мы родины сыны...

В ладонях  пепел… - падших нас.   От  шин, оторванный мозоль летящий в брас.      
От мягких линий- женственность по швам...  Поэзия из слов и финтифлюшек,  слюнявит время  с солью  по губам.
Изысканность-  поэзия  игрушек. Мадонна с леденцом  во рту. С завивкою - избытками коклюшек...  Весь мир в кармане, с ангелом на шее пред боженькой я голенький  стою робея.  Не  скрыв от фото - Шопы   наготу.  В хламиде женщина  Урарту на просвет и на виду. Под  каблуками Гея, -старушка –божьих лет. А в   преисподней неимоверность - драмы.  Каждый  отравитель смерти моей  рад.Секундная отрава... И в этом драма. Дверью каждый хочет  хлопнуть  принародно, на вершину общих благ войти достойно ,но бесплодно…. И павши в грязь  к вершине  рявкнув мат.  И руки развести …Какой же я дурак! Здесь хаос   инфернальной  темной ночи, пью, чтоб укротит змею с змием синим… двоеточии поставить в  демоническом «Раю» .      
 Старь, как кость  - хрупка на мысли, - боль для  отчаянной души С фронтальной линией  вдоль  кисти , с беспечным ангелом в бреду.  Пью, чтоб напоить  фригидность  в сладость, познать  вин амфорный букет, Оковы  сбросить сжав  усталость, вняв троеперстный   божий свет .            
Мне алкоголик – божий  кролик, я перевертываю масть... В страницах благ - дешевый  ролик, он перемалывает страх, и перемалывает птах. От женщин страстных слышу речи – искус собачий на роду. Для созерцавших лоно, плечи, соски язычницы  ввиду.
Мне преподносит время  лоно,  в ней материнская любовь сплелась с тенистой частью кроны, с листом опавшим на покой. Мне очень часто сниться мама, в оправе Болдинской поры. Её слеза приток Валаама, - озер безмерной чистоты.
Дорога с рытвинами вдоль, С  Аршин   пят нарост на рояле... По части нам древлянам боль. Дорога - трасса боже мой ... сам наш премьер влип сладко в лужу... какая грязь –какая роль!!!!
Какой премьер !- такая лужа... о боже мой ! какая стужа... и песнь в ночи за упокой.Какая песнь – такие и дороги …. Не дороги а тупик к иной берлоге.
                ***
Виктор Петрович! Как не хватает Вас. Я вспоминаю,  после похорон , вы покидали дивный скит…этот день, он в сердце,- не забыт. Навязчиво  бежал за вами  в кителе  полковник мнимый…  допытываясь ; - почему в страницах вашей  книги,  и в вашем сердце,  нет любви, к  лампасам генеральским и эполетам царским? Как прекрасно вы ответили тогда:  «Я на войне, был воином - солдатом! И о солдатах, братьях я пишу!» И как солдат, за них умру! За той невидимою гранью  на эшафот неведомый вошли…
Я видел, Вы пешком пошли в Овсянку с тяжким  грузом… но ангелы кружились, я подранком … последний раз увидел Вас , на краешке земли.
Мы все солдаты , Родины , отчизны. Мы рядовые , Родины сыны.  Нас истязали недруги не трижды …  лампасами мы все обделены. Не продаем не родину , ни землю. Не восторгаясь костью с барского стола, живем и верим  родина для чести …для наших иностранцев, не жалко сапога.