21. Печка продавщицы

Я сам попросился в очередной наряд. Будто назло мне, ротный не включил меня в дежурство. Решил посмотреть печку у продавщицы. Её с работы не отпустили. Она написала адрес, дома должна быть дочка.
Печка была почти новая. Никаких повреждений и разрушений не обнаружилось. Но даже при сжигании газеты часть дыма выбилась в дверцу топки. Где-то перекрыт канал. Судя по скоплению дыма, в переходе из топки в первый колпак. Чернота сажевого нароста не позволяла разглядеть состояние проёма. Я попросил фонарик и скотч. Примотав скотчем фонарик к кочерге, просунул её в дверцу прочистки. В месте перехода что-то показалось подозрительным, но длины кочерги не хватало. Я попросил какую-нибудь длинную палку. Девушка вышла на долго. Вернулась с железными граблями.
-- Ничего не нашла. Может, грабли разобрать?
-- А мы их так примотаем, не разбирая.
-- Мама как обещала рассчитаться?
-- Говорит, натурой. А какой не пояснила.
Сложив ручки граблей и кочерги, примотал их друг к другу так, чтобы рабочие части инструментов были в разные стороны, но ручка граблей удлиняла кочергу. Поворачивая грабли за рабочую часть, направил свет в подозрительное место. Так и есть. Откуда-то упал кирпич и очень «удачно» перекрыл проём. Сажа закупорила оставшиеся небольшие отверстия в проходе. Фонарик мешал зацепить кирпич. Пришлось его снять. Очистив его от попавшей сажи, велел ей светить в чистку. Девушке пришлось встать за моей спиной и светить из-под моей подмышки. Мешали тени от рук. Шаря кочергой в предполагаемом месте, чувствовал, что кочерга не цепляется за кирпич. Пытаясь покрутить ею, наугад протянул руку назад, нащупывая гребёнку граблей. Рука ткнулась во что-то мягкое. Мелькнула мысль, что это пола халата. Пошевелил пальцами и тут понял, что это тело девчонки. Оглядываясь, успел увидеть, как падает фонарик.
-- Ты чего?
-- А ты чего? Мне не видно, сзади глаз нет.
По виду девчонки и вспомнившимся ощущениям на пальцах понял, что сунул ей руку между ног и, похоже, попал в половую щель. Не прямо, конечно, а через одежду.
-- Больно шкарябнул?
-- Не очень.
Губы у девчонки дрожали. Я повключал и потряс фонарик, лампочка не загоралась.
-- Успокойся. Газеты старые есть?
-- Только недавние.
-- Их жечь можно?
-- Мы их не читаем.
Девчонка протянула мне газету. Спички лежали на печке. Скомкав её, я зажёг и сунул газету в дымоход. Просунув кочергу, попытался зацепить ею кирпич. Через огонь было нечётко видно. Кочерга ткнулась в кирпич и он с грохотом рухнул вниз. Я едва успел вытащить связку наружу: догорающая газета переплавила скотч. Конец кочерги выставлялся из прочистки. Вытащив её, закрыл прочистку.
-- Ну, смотри! Топиться будет, как новая.
Девчонка с глазами полными слёз сидела на краешке кухонного дивана.
-- Да что с тобой? Больно сделал или повредил что?
Она отрицательно замотала головой. Я присел рядом.
-- Чем хоть помочь?
-- Не знаю…. Парень бросил…. Приучил…. Только отвыкла…, ты своей ручищей…. Не могу успокоиться.
Девчонка припала к моему плечу и зарыдала, продолжая зажимать сложенные ладони коленками. Она чем-то напоминала соседок.
-- Ну, скажи, что надо. Может, я сумею помочь?
-- Ты смеяться будешь.
-- Не буду. Поцеловать?
-- Нет.
-- Обнять?
-- Нет!
-- Оттрахать, что ли?
-- Я так и знала, что смеяться будешь.
Упав лицом на сиденье дивана, она зарыдала.
-- Не реви. На этом диване всё равно не поместимся. Разве что только раком. Согласна?
-- Что, правда?
-- Проверь.
Я не думал, что она настроена вполне серьёзно. Не глядя на меня, она вскочила, опёрлась руками на сиденье дивана, а головой в спинку.
Вытирая тряпкой руки, я шлёпнул её по сладкому месту.
-- Мне это не надо. Своей подружки лишка.
-- Дурак! Все меня бросают! Я такая некрасивая?
-- Ты глупая и навязчивая. Матери скажи, что ты расплатилась со мной своей натурой. Печку можете не проверять – топиться будет лучше прежнего.