Юноша преклонных лет

       Как перевалит за шестьдесят, так начинается новая, никчемная жизнь, мужчина превращается в недоразумение. Его мало что волнует, даже деньги не надо зарабатывать, их принесут на блюдечке домой. Конечно хочется тряхнуть стариной, да не можется уже. Здесь болит, тут ноет, там тошно, туда можно, но после сдачи анализов. Под бременем лет стал пациентом.
      Но Илья хорохорился, хотя дедом по факту давно уже был. Сравнивать с юношей его неприлично, но дедом назвали именно в юности, и он помнит как и где это было. А было это в осень. 
      Илья прилетел из геологоразведки. Обветренный, обугленный степным солнцем, в энцефалитной куртке. Бородёнка выцвела, имела жалкий вид, но в ней заключался многозначительный шарм. Он видел себя бывалым романтиком, слегка уставшим от жизни и снисходительным к женскому полу.
      В аэропорту пассажиры маетно ожидали ручную кладь. Впереди женщина с девчушкой на руках, и та пристально изучала Илью... С чего бы?! Он в ответ состроил рожу, но та глаз не отвела. Мать заметила её озабоченность:
      – Кто там?  – Девочка калякнула: – Деда, – и ткнула пальчиком в сторону Ильи.
      Женщина оценила носителя бороды, улыбнулась и поддакнула: – Дедушка, самый что ни есть.
     Где время юности златой, где матёрые, активные годы?! Всё кануло в лета, стал белым человеком. Седина внушала и в трамвае безоговорочно уступали ему место. Деду это не всегда нравилось. Если вскочит школярка, то дураком не был, но если прелестница во цвете лет, то унижение пресекал на корню. А уж когда на улице всем рельефом налетела секси, увлечённая телефоном, то дед во плоти всколыхнулся... Расшаркались, раскланялись, но чаровницу долго ещё Илья вспоминал.
     Жена была, но узнать её довелось лишь после развода. И дети, не помня родства, разошлись кто куда. Что ж, главное – они есть! Не он первый, даже львы уходят из прайда... Водку не пил, табак не курил, пенсия приличная – патовой судьба не казалась. За посильные деньги снимал  со всеми неудобствами углы. И не раз это было и не два… Походы приостановились, когда приютила бабуля с котёнком. Жить с котёнком стало веселей… Нет-нет! Он не прочь был отдаться в хорошие руки, если б не женская страсть перевоспитывать, ломать. – Стань таким, как я хочу! – Он хотел оставаться собой.
      Одни пенсионеры играют в шашки, другие стучат в домино, а некие вовсе отстранились от жизни. Без любопытства к миру, смотрят под ноги, чтобы не споткнуться, не упасть и не испортить лицо, которого нет.
     Только Илья был лёгким на подъём и ко всему любопытным. Писать стал рассказы о том, что было, что видел, что делал, и предполагал свои потуги на память обожаемой внучке. Освоил компьютер, интернет, зависал на сайтах, появились виртуальные друзья.
      Отыскал и с детства друзей. Однако. Кто в начальники вылез, тот без конца его поучал… Кто разбогател, тот превратился в жлоба… А кого жизнь обделила, тот на его мозоли давил. Покой находил там, где ему никто не должен и он никому.
    Выходил в народ, цеплял наушники, погружался в музыку, созерцал людей. И они виделись добрей, чем были…  Он радовался им, они ему улыбались, а пьяные лезли брататься... Да, он слышал о музыкальной терапии, но чтобы так! Внешне ничто не менялось, не исчезали проблемы, но их не было сейчас! Он счастлив был в это время, на этом месте и ещё некоторое время потом.
      Отдельная страсть интернет. Информация рекой, страстей мильёны – мир бунтует, бурлит.  Дед смело бросался в стремнину, а потом искал валидол. Нервы ни к чёрту, и не у него одного.
      Гостил у колымского приятеля, лётчика в прошлом... По телику репортаж с Красной площади. День Победы! Фанфары. Знамёна. Военная техника. Доблестное российское войско и колонна седых ветеранов. Оператор подсмотрел как старики на марше сцепились руками, чтобы удержать строй, не сбиться с ноги. И только смущения в глазах не было, за их спиной окопы, кровь, Победа!.. Илья не заметил даже, как по щеке скатилась слеза.  Украдкой глянул на друга. И тот в ладонях спрятал лицо... Не топором нас тесали! Мы живые и это наш тоже праздник со слезами на глазах.
      А как он сам поздравлял ветеранов?! Вышел на улицу с букетом гвоздик, и вниманье предполагал всем уделить, или многим... Встретил первого. Маленький, согнутый, морщинистый, незаметный. Если б не награды. Иконостас!.. Вручил герою букет, поклонился и молча ушёл. За молчание себя не корил, уже всё сказано – давно и кучеряво. Сейчас важен многозначительный, факт.
      И вообще Илья впечатлительным стал, чуть что за таблетки. Вот и тогда… Безлюдная улица. Пьяный дурак изгаляется над женщиной с ребёнком, и видно было, что те напуганы насмерть. Дед в рот таблетку, и как Матросов на последний рывок. Нужные слова вспомнились, рукопашные приёмы тоже. Свалил подсечкой мужлана, кулаком заткнул постыдную брань.
      Ждать не стали, когда баклан воспрянет и задавит Илью массой. Схватили девчушку и быстренько выбрались на оживлённый проспект. Шли, знакомились. Пошли шуточки, смех. Только девочка была заторможенной, и дед взялся её оживить:
       – Видишь большое, красное на четырёх колёсах, фыркает дымом? Это называется автобус… А вон на дереве безобразие с хвостом. Это кошка… А пепси на хлеб мажут, чем толще, тем слаще. Хочешь?
       Девочка заулыбалась наконец и прошелестела: – Спасибо дедушка! – Мама поправила: – Не дедушка, а мужчина!
       Дед с улыбкой добавил: – Да, да, юноша преклонных лет.