ребятишкам школу».
- «Хорошо, даже буду оплачивать учителей.»
- «Вечером выпускай всех своих лошадей на луг и не бойся, все будут целы. Не надо сторожей, два конюха будет достаточно.»
- «Ты это серьёзно?»
- «Конечно, Василий Антонович, лошадки меня слушают.»
     Он подошёл к одноколке Калерова, и поднял руку перед рысаком, который рвал удила. Рысак, как в цирке, встал свечкой на задние ноги и стоял, пока он не опустил руку.
 - «Вот видишь, а ты не верил».
     Вечером он запер дом на ключ, и отдавая соседу сказал:
- «Забирай, он твой».
- «А ты куда?»
- «Засиделся я у вас, пора уходить».
И ушёл на луг, где паслись рысаки.
      До полуночи он вместе с конюхами жгли костер, пекли картошку. Лошади спокойно паслись. Под утро дед поднялся, прислушался и сказал: «Что бы ни случилось, с этой минуты и до утра с этого места не уходите. Тогда останетесь живы». И ушел.
     Минут через двадцать мужики поняли, что лошади сбились в табун. Но почему – то не храпят, а как- то повизгивают. От всего происходящего и от дедовых слов у мужиков бегали мурашки и шевелились волосы.
     Дед появился минут через сорок, позади него шёл молодой цыган, шёл покорно, как под гипнозом.
 – «Ты знаешь, чего заслуживаешь??
 – «Знаю».
- «Отпусти его - послышался голос из темноты – Он не виноватый». Из темноты вышли два старых цыгана и хромая цыганка с серьгой.
- «Ну, здравствуй ,Акимушка!»
- «Здравствуй, Лаура. Ну вот сошлись опять наши дороги. Ты, Лаура, знала и я знал, двоим нам на этой земле места мало. Так что, по рукам?»
- «По рукам».
     Цыганка сказала цыганам:
- «Вы знаете, что потом нужно делать?»
- «Да, Лаура.»
     Дед Аким повернулся к конюхам и сказал: «Делайте то, что я сказал, а по деревне скажите, что больше цыгане до войны не приедут».
     Затем они сели друг напротив друга на колени и взялись за руки. Мужики оцепенели. То ли у них слезились глаза, то ли это действительно явь:  облако сизого цвета то плавало над ними, то накрывало полностью.
     Затем всё прояснилось. Аким и Лаура так же и сидели, только у Лауры были закрыты глаза. Подошли два цыгана, потрогали за плечи. Оба упали на бок и оба были мертвы. Оцепеневшие мужики поседели на глазах.
     Старый цыган крикнул что- то в темноту. Подъехала гарба. Цыгане забросали обоих хворостом и подожгли. И, когда разгорелся чуть ли не до неба костёр, стало видно, что весь табор стоит и смотрит на всё это. Через пару часов, собрав прогоревшие головешки и останки Лауры и Акима, табор бесследно исчез, как растворился.
     Утром Калеров, увидев полуседого конюха, в рассказе не сомневался. Он выполнил обещание. Начальная школа существует и до сих пор. Всех своих рысаков он перевёл в Орловскую область. Но здания и конюшни целы до сих пор.
     Акима и Лауру помнят до сих пор. Что это были за люди?, Какой обладали силой? Почему им не хватило места вдвоём на этой земле? Всё это остаётся загадкой. Пока ещё нам это недоступно. А то, что нам недоступно, остаётся легендой, сказкой, былью меньше всего.
     И, глядя с асфальта на этот кусочек земли, не верится, что такое могло быть. Но, как ни странно, рассказу моему имеет место быть.

     P.S. А цыгане действительно не приезжали лет пятнадцать. Появились за неделю до начала Первой Мировой войны.