Глупости, радости и трагедии спорта

Пора, когда всё получалось,
А  жизнь полна надежд, казалась,
Два с половиной года кряду,
Огромный труд, успех - в награду!


     ПРЕДВКУШЕНИЕ УСПЕХА


Я спортом начал заниматься,
Когда мне было лет двенадцать,
На пути не близком в школу
Был спорткомплекс у дороги.
                Две перекладины на нём,
                Две пары лестниц – спуск, подъём.
                По лестницам попеременно,
                Вверх на руках я лез отменно
У школы турники стояли,
Их в перемены навещал я.
Я кувыркался, как японцы,
Через колено крутил солнце.
                Туда, где в яме был песок,
                Я как кузнечик прыгнуть мог, -
                Мой результат был, ну и ну:
                Пять метров, семьдесят в длину!
В футбол играть я не любил, -
Кирпич рукою возносил:
Во мне, видать, таилась страсть –
Руками тяжесть поднимать.
                Без пауз три часа рукой,
                Потом я выжимал другой!

Я в техникум пошел учиться,
К гимнастике там приобщился.
Гимнаст не вышел из меня,
Но полюбил я там коня!
                Конь, как бревно, на нём две ручки,
                Любил я эти закорючки!
                Плечи сильно накачал,
                И статным стал, каким мечтал!
На брусьях я скакал игриво,
На кольцах мог висеть красиво!
      
                За шторкой штанга там была,
                Но тренер не пускал туда,
                Предупреждая от беды:
                Там диски очень тяжелы!


       ГЛУПОСТЬ № 1


«На Безымянке, в парке местном
Стоят штангисты в круге тесном:
Средь них красавец, Аполлон,
Всея России чемпион,
                Ромасенко, мастер спорта
                А с ним и прочая когорта, -
                Перворазрядники-спортсмены –
                Гамов, Казаков, Евсеев,
Огурцов, Сафаров, Мицин.
Афонин - их руководитель.
Команда удостоена наград
Уже немало лет подряд»:
                Плакат, такой как я увидел,
                Себя средь них мечтал и видел:
      
Я прикатил в тот парк заранее,
Увидел рядом с парком здание,
Оттуда к сцене носят диски,
Все ростом разные штангисты:
                Кто высок, несёт по два,
                Кто ниже, тот один едва,
                Ну, а мелкие, -  «мальчишки»
                По земле катили диски!
И я огромный диск беру,
Со всеми вместе в парк несу!
Мне стало дисков не хватать, -
И я стал диски отнимать!
                В парке два помоста было, -
                Туда мы диски и носили.
                Один помост со штангой вместе
                Уж был готов на видном месте,
Зашторен был другой помост.
Там разминаться каждый мог.
Две штанги были для разминки.
И я был там «сдувал пылинки»!
                Среди штангистов стал я свой.
                Их тренер справный и большой.
                Его все «Батя» называют!
                Он публике спортсменов представляет.
Мне на разминочном помосте
Казалось, что поднять вес просто,
Ведь я свободно выжимал
Вес полсотни килограмм.
                Я проситься стал на сцену,
                Со всеми чтоб, одновременно,
                Перед народом выступать,
                Аплодисменты получать.
Но Батя не пустил меня:
Мол, молодец, конечно, я,
Все меньше ста не поднимают,
И тебя сразу освистают.
                Я не стал на Батю обижаться, -
                И решил немного подкачаться,
                Я поднимал и поднимал
                Свою  полсотню килограмм!
И так «накушался» железа,
Бездарно, вовсе бесполезно,
Не соблюдая нужной меры.
Как раб трудился на галерах…
                Я заболел, как после пьянки, -
                Страдал поносом спозаранку,
                Болели мышцы, а спина
                Страдала сильно у меня.
Неделя, месяц уж кончается,
А боль в спине не прекращается.
Боль мешает мне учиться,
Пошел я к доктору лечиться.
                Назначил доктор парафин.
                Не помогло, - еще один.
                Потом гимнастика, массаж,
                Надоедал врачу не раз.
Где позвоночник, в теле бренном,
Мне снимок сделали рентгеном,
Сказал мне доктор: «Посмотри,
На диски нежные внутри!
                Два позвонка на перегибе
                Ведут себя, как при ушибе:
                Заметно сплющены они
                И будет так все дни твои!
Хоть медицина и всесильна,
Но в твоем случае бессильна…».
Отдал мне доктор этот снимок,
Чтоб не осталось недоимок.
                И на прощанье он сказал,
                Чтоб снова я пошел в спортзал,
                Нередко в жизни так бывает,
                Что клин клином вышибают!
Советовал мне плавать, лыжи,
Борьбу, гимнастику… И-и-ди же!
Что ж делать нечего, - ушел.
К отцу со снимком я пришел,
                Я папе снимок показал,
                И о проблеме так сказал:
                - Здесь  что-то сделано не так,
                Врач говорит, что не пустяк!.
- Тут вовсе нет моей вины,
Не ко мне претензии твои!
Не мог отец беду исправить,
А я не смог его заставить!
                Но был профессор медицины,
                Конечно, опытный мужчина.
                Я даже денег взял в заём,
                Пошел к светиле на приём!
Мне даже адрес люди дали,
Где он уже не проживает…
В конце концов, нашел я дом,
Профессор был прописан в нём.
                Стучусь, открыла мне вдова, -
                Под черной шалью голова:
                - Профессор умер накануне, -
                Его мы только помянули…
Что ж, я с поклоном отошел,
И в спорт лечиться я пошел.


         КЛИН КЛИНОМ


Наступили времена,
Когда практика была,
Я месяц на завод катался
И с тренером там повстречался
                По классической борьбе,
                А это то, что надо мне!
                На пыльных матах след оставил,
                Ничем себя там не прославил,
Но направленье получил
В спортклуб «Утюг», что рядом был.
- Всем от Пудовкина привет!
Но не раскрыл я свой  секрет,
                Что всего месяц занимался, -
                Я ж ничего не опасался!
                Чтоб мне в команде своим стать,
                Меня решили испытать.
Мастер спорта вышел на ковёр
И круто на меня попёр,
Что я болен, он не знает,
И через голову бросает
                Я на мате распластался,
                И о болезни всем признался.
                Стал ко мне подход щадящий,
                Излеченью надлежащий.
Я обнимался с чучелами,
Играл с тяжелыми мячами,
Бороться уж не плохо стал я,
Боль постепенно пропадала,
                И уж совсем не стало боли,
                Я чувствую, я снова воин!
                Но если сплющен позвонок,
                Проблемы будут, дайте срок!
На стройке довелось бывать,
Канистру с краской поднимать.
Случался и радикулит,
Это у всех. кто всё сидит,
                Да как встанет резко вдруг,
                Не  может спину  разогнуть!
 
Учебу вскоре завершил,
Я направленье получил.
На Ворошиловский завод, -
На десяток лет вперёд.


            БАТЯ


Я осмотрелся на заводе,
Не загружен сильно вроде,
В ВУЗ вечерний поступил
И у сотрудников спросил:
                - Есть ли секция борцов
                Для мне подобных молодцов?
                - Борьба у нас не популярна,
                А вот штанга есть реально,
Команда славится победами,
Афонин в ней делами ведает,
Он начальник БЦК,
Сходи к нему, обед пока!
                Мозгой я начал шевелить,
                Вот это да, не может быть.
                Так это же все те штангисты,
                Кому помог таскать я диски!
И позвоночник покалечил,
Ну, правда, он теперь залечен.
      
                Вхожу я в скромный кабинет,
                Там стол и стульев почти нет.
                Стоит штанга посредине,
                Без помоста, на резине.
Пятьдесят пять килограмм,
Как после выяснил я там.
Афонин за столом сидит
И на сотрудников глядит.
                А я их всех конечно знаю, -
                Они же в парке выступали!
                У Бати в штате состоят
                Уже который год подряд.
Они – простые контролёры,
Принимать работу чтобы.
Все меня сразу узнают,
И Батя счастлив, что я тут.
                Объяснятся и не надо,
                Оба мы друг другу рады.
                Он предлагает мне: «ПОжми!».
                Момент и штанга на груди,
С груди вес трижды выжимаю
И нежно на пол опускаю!
Экзамен сдал приёмный я,
Теперь они – моя семья!
                Мне объяснили, где спортзал
                Потом семь лет я в нём  пахал!

 
Константин Михайлович  Афонин
Он слова тёплого достоин.
Специальность инженер,
Спортсменов коллекционер.
                Из Воронежских переселенцев,
                С заводом прибыл из-за немцев.
                И еще с военных пор
                Он в цехе главный контролёр.
Все привилегии на блюде:
Свои люди в профсоюзе,
Профсоюз его защита 
И профсоюзное «корыто».
                На сборы, на поездки, на призы
                Средства были многие нужны.

Был он забияка, хоть куда,
В свои не зрелые года,
Тяжестями занимался
И борьбою увлекался.
                Обидчика в театре  победил:
                В партер с амфитеатра «опустил»!
                Бросок эффектный судьи оценили, -
                Спортсмена на три года посадили.
Всю  жизнь с одной женой прожил,
Он деток в браке не нажил.
Но стольких взрослых воспитал,
Когда он тренером сам стал!
                Спортзал неброский заводской,
                Что очень близко к проходной,
                Полюбила молодёжь
                Да, не на шутку, а всерьёз.
Игра с железом им по нраву
Была доступна всем по праву.
У юношей на много лет
Здоровый был иммунитет.
                Конечно, кадровым составом
                Он занимался неустанно,
                Команду чтоб комплектовать,
                Её успехами венчать.
Видит в цехе паренька,
Он не спортсмен, наверняка,
Но паренёк – косая сажень,
Подход к такому очень важен.
                Батя к юноше подходит,
                Беседу тёплую заводит,
                Легонько бицепсов касается,
                По-отцовски улыбается,
И молвит юноше слова,
От них вскружится голова:
«Эти мышцы из добротной стали,
Я вижу Вас на пьедестале!
                Приходите к нам в спортзал», -
                Так Батя кадры подбирал!
                Был он немного и «развратник»:
                В чужой заглядывал «курятник», -
В командах «куры» есть такие,
Кто «не носят яйца золотые»,
И если из команды он убудет,
Его там скоро позабудут.
                Батя так борцов любил,
                На выступленья к ним ходил,
                И решал, по их борьбе,
                Кого переманить к себе.
В спортзале были молодцы,
Кто от Пудовкина, борцы.
В команде, ну, не все святые,
Есть, скажем, и весьма лихие,
                Есть кто и к выпивке горазды,
                Но не хочу об этом сразу

Он на сборах тренеров бывает,
Сборы с первенствами совмещают.
Победители соревнований
На сборах лекторами станут.
                Воробьёв, Ломакин излагали,
                Как они успехов достигали.
                Однажды был Афонин рад
                Увидеть мировой чемпионат!
Он фотографии принёс в спортзал
Для  каждого спортсмена экземпляр.
Редкое фото у меня хранится:
Американцы у автобуса, в столице:
                Там  Пауль Андерсен и Томми Коно,
                А в Шепарде Тарзана узнать можно,
                Боб Гофман – тренер их команды,
                И наш – Механик, - их сопровождает.
 

       КУЗНИЦА УСПЕХОВ


В спортзал пришел я в тот же вечер,
Спортзал  уютный, я отмечу,
Два помоста там стоят,
Подставки выстроились в ряд.
                Есть две штанги олимпийских,
                Корзины возле них для дисков,
                И на подставках штанги есть,
                Дисков простых не перечесть.
Есть скамья, чтоб лёжа жать,
Скамьи, чтоб сесть и отдыхать,
По двадцать килограммов гири,
И их конечно же любили,
                Есть гиревые упражнения,
                Где маховые все движения.
                Крутилка, кисти развивать,
                Скакалки, чтобы поскакать.
Вентилятор с двух сторон,
Освежает воздух он.
Доска, чтоб мелом написать,
О том, что надо всем сказать.
                Комната, чтобы всем раздеться,
                Там, не очень много места,
                В ней совсем не для красы -
                Медицинские весы,
Каждый знает, сколько весит:
- Сегодня сколько, интересно?
Есть щедрый душ, весьма горячий, -
А как же может быть иначе?
                Спортзал в жилой пятиэтажке,
                От профсоюза, по бумажке.
                Цеха завода много сделали:
                Отлили, сколотили, сверлили.
      
Я получил в хозяйской службе
Для тренировок два костюма,
Безрукавки из х. б.,
Борцовку, точно как в борьбе,
                Еще, ботиночки не ношены,
                Со специальными подошвами,
                Штангистский пояс широченный,
                Добротный, кожаный отменный,
Из кожи лямки, кисти защищать,
Две лямки, вес огромный поднимать.
Их на запястья одевают
И тягу с ними выполняют.
                Еще с Советского Союза
                Ношу я в «распашонках» грузы
                У распашонок ручки-лямки
                Для запястий как накладки.
      
Чемоданчик небольшой
Я оставлял на проходной,
После работы забирал
И шел уверенно в спортзал.
                Я был успешен изначально, -
                Каждый день успех реальный.
                Тогда я вёл дневник спортсмена,
                Всё отмечал в нём непременно:
Вес собственный до тренировки,
Как тренировал сноровку,
Вес какой, подъёмов сколько,
В статистике немало толку.
                Я красным цветом отмечал,
                То, что впервые выполнял.
                Если поднял я вес пять раз,
                Вес увеличивал тотчас,
Впервые вес пять раз поднял!
Прибавлю-ка пять килограмм.
Поднял! И это – мой успех,
Поздравленья ото всех.
      
                Есть немало упражнений:
                Три классических движения –
                Это жим, рывок, толчок,
                Что показать успешно смог.
Подсобных много упражнений, -
Развить отдельные движения,
Для силы ног, спины и рук,
С подставок, с пола, с виса вдруг.
                Или лёжа, или стоя
                Мышцам не давать застоя.
                Набор подсобных упражнений –
                «Точит» отдельные  движения,
Допустим, плох толчок с груди,
Вес на подставке, подходи,
Здесь вес на грудь не надо брать, -
Учишься с груди толкать!
                Трёхчасовая тренировка.
                Размялся. Точится  сноровка -
                Троеборье выполнять,
                Чтобы успешно выступать.
Затем, отдельные, не сложные
Упражнения подсобные,
Допустим, ноги накачать, -
Вес брать с подставки, приседать
                И на подставку ставить снова
                Штангу для нового подхода.
                Тяга  - это упражнение
                Для половины всех движений,
Тяга всегда необходима
Для толчка, рывка и жима.
Чтобы сто сорок брать на грудь,
Надо сто семьдесят тянуть,
                С лямками и многократно,
                И это было мне приятно.
                Вес берёшь с пола, выпрямляешься,
Ускоренно поднять стараешься.
Когда выдохся прилично,
Жать лёжа очень симпатично.
Когда душ горячий принимаешь,
Душой и телом отдыхаешь!
Тренировочных три дня –
Понедельник, пятница, среда.
Тренировки плохо согласую
С учебою в вечернем ВУЗе,
ВУЗ приходилось пропускать,
Учебник самому читать.
Я на работе сильно не нагружен,
Мне для уроков время нужно
И я имел его немало,
Мне учиться это помогало.
Многое, что в ВУЗе  проходили,
В техникуме хорошо учили!
Я сочетал шесть лет заботы –
Спорт, учебу и работу.

ДО ЧЕГО ЖЕ МНЕ ЗНАКОМЫ

В спортивном зале стуки, стоны!
Диски ставят с двух сторон, -
Своеобразный лязг и звон.
Щелчки сухие двух замков, -
Что означает: «Вес готов!».
Атлет ботинками стучит,
Чу! Упирается, кряхтит!
Вес взят, не глядя понимаю,
Вот, штангу сдержанно бросают,
Бывает грохот выразительный, -
Жильцам, конечно, очень слышен он.
Голоса звучат в спортзале, -
Я каждый этот голос знаю! 
Голос Бати выделяется,
Он каждому помочь старается.
Свой звук подсобных упражнений,
Топот разминочных движений,
Чуть различимый звук весов,
Палитра разных голосов.
Стрекочет вентилятор мерно,
Батя что-то пишет мелом.
Как давно всё это было,
Но время в памяти не смыло
Всех этих звуков серенаду,
Глаза закрыл, и я в спортзале!

        РАДОСТЬ УСПЕХА

       Пора, когда всё получалось,
Вся жизнь надежд полна казалась,
Огромный труд, успех в награду,
Два с половиной года кряду.
       Когда я штангой заниматься начал,
То был уже гимнастикой накачан,
Поэтому, на удивленье всех,
Имел начальный не плохой успех.
Технике пять месяцев учился, -
Разряда третьего легко добился. -
250 по сумме троеборья,
Не много это, я не спорю.
Мне было  только 18,
Я продолжал тренироваться
Восемь месяцев подряд,-
Награда: есть второй разряд!
325 по сумме троеборья, -
75 кило освоил!
Еще 16 месяцев старался, -
Первый разряд учтиво сдался!
Сумма троеборья – 350,
А в толчке – 150!
В жиме достигал 120,
А в рывке лишь 115.
120 я и лёжа жал,
180 приседал:
Вес я с подставок брал, конечно,
Один раз мог присесть  успешно.
Ну, и тяга, заодно –
С лямками 180 кило.
Всё это в полусреднем весе, -
72, 5 сам я весил,
До веса среднего в тот час
Два с половиной был запас!
Мне было двадцать с половиной лет,
А впереди «зелёный свет»!
       В газетах местных про меня писали,
Сотрудники меня в конторе знали,
Зайду, бывало в туалет я,
А мне дают клочок газеты:
- Смотри, здесь пишут  про тебя,
В последний миг заметил я!
       Когда мы «дома» побеждали,
В награду нам призы давали.
Мы называли их «Куши»,
Я часто получал часы,
Часы всех видов получил я –
Настенные, будильник и ручные!

КОМАНДА, БЕЗ КОТОРОЙ МНЕ НЕ ЖИТЬ

Низовые коллективы
В стране особенно ценили,
Между собой они соревновались,
До первенства Союза пробивались,
Команда наша заводская
Была в России дорогая,
В Поволжье,  по России и в Союзе
Команду нашу знали и заслуженно.
В спортобществе «Крылья Советов»
Была она всегда на первом месте!
В три года раз была спартакиада,
И в городе своём сражаться надо,
У новичков успехи были,
Для них турниры проводили.
       На площади колонна первомая,
Её команда наша возглавляла.
В борцовках, флаги на высоких древках
С эмблемой ДСО «Крылья Советов»!
Машина  грузовая впереди,
На ней штангист со штангой на груди,
Стоит в позиции эффектной,
Это был я, уже известный.
Нам аплодируют трибуны,
Нас зрители встречают дружно,
Афонина команду знали,
Как героев нас встречали. 
       День физкультурника на стадионе
В начале летнего сезона.
Летят листовки с самолёта:
Приходи, кому охота.
Много вдруг пришло на стадион,
Сломали посетители забор.
Парад  спортивный был в начале,
Вот мотоцикл выезжает,
Везёт прицеп, на нём платформа,
На ней стоят в спортивной форме
Вдвоём пловчиха и штангист
И знамя ветер шевелит.
Я со штангой в ножницах стою,
Вперёд торжественно смотрю,
Пловчиха в шаге держится за знамя.
Другую руку сзади поднимает.
Все команды в марше прошагали,
А затем соревноваться стали.
Спортивный праздник показали,
Все виды спорта выступали. 
       Наверно я не согрешу,
Коль о спортсменах напишу.

СЕРГЕЙ ИВАНЫЧ РОМАСЕНКО,

Достоин высшей он оценки
Вес 120 килограмм, -
«Второй тяжелый» нужен нам.
Мастер спорта давно он
И всей России чемпион.
Он в армии танкистом был
И этим очень дорожил.
С рисунком танка во всю грудь,
Танкист-штангист, не кто-нибудь!
Вот, мы в гостиницу вступаем,
Ночь, а Сережа напевает,
Чтобы противников пугать
Он им мешает ночью спать!
Мы за кулисами с Сережей,
Сам Жаботинский рядом тоже.
Сережа как скала сидит,
А Жаботинский весь дрожит.
Мы с Юрой Мициным, напару,         
Сереже мышцы растираем.
В пузырьках капсин вонючий, -
Но не было растирки лучше.
Вес на разминочном помосте
Вдвоём готовить нам не просто.
На помост Сережу вызывают.
Многократным чемпионом называют.
Грудь полотенцем сушит сухо,
Нашатырь даём понюхать, 
Сосредоточенный, пошел,
К подставке где магнезия зашел,
Натирает руки, грудь,
Обильно, а не как-нибудь,
Подошвами ломает канифоль,
Вот, к штанге наконец-то подошел.
А у штанги вид внушительный,
Диски крупны, выразительны.
«В замок» берёт у штанги гриф,
Вот наклонился и затих,
Тянет, с сильным ускорением,
Подрыв, подсед – одно движение,
В «низком седее» он сидит,
С тяжелой штангой на груди.
Вста-а-а-ёт довольно тяжело,
Встал, напряжение сошло,
Внутри себя я восклицаю:
«Давввай, Сережа, ну давай же!».
И Сережа тут же «дал»:
Толкнул с груди и удержал!
Сейчас он «в ножницах» стоит,
Вес на руках над ним висит.
Теперь надо ровно встать
И до отмашки вес держать.
Ура! Вес взят! Подход решительный.
Был победным, заключительным.
Жаботинский побеждён,
России был опасен он.
Ромасенко выступление
Воспринимается с волнением.

       МОРЗАГУЛОВ В ПОЛУЛЁГКОМ ВЕСЕ,

Что я про Виктора отмечу:
Крепкий, маленький совсем он был,
В Европе всех однажды победил,
Был выступающим в Каире
В очередном чемпионате мира.
Он бегун еще к тому же,
Я бегаю довольно хуже,
Но меня он всё же  не догнал,
Когда с лягушкой он за мной бежал!
В Москве, в гостинице женился
С женой в Самару возвратился!
В Москву на сборы уезжал,
Жену в Самаре оставлял.

       БАБКИН ВОВА – ТРЕТИЙ «КАДР»,
ОН В СРЕДНЕМ ВЕСЕ ВЫСТУПАЛ.

Первый разряд - его заслуга
В борьбе не ведал он испуга,
Вес, что ему Батя заказал,
Он непременно поднимал.
Команды ради был готов
Убежать от докторов,
Как удалён аппендицит,
Рискуя телу навредить.
 До выпивки весьма послушен,
А выпивши «слетал с катушек»
В тюрьме три года отсидел
За одно из хулиганских дел.
Жена при деньгах, продавщица,
Он заходил к ней поживиться,
А если получал отказ,
То избивал её тотчас.
Батя сдержан с Вовой был,
И, понимающе, ценил,
Умел его всегда направить,
Чтоб средний вес не обезглавить.

       ТОКАРЬ ОГУРЦОВ АНДРЮША,
 
Дисциплинирован, послушен,
Он на работе ценен был:
Детали важные точил.
Полутяжелый вес стерёг,
Он по комплекции-то мог,
Кость у Андрюши широка,
Но мало на костях мясца.
На сборах он всё Батю слушал:
«Андрюша, ты сходи, покушай!».
Хотя и кушал он немало,
Всё ж двух кило не доставало.
В команде не было такого
Полутяжелого другого.
Андрюша уникален был,
Батя берёг его, ценил,
Не пил Андрюша никогда,
И в этом не была беда,
Когда Батя сам «срывался»,
Андрей за Батю оставался.
Он был по штату второй тренер,
Я про это и не ведал!

       ВАСЯТКА, ВЕСЕЛЬЧАК, ЕВСЕЕВ,
ВСЕГДА БЫЛ В ВЕСЕ ПОЛУСРЕДНЕМ. 

Он по профессии строитель.
И пятикратно стал родитель!
Любашка – женка, будь здоров,
Родила пять пацанов.
Мы с ним в чапаевцы сражались,
Когда в поездки отправлялись.
Если ему ход доставался,
Он никогда не ошибался.
Не мудрено, с такими данными
С Любашкой столько попаданий!
Я его первый конкурент,
Но я не помню тот момент,
Когда б мы с Васей «трон» делили, -
Тренировались и дружили!
Причем не редко так бывало, -
Двух полусредних выставляли.
В компании Васятка заводило,
И за добавкою ходил он.
Но пьяным я его не знал,
И грубым тоже не видал.
На тренировках весел, дружен,
И уважаем был заслуженно.   
Я уже был от спорта далеко,
Он заболел и не легко,
Умер очень молодым,
Семью свою осиротил.

       НОСКОВ БЫЛ МАЛЕНЬКИЙ СИЛАЧ,
ОН - ВЕС НАИЛЕГЧАЙШИЙ НАШ.

К тому же, был он глух и нем,
Видно, не слышал он совсем,
Звуки мог он издавать,
Но невозможно их понять.
Он мог читать и мог писать,
Мел помогал всё объяснять.
От пьянства часто он страдает,
Жена его оберегает.
Мужиков не подпускала,
Как с ним по улице гуляла.
Глухонемая и она,
Но очень трезвая жена.
Иду, бывало, их встречаю,
«Беседу» жестом начинаю:
Коллеге жим изображаю,
Жена нас сразу разделяет
И уводит мужика,
Чтобы подальше от греха. 
Батя пишет ему мелом:
«Соревнования! Будь трезвым!
Потренируйся три недели,
Ради большой и важной цели.
Противник может  сильным быть,
Нам его надо победить!
Жду от тебя я одного,
Что ты уделаешь его!».
«Уде! Уде!» - Носков кричит,
Мел отбирает и строчит:
«Хрен ему, со мною сладить!», -
Так  Батя мог его направить!

       ЮРА МИЦИН, В ПОЛУЛЕГКОМ ВЕСЕ,
Он для меня был интересен,
К кому в компании примкнуть,
Потолковать и отдохнуть,
Мы с ним без выпивки дружили,
В музеи, выставки ходили,
По магазинам с ним мотались
И по городу катались.
Когда соревноваться надо,
Мы друг для друга были рядом,
Мы Ромасенко помогали, -
Мускулатуру разминали.
 
       РАВИЛЬ САФАРОВ В ЛЁГКОМ ВЕСЕ
ТРУДИЛСЯ ДО «СПОРТИВНОЙ ПЕНСИИ»

Сухопарый, не рельефный, -
Откуда силы? Неизвестно!
Батя был за лёгкий вес спокоен,
Пока Сафаров побеждал достойно.
Но противник молодецкий
Стал обгонять его заметно.
Проблема эта уж не новая, -
В каком-то весе выступают двое.
Но убыток очевиден,
Раз места первого не видно!
И у Равиля есть еще проблема, -
На сабантуй он ездит непременно,
Возвращается, как жертвенный баран, -
Не сосчитать на теле ран!
Такого выставь на помост, -
Да, засмеёт его народ!

МОИ АДРЕСА ВЫСТУПЛЕНИЙ
РАЗБРОСАНЫ ПО ГОРОДАМ

      Команда наша заводская
В различных городах бывала.
Пробиться мы могли заслуженно
Вплоть до первенства Союзного.
От работы всех освобождали,
Десяток дней «на сборах» мы бывали.
Тренировались с самого утра
И до обеда, когда есть давно пора.
Питались по талонам профсоюза,
Условно – завтраки, обеды, ужины.
Завтрак с ужином обычно пропускали, -
Продуктами в буфете  набирали.
Но все ходили дружно на обед,
Когда людей в столовой почти нет.
На один талон  от профсоюза
Обед бывал довольно грузный:
Томатный сок, для аппетита,
Винегрета горку, не до сыта, 
Тарелка полная с мясными щами,
Эскалоп, с картошкой, с овощами,
Стакан  сметаны, чтобы резким быть,
Компот из сухофруктов, чтоб запить,
И еще чибрик, на загладку, -
Печеный, масляный и сладкий.
Уходили мимо бочки с квасом,
Квас тогда был окрошечный, прекрасный.
Я разом пару кружек выпиваю,
И уж потом иду к трамваю.
        Многим нравится кружка пива,
Многим водка ласкает глаз.
Верю я, эти напитки диво,
Ну, а мне всех дороже квас!
Если тело замучит жажда,
Если вымотал летний зной,
Хорошо опрокинуть разом
Пару кружек, одну за другой.
И рукою живот погладить,
Крякнуть, вытереть потный лоб,
Повернуться, вымолвить важно:
«А квасок-то у Вас ВО!».
       Я штангист, поднимаю гири,
Штанг тяжелых нянчу громадины.
Утомиться от тяжестей мило, -
Меня труд физический радует.
А когда наломаешься всласть,
Килограммов вынянчишь тысячи,
Разольётся по телу квас,
Услаждая упругие мышцы!
       Если поезд примчит вас,
Возвратившихся из похода,
Жигулёвский, окрошечный квас
Вам уставшим вернёт бодрость!
       В СТОЛИЦЕ ЧАСТО ВЫСТУПАЛИ,

К отелю «Колос» «приписались».
Соревновались часто в круглом зале,
Еще Новак его прославил.
Он к нам, бывало, приходил,
И за штангистами следил.
В штате отеля Морзагулов
Подобрал себе подругу
И в Самаре прописал,
Где на квартире жил он сам.
Батя брал меня в свой номер:
Он всех своим храпом донял.
А я любил, когда храпят,
В отличие от всех ребят.
Бывало, дедушка храпел,
А я претензий не имел.

       ВОТ, В ЛЕНИНГРАДЕ МЫ ВПЕРВЫЕ!

Аэропорт, в буфет спустились,
А в буфете, мама родная!
Еда такая благородная:
С капустой жареной сосиски, -
В Самаре не было и близко!
Пусть даже после вес сгонять,
Но пару порций надо взять!
Приехали в автобусе на Невский,
Там все творения известные,
Стоим, глядим по сторонам,
Вдруг гражданин подходит к нам,
Он нам представился, с поклоном
И начал стих высоким тоном,
Про все строения, что видим,
Творцов шедевров не обидел,
Он всё подробно объяснил,
Красиво матом обложил,
Я не найду таких стихов,
Таких точных сочных слов,
Обшарил даже Интернет, -
Подобного рассказа нет.
Экскурсовод! Если ты жив,
Я умоляю, отзовись! 
       Едем мы в автобусе гурьбой,
Ромасенко очень уж большой,
Ему у окон не стоится,
Сережа вздумал отличиться:
У дверей сиденье занимает,
И вежливо бабуле уступает.
Вот, девушке сиденье уступил,
И как её зовут, спросил…
Атлетичный, необъятный
Заметный, вежливый, галантный!
       Экскурсия. Экскурсовод
Нам пояснения даёт.
С восторгом смотрим на девицу,
У всех обыденные лица.
Сережа вдруг вопросик вставил,
В тупик он девушку поставил!
У ней указка провалилась,
Растерялась, удивилась.
Все смотрят на задавшего вопрос,
А он огромный, как утёс!
       Собор Исаковский весьма высок,
Сто один метр – путь под потолок,
Наверху обзорная площадка,
Но вот взойти туда не сладко.
Втроём мы, помню, поднимались,
На полдороге измотались,
Нас три девицы обогнали
И мы за ними поскакали.
У нас был стимул по дороге:
У девушек мы видим ноги! 
       У отеля на скамейках
Спортсмены, как на посиделках,
Все из разных городов,
Знаменитости, нет слов!
Все друг другом наслаждаются,
И как могут потешаются.
Кто-то вынул горсть монет:
- Угадайте, сколько здесь?
Сережа сумму называет,
С интересом все считают.
Ну, надо же, ты угадал!
Шутник Сереже деньги сдал.
       Когда выступили все,
Костяк сидел навеселе.
Его Батя возглавляет,
Васятку за добавкой посылают.
Утром вышли из берлог,
Под собой не чуя ног.
В вестибюле все сидят
И презрительно глядят.
Батя мне: «Какой ты лев!
Не поддерживаешь всех,
Не готов бутылки сдать,
Пива местного достать!».
       Путь домой, в аэропорт
Без такси весьма далёк,
Заказали мы такси,
Да не два, а даже три.
Правила изобретают –
Троих в машину не сажают.
Едут рядом экипажи,
Друг друга обгоняют даже.
Стёкла в дверцах опустили,
Лещами весело дразнились.
Мы с водилой рассчитались
И других машин дождались.
А у Бабкина с Васяткой
Для оплаты нет десятки.
На виду у экипажей
Карманы вывернули даже.
Батя вынул из заначки
Заплатил за эти скачки.
С купюры сдачу он забрал,
Все рванулись в ресторан.
       Еще зимой туда летели,
Прибыть заранее хотели,
Наш самолёт летел-летел
И опять в Самаре сел.
Решили мы не рисковать,
За самолёт билеты сдать,
Спокойно поездом добрались,
К началу мы не опоздали.
       Медный всадник перед нами,
Мы его с Юрой созерцаем,
При мне мой фотоаппарат,
Фотографировать я рад.
Я немного отступаю,
Кадр выбрать я желаю,
В кадре кто-то возникает,
Фотографировать мешает:
«Фотографировать нельзя,
Права имею только я!
У вас не выйдет ничего!».
Мы не послушали его
И потеснили его здорово,
Предпринимателя законного,
В альбоме снимки есть отличные
У меня, у Юры Мицина.
Уже прошли те времена,
«Фотографировать нельзя!»,
С нами случай был в Самаре:
С Оболенским мы гуляли,
Ильич стоит на пьедестале,
Рудик снимок выполняет.
«Из-под земли» возникли двое
В одежде штатского покроя:
«Фотографировать нельзя,
А уж особенно вождя!».

       СПАРТАКИАДА В СТАЛИНГРАДЕ,

Команда наша на параде,
На волжском правом берегу,
Что не отдан был врагу,
У спуска от Аллеи Славы
Парад спортсменов всей державы.      
Команды выстроились в ряд,
О каждой Слово говорят.
И из Самары здесь пловцы,
Легкоатлеты и борцы.
Бегунья наша, из Самары,
Парадным бегом удивляет, -
Она бежит не торопливо,
Выразительно, красиво!
       От времён, как с немцем бились,
«Мельницы» в музее сохранились,
Я честь защитникам отдал, -
В музее этом побывал.
Живого места не осталось,
Как тут солдатикам досталось!
       Отеля «без излишеств» здание.
Театр, площадь театральная.
Стаи красивых голубей
Кружат по площади по всей.
В центре площади Афонин,
Голубей он хлебом кормит,
И чему–то улыбается,
Мне таким он вспоминается!
       Я планетарий посетил,
Днём побывал среди светил,
Телескопы в этом здании
Наблюдают мироздание.
      Дворец спорта в центре самом,
Штангисты там облюбовали.
Телевидение Самары
Спорт впервые освещало.
И я неплохо выступал. –
В толчке рекорд свой личный дал!
Фотовспышка очевидно
Меня в ножницах застигла.
       Всех Бабкин Вова удивил,
Как напружиненный ходил.
Он в высшей форме оказался,
Со сталинградцем там сражался,      
С чемпионом мира бывшим,
Уже по возрасту притихшим.
За знаменитостью ходил
С бандитской наглостью твердил:
- Я тебя сегодня сделаю, -
На одной ноге уделаю!
Телешоу начиналось,
Под софитами сражались!
Бабкин вырвался вперёд,
Заключительный подход!
Сталинградский люд гудит,
Вес победный на груди,
С груди Бабкин вес толкает,
Но не спешит, не опускает,
На одну ногу он встаёт,
От восторгов зал ревёт!
Чемпиона мира  «сделал», -
«На одной ноге уделал»!
Брат у Вовы в зале был,
За поединком он следил.
Он был из армии отпущен
На одни лишь эти сутки.
Тут возражает старший брат:
- Сегодня не ходи назад,
Засекут тебя на вахте, -
Отсидишь на гауптвахте,
Я так делал в своё время,
И ты будешь не последний!
Денежки у Вовы были,
Жена в дорогу им «ссудила».
Пошли довольные в буфет,
За деньги им отказа нет.
Стали братья начинать
Победу Вовы отмечать.
За все девять подходов пили –
По три в рывке, в толчке и в жиме!
Закуска, видимо, была,
Но не очень помогла.
Чемпион от всей души
Излил ширь своей души.
Стулья в комнате летали,
В дверь стеклянную попали.
В куче битого стекла
Удаль Вовина была.
Буфетчица расшумелась,
С Вовой сладить бесполезно.
Тут, по всей традиции,
Вызвали милицию!
Вова стал соображать,
Как ситуацию спасать.
Он к буфетчице подходит,
В уголок её отводит
И «на лапу ей кладёт».
Она больше не орёт,
Взвод милиции пришел,
Вова даже не ушел!
Буфетчица изложила
Для протокола, что тут было,
Что тут были хулиганы,
Они были очень пьяные,
Пошумели, стёкла били
И уже куда-то смылись!
       Завершился наш парад,
Покидая Сталинград,
Купил я вяленых лещей,
По традиции своей,
Мармелад в лимонных дольках
Этой прелести там столько!
Для слайдов плёнка, с ГДР,
Что поставляли в СССР.
       Домой плыли пароходом,
Отдыхая, тихим ходом,
На палубе загорали,
Спартакиаду вспоминали.
Батя больше в ресторане
На пароходе отдыхает.
Появился Бабкин Вова,
И уже не трезвый снова.
Куролесить снова стал,
Финский ножик он достал,
Мало что соображает,
Он ножом нам угрожает.
Груда мышц, слетел с катушек,
С этим дурнем не до шуток.
Ромасенко сбоку встал,
Нож у Вовы отобрал,
В Волгу выбросил оружие,
А могло бы быть всё хуже…
       Телевиденье вещало
Спартакиаду освещало,
Бабкина совсем не показали,
Его победу умолчали.

       Мы в ГОРЬКИЙ  пароходом добирались,
Опоздать серьёзно опасались:
Его колёса  с лопастями
С остановками вращались.
В Казани  шесть часов стояли,
И мы в спортзале побывали.
       В Горький, мы не опоздали.
Что мы в Горьком увидали:
Волга там с Окой сливаются,
Берег сильно возвышается,
Кремль старинный на вершине,
А вокруг пейзаж красивый.
Бесконечные просторы
Русских рек – Оки и Волги.
В музей Пешкова сходили, -
В годы детские там жил он.
Парк с дворцом, внутри него
Все говорят  на букву «О»!
Может быть река Ока
Акцент на «О» всем привила?
Состязались во дворце
Тяжеловесы, в том числе.
Вес тяжелый в дефиците,
Мужиков таких найдите,
Вес 120 килограмм,
Да чтобы штангу поднимал!
Многим надо постараться
В «Гуливеры» записаться!
Становятся на весы,
Сняв с себя даже трусы.
Кому вес не достаёт,
Из бачка тот воду пьёт.
Кружка с баком на цепи,
Чтобы её не унесли!
В очереди все стоят,
Много кружек пьют подряд.
Цепь тяжелая гремит,
Рядом бабушка сидит.
Она за воду отвечает, -
Бачок полный наливает.
В баке,  видимо, была
Кипяченая вода,
И всегда её хватало,
Потому что все пьют мало.
Сейчас бабушка дивится:
Что так много пьют водицы?
Вот вода в бачке кончается,
Все к бабуле обращаются:
-  Еще воды и очень срочно,
Ведра четыре, это точно!
Бабуля, Одуванчик бОжий:
- Пить сырую не пОлОжено,
ПОгОдили бы чутОк, -
ПригОтОвлю кипятОк!
- Бабка! Где вода сырая,
Мы её сами натаскаем!
В недоумении бабуля:
- Может, все они свихнулись?
НамО, жажда-тО, сердешные, -
ЭтО От тяжестев кОнешно! 
 
       О ХАБУТДИНОВЕ РАВИЛЕ
ЗДЕСЬ РАССКАЗАТЬ НЕОБХОДИМО.

В Горьком «Хабутда» живёт,
Он чемпион, ему почет!
В Каире выступал Равиль,
Но  что он после натворил!
Он к паше в гарем забрался
И там крепко постарался,
Пока ему хватало сил.
Потом он ноги уносил!
За ним гнались гарема слуги,
Равиль удрал от них в испуге,
Без промедленья - в самолёт!
И самолёт ушел в полёт.
Паша разгневан окончательно, -
Ноту за нотой шлёт старательно,
Каир взбешен был совершенно, -
Грядёт разрыв дипотношений,
Их требования – жуть:
Хотят обидчика вернуть
Для неминуемой расправы,
На что арабы все горазды:
«Верните нам его, и вскоре
Мы у паши его трудоустроим
На постоянную работу примем,
Сначала кое-что изымем,
На должность евнуха в гареме
Он пригодится, несомненно!».
Москва сердечно извинялась,
От требований уклонялась:
«Мы негодуем вместе с Вами,
Но мы его накажем сами!».
Его демократично наказали:
Два года за границу не пускали,
Наград и званий всех лишили
За «подвиг» за его неповторимый!

       В ПРОКОПЬЕВСКЕ ОДНАЖДЫ БЫЛИ,

Город тот в глуби Сибири.
Вьюги, крепкие морозы,
Мы готовились серьёзно:
Пальто одели по сезону,
Снизу тёплые кальсоны,
А Васятка приглядел,
Даже валенки надел!
Подъезжаем, кругом лужи,
Сапоги в резине нужно!
       Городок своеобразный,
В нём шахтёры проживают,
Уголь добывают там,
А он с землёю пополам.
Уголь из породы выделяют,
Землю в конусы ссыпают,
Пейзаж в городе особый, -
На горизонте терриконы.
Асфальта нет, вот интересно:
Мелкий уголь повсеместно.
       Ну, а штанга, - как везде,
Нужна она при их труде?
Шахтёр в забое еле жив, -
Там всё: толчок, рывок и жим!

       ЕЩЕ В САРАНСКЕ ВЫСТУПАЛИ,   
   
Город тех времён не отмечаю,
Электроламповый завод
Лампы всей стране даёт.
Спираль у лампочек такая,
Чтобы быстрей перегорала.
       Мы по улицам ходили,
 Помню, что без Бати было.
Все в линеечку по росту, -
Для команды это просто:
Ромасенко впереди,
Рослый, с танком на груди,
Огурцов его пониже
И мясца на нём пожиже,
Бабкин Вова, хулиган,
Пред выступлением не пьян,
Евсеев Вася-василёк,
Пониже Вовы на вершок,
Я иду по росту далее,
Юра Мицин вслед за нами,
Морзагулов замыкает,
Строй по росту завершает.
Идти стремимся нога в ногу
По тротуару у дороги.
Видим, девушка шагает,
Мы пристраиваемся сзади,
Будто нас она ведёт,
За собою, целый взвод!
Встречные ей улыбаются,
А она идёт, старается,
Покуда не заметит «хвост»,
Прикрывавший «задний мост».
И шарахается вдруг,
На лице у ней испуг.
Строя мы не нарушаем,
К другой девице примыкаем!
Всё, что о Саранске знал,
Я подробно рассказал.
«Деньги есть, - Уфа гуляем,
Денег нет Чишма сидим…»      
 В Уфе однажды выступали,
Мы там весною побывали.
Город чист, на удивление,
Об Уфе такое мнение.
Арыки вдоль всех тротуаров,
Там тротуары поливают
Водой из шлангов, возле дома,
И нигде не видно сора!

       НА ДОНУ В РОСТОВЕ БЫЛИ,

Спартакиаду проводили.
Вспоминаю умозрительно
Стадион, весьма внушительный,
Звучали марши боевые,
Всё про резервы трудовые.
       Как на помосте отгремели,
В ресторане посидели,
Без сильно пьющих за столом,
Все в единении одном.
Тут наш Сережа Ромасенко
Официантку загонял как белку:
Он бишь спортсмен, ему нужна
Минеральная вода.
В ресторане нет воды,
Но, чтобы избежать беды,
По соседству, в магазине
Нарзану ящик закупили.
И не устроило меню:
«Мясо с кровью я люблю!
У себя мне мясо дома
Ольга Ивановна готовит,
А здесь примите мой заказ,
Не отстану я от вас,
Я за работу заплачу,
Есть время и я подожду».
У стола шеф повар был,
Он наставленья получил.
Бухгалтер выслушал клиента, -
Всё скалькулировал в момент он!
Клиент досужий всегда прав,
Будь это слон или жираф!

      ГОРОД  ВОРОНЕЖ

И о воронежцах беседа.
При эвакуации  с войной
Этот город оставался всем родной.
Афонин, Батя, там родился,
Поздней с Самарой породнился.
Воронежцы держались друг за друга,
Самарцев не пускали в свои круги.
       Команда наша победила в зоне
В Воронеж ехать мы достойны.      
Приехал Батя в город свой,
Разлученный с ним войной.
Город восстановленный хорош,
В нём плохого дома не найдёшь,
Хранится  дом, разрушенный войной, -
Сейчас музей войны конечно в нём.
       Гостиницу конечно заказали
И ночь одну заночевали.
Вечером приходим в этот дом,
Чемоданы наши выброшены в холл!
Батя нас устроил в общежитие,
Мы пережили мерзкое  событие.
       Спартакиада закрывалась,
В ЦПКО всё завершалось.
Мы едем на трамвае в этот парк,
Но не доедем до него никак,
Смотрим пристально в окно,
На улице совсем темно.
Вопрошаем весь народ, -
Язык до Киева, - до парка доведёт!
«Еще до парка далеко!».
И так еще, еще, еще!
Вдруг, все вагон освобождают,
Ну, и мы выходим из трамвая.
И что же видим мы такое?
Кладбище пред нами городское!
       Воронеж славится делами,
Мясорубками и утюгами,
В Самаре эту прелесть не достать,
Приехали в Воронеж покупать.
Нам сказали: «За рекой
Есть магазин весьма большой,
Там утюгов хоть отбавляй!
Садитесь вон на тот трамвай!».
В трамвае это подтверждается,
Причем, никто не улыбается,
А направили нас явно не туда,
И с шутниками там одна беда!
Таков Воронеж город славный,
Но там народ довольно странный,
Насмехаться над людьми в крови,
Вы, посторонние, терпи!

ТАК ВОТ ГДЕ ТАИЛАСЬ ПОГИБЕЛЬ МОЯ!

       Пора, когда всё получалось,
Вся жизнь надежд полна казалась,
Огромный труд, успех в награду,
Два с половиной года кряду.
Всё это в полусреднем весе, -
72, 5 сам я весил,
До веса среднего в тот час
Два с половиной был запас!
Мне было двадцать с половиной лет,
А впереди «зелёный свет»!
       Встреча крупного масштаба.
Нам ехать никуда не надо,
Самара принимает у себя,
Штангисты едут все сюда!
В газетах напечатали известие,
Афиши в городе развесили,
Что в клубе «Мир», у нас в Самаре
Проведут соревнование,
Штангистов со всего Союза
Нам на помосте принять нужно.
Известные спортсмены за  Самару
На помосте с ними выступают:
Ромасенко, Морзагулов и Неронов,
Руководитель секции Афонин.
Свою фамилию я вдруг увидел
Напечатано, да в крупном виде!
       Соревнования прошли успешно.
Что дальше было, интересно,
Московский тренер к нам пришел,
Он в нашу секцию вошел.
С Афониным в беседу не вступает,
А у штангистов вопрошает:
- Скажите, в вашем коллективе
Есть кто очень перспективный?
Ребята показали на меня.
Москвич подсел возле меня
И стал меня в Москву манить,
Ему и тренером мне быть!
Он всё устроит, соглашайся,
Не подведу, и не теряйся!
Я ответил ему честно:
Предложенье Ваше лестно,
Но, извините, откажусь,
Я для Самары пригожусь.
Все условия мне здесь создали
Афонин – тренер изначально!
       В тот момент наш легковес Сафаров
Был уже в возрасте, усталый,
Его противник сильный стал, -
И место первое забрал.
       Я в средний вес намеревался,
Там бы я с Бабкиным сражался,
Не важно, это хорошо ли,
Но средневесов станет двое.
Мой добродушный тренер Батя               
Стал вдруг крутой предприниматель,
И, чтобы зайцев всех убить,
Меня решил он убедить
В лёгком весе выступать, -
В команде дырку затыкать!
- Пять кило с себя ты сбросить должен,
Я удивился: - Как это возможно?
- Сходи в парную сбрось там вес,
Вот ты и станешь легковес.
- Но это вовсе не легко!
- Свой вес сгоняют все легко,
Томми Конно семь кило сгоняет,
При этом вовсе не страдает!
Батя собрание собрал,
Свою идею он обосновал.
И попросил держать всё в тайне
До первых же соревнований.
Он пригласил меня к себе домой
И там беседовал со мной,
Меня как девку уломал,
Чтобы я в лёгком весе выступал!

           ГЛУПОСТЬ № 2

       Парная в доме с парком рядом,
Где я спину изуродовал однажды.
Среди опытных я новичок, один,
Меня никто там не остановил,
Тогда я глупость совершил № 1.
       В предбанник, где на стульчиках сидят,
Проникает банный аромат.
Люди париться пришли
Для здоровья, для души.
Здесь регулярно парился и я,
И в этом цель была своя:
От тренировок мышцы забиваются,
В парной они освобождаются,
После пара тренируешься легко,
Значенье пара в спорте велико.
Сейчас и цель совсем другая,
И, попросту сказать, дурная!
       Мы все на стульчиках сидим, -
Банщик кричит: - Пройди один!
Все со стульев поднимаются,
Вдоль стульчиков перемещаются
И затем садятся все опять,
Продолжая терпеливо ждать.
Я крайний, наконец, встаю,
Билет за 30 коп я отдаю,
Шкафчик, шайку получаю
И в царство пара поступаю.
Есть нашатырь, весы, часы,
Я парюсь, мучая весы.
       Банщик на мои руки посмотрел
И бородавки там узрел.
Руки-то в магнезии купались,
Поэтому они образовались.
Банщик – народный фармацевт
Он  предлагает мне рецепт:
«Сынок, на рынке лошадь есть,
Надо дружбу с ней завезть,
У хозяина ведро спроси, -
Водою лошадь напои,
Когда она уже попьёт,
С её губ слюна течет.
Ты руки вымой той слюной,
И от помывки лишь одной
От бородавок ты освободишься,
Вот, сделай так и убедишься!».
       Я банщику тогда поверил,
Как он советовал, всё сделал,
На удивленье, так вот, вдруг!
Исчезли бородавки с рук!
На рынок как-то я зашел,
Банщик ко мне там  подошел.
Увидел, бородавок теперь нет,
Я дал ему бутылку за рецепт.
       Я парился, как Батя научил:
Из термоса с малиной чай попил
Для потоотделения, -
Так бытует мнение.
На голове сухое полотенце,
Нашатырь нюхал для разгрузки сердца.
Веником по телу я хлестал,
Пот мыльницей с себя снимал.
Выходил от пара отдыхать,
Облачившись весь до пят в халат.
В душ нельзя при этом заходить,
Потому что кожа просит пить,
Кожа из парной гигроскопична, -
Будешь килограмм сгонять вторично!
Да, пять кило согнать не просто
Парнишке маленького роста,
Пришлось мне крепко попотеть,
Чтоб утром лёгкий вес иметь!
Полкило в себе запас оставил:
Сгореть успеет до соревнований.
Я вспоминаю ощущения свои,
Как будто мышцы выпарил свои,
Себя совсем не ощущаю,
И не хожу и не летаю!
Если на весах вес лишний остаётся,
Срочно выгонять его придётся:
Не просто это, без сомнения,
Лимон жевать, для слюноотделения,
По этажам весь час потеть,
Пока весы открыты, похудеть!
Если мохнатость всю состричь,
Грамм 50 легко добыть!
       Как взвесился, чай пить из термосочка,
Съесть шоколаду полкусочка,
Да выпить два сырых яйца,
Чтобы хоть чуть прийти в себя.
       Итак, впервые в лёгком весе,
67 с полтиной  вешу.
И результат не 350,
Как было пару дней назад,
А только 322 с полтиной.
Вот то, что в результате получил я!
Я место первое тогда занял,
Но перспективу сразу потерял.
Вес мой вернулся лишь частично,
Когда ж я выступал вторично,
Сгонял три только килограмма.
И в этом заключалась драма:
Мой вес и результаты не вернулись,
От меня успешность отвернулась!
Я так же, как всегда, тренировался,
Но только уже зря старался,
На тренировках что-то возвращается,
К соревнованью вес опять сгоняется.
Четыре года длилось моя  «стирка»,
Я грамот накопил, как под копирку,
На этих 320 килограмм
Я окончательно застрял.
       Совместились вдруг одновременно
Две довольно не простые темы:
Экзамен был в вечернем ВУЗе
И надо вес согнать к тому же,
До утра был «строгий пост»,
А утром сразу на помост.
Я как обычно выступал,
Но как последний вес поднял,
Почувствовал я в сердце резь,
От боли скорчился я весь.
Боль никак не проходила,
Конечно же к врачу сходил я,
К весьма не опытной попал я,
Врач приговор мне прописала,
Что дошло дело, в общем,  до беды,
Мне не поднять теперь ведро воды!
Анализов она не назначала,
А делать надо их в начале.
Не назначила леченья никакого,
Как будто умирать мне уже вскоре.
Я месяц с этой болью прожил,
Опять в больницу, ну и что же!
Меня принял врач нормальный,
Он получил и изучил кардиограмму
И, улыбаясь, говорит,
Что сердце от того болит,
Что перегрузка с ним была,
Но она давно прошла,
Нагрузка полностью пропала,
И это сердцу мешать стало.
Это был невроз простой
От нагрузки от большой.
«Клин клином» надо вышибать,
Идите Вы в спортзал опять!
Понемногу нагружайтесь снова,
Вы, в общем-то, вполне здоровы!
Радость жизни мне вернулась,
Судьба коряво улыбнулась.
Вернулся я в родной спортзал, -
Тренироваться снова стал
Пока на маленьких весах,
От счастья был на небесах!
       Контора наша строила квартиры,
Сотрудники помощниками были,
Мне спину довелось сгубить опять, -
Без лифта бидон с краской поднимать.
Тяжело и без разминки,
Это горестно для спинки.
Я даже не пошел к врачам:
Я опытен, лечился сам,
Тот случай для меня не новый, -
«Клин клином» вышибал я снова.
А форму чтоб не потерять,
Ноги лёжа стал тренировать!
Приспособление для ног
Сам я изготовить смог!
       Глупостей наделал шибко я,
С тех пор спина моя не гибкая.
Мне это здорово мешает,
Когда рывок я выполняю.
Стиль «ножницы» не эффективен,
«Низкий сед» куда результативней.
Поскольку ниже глубина подседа
И это применяют чуть не все ли.
Стал применять я «низкий сед»,
А гибкости-то вовсе нет!
Если штангу не уронишь,
То противников обгонишь.
Предложил решить проблему Батя:
Каблуки повыше будут кстати!
Скучал сапожник на углу,
И обратился я к нему,
Он мне за трёшку выполнил заказ, -
Каблуки прибил как на показ!
Устойчивость чуть лучше стала,
Но проблема всё же оставалась. 
Потерянных подходов много, -
Здесь всё «зависело от Бога!».
       В Ульяновске тогда отец мой жил,
На соревнования его я пригласил.
Жим выполнил я как обычно, -
Пожал уверенно, отлично.
Рывок я выполняю следом,
И рву, конечно, «низким седом»,
Я штангу вырвал, но не удержал, -
И всех изрядно напугал!
Во втором подходе вырвал вес,
И счастлив был я до небес!
       Евсеев ножницами рвёт, -
Ему в рывке всегда «везёт»!

       СПУСТЯ ГОДЫ Я ПРО ЭТО ДУМАЛ
И  «ПОЛУНОЖНИЦЫ» ПРИДУМАЛ,
ЕСЛИ В «НОЖНИЦАХ» ШАГ ДЕЛАТЬ МАЛЫЙ,
ТО ПЛОХАЯ ГИБКОСТЬ НЕ МЕШАЕТ,
ГЛУБИНА ПОДСЕДА НЕ СТРАДАЕТ,
МНЕ ЖАЛЬ, ЧТО ЭТОГО НИКТО НЕ ЗНАЕТ.

       Псевдо проблемы были на работе:
У начальства не был я в почете.
Без меня легко там обходились,
Но за мною тяжба волочилась:
Меня на сборы надо отпускать,
На экзамены мне дни предоставлять.
Я был зачислен также в санитары,
Делам пожарным обучался также,
Хотя всего в году три дня.
Но повод «катить бочку» на меня!
Таких как я, нас двое было,
Еще был футболист Кудинов.
Шел бригадир к начальнику отдела:
-  Шеф! Я не знаю, что мне делать,
Я от работы задыхаюсь,
Всё делать быстро я стараюсь,
А у меня одни студенты и спортсмены,
Я отпускаю их одновременно
Еще пожарники и санитары,
Нет никакой на них управы!
Начальник – возбудимый армянин,
Пользы нет, а только шум один.
Но, когда в колхоз он направляет,
То голову над списком  не ломает,
В списке я конечно лидер, -
Еще один  «подарок» бригадиру:
До белых мух меня не будет,
Что без меня в бригаде будет!
А мне что, спорт и институт
На второй год перенесут?
Тут мой защитник Батя, прямиком,
Не медля, отправляется в профком.
Меня освобождают без замены,
Я остаюсь студентом и спортсменом,
Санитаром и пожарником
И на работе всем напарником!
Батя предложил мне контролёром стать,
И он в свой штат готов меня принять.
Или я директор стадиона, -
Ко мне все ходят бить поклоны.
Я воспротивился ему,
Сказав, что это ни к чему,
Пусть бригадир мой кочевряжится,
Но быть конструктором мне нравится!
На  инженера я учусь
 А спорт пройдёт когда-нибудь!
       В лёгком весе нормативы
Манили лёгкой перспективой:
Что мастер спорта стану я,
Да и давно уже пора!
На тренировках, не сгоняя вес,
Был к этому достаточный прогресс.
Готовилась в Москве спартакиада,
Вот здесь и попытаться надо!
Москва, знакомый круглый зал,
Здесь много  раз я выступал.
Высокое судейство судит,
Поблажек никому не будет.
Громило Шатов в кресле, «у руля», -
Международной  категории судья.
Он не допустит извращений –
Не правомерных отклонений.
В Москве и пуще на окраинах,
Нарушаться стали правила.
Когда вес на грудь берут,
Бёдрами по грифу поддают.
Бёдра – будто полочка транзитная, -
Нововведенье паразитное!
На тренировочных штанах
Протирают дырки аш!
Замечу сразу, - это не моё,
Здесь я не нарушаю ничего.
Гораздо хуже дело в жиме,
Жать как-то странно приучились:
Вес на грудь сначала надо взять,
Судья хлопок для жима  должен дать,
После хлопка жать разрешается,
Но что у многих нарушается:
Вес на груди, но вот какая штука,
Спина уже приняла форму лука,
После судейского хлопка,
«Стреляет» весом вверх спина,
Штанга уже стала высоко
И дожать её легко,
Но не руки штангу жмут, -
Спина опять сгибается, как лук,
Штанга оказалась на руках прямых,
Но, извините, разве это «жим»?
Шатов за разминкой наблюдает
И уже на ус себе мотает.
Дальше, что касается меня,
Я не жму, как описал здесь я,
Руки сильные мои
Меня не раз не подвели!
Когда я вес на грудь беру,
То грудь развёрнутой держу,
Она как полка, не как лук,
И с этой «полки» руки жмут.
       Я согнал в парной три с половиной,
Чтобы вписаться в лёгкий вес «любимый».
Жим это первое движение,
Люблю я это упражнение.
Первый вес уже такой заказан,
Чтобы ближе к нормативу сразу.
Я перед Шатовым стою,
Плохого от него не жду.
Вес на груди, грудь расправляю,
Хлопка судьи я ожидаю…
Но нет хлопка, я понимаю,
Шатов стойку не воспринимает.
Я втянул в себя «картофельный» живот,
Надеюсь, может так сойдёт.
Дыхание закрыто, ожидаю
И вдруг сознание теряю.
Острый запах чую нашатырный,
Надо мною медсестра всесильная,
Меня снова вызывают на помост,
Уже повторно, на второй подход.
Выхожу жать в стойке необычной,
Для жима неудобной,  непривычной.
С этим весом близко не справляюсь,
Меня к третьему подходу вызывают.
Все вылезли из-за кулис,
Глазами штангу тянут вниз,
Такое редко, но бывает, -
Спортсмен «баранку» получает,
Команда катится в тар-тарары…
И мне сейчас не долго до беды!
Я тужусь, не справляюсь с весом,
Я и команда на последнем месте!
Переходящий кубок, гордость Бати,
В Челябинск навсегда укатит,
Таких соревнований больше нет,
После семнадцати подряд побед!
Конечно, меня Шатов засудил,
Но этим он меня не убедил,
И в этом не моя вина.
Я жать потом продолжил как всегда.
Я правил никаких не нарушаю,
Когда грудь для жима расправляю!
Задним умом богат я тоже:
Решить проблему было можно,
Не надо было стойку изменять,
А перед жимом на помосте показать,
Как я из своей стойки выжимаю,
Спиной совсем не помогаю.
Перед хлопком стойку свою принять,
А не хлопнет, - всё же вес пожать.
Если Шатов вес не засчитает,
Мой жим с протестом оправдают.
Всю жизнь ношу я ношу эту,
Как фальшивую монету…
       Очевидно, часто споры были,
Чтоб зло пресечь, жим отменили!!!
И не пошли протесты впрок, -
Рывок остался и толчок!
       Москва раскрыла двери фестивалю.
И меня на фестиваль послали.

ШЕСТОЙ ВСЕМИРНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ
МОЛОДЁЖИ И СТУДЕНТОВ В МОСКВЕ

       К составу делегации спортивной
Я был причислен, молодой, активный.
Спортсменов было ровно двести,
Мы удостоены высокой чести,
Страну на фестивале представлять,
И всё, на что способны, показать.
Совсем не мастера, не чемпионы,
На фестиваль тут были приглашены.
Под Подольском есть в лесу спорт база,
Туда нас и направили всех сразу.
На природе целый месяц сбор,
Клуб, домики, спортзалы, стадион.
Тренером штангистов был Механик,
Он в прошлом сам штангист бывалый.
Тренировались почти ежедневно,
Спортзал штангистов современный.
Мы собирали ягоды в лесочке,
На время, и сходились в одной точке,
Чтобы Механик знал, кто победил,
А кто в лесу ворон ловил.
       К нам приезжал распорядитель, -
По маршировке наш учитель.
В соломенной, огромной шляпе он,
Он всех нас выводил на стадион,
Шагали дружно мы под марш,
А сбоку шел наставник наш.
Мы смотрим на него, - на образец,
А он огромный, справный молодец,
Ветром шляпу с головы сдувает,
Он быстро шляпу догоняет.
       Вечерами в клубе под рояль
Приятный баритон густой звучал, -
Тяжеловес Калинин из Баку,
Технолог пива-солода в миру.
       В  конце сборов мы соревновались,
Второе место мне тогда  досталось. –
Не важная, но всё же честь:
В  каждом весе было нас по шесть.
       Корреспонденты допросили нас –
Интервью и фото про запас,
Кто на фестивале отличится,
То интервью его сгодится!
       Мы вернулись в шумную Москву, -
В фестивальную цветную суету.
Все за железным занавесом жили,
А тут в Москву весь мир впустили.
На улицах царит столпотворение, -
Всемирное людское наводнение.
Вокруг гости группами стоят,
Слова «Мир, дружба» без конца звучат.
Гость в национальном одеянии,
Отличается от всех на расстоянии.
Москвичи объятия и рты раскрыли,
Детей немало от гостей родили!
       Лужники, огромный стадион,
Фестиваль открыли в нём.
Все делегации под марш прошли,
Знамёна стран своих несли.
Наша делегация спортивная, -
Нас ровно двести в коллективе.
Мы все в костюмах голубых,
Полоска белоснежная на них.
Построены в одну колонну,
Под марш идём по стадиону,
Великолепно мы прошли,
Как нас наставник научил!
В армейской форме египтяне шли,
Дух революции с собой несли,
С ними СССР дружил,
Плотиной загораживал им Нил,
Оружием всемерно помогал,
Союзнику Америки мешал.
На стадионе выстроились вместе,
Все делегаты на определённом месте,
Ветер флаги поднимает,
Громко музыка играет.
Флажками пишут на трибунах
Всеобщий лозунг «Мир и дружба!».
       Мы на тренировке на помосте,
Вместе с нами из Ирака гости.
К одной и той же штанге мы подходим,
А разговоры жестами заводим,
Есть в зале переводчик русский,
Переведёт с арабского на русский.
Тренировались так, как кому надо,
Есть даже фото: мы вдвоём с арабом.
У араба гибкая спина, -
Совсем не то, что у меня!
Стиль американский у арабов:
Они вес предельный поднимают.
А у нас методика другая:
Перед боем сутки отдыхаем.
       Помост и штанга в центре зала,
Обилие национальных флагов,
Первый день соревнований,
Самый лёгкий вес в программе.
       Египтянин вызван на помост,
Но араб не так-то прост:
На краю помоста он остановился,
На  колени встал, Аллаху помолился,
Теперь у штанги он остановился      
И Аллаху снова помолился!
Встал и выкрикнул: «Насер!»
И перед весом, наконец, присел,
Вес успешно поднимает
И помост спокойно покидает.
       Француза вызывают на помост,
А у него улыбка во весь рот,
Как кедр красив он и изящен,
Для  любви природой предназначен.
У помоста кланяется он
Причем, для четырёх сторон,
Подходит к штанге он и снова
Бьёт во все стороны поклоны!
Вес не берёт, не огорчаясь,
Всем кланяется, как вначале!
       Китайцев вызывают на помост,
Трудолюбивый и простой народ:
Подходят к штанге и умело
Поднимают вес без канители!
Их шестеро, все близнецы, наверняка, -
Горошины из одного стручка.
       Вес на штанге прибавляется,
Россияне вызываются,
Россияне тоже вшестером,
Оказались сильней всех, притом!
Не вежливо – всех в гости пригласить,
И вшестером гостей побить!
       Российские штангисты рады:
Сейчас им всем вручат награды.
Пьедестал готов на шестерых,
А не как обычно на троих!
Давно отлиты все медали,
Но награжденье задержали.
После паузы томительной
Слышим, но не вразумительно -
На пьедестал зовут китайцев!
Все медали иностранцам!
Китайцы уже разбежались,
У пьедестала их заждались.
Для флагштоков не хватает флагов, -
Их со стен зала срочно изымают!
Ну, церемонию начали,
Гимн Китая зазвучал и
Флаги на флагштоках поползли,
Слёзы умиленья потекли.
Китайцы к съёмке были не готовы,
Всю процедуру повторили снова!
       Когда мы в гостиницу пришли,
Тренера Механика нашли,
Выразили свой ему протест,
А он произнёс нам «манифест»:
- Если будете протестовать,
То век вам воли не видать,
Вас с «паспортами волчьими» проводят,
В кругу своих вы будете изгои,
Вы ни маму не увидите свою,
Ни штангу, ни свою семью!!!
Мы повели себя разумно.
А судьи поступили «умно»:
«Шестерки» наши расформировали,
Кто не был первый, всех домой услали.
В Подольске-то я был второй,
Меня отправили домой.
А уже в другие времена
Методика была одна:
Всем «дублёрам» выступить давали,
Но одного в зачет предназначали.

           БУНТ НА КОРАБЛЕ

       Я перед Батей взбунтовался, -
Вес свой сгонять я отказался.
Ко мне вернулся полусредний вес
И в троеборье снова стал прогресс:
До сгонки веса  было 350,
Стал вес сгонять на кой-то ляд!
После сгонки – 322 с полтиной.
Через четыре года – 327 с полтиной.
Как снова в своём весе стал,
357 с полтиной показал!
Васятке Батя поручил,
Чтобы он меня угомонил.
Я победил его легко,
При этом, повредил плечо.
Месяц я с плечом промаялся,
Пока от боли не избавился.
И на этом завершил карьеру,
Стал инженер, а не спортсмен я.
Завод покинул я родной,
К работе приступил к другой.
Ходил я в секцию другую, 
По-стариковски, без натуги,
Уже без обязательств, для себя,
Уж не спортсмен, а физкультурник я.
Когда из душного подвала
На свежий воздух я вступаю, -
Хоккей отметил про себя,
И позавидовал вдруг я:
Как в ярко освещенной клетке
Морозным духом  дышат детки,
Я брал коньки, шел на каток,
Там музыка, там воздуха поток!
Байдаркой стал я увлекаться, -
Байдарочным туризмом заниматься.
Не сомневаюсь, для спины моей
Была гребля всех нужней!!!
       Проверку как-то сделали в конторе:
Готовы мы к Труду и к Обороне?
На стадионе бегали и прыгали,
Все кто пришел, что могут, выдали.
А я там гирю поднимал
Весом 20 килограмм.
Да преуспел я в этом деле, -
Былая сила снова в теле.
В контору утром прихожу,
На объявление гляжу:
«Инженер отдела 5
Вчера тонну смог поднять:
Он гирю 20 килограмм
Полсотни раз за раз поднял!».
       А в секции произошел раскол,
Как Батя на тот свет ушел.
Васятка умер от болезни.
И Бабкин умер бесполезным.
Ромасенко в тренеры подался,
На другой стезе обосновался.
У меня был повод отличиться-
С письмом я к Ромасенко обратился:
       «Сергей Иваныч, уважаемый!
Тебя добром я вспоминаю.
 Парень этот мне теперь родной,
Не откажи в куске железа, дорогой!»
       Парень 100 кило поднять добился,
Он очень своим тренером гордился!

               ВЫВОД

Я на доверии прохлопал, -
И мой полёт сорвался в штопор!
Потом не помогли старания, -
Четыре года длилось вымогание.