Смеющийся Будда

Рассказы деда Петро

Вечером постучался в тесанные из кедровых плах двери дома деда Петра.
Услышал басовитый голос: "Проходи! Открыто!"
Войдя в широкую избу, застал старика сидящим у печи за подшивкой здоровущих валенок.
- "Что дома-то не сидится?!" - начал свое приветствие дед.
Смотря на меня из под очков, смеющимися глазами продолжал:
- "Мороз такой, что деревья трещат. Мой пес из конуры носа не высовывает. А ты по  гостям шаришься!"
Так Петро высказывал косвено свое гостеприимство и желание побалагурить.
Приветливо киваю:  - "Завтра уезжаю в город, решил зайти повидаться" - оправдывал я свой вечерний визит.
- "Ладно, чо брехать, садись к самовару, чай пить будем!"
 Дед отложил валенок на добротный табурет. Он поднялся, показывая свой богатырский рост - на вершок более двух метров. В голове у меня мелькнули детские сказки о русских богатырях.
- "Честно хочется еще что-нибудь услышать о Японии от живого очевидца" - начал я официальным тоном свою речь. Получилось, если говорить по-военному: "пошел в лобовую атаку".
- Дед мою ретивость мягко пресек, как делает это медведица с расшалившимися медвежатами.
 -"Не спеши паря, садись, чай с душицей, да с малиной выпей. А там разговор как пойдет, так и пойдет - без лишних вопросов".
Пришлось сдаться - отступить - "на два шага назад". По времени около часу мы чаевничали, снова говорили о морозной зиме, как зимуют пчелы(У деда Петро была своя небольшая пасека". Тремя словами:  "о жизни на селе".

Опорожнив "самоварчик" (литров на три), дед плавно перешел ко второму "акту".
Дед подошел к печи, "повалял" головешки длинной кочергой. Через открытую дверь печи отблески горящих углей сделали его лицо сияющим, золотисто-бронзовым. На мгновение я впал в легкое оцепенение, теряя связь с реальностью.
Вернул меня "на место" ровный басистый тон деда Петра
- "Может кому-то покажется странным, если кто то уважительно будет говорить о врагах, а тем более врагах своего государства, страны". Старик начинает поглаживать свою толстовскую бороду. Для меня это уже был знакомый знак-жест: "Сокровищница открывается". Петро, готовится говорить о "главном".
 Дед кашлянул, от чего его голос становился богаче оттенками и продолжил:
- "Чем больше я накапливаю земных лет, тем больше чувствую уважения и любви к тем, кого раньше называл "врагами".
Видеть «врага» живым – это вам не в телевизор пялиться и в киношки с девками ходить! У Христа есть урок: "Когда ударят тебя по одной щеке, подставь другую". Кажется как этот принцип воплотить на войне? Я все время об этом уже тогда думал. И благодаря этим думам, я во "врагах" стал видеть то, что вызывало во мне чувство уважения и симпатии.
Дед Петро, уходит в свою привычную длинную паузу, как кит уходит на долго в морские пучины.
После в его глазах засверкали искорки, и он спрашивает меня: Как ты думаешь чем обычно заканчивается война?"
Я как на армейских политзанятиях отвечал: "Подписанием полной капитуляции либо мирного соглашения".
Дед Петро почесывает бороду, что означает "одобрение".
- Любая война заканчивается дележкой трофеев. Иначе зачем начинать войны? - В этом утверждении Деда Петра не чувствовалась обязательность, истинность. В его интонации - это прозвучала как "присказка".
Я навострил уши и не ошибся. Дед кашлянув несколько раз в кулак - "бойцовскую рукавицу" начал свой рассказ:
"Когда закончилась "японская" все по закону войны возвращались с трофеями. В основном это были ткани, диковинная фарфоровая посуда, натуральный шелк. Серебряные и золотые украшения вывезти было трудно, проверяли на этот счет НКВ-дэшники особо тщательно. Кому-то удалось, вывести даже позолоченные самурайские клинки!
Мне удалось привезти домой - бронзовую статую восточного Будды – Хатея.
Как-то отрядом короткими перебежками зигзагами передвигались от одного здания к другому по одной разбитой бомбами улице. Послышались выстрелы и мы укрылись под останками стен бывшего магазина. Об этом свидетельствовала широкая изрешеченная пулями вывеска и остов некогда высокой витрины. Среди  битого кирпича и стекла сидел смеющийся "Будда". Посреди руин города, я как будто услышал тихий смех Мудреца. Я поймал себя на том, что начал улыбался. Не раздумывая поднял бронзовую статую,она была не меньше одного килограмма. Завернул смеющегося "Будду" как в мантию аскета в солдатскую портянку и упрятал его в пещере - вещь мешка.
Когда границе осматривали наши трофеи , один офицер увидев Хатея, спросил: Зачем тебе это? Отвечал: «Может этот божок, поможет мне забыть войну». Офицер посмотрел на меня как «пограничника» - кандидата в психушку. И лаконично распорядился: «Спрячь и никому не показывай!».
Уже с того времени прошло сколько лет, так и не разу не нарушил распоряжение этого офицера. Отнес Смеющегося Будду в старый омшанник, так он всегда со мнойю на пасеке. Даже моя жена не когда не видала мой главный трофей войны.
Я часто просыпаюсь от смеха веселого Будды. И когда случались трудные времена я вспоминал руины среди, которых я встретил смеющегося Будду.