Сказ о простом человеческом счастье

               
Жили-были Пернатый Борис Сусаннович и Курицына Пульхерия Зинаидовна.
Жили они в ветхих землянках крупного мегаполиса, однако в разных точках земной поверхности этого поселения.
Пернатый служил в отряде специального назначения «Петух» и был младшим ефрейтором полицейской части.
Курицына подъедалась оператором машинного доения в колл-центре лавки по впариванию пролетарским пенсионерам волшебных трусов от импотенции и женских портянок от подагры и варикоза.
Борис Сусаннович отдыхал просто: в своей кандейке после дежурства кушал водочку типа «Полицейсмаковка» под чёрную редьку, а когда его уик-энд приходился на шабад, то, по православной привычке закусывал Пернатый продукт кошерным сальцем.
Из культурных утех младший ефрейтор уважал упражнения с боксёрской грушей, а когда приспичивало совершенно, то вызывал девушку Снежану, урождённую в Полтавской области, но впоследствии обрусевшую.
Пульхерия Зинаидовна по партийной линии происходила из феминисток.
Не то, чтобы Курицына была чрезмерно нехороша внешними органами тела или шибко умна головным мозгом.
Скорее, наоборот, состояла Пульхерия в равновесном агрегатном состоянии мордою лица, сиськами и прочими женскими принадлежностями в соответствии с умом, тем более, что самый важный женский орган она имела по праву рождения.
Но, как все феминистки, страдала Курицына хроническим недолюбом, отчего вожделение к представителям второго пола как-то само собой заменилось в её душевном раскладе на лютую ненависть по простейшей схеме «если не е…ёт, значит, он сволочь, а если не е…ёт никто, то все мужики враги поголовно».
Ходила Пульхерия Зинаидовна на женские митинги и тайные сходки, где сочиняла вместе с другими активистками-мужененавистницами подмётные письма, прокламации и иные подобные законодательные документы.
Жрачку готовить Пульхерия ненавидела ибо не умела совсем.
Оттого питалась она либо лапшой типа «доширак» или в ближайшем общественном пищеблоке пельменями.
Носила нательную одежду багровых тонов, тапочки сорок четвертого размера и сумки системы рюкзак.
Хозяйство Пульхерии состояло из двух частей: кошки Инфернюшки и самой Пульхерии.
Кошка имела двухцветный полосато-пятнистый окрас из тёмно-серого и светло-серого колеров.
Жрала Инфернюшка только самый дорогой кошачий корм непременно заграничного производства, отчего осуществляла прореху в бюджете хозяйки.
Но любовь к полезному домашнему животному все же была выше меркантильности и Курицына терпела.
Так и жили феминистка Курицына и полицейский ефрейтор Пернатый членораздельно до тех пор, пока случай, этот бог из машины, не совершил выверт судьбы этих двух индивидуумов.
Дело было в шабад, то есть если по-православному летоисчислению, в субботу.
Активистки туземного филиала «Женщины за свободу без нижнего белья» числом тринадцать единиц, осуществляли несанкционированный сходняк в сквере напротив районной администрации тамошней административной единицы.
Согласно действующего законодательства о порядке проведения массовый шествий и митингов, несанкционированное сборище не должно было иметь места и для наведения порядка дежурным райадминистрации был вызван наряд спецотряда «Петух», возглавлял который младший ефрейтор Пернатый.
Борис Сусаннович, приблизившись к митингующим активисткам, вежливо спросил:
- Кто тут старший?
- У нас все равны! – нестройно ответили свободолюбки и оголили торсы.
Однако этот поступок подтвердил специфику женской логики: топлесс у всех был разной конфигурации и ёмкости.
Все дамы равны были только душевно, но не физическими единицами.
- Ваш митинг не санкционирован и вам следует покинуть помещение сквера! – уже в мегафон сделал сообщение Пернатый.
И тут начался женский коллективный психоз.
Дамы и прочие девушки кричали чрезвычайно шумные нечленораздельные слова, размахивали плакатами и совершали прочие антиобщественные поступки.
Пернатый, следуя инструкции, вызвал по рации автозак и активисток начали паковать внутрь.
Барышни паковаться не желали и оказывали сопротивление властям путём лежания на почве, пинания правоохранителей ботильонами и плевания слюной в сторону силовиков.
Однако силы были не равны и нарушительниц законодательства взяв кого за ноги, кого за руки, а кого и за все остальные органы тела, бодро загрузили в автозак.
Так состоялась первая встреча фигурантов нашего повествования.
Утром после дежурства Пернатый вернулся в жилище и по заведённому раз и навсегда обычаю плотно позавтракал, выкушав семьсот пятьдесят водки под струганую ломтиками чёрную редьку, густо политую  нерафинированным постным маслом и круто посоленную.
После пищи ему захотелось даму.
Он позвонил Снежане.
Но та была на профилактике и помочь не смогла.
Несколько смущённый форс-мажорным событием Пернатый откупорил другую бутылку водки и включил телевизор.
Там были новости.
В новостях сообщили о разгоне несанкционированного митинга возле райадминистрации.
Пернатый впервые увидел себя со стороны, однако впечатление от одной из оголившихся борцыцек было сильнее.
Анатомия Курицыной его впечатлила и он позвонил на службу своему приятелю сержанту Эльтону Баскунчакову,  который в текущий момент нёс службу на боевом посту.
- Слышь, Олух (так по-приятельски он звал Эльтона Баскунчакова), там в списке задержанных вчера есть баба по фамилии Курицына. Продиктуй-ка мне её координаты.
- А на х… рена она тебе понадобилась? – проявил служебную надобность Баскунчаков.
- Надо! – сказал, как отрезал младший ефрейтор.
- Ну тогда записывай! – и сержант продиктовал адрес и номер мобильника Пульхерии Зинаидовны.
Через несколько минут заверещал курицынский мобильник и разбудил спящую на нём Инфернюшку.
Кошка  брезгливо потрясла хвостом и побежала на кухню, где её хозяйка хлебала дошираковую тюрю и, без отрыва от принятия пищи, читала дамский любовный роман.
Увлечённая сладостным сюжетом, Пульхерия не слышала телефонного сигнала и не замечала шакалющую возле своей левой голени кошку.
Телефон умолк.
Пернатый не дождался взаимности и, выйдя на лестничную площадку, позвонил в соседнюю квартиру, где проживал Великопостный Алмаз Изюмович, он же ведущий священник местного молельного дома православной версии христианства отец Светофорий.
Дверь отворила попадья Стефания.
- Батька дома? – спросил просто, по-соседски Пернатый.
- Дома. Головой болеет – вчера они со звонарём и с дьяком до рвоты после крестин накеросинились! – простецки призналась попадья.
- Пусть заходит – поправлю!
- Ну уж нет, Боренька, накося выкуси! Знаю я вас, алкоголиков, – вы три дня поправляться будете, а Алмазу к вечеру на службу надо! Ему благочинный уже два  раза выговор объявлял за прогулы на почве пьянства! – и попадья поднесла к носу младшего ефрейтора сразу четыре фигуры в виде кукишей на двух руках.
- Ну и дура ты, Стешка! – плюнул на придверный коврик Пернатый и было повернулся в сторону родного жилища, когда за спиной попадьи показалась всклоченная багрового цвета морда лица батюшки Светофория.
- Отойди, матушка, не вводи во искушение и грех! – и православный страдалец отодвинув левою дланью супругу, последовал за Пернатым.
Через три часа в дверь Пульхерии Зинаидовны позвонили.
Кошка Инфернюшка прыгнула на верхнюю часть вешалки в прихожей и злобно залаяла – она не любила непрошенных гостей.
- Кто там? – крикнула в дверную филёнку Пульхерия.
- Гражданка Курицына здесь проживает? – глухо отозвалась филёнка с наружной стороны.
- А вы кто? – напряглась Пульхерия.
- Представители правоохранительных органов мы! – прозвучало в ответ.
- Зачем? Меня уже освободили.
- Ваше дело представляет интерес для следствия.
- Ордер есть?
- У нас два ордера, открывайте! Иначе дверь взломаем…
- Не имеете … - Пульхерия не успела окончить фразы, как оказалась на полу собственной прихожей, придавленная упавшей на неё входной дверью.
На лестничной площадке стояли двое: младший ефрейтор Пернатый в парадной форме с орденами и букетом полевых цветов в руках и отец Светофорий в полном церковном облачении без букета, но с большой сумкой в левой руке.
Оба были отчаянно пьяны.
Кошка, издав боевой рык, прыгнула было на голову военного, но тот высокопрофессиональным жестом отразил нападение в обратную сторону и кошка без сознания вернулась на своё рабочее место.
Гости галантно помогли выбраться Пульхерии из-под гнёта, аккуратно вставили дверь в проём и вошли в квартиру.
Хозяйку отнесли в единственную комнату жилища и уложили на диван.
Отец Светофорий спрыснул пострадавшую коньяком из бутылки и Курицына очнулась.
- Вы… кто… такие? – взволнованно промычала она.
- Разрешите представиться: настоятель храма святого третьего ранга Амфибрахия отец Светофорий, – и поп поцеловал левую руку хозяйки.
- Младший ефрейтор Пернатый, кавалер знаков «Отличный полицейский» , «Отличный специалист», медалей «За беспорочную службу» и «За выслугу лет», – полицейский поцеловал правую руку Пульхерии и положил ей на грудь букет.
По прошествии часа все трое мирно беседовали за накрытым по торжественному случаю свежей клеёнкой кухонным столом, скромно пили коньяк из чайных стаканов и закусывали лапшой «Доширак».
Под столом смирно лежала кошка Инфернюшка и размышляла о превратностях судьбы.
- Вы, мадам, мне так понравились вчера, когда я вас увидел в натуральном виде, что хочу предложить вам руку и сердце! – опустившись на левое колено, произнёс Пернатый.
- Я согласна, но должна подумать! – ответила ему Пульхерия.
- Вот и хорошо, вот и славно! – воскликнул отец Светофорий и достал из принесённой сумки венчальные причиндалы.
После двух очередных тостов Курицына дала согласие и венчание состоялось.
Наутро после свадебной ночи в постели были обнаружены: новобрачные в количестве двух единиц, одна кошка и один служитель культа.
Далее стали они жить и поживать в помещении Пернатой Пульхерии вместе с кошкой Инфернюшкой, а поп Светофорий время от времени приезжал в гости с целью отдохнуть от супружеского досмотра.
Следует отметить, что через год Пернатый совершил ратный подвиг, задержав двух старух-процентщиц за противоправную деятельность в виде ростовщичества – старухи давали в рост семена топинамбура и редиса с целью дальнейшей спекуляции и подрыва национальной экономики.
За этот героический поступок Пернатый получил внеочередное звание младший сержант.
Про Снежану ему было велено забыть навсегда.
Пульхерия написала заявление о выходе из феминистской организации «Женщины за свободу без нижнего белья» и стала ревностной прихожанкой храма, где служит отец Светофорий.
Так же нельзя не признать, что ни один из супругов не прописал вторую свою половину на личную жилплощадь.
Жили он счастливо и долго, уйдя на пенсию в один день.