Сережка

Меняли тогда водительские права…

Я поехал  на Мосфильмовскую в психоневрологический диспансер  за      справкой, что не состою     на учете…

Без десяти девять прибыл на место. В холле на первом этаже было пусто.
Ни одного сумасшедшего. Кроме меня!

 В регистратуре две женщины-регистраторши, одна постарше, пенсионного возраста, другая моложе, лет пятидесяти. Они обсуждали свои денежные проблемы, не обращая на меня особого внимания.

«Я, наверно, буду все-таки за Зюганова голосовать. Невозможно так жить. Двести рублей! Разве это зарплата!» — говорила та, что постарше.

Я вклинился в разговор.
«Некоторые вот неплохо устроились. Даже квартиры покупают».

Мне ответила та, что моложе:
«Да посмотрите, кто покупает-то, в основном! Разве русские? Хотя бы наш дом возьмите. Да хорошо еще, если покупают. А Сережку так просто выгнали. Вот из этого самого дома, где мы сейчас с вами разговариваем.
«Как же это так?!»
«Да вот так. Он у нас на учете состоял. Вычислили его каким-то путем. Наобещали ему всего. Сунули договор на подпись. Отвели к нотариусу.  Сережка-то — доверчивый! Простак! Подписал, конечно, не думая! А те сразу же  выкинули его из квартиры и железную дверь поставили!"
«А соседи? Общественность?»
«Боятся все. Кому охота связываться? Вот врач наш, который Сережку лечил, пошел в милицию, а ему там сказали:
«Жить хочешь, забирай свое заявление и чеши отсюда».
«Ну, а что врач?»
«Забрал», — нехотя ответила женщина.
«Что же это за милиция у нас такая? Кого они защищают?»
«Кто платит, тех и защищают!»
«А что же с Сережкой стало?»
«С Сережкой-то? Умер Сережка прошлой осенью. Во дворе нашего дома».

Я помолчал     немного, не зная, что и сказать, потом спросил:
«Неужели им, этим нелюдям,  никто не отомстил? Так и живут в чужой квартире спокойно?»
«А кому надо связываться?!»...