Не говорите о любви всуе

Не говорите о любви всуе

Любовь... Пожалуй, мы не найдём слова, употребляемого чаще на всех языках и во все времена. Но можем ли мы утверждать, что всякий раз этим словом или производными от него мы обозначаем одно и тоже понятие? Казалось бы, что может быть проще? И в личном общении с самых ранних лет и до глубоких седин, как отдельный человек, так и во всемирном публичном творчестве, особенно литературном, поэтическом и песенном всё человечество использует само это слово и посвящает смыслам им обозначаемым,    колоссальное по объёму внимание. Но, едины ли, сходны ли эти смыслы? В каком или каких значениях всуе или же глубокомысленно мы употребляем слова «любовь», «любить», «любимый»? Попробуем разобраться.

Вероятно, наименее спорным в наших размышлениях станет утверждение, что любовь это чувство. Это в большей степени бессознательное, то есть эмоциональное, чувственное отношение человека к кому или к чему-либо. Несмотря на то, что словами «любовь», «любимый» люди также обозначают и отношение животного к человеку, пище, месту или ещё чему-нибудь, мы всё же воздержимся здесь от исследования животного мира, ограничимся миром людей.

Взяв за отправную точку утверждение о том, что любовь это чувство, уже на втором шаге  размышлений мы вынуждены признать сложность нашей затеи. Ведь нам предстоит определить возможные виды отношений, которые люди разных культур, мировоззрений, возрастов и иных различий  обозначают словом «любовь».

Очевидно,  то что относится к области чувств, эмоций индивидуума, непосредственно сопряжено с индивидуальными характеристиками личности—следовательно субъективно. Даже среди лиц, представляющих одно поколение, пол, род занятий, семейное положение, личности которых формировались в сходной информационной среде, культуре (вплоть до близнецов), даже среди них не будет идентичных личностей. Индивидуальные характеристики, такие как тип нервной организации, личный и воспринятый чужой опыт, физические данные, мировоззренческая платформа, ценностные установки позволяют утверждать об относительной уникальности каждой личности. Но, насколько признание наличия таких уникальных свойств отдельных личностей может ограничить нас в попытке разглядеть, усмотреть не индивидуальные, а те общие признаки, характеризующие схожее чувство больших, вернее, сверхбольших групп людей, или даже универсальных признаков, присутствующих, непременно, в каждом случае? Вероятно, такое ограничение в нашем исследовании не уместно, поскольку эта относительная уникальность личностей отдельных индивидов не достаточна и не влечёт существенность различий внутри интересующих нас видов отношений.

Итак, разные виды отношений люди называют «любовью». Пытаясь оглядеть их мы не станем обращать внимание на мнимые индивидуальные особенности.

Не претендуя, ни в коей мере, на широту и глубину нашего, так называемого, исследования попробуем разглядеть в каких частых случаях людям свойственно использование слов «любовь», «любить», «любимый».

Удивительно! Мы одним и тем же словом можем определять отношение к одушевлённым и неодушевлённым предметам, различным вещам относительно их потребительских свойств или привычности, климатическим явлениям, географическим объектам, роду собственной деятельности или отдельным занятиям, физически употребляемым внутрь веществам, своему состоянию, восприятию произведений искусства или иного творчества, животным, растениям, звукам, запахам, образам идеального мира... Коротко говоря, всё что составляет внешний и внутренний мир человека может стать объектом отношения, обиходно обозначаемого словами «любовь», «любимый», «любить». Даже страсти человеческие, греховные, пагубные наклонности, влечения, зачастую в бытовом общении или в незрелом творчестве именуются этими словами. Наверное, уместно выражение о том, что существует целый мир любви. Сложно устроенный, со своими этажами, уровнями, химерами и похожестями, основательностями и легковесностями и призрачностями— большой мир. Неблагодарное дело осквернять умом чувство — скажут неуверенные. Остальные попробуют разобраться.

Не углубляясь до «клеточного уровня» вспомним виды отношений, наиболее часто в большинстве современных культур обозначаемых как любовь. Любовь между мужчиной и женщиной, любовь матери к дитя, или родительская, дочерняя или сыновья любовь, братская, сестринская любовь, или дружеская, любовь к Отечеству, малой и большой Родине, к своему народу, любовь к своим старикам (бабушкам, дедушкам), любовь к идеалам, идеальным образам.

Также употребимы выражения о любви к вещам, животным, растениям, веществам, состояниям, процессам, к учёбе, работе, спорту, иным занятиям. Говорят о любви к власти, деньгам.

В большинстве случаев то, что определяют многие современники любовью есть отношения обладания, собственничества, привязанности, привычности, физического влечения, удовлетворения своих потребностей за счёт другого, потребностей, не обязательно физических, например гордыни, тщеславия (суть—самоутверждение), всё то, что объединено характеристикой потребительства, или благодарности за что-либо, то есть отношения сделочной природы, или долга.

Многие относятся к своим любимым так потому, что их самих любят. Если изменится отношение к тебе, то тогда изменится и твоё отношение. Приязнь перерастёт в неприязнь или безразличие. Возможно сохранение симпатий, дружеских отношений, но любовью это уже не назовут. Значит была возмездная сделка—я так потому, что ты так ко мне. Верно ли потребительское отношение, возникшее и существующее «под условием» называть любовью?

Или ревность—прямое следствие собственничества, желания собственно владеть, единолично обладать, также молва приписывает проявлениям любви. Любовь ли это, или борьба за собственный интерес, страх за своё будущее? Жизнь ради любимого, желание для него лучшего, не обусловливание этого исключительно своим благополучием совместимы ли с ревностью? По настоящему любящий может лишь огорчиться, что не смог дать, но не желает привязать к себе силой, или единственно долгом.

Нередко любовью назовут зависимость в разных формах.

Также, любовью называют психосоматические состояния, вызванные интенсивными биохимическими процессами у молодых, в основном, организмов, действием гормонов. Сила этого состояния, яркость возбуждения столь велики, что зачастую способны временно искажать психику, вызывая эйфорию или иные крайние формы, парализовать волю нестойких, незрелых душ. Именно это состояние получило максимально широкое отражение в народном и авторском творчестве многих культур и цивилизаций. И, именно это состояние, по незнанию, миллиарды заблуждающихся именуют любовью. Правда в том, что не соединённое с настоящей любовью, не переросшее в большее, данное состояние проходит, испаряется как дым, морок. Смысловая подмена, выраженная в обозначении словом «любовь» данного состояния погубила несметное количество душ и, судя по всему, ещё погубит, исковеркает судьбы.

Зачастую большинство из нас назовёт любимыми какие-то вещи, еду, напитки, запахи, физическую среду или телесные прикосновения, такие как тёплые море, ванну, либо баню, массаж, иные процедуры. Некоторым, напротив ближе холодная среда. Не суть. Суть—в отношении человека к физическим (химическим) свойствам материальных предметов (веществ). Именно к потребительским их свойствам, а не к тому, с чем (кем) ассоциируются предметы. Такие суетные обозначения девальвируют понятие «любовь», поскольку обиходно смешивают разноуровневое. Причём, полярное разноуровневое, как если перепутать Вселенную и мельчайшую частицу.

Если вдуматься, то в чём же мы найдём принципиальное различие между отношением человека к телу другого человека (преимущественно или исключительно к телу) и отношением человека к другим предметам материального мира? Тело или иной предмет материального мира может оказаться приятным или неприятным. И, если степень приятности окажется высокой и, в том числе, если в сложных предметах нам понравится всё: внешний вид, запах, текстура, размер, упругость, вкус или иные кондиции, то, повторюсь, многие из нас, демонстрируя незрелость, поспешат назвать предмет вожделения любимым. И в отношении людей «полюбившихся» через тело незрелые души начинают формировать себе иллюзорный образ друга, наделяя приятное себе тело во многом надуманными человеческими качествами, обеспечивая себе некоторый относительный и временный душевный комфорт, оправдывая себя, чтобы удалиться от мысли о своём сугубо материальном, физическом влечении.

Приведённая параллель, в данном контексте, между человеческим телом и другими предметами материального мира способствует пониманию насколько разные по своему содержанию могут быть отношения между разными мужчинами и женщинами, при том, что в большинстве случаев такие отношения сами их участники могут называть «любовью».


Но есть и иные по своему содержанию виды отношений, которые также просторечно обозначаются словом «любовь». Они находятся в ином измерении, на другом уровне.

Не станет ошибкой утверждение о существовании вызревшего у части людей, изначально через собственный опыт чувственного отношения к своим детям, старикам, домочадцам, родным другого сходного чувства, обобщающего: к детям вообще, старикам вообще. Это отношение также именуют любовью. Такая любовь приобретает основательность, поскольку укрепляется идеальным образом, например образом младенца, дитя или старика, соединяясь с чувством к конкретному человеку. Очевидно, что возмездность, потребительские признаки у такого отношения отсутствуют.

В нашем «исследовании» далее следуют другие, более высокие «уровни». Способность души, личности испытывать устойчивое чувственное отношение к кому или чему-либо зависит от её развитости, зрелости. Такая развитость или зрелость есть следствие осознания опыта личных переживаний или воспринятого чужого опыта, верой. Такое чувство приобретает основательность, крепость, глубину и широту.

Особое внимание следует уделить любви родительской. Эта любовь отличается от любви матери к дитя, которая в значительной степени связана с биологическим в человеке, с инстинктами и выражается обычно изобильной нежностью, умилением, физической заботой и защитой.  Любовь родительская — любовь во многом разумная. Любовь умудрённого опытом, любовь знающего, к тому, кто не имеет знания и опыта. Такую любовь часто называют отеческой и распространяют её понимание шире, чем только на отношения биологического родителя к своему возрастающему ребёнку. Истинная родительская, отеческая любовь бескорыстна и ориентирована, лишь, на благо воспитуемого. Такая любовь не всегда мягка на поверхности. Особенностью этой любви, её гранью бывает внешняя строгость, запреты, непотакания, настояния, которые во многих случаях не сразу понимаются, а иногда и не принимаются детьми или подопечными. Но, во всех случаях эта любовь, искренна и глубока, дышит лишь сопереживанием и небезразличием к судьбе подопечного.



......

Мне кажется, что приведённых примеров достаточно, чтобы опустив целый ряд возможных последовательных умозаключений сразу привести читателя в конечную, наивысшую точку развития этого чувственного отношения, как раз и не имеющего другого обозначения, кроме как Любовь.

Любовь к Миру, предполагающая восприятие себя и других, другого, как часть Мира, любовь к Истине, предполагающая восприятие происходящего, себя и других, как её частное проявление, любовь к Богу, как к непознаваемой в пределе своём Истине, проявляющей себя в любой точке пространства, в любой момент времени, предопределяющей все причинно-следственные связи, всё сущее.  Такая любовь не может быть ограничена ничем. И если любовь к конкретному человеку или явлению или чему-либо будет соединена, будет происходить из «большой любви», из того в значительной степени рационального, или принятого на веру, но во всех случаях сознательного мировоззрения, то такая любовь будет наивысшей крепости, широты и глубины. И, лишь, эта Любовь может именоваться таковой, с большой буквы.

Сердце человеческое без любви обречено на смятение и неприкаянность. Но любви настоящей, не подменной, не мнимой.

Что же есть любовь настоящая?

Мудрые многими веками дополняя друг друга составляли мнение на сей счёт. Наибольшую сокровенность и глубину понятие любви получило в христианстве.

Любовь долго терпит, милосердствует, не завидует и никогда не превозносится. Любовь не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается и не мыслит зла. Любовь покрывает собой множество недостатков и противоречий; не потворствует, но, прикрывая, изживает.
Где любовь, там всегда доверие, где любовь, там всегда и надежда. Любовь все переносит, потому что сильна. Истинная любовь постоянна, не иссякает и никогда не перестает.
С особой силой говорит об этом апостол Павел: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру... а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1Кор.;13,;1-3).



Христианская любовь воспитуема, верующий человек учится любить. Заповедь о любви основная заповедь христианства, с наивысшим усердием воспринята и оберегаема православием. Стремление к Богу, к духовному развитию, к совершенствованию у христиан, в первую очередь, сопряжено со взращиванием любви в своём сердце. Любовь к Богу, любовь к Истине, не имеет ограничений. Любовь к миру, любовь к ближнему, как к явлению божественного присутствия, как к проявлению Истины отражает признание и любовь к абсолютному всеопределяющему началу. Признание— значит согласие с существованием, есть рациональный акт. Равно как и труд души, духовное развитие, духовное совершенствование есть процесс непосредственно связанный с рациональной деятельностью человека, работой мозга, употреблением воли, с сознательной деятельностью. Таким образом, через приведённый пример мы с неизбежностью приходим к выводу о прямой, непосредственной связи рационального и чувственного, эмоционального, о связи сознательного и бессознательного в человеке, того, что верно определено объединяющим понятием души. Следовательно любовь, в понимании её как широкого чувства, именно чувства, а не ощущения, не совокупности устойчивых воспоминаний о приятных ощущениях, то что наукой может быть определено как набор химических реакций и приобретённые рефлексы, не привязанность в чистом виде, не привычка, но та любовь, что может называться зрелым, большим и глубоким чувством, самым непосредственным образом оказывается производной, связанной с ценностными установками человека, с его пониманием смыслов и целей жизни, её основных ориентиров, то есть с рациональной частью его души.

Что отличает любовь настоящую от подменной? Одно, единственное: любящий в отношении любимого руководствуется только интересами любимого, не своими. Свой интерес как раз и понимается, исключительно, через пользу и благо любимому. Если любимому не будет блага, то и мне не будет.

Так любят человека, семью, город, страну, природу, мир, Истину, Бога.

Что же дал нам, хоть и краткий, но всё же, надеюсь, полезный разговор о любви? Теперь мы видим, сколь разные чувства, разные отношения без должного осмысления могут одновременно обозначаться одним и тем же словом.

Если человек перед очередным суетным, обиходным использованием слов «любовь», «любить», «любимый», пусть лишь, на долю секунды задумается об уместности и своевременности их употребления в данном случае, то естественным образом его душа вспоминая об истинном их значении станет чище, светлее и укрепится в ясности. То есть сделает шаг ко своему спасению (душевному здоровью, миру с собой и окружающим), к устроению своей лучшей судьбы.



14.02.2019