Дядя Коля часть третья вместо эпилога

          Субботние костры


 По субботам после работы (тогда была шестидневная рабочая неделя)  Николай  заходил в магазин,  брал   неизменно  четвертинку водки  (как он говорил,  мои законные наркомовские)  и нехитрую закуску,  чёрный хлеб  и  солёную кильку,  и шёл на реку на своё излюбленное место.  В этом  месте песчаная  коса вдавалась  далеко в реку. Ещё до войны   он часто там  рыбачил, хорошо клевали   пескари,   а если повезёт,  то  можно было подцепить  и  щучку, которая охотилась за всё теми же пескарями.
 Послевоенные мальчишки тоже любили  рыбачить   в этом месте.
 Когда Николай  спускался  к  реке, он садился на прибрежные камни  или, если пацаны  разводили костёр,  к костру.  Доставал свои припасы,  а  мальчишки  угощали  печёной картошкой   или  рыбой,  только что пойманной  и   пожаренной на палочках над  костром.   Когда становилось темно,   на самом конце  косы тоже разводили костёр  побольше и  на его  свет  из  реки выползали  раки.    И когда их  набиралось достаточное  количество,  варили  тут  же в оцинкованном ведёрке.
 Мальчишки  очень уважали Николая,  и   хотя некоторые из них  были лишь ненамного его младше,   все без исключения    обращались к нему дядя Коля,    как же,  фронтовик.
 Сидя у костра, они просили его рассказать о войне, и он никогда не отказывал.
 - А правда, что вас  от  смерти  Богородица  спасла?
 И Николай  рассказывал,  как однажды,  возвращаясь  с задания  (дело было в Белоруссии),  пробираясь по лесной  тропинке,    заметил,  как что-то блеснуло в  свете луны.  Он пригляделся  и обнаружил небольшой   овальный  серебряный образок на  обрывке цепочки  с  изображением  Умиления   Божьей Матери.  Николай отцепил его от куста и сунул во  внутренний карман гимнастёрки  и  до самого окончания  войны  сохранил его.  Вернувшись  домой,  отдал образок  матери,  которая  положила его  рядом с  иконой  Богородицы, перед которой  молилась всю войну, и сказала:
 - Это Богородица тебя  от смерти  уберегла!

   Кстати, братья  тоже  вернулись живые,  кроме  Ивана,  о котором по-прежнему не было никаких известий.  Но до самой смерти Евдокия Петровна верила,  что  он  жив.
 - Дядь  Коль, а как же она вас уберегла? - снова  приставали к нему пацаны.
 - А вот  слушайте:  дело происходило там же в Белоруссии уже после того, как я нашёл иконку. Сидим мы как-то с двумя  товарищами и едим кашу с одного котелка,  дело было летом,  и сидели  на улице  прямо  под открытым  небом у дерева.  Вдруг слышим  характерный  свист  мины.  Были у немцев  так называемые ранцевые миномёты ( калибра всего  50мм, весом мины меньше килограмма и максимальной дальностью стрельбы не более 500 метров).   И вот такая мина,    прилетевшая  неизвестно откуда,   попадает к нам  в котелок, взрывается  и убивает моих двоих товарищей наповал.  А мне вот только щёку разрезало, да  и  то осколком самого котелка.   Мальчишки  смотрят на  большой  шрам  на левой части  лица.
 Эти посиделки у костра порой  затягивались  до полуночи,   пока чья-нибудь мать не прибегала и не разгоняла всю  компанию  по  домам,   при этом говоря  Николаю:
 - Взрослый мужик,  фронтовик,  а  валандаешься  здесь с пацанами! 
 На что  Николай обычно не отвечал,  а  лишь пожимал плечами.
 И никому не было никакого дела до того,    что взрослому мужику и орденоносцу было всего 21 год с небольшим   хвостиком.