Пасха

 

     Интересно то, что я однажды встречалась с теми верующими старушками,  которые хоронили попа Андрея Цыбенко. Акулина Ивановна Душкина (Черепанова) – родная сестра моего дедушки. Я приехала в гости на Пасху к её дочери, Арине Ивановне. Это был год 1953-ий. Запомнилась мне эта встреча тем, что я впервые увидела так много выпеченных куличей в её доме. С хлебом в те годы вообще была проблема. Хлеб трудно было купить. Целинные земли не были ещё распаханы. А тут увидела белые куличи, которые принесли верующие старушки. Вкусный запах, исходящий от них, заполнил всё пространство. В небольшой комнате было много пожилых женщин, так много, что всем места не хватало, и две старушки сидели на русской печи.

Тайно собрались верующие старушки, оставшиеся без церкви, чтобы отпраздновать Пасху. Акулина Ивановна читала Библию. Потом подошли ещё верующие, тогда решили перейти в большую комнату, находящуюся за стенкой этого дома. В ней жила семья сына Арины Ивановны. Всё ушли туда и продолжили празднование Пасхи. Из всех присутствовавших я знала только тётку Аринку (так звали её наши родные по-деревенски), здесь впервые увидела Акулину Ивановну. Она продолжила чтение главы из библии, но и все пели какие-то молитвы. Я впервые слушала библейские рассказы, как бы невольно была приобщена к религиозному празднику. Из прошлого доносится голос Акулины Ивановны, читающей Библию: "Семь тучных коров, как и семь полных колосьев, которые ты видел, означает семь лет, изобильных для Египта…."
Это Иосиф разгадывал сон фараона. Ведь помню, а лет-то много прошло с тех пор.

- В тот год, после услышанного текста из Библии на Пасху, летом столкнулась я с необычным явлением. Рассказать, так не поверят, – думаю я. Это произошло в один из воскресных дней августа. Мама отправила меня пораньше, занять очередь за хлебом. Хлеб у нас, в Акутихе, выпекали в пекарне отменный – белые круглые мягкие булки! В Быстром Истоке выпекали пшеничный хлеб. С утра разносился хлебный дух из нашей пекарни далеко, казалось, что и до жителей Быстрого Истока он доходил. Иногда они переправлялись в лодках через Обь и тоже занимали очередь за хлебом. Очередь занимали мы летом с шести часов. Возчик развозил хлеб на телеге по магазинам в деревянном большом сундуке с 10 часов. К этому времени мы, дети, уже и наиграемся, и вдохнём хлебного духу, и сильно проголодаемся. И с нетерпением ждём своей очереди, но вот она уже твоя очередь подошла, а хлеб закончился. И бежишь ты с надеждой в другой магазин, а потом – в третий.
 
Хлеба мне в тот день не досталось во всех трёх магазинах, поэтому настроение было не очень хорошее. Народ уже разошёлся по домам, и я одиноко плелась по улице. Прошла мимо ряда цветущих мальв у стены стекольного завода. Это мои любимые цветы. Полюбовалась их красотой. Немного радостнее стало на душе. Стекольный завод был с этой стороны огорожен штакетником. Когда ограждение завода закончилось, на зелёной поляне, перед домом, где жила Александра Голомёдова, я увидела женщину. Она появилась как бы ниоткуда, шла  по траве-мураве, к дорожке, по которой я шла. Интересно было то, что в заборе не было калитки и дома, из которой бы она вышла.

Но я обратила внимание тогда не на это. Одежда незнакомой женщины отличалась от той, что носили наши женщины. На ногах были кожаные тапки. Женщина была одета в тёмно-синюю юбку в сборку, длиной по щиколотку.  На ней была светлая кофта – рукав ниже локтя, одета на выпуск, поверх юбки. На голове был светлый платок. На старуху она не похожа, так как походка у женщины была лёгкая.  А такие юбки в нашем посёлке не носили даже пожилые женщины. Я видела её только со спины. Я шла в двадцати шагах позади неё и гадала, кто бы это мог быть.
 
 –  Кто это идёт? – подумала я и, чтобы утолить своё любопытство, ускорила шаг – хотела обогнать женщину, чтобы заглянуть в лицо. Но тут я увидела, как женщина сделала движение левой рукой, разжала кулак и что-то выбросила.  Когда я подошла к тому месту, увидела  на дорожке кучку блестящих нательных крестиков. Я глянула на впереди идущую женщину. Она подходила к мостику, который был напротив дома, в котором живёт Юлия Гнездилова (дочь Александры Голомёдовой).

- Она выронила крестики, подниму их, догоню её и отдам, – мысль вихрем пронеслась в моей голове. Пока я наклонялась и поднимала крестики с земли, прошло три секунды не более. Посмотрела вперёд – незнакомка исчезла из виду. Я оглянулась, посмотрела по сторонам, не было ни одной души вокруг. Побежала вперёд, к мосту, заглянула под него. Мост был низкий, там человек под ним не пролез бы. Понимала, что не могла она и десяти шагов сделать за эти секунды, чтобы свернуть на другую улицу. Но и домов рядом не было. Исчезла, растворилась.

В голове вихрем пронеслись разные мысли. «А что мне делать с крестиками? Что с ними делать, куда их девать? Я – пионерка. И на дороге стою совершенно одна. Мама увидит их, спросит: – Где взяла? Не поверит, побьёт, будет допытываться, у кого украла», – размышляла я, держа в руке  четыре небольших золотых крестика. Это по моим представлениям о золоте сегодня, можно предположить, что четыре крестика были золотые. В то время я в пробах золота не разбиралась, о нём ничего не знала.

С правой стороны, через дорогу, был  крутой берег протоки Оби. Он заканчивался обрывом. Поскольку отдавать их было некому, подошла к краю берега, один крестик положила себе в карман, а три других выбросила вниз за ненадобностью, под берег. Дома я нацепила его на толстую нитку и надела крестик себе на шею. Вот такое явление произошло со мной в тот день. Мама крестик не увидела на мне, а я носила его каждый день. И в сентябре ходила с крестиком на шее в школу.  В наш шестой класс пришла медицинская комиссия для осмотра детей. Раздев по пояс мальчиков, врачи осматривали наличие живности в волосах, прослушивали, затем отправили за дверь. Подошла очередь девочек. Начали приглашать с первого ряда. Моя парта была во втором ряду.  Я понимала, что и мне нужно будет раздеваться для медосмотра. Тут я пришла в смятение. На шее у меня висел крестик.
 
«Ребята увидят, засмеют.  Скажут: – Ты, Алька, – пионерка, а в Бога веруешь, крестик носишь! Будут дразнить», – предвидела я последствия этой ситуации. «Что делать, что делать?» – метался мой мозг в поисках решения этой проблемы. -Как мне снять крестик, чтобы девочки не заметили? – думала я. В этот момент услышала подсказку, внутренний голос сказал: «Сними под партой, положи в карман!»

Я благодарю Господа за то, что Он озарил мой ум пониманием выхода из ситуации. Как я сама-то до этого не додумалась?! Это ведь так просто. Я залезла под парту, сняла крестик с шеи и положила его в карман. Потом спокойно ждала своей очереди для медицинского осмотра. А уже дома крестик вынула из кармана, завернула в чистую тряпочку и  спрятала его в шкаф. Через какое-то время  хотела посмотреть на него, искала в шкафу, но не нашла. Прошли десятки лет, спросила как-то маму, куда она дела крестик.

– Я его не видела, – был её ответ. Кто была эта женщина? Почему она выбросила четыре крестика? И почему четыре крестика? Что за поручение она мне дала? Как это всё понять? Не знаю.  Мне было уже за пятьдесят лет, когда я приняла Таинство Крещения в храме в городе Камень на Оби. Одновременно крестили мою внучку, Юлию, и племянника, Виктора.Вот сейчас пишу книгу о кержаках Черепановых и их потомках. Может быть, я выполняю поручение, связанное с четырьмя крестиками, так как описываю четыре ветви наших прародителей.
 
Интересную информацию я прочла связанную с моим днём рождения. «И будете Вы видеть то, что не дано видеть другим, но и не пытайтесь убедить кого-то в том, что Вы увидели, так как им не дано понять и поверить в то, что они услышали от Вас…». А с того дня, когда я увидела женщину с крестиками, со мной происходили многие удивительные явления. И ещё я прочла о том, что моим покровителем является Николай Угодник. Он помогает мне в жизни.
Как-то я спросила у мамы: – Как так получилась, что Акулина Ивановна выросла в семье кержаков–беспоповцев, гонимых православной церковью, а сама  приняла никоновское православие?

Рассказывает мама: –  Акулина Ивановна несла послушание в православной церкви. Её отец, Иван Филиппович, не возражал, не стал препятствовать её вере. Таковы, видно, были её духовные потребности. Она приняла поповскую веру. Мало того, что молилась в церкви, но ещё и ходила к попу в дом и помогала попадье в домашних работах. Там были малые дети, и было много работы. Из детей я видела только двух девочек, которые иногда проходили мимо нашего дома, но у них была младшая маленькая сестра. А потом появилась у попадьи приёмная дочь.

Произошёл случай на кладбище во время похорон умершей женщины. Её семья была многодетная. Она девочку родила, как всегда встала и пошла, заниматься хозяйственными работами. Надорвалась, видно, вскоре умерла. Поп  Андрей Цибенко провел отпевание и ушёл. А после похорон на её могиле люди обнаружили грудного ребенка. Муж умершей женщины принёс его из дому и положил на холмик. Как не уговаривали отца ребёнка забрать младенца, то не согласился. Этот мужчина пояснил, что после смерти жены он один все равно не сможет вырастить этого ребенка. Кто-то сообщил об этом попу.  Тогда Андрей Филиппович и взял эту девочку в свою семью. Так в его семье появилась приемная дочь – Дуся. Но перед днём расправы со священником, эту девочку успела Акулина Ивановна отвести к родственникам девочки, поэтому из дома вышла попадья с двумя только девочками, а в свёртке, который она держала в руках, лежала младшая дочь. Тётя Акулина спасла попадью и её девочек, а их сыновья в это время были в Бийске у родственников, поэтому они ничего из вышеописанного события не видели.

  Надежда Лисицына пишет в газете «Ударник Труда»:
 «История собирается по крупицам. Двадцатое столетие - особое время в жизни Русской Православной Церкви. Это - эпоха невиданных гонений за веру по своим масштабам, циничности, коварства и жестокости, превосходящих всё, что когда-либо выпадало на долю последователей Христовых. В XX веке одна Россия дала миру больше мучеников и исповедников, чем вся предыдущая история всей Христовой Церкви. Несомненно, история родного края, а тем более родного села, затрагивает многих. На такие публикации редакция получает много отзывов, а порой мы узнаем продолжение того или иного исторического события.

И торопимся поделиться новой информацией с вами, уважаемые читатели. Стоит еще заметить, что людей, любящих свою малую родину и уважающих ее историю, много. Это, конечно же, Валерий Золотухин и все те, кто помогал возводить храм в Быстром Истоке, когда-то снесенный до основания. Это в том числе предприниматель из Бийска А.В.Фоминых, жители Быстрого Истока В.М.Большакова, В.М.Молодых,  В.И.Моисеев, внесшие значительный вклад в строительство. Это Виталий Кирьянов, который помогал Валерию Сергеевичу в осуществлении его мечты о храме и до сего времени является общественным представителем, контролирующим строительство комплекса Золотухина, куда вошла и церковь, и могила Золотухина. Это Алефтина Попова, которая пытается сохранить историю родных мест в издаваемых ею книгах. Это  Ирина Дудникова, благодаря упорству которой мы, наконец, узнали часть правды о том времени, когда в 1919 году был зверски замучен настоятель Быстроистокского храма Андрей Цыбенко. Ведь всё было сделано так, чтобы забыли люди о нём. Но ежегодно продолжали приходить на то место, где похоронили священника, родственники, в тайне ухаживали за его могилой, как оставшаяся в памяти потомков бабушка Акулина.

И позднее, благодаря неравнодушию людей установили на старом кладбище памятный крест, и земля эта была освящена. Этот список можно продолжать и продолжать. Именно с таких людей и начинается познание реальных исторических событий, а не тех, что зачастую преподносятся политической пропагандой. Глубоко затронула история священнослужителя директора Быстроистокского музея Ирину Дудникову, которая решила продолжить работу по нахождению информации о потомках священника. Что из этого получилось, читайте в её повествовании».

Исповедник земли русской

 Ирина Дудникова,  директор районного музея, провела изыскания родных священника Андрея Цыбенко. Вот что она пишет в газете «Ударник Труда» –  статья вышла 5 февраля 2016 года. «Святая Русь православная! Как мало все мы, живущие в ней, знаем ее историю, и особенно годы революции, голода и войны. Современные историки нашей великой России и по сей день умалчивают то, что должны знать все. Горе, и при том великое горе, испытал наш народ за 20-й век и плох тот из нас, кто не знает нашей истории. Сколько невинных погибли за веру в Бога! За правду! Многие гонения пережила Церковь Христова. Среди невинных страдальцев, которые пошли по стопам Христа и умножили ряды бесчисленных исповедников и мучеников Церкви Христовой, и наши земляки - тихие русские деревенские батюшки.

Жизнь и смерть исповедников были убедительнейшей проповедью истинности и неразрушимости Христова дела. Расправы  осуществлялись даже без какого-либо конкретного предъявления вины. Эти репрессии сразу же приняли массовый и очень жестокий характер. Православные священнослужители и верующие были одной из наиболее значительных категорий граждан, подвергшихся гонениям и террору. В нашем селе  в 1919 году, а точнее 29 декабря был  жестоко убит священник Цыбенко Андрей Филиппович. Мне совсем недавно удалось установить связь с прямыми потомками рода Цыбенко. Их очень много, как правило, у всех священников - большие семьи. И в данный период они проживают в различных уголках нашей страны и за её пределами. С правнучкой Ириной Огурцовой, которая проживает в Санкт-Петербурге, мне неоднократно приходилось общаться, и большую часть информации я получила от неё. Вот, что она сообщила о своем родственнике, когда-то служившем в храме села Быстрого Истока, о священнике отце Андрее.

 «Хочу особенно подчеркнуть, что наш дедушка был человек образованный. По тем временам очень немногие, а особенно в сибирской глубинке, умели читать и писать, а он был учителем в церковной школе. А позже, когда стал священником, уже был тем человеком, к которому шли люди со своими бедами и радостями, которому доверяли свои душевные исповеди и спрашивали совета. Потому что раньше, до советской власти, не было райкомов, горисполкомов и т. д., церковь была главным местом для любого человека, а священник - это самый главный человек, как он скажет, так и делали. Вот таким человеком в Быстром Истоке и был Андрей Филиппович Цыбенко».

Почти сто лет прошло с тех трагических дней, когда на нашей земле так  жестоко расправились со священником. По прошествии многих  лет мы узнали о нем как об очень порядочном, добром человеке, который всего два года прослужил в храме нашего села. И от роду ему было  всего 34 года. Слава Богу, что в настоящее время возвращены добрые имена множеству невинных, оклеветанных, замученных и расстрелянных людей. Но с каким же тихим мужеством и достоинством вели себя в этих немыслимых, невероятных обстоятельствах священники, показав всю красоту и благородство своих душ. Они приняли мученическую кончину за веру и Христа.

Во все времена тех, кто пострадал за веру, причисляли к лику святых. И отец Андрей, я думаю, достоин  Светлой памяти. Ведь место, где он похоронен - бывший старый базар. В настоящее время недалеко от его могилы стоит памятный крест. На этом месте должна стоять  часовня, родственники тоже уже думают о её создании. И нам всем нужно будет принять в этом благородном деле посильное участие. А пока 29 декабря 2015 года, в день убиения отца Андрея, прошла панихида. И она будет проходить ежегодно в дни памяти о священнике  – 1 сентября (в день его рождения) и 29 декабря (в день убиения). Огонь репрессий не только не смог уничтожить Православие, но, наоборот, стал тем горнилом, в котором закалился дух верных чад Церкви Русской, непоколебимым и твердым стало их упование на Единого Бога, победившего смерть и даровавшего всем надежду воскресения».