Браслет

На всём расстоянии, а это одна тысяча пятьсот восемнадцать километров невысокий круглолицый китаец не оставлял девушку в покое.

Он любезно раскрывал ей двери купе, подавал руку, чтобы она спустилась или поднялась в вагон, подносил зажигалку к её сигарете на остановках, где они выходили покурить, улыбался и радостно приветствовал, едва она появлялась в зоне его жизнедеятельности. Все признаки желания познакомиться были на лицо. Но знакомство не состоялось. И дело тут даже не в том, что Светлана отчаянно игнорировала все притязания китайца. Хотя в этом, наверное, тоже была причина того, что они не подружились.

Главной проблемой было то, что ей всё время кто-то звонил по телефону. Девушка не выпускала эту игрушку из рук, и всё время была на связи. Она либо сидела в социальных сетях, где активно с кем-то переписывалась, либо разговаривала, отворачиваясь к окну в купе, с таким видом, что не хотела, чтобы кто-то смотрел на неё в момент разговора. Если бы китаец понимал русский язык полностью, то уловил бы суть разговоров. А именно то, что девушка просила кого-то оставить её в покое, потом просила не кричать на неё, не совершать необдуманных поступков и ещё сотни всякой ненужной чепухи были произнесены и выслушаны по телефону.

Пару раз китаец даже заметил, что она едва не рыдает в телефон. Это особенно его беспокоило, он не любил наблюдать, как женщины плачут. Чен приехал в Россию пару месяцев назад, был настроен очень дружелюбно и с удовольствием учил местные обычаи и язык. Один его родственник жил в Новосибирске, другой – в Саратове. Вот между двумя этими городами катался Чен. Работа у него появилась сразу, как он приехал, потому что он не гнушался её и был мастером на все руки. Кроме того, работать ему нравилась, а люди вокруг имели европейскую внешность, чем тоже определенно нравились Чену. Особенно девушки, в России они были очень красивые и добрые. Сильно сблизиться ни с кем из них Чену пока не удавалось, потому что мешал языковой барьер. Но он не прекращал попыток подружиться и выучить язык.
Внешне Светлана была не старше Чена, невысокого роста, и с такими большими глазами, каких Чен мало видел в своей тридцатилетней жизни. Непонятно чем именно, но она зацепила его сразу, как вошла в купе и поздоровалась, а затем представилась. С собой у неё был всего один чемодан и наплечная сумка. Переодеваться она не стала, так как было лето, а девушка оделась вполне комфортно. Курила Светлана немного, да и то, как показалось Чену, лишь для того, чтобы постоять в толпе активно дымящих людей на перроне.

Только непроходящая тоска в больших голубых глазах Светланы беспокоила Чена. Пару раз он пытался спросить её, отчего она такая грустная. Но его русский был настолько далёк от совершенства, что девушка не поняла вопрос совсем. А как только съела яблоко (это была единственная еда, что она взяла с собой в дорогу), ушла с кем-то говорить по телефону в тамбур. Курить в тамбуре было нельзя, а вот говорить и плакать подальше от людских глаз можно.

Ночью Чен слышал, как Светлана тихо дышит в подушку, и ему показалось, что она даже сквозь сон пытается порыдать. В свете утреннего солнца он заметил на полу серебряный браслет, который Светлана, видимо, потеряла ночью.

Он отдал ей его, когда она проснулась, и с удовольствием наблюдал за тем, как она надевает его на ногу. В Китае редко кто носил так много украшений на ногах, руках и шеях, как в России. У некоторых особенно пожилых русских женщин Чен видел по три золотые цепочки на шее, и по несколько колец на толстых, словно брёвнышки, пальцах рук. На Светлане было не много украшений, но вот на правой ноге она носила серебряный браслет. И это казалось ему таким необычным и милым.

На следующей станции Чен попытался узнать номер телефона Светланы, но она сделал вид, что не поняла его. Дело в том, что в этом купе они ехали всего вдвоём, верхние полки были не заняты. Чен написал девушке свой номер на салфетке и протянул ей через столик. Она улыбнулась и вежливо поблагодарила его, взяла салфетку и убрала к себе в сумочку, но свой номер не написала на другой салфетке, хотя это подразумевал поступок Чена.

Затем китаец жестом попросил её оказать ему ответную любезность, но в этот момент Светлана вышла из купе, прижимая к уху телефон, который снова начал напевать незнакомую для Чена мелодию.
На очередной станции Чен вновь предпринял попытку пообщаться со Светланой, однако девушка оказалась не в состоянии говорить, потому что до этого проговорила два часа по телефону, и теперь тихо сидела на своём месте, прижав колени к груди и смотря в одну точку за окном. Там пробегали берёзы и осины, а так же тополя, укрытые сочной летней зеленью.

«Всё совсем плохо!» - решил Чен и сочувствующе погладил Светлану по руке. От этого жеста девушку передёрнуло. Она уселась поближе к окну и подальше от Чена, что не ускользнуло от его внимания. После этого события и до высадке на станции в Саратове, китаец прекратил свои попытки привлечь внимание русской.
Дело в том, что Светлана не переносила людей азиатского типа и всю дорогу еле держала себя в руках, чтобы не сорваться и не убежать в другое купе. Пока Чен из последних сил пытался установить с ней контакт и ей понравится, Света отчаянно старалась вести себя благоразумно и добродушно.

Она понимала, что китаец ей симпатизирует, но ничего не могла с собой поделать. Ведь дома ждал тот, кто обещал найти её на другом конце света, если она немедленно не вернётся домой. Возвращаться к русскому с плохим характером, который за всю их совместную жизнь ни разу не открыл ей дверь и не подал руку, Светлане не хотелось, но и особого выбора девушка пока не видела.

И зря, она ведь могла приятно познакомиться с добрым китайцем, который за тысячу пятьсот восемнадцать километров уже так был близок от простой симпатии к русской девушке до небольшой влюбленности.

Покидая вагон поезда, Чен думал о загадочной русской душе и о том, что никогда больше не прикоснётся к русской девушке, если она носит серебряный браслет на ноге.