Рассказ

                …………………….
Наше юное детство, протекало в небольшом северном городке, между двух озёр, и не большой ламбушки,  которая находилась на южном конце города.
Там была самая тёплая вода,  мы в ней  купались, с самого начало мая, ловили раков, варили, грелись после купания у костра.
Там-же был  штаб, как у всех мальчишек нашего возраста, мы  прятали записки в потайных местах поваленных деревьев, каждый знал не больше двух тайников.
Наступали каникулы, мы ходили пешком в поход вокруг озера Сандал.
На этот поход уходило не один день, и мы тщательно к этому готовились.
Брали спиннинги, удочки,  провианта, и конечно деньги, которые экономили в школе, немного давали и родители.
А когда уже устанавливались белые ночи, мы были готовы в любое время идти в поход.
В это время как всегда стояли тёплые деньки, солнце почти не уходило за горизонт.
Проснувшись утром, я, как положено, бежал проверять тайник в будки собаки, которая была дворовой.
Там каждый из нас оставляли записки, предупреждая, что он готов или нет к походу.

А вот на велосипедах, уже постарше, заезжали в те места,  где стояли, старинные деревенские развалены, церкви, в которых мы играли или искали, что ни будь старинное, необычное.
Как-то однажды мы в тайнике в разрушенной церкви нашли рясу уже истлевшую мы её пытались примерять, но она настолько была истлевшей что мы её там и оставили.
   
Частенько мы останавливались в одном из посёлков, у одной из бабуль звали её Полина, у которой однажды купили молоко. 
Мы там находили, огромные амбарные замки, по нескольку килограмм, правда, без ключей.
Пробовали изготовить ключи и отремонтировать, но у нас не всегда получалось.
Ездили на велосипедах в Марцальные воды, но к ночлегу всегда возвращались, к бабушке Полине.
Пили воду из царского источника, который ещё работал, посещали там музей, церковь.
В музее всё было настоящее, военное снаряжение ещё с тех времён, доставшиеся от северной войны, при царе Петре.

На каникулах мы подолгу жили у этой бабушки Поли, очень гостеприимной, не в меру болтливой.
Это была не по годам крепкая, подвижная, немного суховатая старушка, с коротко стрижеными седыми волосами.
 Как и у многих, в её года, она носила платочек на голове, а узелок, почему то был на лбу.
 Мы над этим всегда смеялись, как будто это у неё были небольшие рожки.
 Она на это, всегда говорила, что её так удобно носить, он ей не мешает, это как шапочка.
 Впереди у неё, всегда был подвязан чистый передник, с двумя карманами, а в карманах  не переводились сушки.
 При первой встречи, она нам дала каждому по сушки, приговаривая.
- Нате-вот,… угощайтесь,… детской радостью.
  Нам всегда казалась, что она в молодости, была шкодливой, всегда всё делала с улыбкой.
Однажды я спросил, а почему она носит с собой сушки, видь они крепкие, и не по вашим зубам.
Рассмеявшись, она положив руку на мою голову, погладила, рассказала, как ещё её прабабушка и прадедушка, ездила в Питер, и от туда, привозили сушки.
- Баранки на рынках всегда продавались, а вот сушки, в то время были в диковинку, они не только для них была диковина, но и для моих сверстников.
  Потом её предки научили печь такие же сушки, но сейчас она их покупает по привычке в магазине.
- А мы детвора, всегда их брали с собой на улицу, и как вы, бегали по развалинам завода, рассказывала она.
- Про нас дети деревни говорили, что мы живём богата, сушки не переводятся, семья то у нас не маленькая была, да не все выжили, времена то были лихие.
- А сейчас, я по привычки покупаю, детей своих Бог не дал, зато племянников, хоть пруд пруди, да только они давно уже не ездят сюда, выросли.
- Я сушками козу Зорьку угощаю, она у меня их очень любит, и чай по привычки с ними пью размачивая.
- Мне ведь детки, уже много лет, хорошо хоть вы немного мне поможете по хозяйству, и на том вам спасибо.
- Без Зорьки то, со скуки помру, а так есть с кем поговорить и вроде как не одна.
Зимой мы тут все соседские старушки к самовару собираемся на бесёду, да в карты играем, так время быстрей пролетает, а лето,… для стариков раздолье.
 
За ночлег, мы кололи и складывали дрова, ломали веники для козы, она всегда ждала нас с нетерпением, как желанных.
 Угощала молоком, расспрашивала, чем занимались, куда ещё ездили.
Мы оставляли у неё свои велосипеды, бежали на развалины завода, играли в прятки, искали потайные ходы, потом шли  купаться в нижнее озеро.
 Доставали со дна раков, раковины, какие-то чугунные безделушки, в виде непонятных фигурок,  мы их брали с собой.
И вот однажды нам попали отлитые из бронзы фигурки, похожие на полных голых женщин.
 Увидев у нас эти фигурки, бабушка Поля вдруг сказала.
 - Неужели эти те самые фигурки от чугунной печки, которая стояла в бане  на воде.
Мы с нетерпением стали расспрашивать не в меру оживившейся бабулю.
- Ребятки,… видать эта та самая баня, которая стояла на воде, построена она была для заводских рабочих, и царь, бывало, в ней парился.
- Она стояла когда-то в нижнем озере, на самой воде, в виде плота.
- Теперь мне понятно, правду в те времена бабки сказывали, что там царёва баня построена была, где вы сейчас купаетесь.
-  В те далёкие времена, когда завод работал, а это очень давно было, при царе горохе, как говорится – усмехнулась бабушка Поля.
 - В ней, сказывали, будто сам царь Пётр парился, особыми вениками, березовыми, настоянными на муравьях.
- Мой старик Тит – бабушка перекрестившись, помянув прошептала.
- Царство небесное ему - продолжала:
- Он частенько такие веники делал, находил муравейники и ложил на них веники муравьи обрызгивали их,  и получался лечебный веник.
- Дух в бани стоит лесной и спину хорошо лечит, так молодой кузнец парил, сказывают Царя,
- А вот кто его надоумил, такие веники делать, не знаю, только лечебные они оказались, я сама такими парилась, когда дед жив был.
- Так её, ещё в то время сожгли, говаривали как бесовскую, вот из-за этих фигурок, а может, и сама сгорела, кто его знает, но говаривали всякое.
- Говорили, что эти фигурки молодой литейщик кузнец отлил, для бани, царя утешить.
 - В каком это вы месте ребятки нашли, принесите мне, что ещё там найдёте, всё несите.
- А я вам расскажу поподробней, за что её сожгли, и что это такая за баня, за это вы сколь хотите, пейте молока.
Мы были рады таким поворотам, не надо было спешить домой.
 Здесь нас накормят, напоят, и спать на сеновал уложат, на котором мы всегда летом любили спать.
Мы теперь несколько купались, а лазили на пузе по дну берега, ища, что ни будь.
И вот однажды мы вытащили на берег, из ила, маленькую бронзовую пушку.      
 Там-же поближе к берегу,  в тине, меж камней, нашли чугунные и бронзовые фигурки, и какие-то осколки.
Мы пытались их складывать по излому, получалось как небольшая изгородь с фигурками.
А из чугунных проржавевших осколков получалось какая-та странная буржуйка, но очень больших размеров. 
 Мы не могли понять для чего эти голые фигурки, и почему из за них сожгли баню.
 
Бабушка много что интересного стала нам рассказывать, что она когда-то слышала, о развалинах, о чугунно - литейном заводе в Кончезере.
 О людях, которые здесь жили и работали.
Её предки были привезены, откуда–то из далека, для работы на заводе.
 Её дальний предок был кузнецом, сам добывал и ковал железа, там, на севере вот за это его сюда и привезли вместе с семьёй.
Один из её рассказов мне врезался в память, но вот что странно, уже с возрастом я услышал продолжение этого рассказа совсем в другом месте и от других людей.
Этот рассказ о трагической не сложившийся любви.
 О литейщике кузнеце и прекрасной девушки, далёкого хутора Карельской глубинке.
Прозвище её отца отшельника было «каторжник» так его окрестили по окрестным деревням.
 Сумею ли я привести в порядок, и пересказать, эту далёкую, нашу Карельскую историю, которая произошла ещё при Петре первом. Хороший получился-бы спектакль или оперетта.