Без мамы... Глава шестнадцатая

Продолжение. Начало в гл.1-15 http://www.proza.ru/2019/02/12/492

Послевоенная  жизнь  налаживалась  тяжело.  По-прежнему  было  очень  голодно.  Васе  давали  400 г.,  а  нам   с   малышом  по  200, всего  было  800 граммов  хлеба,  картошки  своей  у  нас  не  было,  покупали на  базаре,  стоила  она  очень  дорого. 

От  артели  стали  делить   землю  всем  работникам,  нам  дали  четыре  борозды  в  поле,   дядя  Ваня  Болотов вспахал  их,  так  мы  посадили  свой  первый  огород.  Собрать  с  них  урожай   у  нас  не  вышло,  всё  лето  шли  дожди,    картошка  вымокла. 

Осенью  появились  новые  трудности:  всем  иждивенцам  и  работающим  на  дому  отказали   в  пайке,  голод  стал  ещё  страшнее.  Всё  барахло,  которое  у  нас  было,  мы  обменяли  на  хлеб  и молоко.  Наступила  сырая  и  холодная  осень.

Осень   1945  года.  Мне  никогда  не  забыть.  Вернулся   с  войны  Васин  отец   Игнатий  Иванович  и  сразу  же  пришёл  к  нам, ведь  он   не  видел  своего  старшего  сына  без  ноги.  Встретившись,  они  долго  разговаривали  и  плакали.  Отец  мне  очень  понравился  своей  открытостью,  душевностью,  добротой.  Как-то  по-доброму  отнёсся  ко  мне,  к  своему  внуку,  занимался  и  играл  с  ним,  а  Володя   хохотал  и  нисколько  не  боялся  его. 

Игнатий  Иванович   принёс  нам   свои  подарки,  которые  были  в  тот  момент  очень  дороги  для  нас:  молоко,  лепёшки,  тушёнка  и  красная  рыба,  вкус  которой  до  этого  мне  не  был  знаком.  При  этом  я  заметила,  что  он  неважно    выглядел,  видимо,  был  очень  болен,  хотя  весь  вечер  разговаривал  и  улыбался. 

Вася  тоже  чувствовал себя  неважно,  очень  болели  раны  на  здоровой  ноге,  иногда  они  страшно  открывались.  Мне  приходилось  ему  их  промывать,  дезинфицировать,  смазывать.  Ему  было  всего  21  год,  но  он  выглядел  намного  старше.
               
Весь  вечер  мы  разговаривали  и  договорились,  что  в  субботу  мы пойдём  на  Сейму,  нам  надо  кое-что  продать  из  вещей,  чтобы  купить  муки. К  концу  недели  нас  собралось  много,  мы  шли  всю  дорогу  пешком  с  вещами, стучали  в  каждый  дом,  просили  обменять  на  муку  свои  платья,  платки,  ещё  какие-то  вещи,  но  желающих  было  не  так  много.  Вот,  наконец,  одна  женщина  взяла  у  меня  всё  за 10  килограммов  муки   и  даже  дала  две  лепёшки  на  дорогу.

Дома  меня  уже  ждали,  я  сразу  же  стала  варить  кашу,  мука  была  непонятно  какая:  то ли  белая,  то ли серая,  но  мы  и  ей  были  рады,  потому  что  от  голода  кружилась  голова,  и  часто  темнело  в  глазах.  Я  была  очень  худая,  кормила  почти  годовалого  ребёнка,  молока  в  моей груди  было  немного,  но  я боялась,  что  без  него  ему  будет  ещё   голоднее. 

Пайка  ни  на  него,  ни  на  себя  я   так  и  не  получала.  Как  жить  дальше,  я  не  представляла.  Эта  мысль не  выходила  из  ума  ни  днём,  ни  ночью,  она  страшила  меня.  Ребёнок  рос,  не  видя    ни  масла,  ни  сахару,  да  и  молока  досыта  не  пил.

Однажды  Вася  сказал,  что  решил  рассчитаться  с  работы  и  уехать  на  Мугреевское  торфопредприятие,  где  он  до  войны  работал.  В  воскресенье  мы  пошли  с ним  на  базар,  там  он  встретил  знакомых  мугреевских  и  с  ними  уехал.  Около  недели  я  ждала  от  него  письма,  хотелось  узнать,   устроился  он  там  или  нет.   

Однажды  вечером   к  дому  подъехала  лошадь,  Вася  приехал  за  нами,  мы  быстро  погрузили  вещи,  сами  сели  на  телегу  и  поехали.  Это  было  26  февраля  1946  года.  По  дороге  заехали   к  моему  отцу,  сказать  о  своём  решении. 

Отдельно  хочу  отметить,  что  отец  мой  с  первого  дня    и   до  конца    своей  жизни   очень  уважал  Васю,  всегда  величал  его  по  имени  отчеству - Василий Игнатьевич.  Я   не  знаю,  с  чем  это  было  связано.  У  отца  мы  перекусили  и  поехали  дальше.  На  место  прибыли  в  11  часов  ночи.

На  Мугрееве  жил  мой  старший  брат  Иван  Иванович,  у  него  была  комната   в  коммунальной  квартире.   Пока  он  воевал,  жена  вышла  замуж  с  двумя  дочерьми,  поэтому  здесь  он  жил  один,  разместил  нас  в  своей  комнате,  а  сам  на время ушёл  к  друзьям.   
Мы  очень  устали,  но  спать  нам  не  пришлось – замучили  клопы,  их  было  видимо-невидимо.  Утром  Вася  ушёл  на  работу,  а  я  с  ребёнком  осталась  дома.  Посёлок  мне  не  понравился, здесь  было  много  немцев,  торфяниц  разных  национальностей,   они  жили  в  грязных  бараках,  где  было  много  клопов. 

Весной  и  летом  появилось  столько  комаров,  я  никогда  раньше  не  видела  такого.   Я  очень  тосковала  по  своей   второй  родине – Пестякам,  людям,  с  которыми  вместе  работала  и   жила.  Для  себя  я  решила:  как  только  наладится  с  продовольствием,  мы  вернёмся   домой.

Фото Клавдия  Кабанова, 1946 год, из семейного архива автора.

Продолжение следует http://www.proza.ru/2019/02/14/479