Menage a trois

Принятый во Франции закон, который у нас называют «Законом об однополых браках», во Франции называется La loi “Marriage a tous”, что переводится, как «Закон о Браке для всех». Причём, кажущаяся расплывчатость названия закона, напротив, максимально чётко отражает его суть: для всех – значит для всех.

Однополая составляющая этого закона вызвала наибольшее число нареканий и протестов, затмив нечто в тысячу раз более важное. Ведь речь идёт о том, что в одном из крупнейших государств Европы граждане могут вступать в брак, состоящий из любого количества брачующихся и в любых конфигурациях.

И это, безусловно достойно восхищения! Но не только и не столько тем, что, освободившись от косной формы, семья получила возможность совершить немыслимый эволюционный скачок, который, если и не остановит мучительный процесс её умирания, то наверняка отодвинет предполагаемую дату смерти на неопределённый срок.

Важнее другое: «Закон о Браке для всех», как бы на всякий случай, легитимирует несуществующий общественный запрос. И запрос этот равно не существует как в просвещённой Франции, так и в тёмной России.

Здесь я позволю себе оборвать восторги и восхищения и перейти, наконец, к главному.

Какой бы тёмной ни была Россия, но даже у нас сексуальные забавы втроём никого уже не удивляют, и даже, как будто, не возмущают. Но если кто-то пытался вынести тройственную близость за скобки одной встречи и превратить разовое событие в продлённый во времени способ сосуществования, он почти наверняка признает, что попытки эти успеха не имели. Будь по-другому, совокупное недремлющее око блюстителей морали не смогло бы этого не заметить и не заклеймить соответствующим клеймом.

Дело, конечно, не в блюстителях. Во Франции, например, нет никаких блюстителей, что совершенно не препятствует практически полному отсутствию такого явления, как menage a trois, т.е. – «тройственный брак». И это при том, что вышеприведённый термин существует давно и, наверное, не просто так.

Создаётся впечатление, что какая-то загадочная тёмная сила, допускающая развлечения втроём, этим и ограничивается. Развлекаться втроём можно. Жить нельзя.

Впрочем, для тех, кто пытался осуществить проект тройственного союза хотя бы в теории, в этой тёмной силе нет ничего загадочного. И это не нравственный закон внутри нас. В конце концов, закон можно изменить и даже отменить. Но как отменить трусость, ревность, чванство, невежество, лицемерие? Особенно, если это и есть те самые «скрепы», благодаря которым продолжается искусственная агония традиционной семьи, которая, если бы не подпитка этими «скрепами» со стороны таких же социальных динозавров – условно «тёмных сил», давно приказала бы долго жить. Просто, потому что её актуальность осталась в средних веках, когда она играла сразу несколько важных общественных функций.

И если состав тёмных сил для нас больше не тайна, то возникает естественный вопрос: кому и зачем понадобилось продлевать клиническую смерть традиционной семьи, не гнушаясь, прибегать к откровенному подлогу и, не брезгуя, играть на самых подлых чертах человека? Кому и зачем понадобилось неимоверными усилиями выдавать мёртвое за живое, если достаточно простого признания права людей самим выбирать конфигурацию совместного проживания, чтобы воскресить надолго и без сомнительных скреп ту самую семью, на фундаменте которой произрастает общество?

К счастью, жанровые требования данного текста предписывают оставить эти вопросы без ответов.

К счастью, вопросы, оставленные без ответов, порождают новые вопросы. Это даёт надежду на то, что наступит момент, когда количество таких вопросов превысит критическую массу. И тогда кому-то придётся держать ответ. За всё.