Гуси-забияки. Рассказ

               
     Был  тёплый  день  лета  1962 года, солнце   ласкало  своими  лучами  деревья, цветы,  травы. По  голубому  небу  плыли  пушистые  белые  облака. Во  всей  природе  ощущались   безмятежность  и  спокойствие. 
     Я  перешла  во  второй  класс.  Летние  каникулы. Выполнив  все  мамины  поручения  и  наносив  вёдрами  воды  из  колонки, которая  была  в  ту  пору  на  углу  улиц  Уманской  и  Партизанской, а  это   от  нашего  дома  примерно 130 м,  я  решила  сходить  к  бабушке.   
   Моя  бабушка  Надя - Анастасия  Калиновна  жила  на  самом  краю  станицы. От  нашего  дома  до  дома  бабушки  было  три  квартала. Вдоль  заборов, извиваясь  в  зелёной  траве  неровной  змейкой,  пролегла  протоптанная  дорожка. По  центру  улицы  была  обыкновенная  грунтовая  дорога, по  которой лишь  изредка  проезжали  машины, да    велосипедисты.
    Я  шла  по  дорожке, любуясь  своей  новой  красной  юбочкой, которую  мама  сшила  мне  накануне. Ситцевая, лёгкая  юбочка была  собрана  на  поясе  двойной  резинкой  и  ложилась  мягкими  складками. Слабый  ветерок  теребил  края  моей  юбки, и  я,  придерживая  их  руками,  напевала  себе  под  нос  какую-то  песенку. 
    На  лавочке  под  забором  на  противоположной  стороне  улицы  сидел  дедушка Кандыба. Стая  гусей  щипала  траву  вдоль  дорожки, по  которой  я  шла. Не  обращая  на  них  внимания, я  продолжала  свой  путь.  Вдруг  самый  большой  гусь, видимо  вожак, громко  зашипел  на  меня, ущипнул  за  ногу, и  попытался  ухватить  за  подол   моей  красной  юбки. Я,  испугавшись,  громко  вскрикнула  и  бросилась  бежать  со  всех  ног  вдоль по  улице. Громко  хлопая  крыльями, вытянув  свои  длинные  шеи,  гуси  погнались  за  мной. Не  ожидая  от  гусей  такого  коварства, я  в  ужасе  прибежала  к  бабушке  за  пять  минут, хотя  до  дома  бабушки  оставалась  ещё  половина пути.
   Бабушка  была  во  дворе. Нежно  обняв  меня, она  стала  успокаивать ласковыми  словами, поглаживая  по  голове.  С  трудом  переведя  дух, всхлипывая,  я  рассказала  ей о том, что  меня  напугали  гуси, такие  большие, серые, злые…  На  ноге  ныла  ссадина, вздувшаяся  красным бугром. Бабушка  помазала  ссадину  зелёнкой, подула, подула, приговаривая  при  этом: «До  свадьбы  всё  заживёт!» Я  молча  кивала  головой, стараясь  перетерпеть  боль. Всё  также  ярко  светило  солнышко, тихо   шелестел  лёгкий  тёплый ветерок  и  я, позабыв  о  боли,  уже  вертелась  вокруг  себя, показывала  бабушке  свою  новую  красную  юбочку  из  ситца. Бабушка  порадовалась  вместе  со  мной  моей  обновке  и  посмотрела   на  меня  как-то  по-новому, подметив  при  этом, что  я  так  подросла  и  повзрослела  с  тех  пор, как  она  видела  меня  недавно.   
    Мы  зашли  с  бабушкой  в  хату.  В  саманной  хате  было  прохладно  и  чисто. Бабушка  напоила  меня  своим  вкусным  компотом  и  угостила  пирожками, которые  лежали  в  тарелке  на  столе, накрытые  белоснежной  салфеткой.
   Бабушка  уже  успела  напечь  сдобных  пирожков   с  вишнями   в  своей  печке, которая  была  у неё во  дворе. Летом   бабушка  всегда  готовила  на  ней  еду - варила, жарила, пекла. Особенно  вкусными  были  жареные  пирожки  с  картошкой  и  выжарками,  тёплое  молоко  с  пенкой…  Молоко  бабушка покупала  у  соседки  Ивановны и  всегда  кипятила  его, делала  закваску  с  румяной  корочкой.   
    Огород  бабушки  выходил  к  берегу  реки. Густые  заросли  камыша  подходили  прямо  к  краю  огорода  и  всё  ближе, и  ближе подступали  к  бабушкиной  хате. Приходилось    глубоко  перекапывать  землю, вырывая  корни  камышей.
    Летом  на огороде бабушка выращивала всё, что могло  расти  там :  раннюю, крупную,  розовую  картошку, капусту,  помидоры, огурцы, морковь, лук, чеснок, щавель, укроп, петрушку, фасоль, горох, перец, дыни, тыквы  и прочие, не  перечисленные  мною, огородные  культуры... Для  полива  грядок  в  самом  конце  огорода  была  вырыта  «копань» – это  неглубокий  колодец, в  котором  собиралась  грунтовая  вода. К копани  бабушка нас не подпускала.  Сама  зачерпывала воду  из  неё  ведром  с  длинной   верёвкой  и  поливала  грядки. Все овощи  были  самыми  вкусными, но  для  этого  бабушке  приходилось  очень  много  трудиться. Пока  мы с  братом  были  маленькими, то  из  нас  помощники  были  неважные, а когда  подросли, то брат Санька  носил  воду  маленьким  ведёрком, которое  наполняла  бабушка, а я поливала  большой  алюминиевой  кружкой  рассаду  весной  под  присмотром  бабушки. Она  рассказывала, что  нужно  воду  лить  под  самый  корешок, аккуратно. Рассада  подрастала  с  каждым  днём  всё  выше  и  пышнее. Буквально  росла  на  глазах. Интересно  было  наблюдать, в детской  памяти  всё  запоминалось  до  мелочей.
     Бабушкин  пёс  Шарик  был  огромного  роста, добродушный,  лохматый, белый  с  чёрными  пятнами. Летом  он  изнывал  от  жары, и бабушка  каждое  лето  стригла  его обыкновенными  большими  ножницами. Вот  и  в  этот  день  бабушка  попросила  меня помочь  остричь  Шарика. Шарику,  конечно, эта  процедура  не  нравилась, он  вертелся, потому  стрижка  получалась  неровная.  Бабушка  его   просила  постоять  спокойно. Я обнимала  Шарика  за  шею, придерживая  его, и  тоже  ласково уговаривала  потерпеть. После  стрижки  он  выглядел  смешным, но летнюю жару переносил  гораздо легче. К  зиме  его  шубка  отрастала. Бабушка  Надя  остриженную  шерсть  стирала с хозяйственным  мылом и сушила  на  солнышке.
     Полуденная  жара  ушла, и  бабушка, посмотрев  на  будильник, стоявший  на  окошке, сказала, что  мне  пора  идти  домой.  Осмотрев  мою  ссадину, бабушка  удовлетворённо  кивнула  головой. Ссадина  на  ноге  уже  не  болела.   На  обратном  пути  бабушка  пошла  вместе  со  мной, чтобы  проводить  до дома. Дедушка  Кандыба  по-прежнему,  сидел  на  лавочке, но  гуси  были  уже  во  дворе, и  когда  мы  подошли   поближе,  поздоровались. Стерев  невидимую  пыль  с  лавочки  и, подвинувшись, он пригласил  присесть  к  нему. Кивнув  в  мою  сторону , он  уважительно  спросил: « Калиновна, так  это  твоя  внучка?» Чувствуя  свою  вину,  стал  извиняться,  за  то, что  не  успел  отогнать  гусей, и,  приподняв  штанину, показал  мне  деревянный  протез  от  колена  вниз  вместо  ноги. После  Великой  Отечественной  войны  он  остался  без  ноги,  и  медленно  с  трудом  ходил  на самодельном  протезе, опираясь  на  палочку. Я впервые  увидела   близко  человека  без  ноги, мне  стало  его  так  жалко, что  я  начала  извиняться  за  причинённое  ему  беспокойство...  Дедушка    попросил  меня  не  бегать, а  ходить  спокойно, тогда  гуси  не  будут  обращать  на  меня  внимания.
   Открылась  калитка  и  на  улицу  вышла  внучка  деда - Ира, с  которой  мы  раньше  ходили  в  детсад  в  одну  группу. Ира  подошла  к  деду  и  обняла  его  за  шею. Глаза  его  засветились  лучистыми  искорками,  и  он  ласково  сказал: « Вот, егоза!!!»
     Ира  подошла  ко  мне,  и  мы стали рассказывать  друг  дружке  последние  новости, я  рассказала  про  гусей, которые  напугали меня, показала  ногу  в  зелёнке, покружилась, показывая  свою  новую  красную  юбочку. Ира  с  интересом  потрогала её, ткань  была   немного шелестящей.
     Бабушка,  поговорив  ещё  немного  с  дедом,  напомнила, что  меня  дома  уже  заждались  и  пора  идти  домой. Попрощавшись  с  дедушкой  и  Ирой, мы  ушли.      
   По  дороге  домой  бабушка  подсказала  мне, чтобы  в  следующий  раз, когда  буду  идти  к  ней, брала  с  собой  хворостинку  от  гусей. С  тех  пор  я   и  стала  ходить  к  бабушке  с  палочкой - хворостинкой,  смело  проходила  мимо  гусей, не  подпуская  их  к себе  близко.
    Зимой  бабушка Надя  садилась  за  прялку, и  пряла  из  собачьей  шерсти пряжу, добавляя  в  неё  простую  нить. И  так  ловко  у  неё  получалось, казалось  всё так  просто, но  когда  я  сама  попробовала  повторить  то  же  самое, у  меня  ничего  не  вышло. Требовались  навык  и  терпение. А  вот  в  клубочек  перематывать  нитки  -  это  у  меня  получалось  лучше. Из  этих  ниток  бабушка  Надя  вязала  нам  носки, теплее  которых  я  никогда  не  носила. Носки  были  чуть-чуть  колючими, но были  тёплыми  и имели  замечательные лечебные  свойства.  Мне  нравились  наши зимние  посиделки  с  бабушкой  Надей. Тихо  и  загадочно  потрескивали  дрова  в  печи,  создавая  уют  и тепло. Бабушка  часто  рассказывала  какие-то  интересные  истории, при  этом  не  выпускала  из  рук  веретено  и  прялку.         
     Бабушка  Надя  была  очень  умной, грамотной, она  окончила   4  класса  церковно-приходской  школы. Что это было за образование, можно  было  судить  по  тому, как  она  с  лёгкостью  помогала   брату решать  задачки  за 7-й  класс, если  он  просил  её  об  этом.
      Бабушка  была  большой  рукодельницей. Была  у  неё  ручная швейная  машинка  в  коробке, напоминающей  сундучок  с  ручкой.  Машинку  можно  было  переносить  в  любое  удобное  место. Бабушка  шила  всё, что  было  необходимо  для  жизни:  платья, халаты, рубашки… Перешивала  из  старого  в  новое, собирала  из  лоскутков  ткани  и  ваты  одеяла, сейчас  такие  одеяла были  бы  в  большой  моде…
      Помню, как  расстелив  на  полу  основу  под  одеяло, мы  с  бабушкой  раскладывали  по  ней  рулонную  вату  ровными  слоями, всё  это - стоя  на  коленях. Потом,  накрыв  сверху  тканью, аккуратно  совместив  края, бабушка  прошивала  стежками  насквозь  всю  эту  конструкцию. Одеяла  получались  мягкие, тёплые  и очень  красивые. У  каждого  из  нас, внуков,  было  небольшое своё. А  однажды  соседка  попросила  бабушку  сшить  красивое  атласное  одеяло  для  своей  дочери, которая  собиралась  выходить  замуж. Принесла  всё  для  этого: отрез  вишнёво-алого  атласа  для  верха  одеяла, отрез  ситца  вишнёвого  цвета  на  нижнюю  часть  и огромный  рулон   ваты. Бабушка  недели  две  колдовала  над  таким  ответственным  шитьём, и  всё  переживала, чтобы  получилось  красиво… Одеяло   вышло  на  славу, атлас  переливался, стежки  были прошиты, образуя  контуры  пятилепестковых   цветов.  Я с  восхищением  смотрела  на  бабушку  и  на  творение  её  рук…
      С юмором  бабушка  рассказывала, как  однажды  она  подшивала  свою плюшку, так  называли  в  то  время  плюшевое  пальто. Бабушка  была  маленького  роста, новая  плюшка  была  длинной, и  она  решила  укоротить её  немного. Подрезала, подшила, померяла  - оказалось  коротко. Отпустила,  пришила  обратно  то,  что  отрезала, и  снова  подшила, оказалось  -  в   самый  раз. После этого случая бабушка говорила  мне : «Танёчка, семь  раз  отмерь - один  раз  отрежь».  Танёчка – почему-то  так она называла  меня  ласково… Кроме  неё,  больше  никто  меня  так  никогда  не  называл.
     Однажды   у  меня  произошёл  довольно  смешной  случай. Как-то, войдя  к  бабушке  в  комнату, я  увидела  на  подоконнике  небольшой  розовый  кусочек, вкусно  пахнущий  клубникой. Позвала  бабушку, но  её  не  оказалось  в  комнате. Повертев в  руках  этот  душистый  кусочек, я  решила, что  это  конфета  и  сунула  его  в  рот. Но  вместо  сладкого  вкуса  конфеты, я  вдруг  ощутила  вкус  мыла, а  изо  рта  поплыли  разноцветные мыльные  пузыри. Выплюнув  этот  кусочек  на  пол,  я  выбежала  на  улицу   к  колонке  с  артезианской водой, которая  была  напротив  двора  бабушки, тогда  такие  были  на  каждом  квартале.  Долго  полоскала  во  рту, до  тех  пор,  пока   перестала  ощущать  мыльный  привкус. Вернулась  в  комнату,  подняла этот  кусочек и  положила  на  место. Оказалось, что  это  был  кусочек  мыла, которым  бабушка  чертила  выкройки  на  ткани. Вскоре  бабушка  вошла  в комнату,  услышав  мой  сбивчивый  рассказ - оправдание,  долго  смеялась  вместе  со  мной. Она  не  ругала  меня, но  для  меня  это  был  своеобразный  урок -  не  трогать  ничего  без  спроса.
      Зимой, когда  на  реке  вставал  лёд, мальчишки  выходили  на  лёд  на  коньках, вооружившись  самодельными   деревянными  клюшками. И  тогда на  льду  разгорались  спортивные  баталии. Речка  была  рядом,  и  мой  брат  крепил  к  валенкам  коньки,  и  тоже  выходил  на  лёд. Бабушка  строго-настрого  наказывала - далеко  не  уезжать. Но  разве  мальчишки  слушаются... Чтобы  видеть  далеко  брата, бабушка  подвязывала  его  пальто  красным  кушаком, с которым  он  выделялся  на  фоне  других  мальчишек. Не  раз  проваливался  брат  в  проруби, чтобы  просушить  одежду  мальчишки  разжигали  костры  на  острове. Бабушка  очень  сильно  волновалась, когда  долго  не  видела  Саньку, и  тогда  она  шла его искать, сокрушаясь  при  этом: «Опять  за  мост  уехали!» Санька  часто  оставался  у  бабушки  на  ночь, особенно во  время  школьных  каникул. Она  его  очень  сильно  любила, а он  её  всегда  ласково называл  Бабунечкой… 
    Столько  лет  прошло  с  тех  пор, я  и  сама  уже  бабушка, но  свою  Бабунечку никогда  не  забуду...