Комбриг

Комбриг неожиданно получил вызов в Кремль. Он очень волновался. Такой вызов в ставку Генерального штаба Красной Армии был чреват. Выйти целым и невредимым оттуда можно было только победителем. Если то задание, которое даст ставка, будет сорвано или выполнено не так, как планировалось – означало расстрел.

Комбрига встретили в кабинете с большим длинным столом, покрытым зеленым сукном несколько военных. Один из них был в военной форме, но без знаков различая, с галифе, заправленным в мягкие хромовые сапоги из натуральной кожи. Он был среднего роста, с сединой в висках, но с довольно большой шевелюрой, зачесанной назад. На вид ему было около шестидесяти лет. В руках он держал, уже давно погасшую трубку, которую он по-привычке посасывал. Не узнать этого человека было невозможно. Его портреты висели в каждом кабинете, на каждой площади, памятники его стояли в каждом городе.
- Товарищ комбриг, Вас мне рекомендовал начальник штаба Красной Армии, как толкового, напористого комбрига, - сказал этот человек.
Комбриг не был из робкого десятка, но большие мурашки страха пробежали по его спине, обдав ее холодком.
- Спасибо, товарищ Сталин. Я сделаю все, что в моих силах, - ответил комбриг.
- Нет, товарищ комбриг. Так не пойдет. Мне нужна победа. Без нее не возвращайтесь. Как говорили в старину: «Со щитом или на щите». Вы мне нужны только со щитом. Идите и получите задание у начальника штаба. Я наделяю вас особыми полномочиями. Нерадивых командиров и солдат расстреливать на месте без суда и следствия. Вы все поняли? Вопросы есть? – спросил Сталин.
- Я все понял, товарищ Сталин. Вопросов нет, - ответил комбриг.

Он понял, что это его личный шанс, которого он ждал многие годы, идя по ступенькам служебной лестницы от прапорщика царской армии до комбрига Красной Армии. Если откровенно, то он засиделся в бездействии. Ему нужна была такая встряска на грани жизни и смерти.

В своем жестком характере он не сомневался. Он был, как раз тем, от которого верховное командование Красной Армии ждало решительных действий.

Прибыв на Халхин-Гол летом 1939 года с неограниченными полномочиями, комбриг использовал их полностью и даже немного перебрал. Он стал действовать решительно, быстро, с размахом. Комбриг не любил наказаний типа выговор или строгий выговор. Его наказание было расстрел.

Комбриги Дальневосточной армии засиделись в бездействии и, как бывает в таких случаях, расслабились. Комбриг, прибывший из ставки, сразу же расстрелял 17 высокопоставленных командиров армии. Он нагнал на армию такого страху, что его приказы стали выполнять немедленно без проволочек. Офицеры и солдаты поняли, какими большими полномочиями обладал этот комбриг, и боялись его пуще огня.

Вместе с комбригом из Москвы прибыла группа слушателей военных академий – офицерский резерв. Комбриг снимал тех, кто, по его мнению, не соответствовал занимаемой должности, расстреливал и заменял их из офицерского резерва.

Был такой случай. Ситуация: отстранен командир стрелкового полка, из резерва комбриг вызывает молодого офицера, приказывает ехать и принять полк под его командование. Вечер. Степь на сотни километров. Все радиостанции по приказу комбрига молчат. В степи ни звука, ни огонька – маскировка. Пала ночь. Всю ночь офицер рыскал по степи, разыскивая полк. Если даже кого встретишь в темноте, то на вопрос никто не ответит, не положено знать лишнего, а если кто и знает, то проявит бдительность: болтни слово -  расстрел. До утра офицер так и не нашел свой полк. А утром комбриг назначил на полк другого кандидата. А того офицера, который не нашел полк, расстрелял.

Сталин вместе с комбригом послал своего личного пилота Голованова. Это означало многое. В случае провала операции на Халхин-Голе комбриг был бы доставлен Головановым в Кремль и расстрелян.

Комбриг в операции на Халхин-Голе сделал ставку на внезапный удар по шестой японской армии. Пехота и танки в основной своей массе держались в глубине, чтобы не показать признаков подготовки к наступлению и не выдать направлений главных ударов, они подойдут к переднему краю в самую последнюю ночь, а тихоходную артиллерию к переднему краю комбриг выдвинул заблаговременно. Получилась ситуация, которая позволила провести классическую операцию на окружение – ударами двух обходящих подвижных группировок. Шестая японская армия оказалась в клещах и быстро сдалась.

Проведением такого маневра обессмертили свое имя величайшие полководцы от Ганнибала при Каннах до комбрига на Халхин-Голе. Ему потом суждено было обессмертить себя и еще раз проведением такой же операции в ноябре 1942 года под Сталинградом.

Потом, получив за победу генеральское звание, а в конце войны и звание маршала, комбриг в своем стремлении к порядку через расстрелы проявил себя и с другой стороны. Он стал смело ставить на любые посты и доверять любое дело тем, кого испытал в бою. Нужно, справедливости ради, сказать, что в большинстве выбор комбрига, генерала, маршала, оказывался правильным. Люди его выбора были самостоятельны, рассудительны, решительны и тверды. Он призвал таких полководцев, как К.К. Рокоссовского, И.Х.Баграмяна, А.И. Еременко и многих других с кем когда-то учился, служил и проверил в бою.

Как уже догадался читатель, что этим комбригом был Георгий Константинович Жуков. Появление Жукова в войсках держалось в глубочайшем секрете. Потому что имя Жукова означало – наступление.

В октябре 1941 года наступил критический момент для Советского Союза. Германские войска вышли к Москве. Москву защищал Западный фронт, командование которым 13 октября принял Жуков. Был послан корреспондент газеты «Красная звезда», чтобы сделать снимок: Жуков склонился над картой. Жуков вначале прогнал корреспондента, не до вас теперь. Но по звонку Сталина вынужден был согласиться сделать снимок. Его умышленно напечатали на передовице газеты. Для немцев это означало, что Москва не только не будет сдана, но даже готовится контрнаступление.

После войны Жукову и Рокоссовскому суждено было встретиться на параде Победы: Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский  командовал парадом, а Маршал Советского Союза Г.К. Жуков – парад принимал.