Три этюда

«Осенние зарисовки»
 Осенью природа умирает, сгорает в неистовом огне. Каждый листик, как простуженный, наливается красным и горячеет. В ознобе дрожат деревья, и рябью покрывается вода, и лужами потеют дороги... Ветер сбивает прохожих чахоточным кашлем. Всё заболевает, всё отдаёт лихорадочным блеском.
Осенью "умирает" и человек. Он беззащитен перед этой всеобщей эпидемией. В душе наступает разлад. Зачем тёплые свитера, горячий шоколад, толстенные фолианты, если тысячи холодных дождей хлещут внутри, а не снаружи?
Глупости. Вон же, отец с сынишкой кормят уточек. Разве они похожи на умирающих? Совсем нет. И к чему же, ответьте мне, к чему же вся эта осень, когда кто - то так отчаянно стремится жить?
Так, наверное, мир и устроен - находить утешение в жизни, чтобы отсрочить смерть. А иначе - белое больничное небо и кровавые подбои на деревьях.



«В соборе так вкусно пахнет свечами...»
В соборе так вкусно пахнет свечами...
Мне хочется слушать этот запах ещё очень долго. Он ласковый, тёплый... Он говорит поднять голову наверх, - и я поднимаю, восторженно вдыхая лучи солнца, протыкающие купол. А как светится паникадило! Вся музыка свеч переливается в этом фонтане света. И ты чувствуешь, что разговор между тобой и ним непременно состоится, потому что сегодня есть только этот свет, свечи и пустота.
В пустоте вся глубина. Её нельзя разделить или уничтожить; её можно воспринимать не иначе, как целиком и полностью. Напрямую. Мне легко и радостно. Я говорю и знаю, что меня услышат. Я люблю и знаю, что меня любят в ответ.
В соборе так вкусно пахнет свечами... Будем дышать этим запахом вместе, ведь для счастья совсем немного надо.




«Не больно»
И снова всё о боли. Её никогда не станет меньше. Я умру, а боль... А боль как раньше будет жить, дышать, говорить, смотреть на это небо такими бездонными глазами, считать звёзды, ловить капли дождя в тёплые ладошки и знать, что она боль, что от неё больно. Я никогда к ней не привыкну, потому что боль и одиночество редко подчинены друг другу. Если боль, то скорее от чужой боли. А знать, что от твоей боли тоже кому - то больно, невыносимо. Вот она, боль, хохочет мне в лицо, показывая остренький язычок. Я умру, а она - то будет. Боль об этом знает наперёд, лучше меня самой. Ей не больно. Ей никогда не будет больно. Она - музыка, она - стихи, она - сама жизнь. И если её не будет, то будем ли мы, какие есть сейчас, больные и счастливые своей болью? Она говорит нам: "Пока я с тобой, ты жив, ты сама жизнь. Я уйду, и будешь ли ты нужен сам себе?"
Потому что боль себя любит, и всех нас... "Ах, как мне больно!" А мне не больно. Я налью сейчас 50 граммов в стакан, вдохну запах чёрствого хлеба, зажгу единственную свечу. Пусть всем, кто сейчас не со мной; пусть всем им больше никогда не будет больно!