Лечить или не лечить

    
     Три дня назад, общаясь по Скайп(у) с моим  другом Володей, пришлось мне слукавить при ответе на его вопрос, когда я успеваю написать свои «шедевры», скажу честно.
    
     Ответ мой в том, что все мои, практически, произведения написаны на основе дневников-записей, путевых заметок, мне кажется, его удовлетворил.
    
     И, все же, наиболее любезна мне форма, процесс, изложения своих «мыслей на бумаге» на основе «свежих» событий в моей жизни, а не мемуаров седых времен.
    
     Вот, и сейчас, читатель благодарный, не поверите, в два часа ночи, не сплю я, «воруя» мысли у своего здоровья, пишу этот рассказ.
      
     Увы, я болен, попал я «под раздачу» эпидемии в стране, которая уже большинство ее областей накрыла.
      
     Прошедшие три года, заранее проведенные прививки от гриппа, мне  позволяли быть гордым за себя, за свой иммунитет. Моему организму, увы, уже стареющему, были не страшны ни мороз, не слякоть, ни сквозняки.
      
     Вот, и прошлой осенью, сделав нужную прививку, казалось, можно быть спокойным в мыслях о своем здоровье.
      
     Еще в «седом» детстве, как себя помню, мама моя видела во мне, в будущем, врача. И до того мне ее слова о нужности той профессии людей в белых халатах запали в душу, решил я стать врачом.
      
     Даже в суворовском училище, в последний год учебы в нем, меня стали готовить к поступлению в военно-медицинскую академию.
      
     Лишь последний месяц учебы, финал моего выбора дорог жизни, круто изменил мою дальнейшую судьбу – стал я не военным медиком, а танкистом, о чем не жалею.
      
     Два дня назад, с утра, почувствовав какое-то недомогание, першение в горле,  в заботе о своем здоровье, измеряю я температуру тела. Тридцать семь и  две десятых градуса, температура, казалось, не критична для взрослого человека.
       
     Думаю я, как мужик, зараза, посетившая мой организм, сама пройдет, рассосется. Подумаешь, тридцать семь, ведь, не сорок два градуса тепла тела, можно и не лечить.
       
     Однако, супруга советует мне пропить «кагоцел», чтобы избежать неприятных последствий.
       
     Как же, в нашем возрасте солидном мы уже все – врачи-специалисты. Не оспариваю я ее вердикт, иду в аптеку, пока еще бодрым шагом, покупаю антивирусное средство.
       
     Начинаю, по схеме, пить лекарство. Уповая на могущество этого дивного средства, способного «положить на лопатки»  любой  грипп, ОРВИ, понимаю к шестнадцати часам, накрыла с головой меня моя болезнь. Температура тела, тридцать восемь градусов, ломота в костях, сухой редкий кашель, увы, бросают меня в постель.
       
     Рекомендуется всем заболевшим не ждать «прогресса» в болезни, посетить врача. Я на прием не иду к белым халатам, уповая на «кагоцел».
      
     Ночь наступившая накрывает меня одиночеством боли организма. Растет температура, появляются уже и головные боли, которые не позволяют кашлянуть, их не «родив».
       
     Пью я уже жаропонижающее средство, результатом чего, к десяти часам, пониженная температура тела. Немного успокаиваюсь я.
    
     В пятнадцать часов, уже, начиная чихать беспрестанно, меряю температуру тела, высока она.
      
     Тут, понимаю, не до самолечения, нужно идти к врачу на прием.
      
     Прошу прощения я у читателя, через час работы у монитора «сплохело» мне, увы. Вынужден я, пока, расстаться с вами в своих мыслях. Подождем в теплой постели в нужной борьбе с гриппом, что день грядущий мне принесет.
      
      Целых девять длиннющих часов, терпеливый читатель, боролся я со своей болезнью, с переменным успехом. Вот, уже, после посещения врача, об этом ниже расскажу, ввел я в сражение за свое здоровье тяжелую артиллерию, антибиотики, увы.
      
     Враг мой не сдается, лишь удалось мне к полудню третьего дня болезни, преодолеть первые окопы, траншеи, в которых окопалась моя хворь.
       
     Да, враг силен, взращенный моими годами прожитыми. Но и я не слаб пока, имея еще запасы того «пороха», который в «пороховницах» ждет моего врага.
       
     Итак, после пятнадцати часов второго дня болезни, одеваюсь я и спешу в поликлинику района.
      
     Погодка на улице просто «шепчет» веселым щебетаньем птиц, ручьев-проталин ростепели февральской дивной. Дышится легко полу морозным свежим воздухом.
      
     Наконец, я у дверей входных стою поликлиники. На распорядке дня ее работы вижу, что уже через три минуты будет закончен прием больных.
      
     В сомнении, что попаду на прием, толкаю дверь и по крутой ступеньке подхожу к регистратуре.
       
     Надежды не теряя попасть на прием к специалисту, молча стою у ее закрытого, уже, окошка.
         
     Вспомнив святую заповедь, «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам», стучу и я.
         
     Из регистратуры направляют меня в шестнадцатый кабинет к терапевту участковому. Освободившись от верхней одежды в гардеробной, по вызову, вхожу я в кабинет. 
      
     Прием ведет врач высшей медицинской категории М.В. Петрова, царица королевства медицины. Она, как и ее помощница-медсестра, одеты в халаты белые, на их лицах повязки марлевые.
      
     Друзья мои, как мне любезен этот дивный цвет их служебной формы. Белее снега сияют их накрахмаленные халаты, пышет душевным теплом от милых дам.
       
     Душой своей, самим тут сердцем сразу понимаю, что я «оказался в нужном месте в нужное и время».
      
     Проводит врач первичный осмотр больного: артериальное давление мерит, пульс  проверяет, до этого, своим личным градусником предлагает мне измерить температуру моего тела.
      
     И до чего же, со временем, стали у нас врачи мудры, когда стали применять свои термометры при приеме пациентов.
       
     Знаю я, что иной «больной», может подменить служебный градусник на свой, с нужной температурой тела, в погоне за бюллетенем, больничным, или, с целью оправдать свой прогул на работе.
         
     Внимательно "царица" Петрова выслушивает мои жалобы. Удивилась тут она моему, как я тогда назвал, болезненному кашлю. Утверждала она, что такового нет в природе и в помине.
      
     Я, конечно, с ней не спорю, помня о том, что мой кашель, иной раз, взрывал болью мой мозг головной болью (знают ученые, что мозг сам по природе болеть-то и не может из-за отсутствия в нем болевых рецепторов). Впрочем, как говорится, бог ей судья.
      
     Смотрит врач на градусник, который я извлек из под руки левой, мне его показывая. Температура всего тридцать пять и восемь десятых градуса заставляет меня поверить в силу «кагоцела».
      
     Фонендоскопом врач проверяет «работу» моих внутренних органов с груди и со спины. На кушетке она проводит пальпацию органов моей брюшной полости, мне чрезвычайно приятно и щекотно от ее ласковых рук.
      
     Предлагается мне выйти в коридор, одеться и ждать выхода сестры.
      
     Выхожу я из кабинета, одеваюсь в гардеробной и десяток минут жду выхода сестры из кабинета.
    
     Сижу я на скамеечке, «гоняю думку» в своей бестолковой голове (по меркам того врача, наверное), неужели тяжело ей было озвучить хотя бы предварительный диагноз мой. Может, отпала у меня уже селезенка, а, может, ее вообще не было как таковой? Может, моя «печенка» уже просится наружу, иль легкие мои прохудились? Может, сердце через час остановится, аритмией убитое?
    
     Увы, не успокоила звучащая в моей голове ее фраза: «Выйдите за дверь! Ждите! Вам все расскажут»!
      
     Выходит сестра в белом, любезном мне, халате, протягивает мне кипу бумажек, талон для приема повторного у врача и рецепт на лекарство, вкратце все объяснив.
    
     Смотрю я на назначения, анализ общий крови, пройти флюорографию, анализ, извините, мочи и кала на скрытую кровь, пройти осмотр у онколога, что мне не удивительно. Только думаю я тут с иронией, вот бы еще, заодно, сделать бы мне пункцию спинного мозга, провести биопсию желудка, взбодрить меня, слегка, мозга головного МРТ. Наверняка, за три дня, тогда, я «был бы на коне».
      
     Читаю рецепт, в котором к моему антивирусному препарату добавлено противомикробное средство.
      
     Спешу в аптеку я, приобретаю нужные лекарства, домой прихожу.
      
     Чувствуя появившийся озноб в теле, меряю температуру тела, которая накрыв меня своей высотой, в кровать меня бросает.
      
     Вот, уже и вторая «дивная» моя ночь позади. Вот, уже, солнечный диск на  небосклоне зовет третью мою беспокойную ночь в моей болезни «чудной», которую чудесно, распрекрасно, оценили в халатах белых люди.
      
     Третья моя ночь в борьбе с болезнью проходит, явив скромную надежду на выздоровление. Пропало уже першение в горле, исчезла тяжесть в области грудины, кашель редкий, сухой, наконец, сменил «мокрый», но появились уже насморк обильный и боли при пальпации глазных яблок.
       
     Пусть простят меня читатели-мужчины и понимающе улыбнутся дамы, мужичок наш, увы, трусоват в оценке своей болезни, своеобразно он переносит боль телесной оболочки, иной раз, думая, что еще пару раз так сильно кашлянет, поднимет на пару градусов температуру тела, посмотрит на восток, перекрестившись, и, умрет.
       
     Я, правда, не думая о смертельном исходе болезни, честно скажу, к исходу третьих суток болезни, видел в себе доброго молодца, водички испившего живой.
       
     Температура тела уже не переходит за красную черту градусника ни днем, ни, слава богу, ночью.
      
     Лекарства, прописанные врачом, своим их применением, постепенно начинают «ставить бойца в строй».
      
     Солнечный день на улице, капель февральская, птиц дивный гомон, прохожие на бульваре, вижу их из окна зала, зовут меня на воздух, на аэрацию, так нужную моему организму.
    
     Пишу сейчас я свой рассказ и очень сильно переживаю за своего героя Кольку,  которому пришлось на своем детском организме познать всю относительность теории Эйнштейна.
    
     Сейчас в себе я вижу того мальчугана, который, «смерть, как», хотел страшно заболеть. Разница лишь в том, что познаю я эту «теорию» исподволь своему, увы, желанию.
      
     Через два дня (кстати, и, две ночи) мне нужно быть на повторном приеме у врача.
      
     Вот, и проверю на своем я организме народа мудрость, «если лечить простуду, она проходит за неделю, а если не лечить - то за семь дней».
   
     И, все же, на вопрос мудрый народа, лечить или не лечить, с уверенностью полной отвечу, ЛЕЧИТЬ!