Старуха цыганка

 - Тебе повезло, что ты родился в портовом городе, сынок, – хриплым голосом говорила пожилая цыганка, потягивая пиво из огромной кружки. Она была черна, темна, и казалась Эрику похожей на ведьму.
 – Кем бы ты ни был, тут всегда найдется кое-какая работа.
Она рассмеялась своим мыслям, обнажив щербатые зубы. Эрику хотелось уйти, сбежать, но он был словно околдован. Широко раскрыв глаза, он смотрел на нее.
- Дай-ка мне свою руку, Эрик, - с этими словами цыганка, не ожидая ответа, мертвой хваткой вцепилась в его запястье. -Да ты не бойся, денег я с тебя не возьму. Ты еще мал, но явно не из тех, у кого звенят золотые в карманах. Посмотрим, что уготовано тебе судьбой.  Неужто ты из тех несчастных, что обречены прислуживать в грязных кабачках до самой смерти?
 Эрик послушно разжал руку и затаил дыхание.
 Цыганка долго таращилась на его ладонь, затем, не спеша, набила трубку и закурила.
- Что же ожидает меня?! – в нетерпении воскликнул Эрик.
- Я была не права. Золотые монеты еще будут звенеть у тебя в карманах, да не только в карманах, но и многие сундуки будут полны ими. Великие печали ждут тебя, но имя твое будет греметь от моря до моря!
 Цыганская ведьма снова схватила его за руку и с силой притянула к себе, пристально смотря ему в глаза.
 - Не забудь же тогда одинокую старуху Вайолку, гниющую заживо в вонючих трущобах на окраинах Тилсбери, которая молит бога денно и нощно о куске хлеба. Не забудешь?! Слышишь?
Эрик подумал, что старуха спятила, но, дрожа от страха, все же прошептал:
- Не забуду! Даю слово!

… Много лет спустя, та же цыганка сидела на ступеньках собора. Иссохшейся рукой она  придерживала  свой посох, чтобы малолетние сорванцы, коими изобилует любой  город, не утащили его у нее из под носа. Время согнуло ее, посеребрило волосы, однако пощадило  рассудок – черные глаза так же горячо и бескомпромиссно смотрели на мир.
 - Добрые господа, подайте хоть что-нибудь на пропитание, - время от времени бормотала она.  Затем ее настигало отчаяние и она яростно бормотала проклятия, от которых кровь стыла в жилах.
В дверях собора показался священник. Заметив ее, он брезгливо поморщился, и, осенив себя крестным знамением, торопливо зашагал в ее сторону.
- Пошла прочь, проклятая! Ну же, бесовское отродье! Нечего тебе здесь делать, убирайся.
Цыганка, злобно посмотрев на него, поднялась и медленно побрела прочь.  Она была голодна и ноги сами несли ее в кабачок, полный моряков, распутных девок и нищих. Там было куда проще заработать несколько мелких монет, чем около церкви, где добропорядочные христиане более неохотно расставались со своими деньгами.
- Не хочет ли кто узнать свою судьбу? – старуха, постукивая посохом, вошла в кабак, где шла веселая гулянка. – Много я не возьму, всего только пару монет, чтоб хватило на кружку пива да кусок хлеба.
Ее голос потонул в пьяных криках и визгливом женском смехе. Цыганка ворча обходила кабак.
В темном углу за столиком сидел человек. Перед ним стояла бутылка рома, однако он не притронулся к ней.  Он был трезв, и нервно постукивал пальцами по столу.
Цыганка заметила его, как и то, что он был хорошо одет, а на его пальцах блестели массивные золотые кольца.
- Сэр, не найдется ли у вас несколько мелких монет для бедной старухи?  Взамен я расскажу вам о прошлом и будущем.
Мужчина обернулся.
Он был еще молод, однако в глазах его застыла безмерная печаль, будто он прожил тысячу жизней.  Красивое лицо его пересекал широкий шрам, который он скрывал за длинными  волосами.
- Вайолка! – воскликнул он удивленно.  – Ты жива еще, старая ведьма?
 - Бог ты мой! – Вайолка, воздела руки к небу, выронив посох. – Мое зрение ослабло с годами, но.. мне кажется , я узнаю вас, но не припоминаю имени.
- Меня зовут Эрик и когда-то, очень давно, я драил здесь полы и натирал посуду. Впрочем сейчас вряд ли кто-то об этом догадывается.
Старуха вскрикнула, всматриваясь в его лицо и подходя ближе.
 -  Я помню, помню, что обещал тебе, – продолжал Эрик. – И свои долги я всегда плачу. Сполна.
Он отвязал от пояса мешок, полный золотых монет, и бросил цыганке.
- Что ж, Вайолка, надеюсь, мы в расчете. Выполнил ли я свое обещание, достаточно ли этого?
- О да, - проговорила старуха, прижимая мешок к груди.
- Ты была права, цыганка, теперь я богат, - говорил он, поднимаясь из-за стола и надевая шляпу, богато украшенную перьями, - И имя мое известно от моря до моря… Жаль, что столько народу полегло ради этого. Впрочем, положа руку на сердце, жалею я не слишком.
Он криво усмехнулся и прикоснулся к шляпе.
 - Прощай.  Мне пора.
Он вышел из кабачка, растворившись в толпе людей, а цыганка еще долго стояла, прижимая мешок с деньгами к сердцу, словно он мог убежать.
 - Судьба! – сказала она, торопливо пряча деньги под лохмотья.

Заходящее солнце упало в море, окрасило воду в розовато-сиреневый цвет. На берегу старая цыганка глядела вслед кораблю, уходящему в закат, и курила трубку.
- Да убережет тебя Бог от морского дьявола, - пробормотала она и медленно поковыляла обратно в город.