Желтый медведь

               
   Это было давным-давно. Мама была молодой и красивой, а папа высоким и сильным. Мы жили в небольшом домике с цокольным этажом, на приусадебном участке зрели абрикосы, клубника пряталась в изумрудной листве, в полисаднике благоухала белая акация.

   В ту пору мне было лет шесть, Тася младше на два года.  Мама работала заведующей в детском саду, который был неподалеку, как теперь принято говорить: в шаговой доступности.  Доходили до садика минут за двадцать, но если мама торопилась, то брала Тасю на руки, тогда время в пути сокращалось вдвое. К вечеру дружной девичьей компанией возвращались домой.  Мама готовила ужин, а мы терпеливо ждали  у калитки, выискивая щели в заборе, смотрели на дорогу. И как только замаячит знакомая фигура,  бросались наперегонки навстречу усталому отцу. Он подхватывал нас, кружил и нес во двор, - Дочушки мои, какие же вы тяжеленькие стали!

   Папа любил нас, баловал,  как умел, но все же больше времени мы проводили с мамой. Летом папа отправлялся в командировку в область, на уборку урожая. Писал письма, иногда приезжал на выходные, радости не было предела.

     Вспомнились летние сумерки, когда я, задыхаясь от счастья,  несла домой меховую драгоценность, подарок от папы, желтого медведя. Папа не смог приехать на побывку, и через товарища прислал нам посылку. Мама долго обсуждала свои взрослые дела с подружкой, женой того самого сотрудника, а мы с Тасей не могли надышаться ароматом карамели и чистоты, который источал медведь. Как позже выяснилось, мишки импортировались из Германии. Наши игрушки так не пахли.

   И вот мы идем домой, мама несет сонную Тасю, а я чуть дыша и бережно ступая, обнимаю Миху, такое имя к вечеру само собой образовалось. И хоть мишка почти с Тасю ростом, ноша мне не в тягость, только бы не оступиться и не упасть, не испачкать бесценного и уже любимого Миху.

   Миха восседал на диване, чтоб поиграться с ним нужно прежде помыть руки с мылом. Да разве уследишь за всеми. Подружки тоже норовили потискать диковинную по тем временам игрушку, и вскоре желтый мех поблек и мишка выглядел потасканным.

   Тася была маленькой, и её радовали любые проявления жизни, а меня терзали смутные сомнения:

- Мама, все умирают?

- Спи, все стареют и умирают, спи!

- И я умру?

- Ты не умрешь, спи уже!

- Все умрут, а я останусь? С кем же я буду жить?

- У тебя будет муж и детки, жить вы будете долго и счастливо, а сейчас спи, пожалуйста!

- Мама, а ты умрешь?

- Солнышко, я буду  жить  до ста лет…

   …Мама слова своего не сдержала, умерла в сорок два года.  Мы лет пять,  как переехали из частного сектора в трехкомнатную кооперативную квартирую. Я училась на втором курсе пединститута, а Тася заканчивала школу. Время остановилось в нашем доме. Папа горевал, но за своими дочками досматривал, как положено, приносил продукты, давал деньги на необходимые  вещи.

- Вам, наверное,  нужны  колготки, косметика и всякое разное, я в этом ничего не понимаю, говорите, все купим. Доченьки, у вас есть папа, который вас очень любит.

- А мы знаем. Пап, помнишь, ты из командировки прислал нам желтого медведя?

- Какого медведя?

- Ну, он у нас раньше, в старом доме,  на диване сидел, мы еще его как подушку использовали.

- Ах, так это мама сама купила и сказала вам, что от меня. Да и откуда в Жутово импортные игрушки? Говорила, что дети скучают, вот и придумала хитрость. Доченьки, главное – мы живы и здоровы, и мы всегда будем вместе…

   …Папа женился через полгода и ушел жить к предприимчивой тетке. Нет, он нас не бросил, все так же заботился, интересовался учебой, холодильник был забит продовольствием. Вот только ночевать уходил к новой жене.

   Жизнь шла своим чередом, Тася первой вышла замуж, осталась в родительском доме, а я поехала по распределению. Отец посокрушался, - Не очень хорошая примета, если раньше замуж   выходит младшая дочь, то старшая может остаться незамужней. Но все как-то благополучно разрешилось. По возвращении в отчий дом и мне нашелся достойный, как тогда казалось, жених. Жить я ушла в дом мужа. Нарождались детки в наших семьях.  Планида щедро сдобрила  путь горестями и радостями. Жизнь порой жестока, но чаще прекрасна!

   После двадцати лет совместной жизни мой порядочный  муж оказался неблаговерным. Да и барабан ему в помощь! Детки выросли и разлетелись по крупным красивым городам.

    Папа недавно умер,  и мы с Тасей стали ближе, наверное, седая осень не за горами.


        Этим летом по служебным делам я посещала директора школы в частном секторе. Захотелось не спеша проехать на своем новеньком Рено по забытой улице, мимо старого дома, в котором прошло мое счастливое детство. С неким внутренним трепетом я свернула в проулок. Прежней улицы я не узнала. Коттеджи с бетонированными площадками, массивные канны и лилии  в аккуратных рабатках. Своего дома я не увидела, интуитивно притормозила у высокого  забора из сайдинга, за которым виднелась терракотовая черепица надстройки. На зеленых металлических воротах прикручена табличка «Продается мёд». На том месте, где была акация, произрастает слива, на  суку которой взгромоздили мехового медведя. К лапам проволокой примотан бочонок с надписью «Мёд».
 
   Меня как током ударило – Миха! Я остановила машину, подошла к дереву. Это был наш старенький Миха! Когда переезжали на новую квартиру, его не стали брать с собой – затасканный и непрезентабельный, куда такого, только на чердак. А вот новым хозяевам сгодился. Мишка виновато улыбался, один глаз косил, мех совсем выгорел на солнце, от желтой пушистой шерстки не осталось и следа. Он обрадовался мне, - Привет, вот давно на пенсии, а приходиться работать. Как ваши дела, есть ли внуки, с кем теперь играют дети?

   - Миха, поехали домой, я тебя отмою, усажу на диван, будешь отдыхать, а когда появятся наконец-таки внуки, будешь им лучшим другом. Я им расскажу, как любили тебя две маленькие девочки…

    - Дамочка, не желаете ли мёду липового прикупить? Только что накачали, свежий, - из-за открывшейся  калитки показался в меру упитанный хозяин участка в майке и тертых джинсах.

    Я отрицательно покачала головой, кинулась к Рено, стартанула так, как будто меня уличили в воровстве и норовили догнать и побить.

   Остановилась я на соседней улице, ехать не могла, упала на руль и разрыдалась.

   Я плакала по маме, которая так рано ушла от нас, по папе, о котором, наверное, нужно было больше заботиться. Я плакала по своей несчастной и чудной судьбе.

   Я плакала по не рожденным  детям и по желтому медведю.

14.02.19