Помощь лучшему другу

1.
Я сидел и смотрел в окно. За ним стояла прекрасная для середины ноября погода. Довольно теплый ветер и яркое солнце должны было радовать и вдохновлять. Но на самом деле делали только хуже.

Я заболел. Раньше не было ничего серьезного и вдруг навалилось все сразу. Три месяца назад умер мой лучший друг и я думаю причина была в этом. Я практически перестал нормально спать. Все, что удавалось выжать это три-четыре часа мучительного сна. Каждый день стал похож друг на друга. С моего лица практически исчезла улыбка. В голову лезли идиотские мысли о бессмысленности жизни. Мое давление теперь постоянно было повышено на десять – двадцать пунктов. И никакие таблетки не помогали.

И именно в это время мне не повезло увидеть одну картину. На улице играли в футбол два парня. Одному было десять, а второму восемь. Первого звали Денис, и он приезжал сюда только на каникулах. Второго звали Глеб. Он был братом моего погибшего друга.По чертам его лица было видно, что через лет пять -шесть он будет копией брата. Я посмотрел на часы. Был полдень, и они играли в футбол уже четвертый час. Меня поразило то, как они, играя вдвоем, бились, будто это финал какого-то турнира. Я не мог понять, почему у маленьких детей есть огромное стремление и желание ко всему и куда оно пропадает с возрастом. Я надел куртку и решил выйти и поговорить с ними.

Открыв дверь подъезда, я вдохнул слегка горьковатый запах поздней осени, который обычно радовал меня. Мальчики играли в метрах сорока от меня. Там у нас был пустырь и несколько турников. Когда я подошел ближе, Глеб увидел меня и подбежал.

- Привет, дядя Андрей! - запыханным голосом сказал мальчик. В это время Денис забил ему гол.

- Привет малой, похоже тебе забили, - сказал я.

- Он все равно не считается. А Вы куда собрались? -, сказал он.

- Я пойду прогуляюсь и зайду в магазин. А вам не надоело играть?

- Да нет, сейчас подустали немного, пойдем поедим и опять играть.  Я проигрываю три мяча, нужно отыгрываться.

- Ладно, играйте. Я зайду к вам сегодня вечером. Скажи маме, что бы пиццу сделала, я кое-что принесу, хорошо?

- Да, я передам, до свидания!

- Давай!

Я прошел около ста метров и у меня уже появилась невыносимая одышка. «Они четыре часа играли и устали немного, вот черти, аж завидно», - подумал я.

В магазине я купил обезжиренный творог и фрукты. Мой организм не мог себе позволить все те продукты, которые я с удовольствием ел раньше.

2.

Я постучал в дверь. Не хотелось будить маленького ребенка, который в этот поздний по его меркам час уже спал. Дверь мне открыла довольно привлекательная женщина, хотя возраст уже оставил на ее лице несколько морщин. А может сказалась потеря сына.

- Привет, проходи скорее, а то ужин остынет.

- Спасибо тетя Света, но я только пиццы поем. Вы же сделали?

- Конечно, для тебя все что угодно. Ладно, иди на кухню, там сам решишь.

Кухня у них была большая. За столом, который стоял у окна, уже сидели отец семейства и Глеб. Мальчик улыбался. На лице у отца проскочила мимолетная улыбка и тут же исчезла. Он протянул мне руку. По его красным глазам я понял, что он был немного пьян.

Я молча сел за стол. Отец пока не был настроен на беседу, но я знал, что после третьей рюмки он начнет расспрашивать как у меня дела. Так было всегда, когда я заходил отмечать какой-либо праздник к этим довольно близким мне людям.

В кухню зашла Света. Она приобняла меня за плечо и села рядом с Глебом. Я опустил руку в пакет, который стоял между ног, достал небольшую коробку и протянул ее женщине.

- Возьмите, я понимаю, что вы, наверное, не отмечали день рождения, но я не мог прийти без подарка.

- Спасибо Андрей, ты сам понимаешь, что нам было не до дней рождения. Огромное тебе спасибо! Давайте выпьем.

Я достал из пакета бутылку вина.

- Ты не будешь водку? – спросил отец.

- Нет, не могу пить ничего крепкого.

- Выпей ради друга, сегодня же сорок дней, - сказал он и налил мне полстакана.

- Ладно, но не больше, - ответил я и через силу выпил его.

За столом мы просидели два часа. Как я и думал, отец стал расспрашивать меня о жизни, здоровье и дальнейших планах. Конечно же я не мог ему сказать, что после смерти его сына планов у меня не было никаких. Я не мог ему рассказать, что он был мотором моей жизни. Что я был всегда безынициативным тюфяком и все мы делали только с его подачи. Я сказал отцу что все хорошо и жизнь скоро наладится. В свою очередь я расспросил его о Глебе, о его планах. Я знал, что мальчик хотел пойти в футбольную академию, да и задатки у него я видел прекрасные. Но его ответ меня сильно разочаровал. Он хотел, чтобы Глеб пошел по его стопам и стал военным.
 
3.

Я не спал всю ночь и очень переживал. Я и так никогда не любил кладбища, а теперь не любил вдвойне. Я не знал как выглядела его могила теперь, ведь я не был там с момента похорон. Но отец сказал, что они поставили памятник неделю назад. И они предложили съездить туда, ведь традиции нужно чтить. Я и сам прекрасно понимал, что ехать было нужно.

Перед памятником я еле сдерживал слезы. Все приятные воспоминания пролетали мелкими вспышками перед глазами. Я вспоминал как до жути боялся девчонок, а он всегда сводил меня с подружками своих бесчисленных пассий. Вспоминал, как он отвел меня в группу к своим знакомым, которых также было очень много. Моей мечтой было всегда выступать в группе, и он исполнил ее просто так, даже не задумываясь. Вспомнил напоследок и день его гибели. В ней отчасти был виноват и его отец, но никто этого не знал, кроме меня.

Света положила цветы, зажгла свечку, и мы постояли перед могилой еще минут пять.

- Саша, ты иди к машине, а я еще тут постою, хорошо? – сказала женщина.

Я мысленно попрощался с другом и пошел к машине. Не увидев позади себя его отца, меня пробрала дикая злость. Я увидел, что он стоял около машины и курил сигарету.

- Недолго вы постояли там, - сказал я.

- Не твое дело, сколько надо, столько и постоял, - сухо ответил он.

- Я знаю, что это вы заставили его ехать подвыпившим, - сказал я и почувствовал, что сердце стало биться неровно.

- Если ты думаешь, что я не раскаиваюсь, то ты не прав. Я очень сильно жалею, ведь на него у меня были планы.

- Мне противно слышать это от вас, это же ваш сын.

- У меня отец попал под поезд на моих глазах, мать умерла, когда мне было пятнадцать, брат погиб в Афганистане, а первая жена с дочкой сгорели в пожаре. Жизнь жестокая штука, она научила меня относиться ко всему более спокойно.

- Вы хотите и младшего угробить?

- Все, ты сегодня идешь пешком.   

Пешком я не пошел, благо женщина успокоила своего мужа. Но всю дорогу мы с ним обменивались неприятными взглядами через стекло заднего вида.

4.

Вечером этого же дня у меня в голове родилась идея. Весьма странная, но часть моего сознания ее поддерживала. Я не мог этого предполагать, но через некоторое время эта идея проросла в моей голове и стала навязчивой.

Вообще весь устоявшийся порядок вещей в моей голове в последнее время перевернулся. Раньше я жил в собственном мире, в котором я считал, что происходящее вокруг никак не может коснуться меня. Этот нервный срыв повлиял на меня больше, чем я мог ожидать.

Я не мог представить, как человек может сойти с ума. Мне всегда казалось, что мы в любой ситуации можем контролировать свой мозг и поступки. Все эти новости про массовые убийства в школах, теракты, насилие над людьми и животными, самоубийства и прочее приводило меня в недоумение.

Маленький город, в котором я жил, никогда не изобиловал такого рода новостями. Окружение не давало человеку перейти за черту безумия. Но если это и происходило, то с большим размахом.

5.

Через месяц бессонных ночей, безрезультатных походов к неврологам и терапевтам и огромной горы выпитых таблеток я понял, что оправится мне будет очень тяжело, может быть даже невозможно. Осознание того, что я уже практически сдался бросало в холодный пот. И я наконец решился.

Я пошел в подвал и взял молоток, гвозди и пилу. Открыв дверь подъезда, мне в лицо ударил залп снежной пелены. На дворе стояла середина декабря.

В гараже у меня лежали длинные сосновые доски, честно заработанные на службе в местном лесничестве. Я разрезал их на двое так, что получились заготовки по три метра, сложил их в багажник своего рабочего "Уазика" и поехал строить шалаш. Для Глеба.

Импровизация, как я считал, была лучшим средством в борьбе с сомнениями данного предприятия. Я хотел построить этот шалаш так, чтобы найти его было практически невозможно. Удерживать там мальчика до тех пор, пока его идиот папаша не разрешит пойти ему в футбольную секцию. Последствия меня не волновали. Я хотел оставить после себя что-то стоящее. Тем более я знал главного тренера из секции и был уверен, что он сделает из него приличного игрока.

Место я присмотрел до этого. Мой странный визит в лесничество во время отпуска никого не смутил. Потому что всем всегда на все плевать.

По дороге я уже примерно придумал, как заманить туда Глеба. Место я нашел шикарное. Около десяти километров от города. Вроде не так и далеко, но глушь там была еще та. Делянку в этом месте собирались осваивать только через пять лет, поэтому людей ждать не стоило. До ближайшей деревни было пять километров, до другого города восемнадцать. Дорога была полузаброшена и за три километра до места разделялась еще на несколько.

Шалаш я делал два дня. Ничего особенного в нем не было. Он был больше похож на большую будку. Пол я выложил теми же досками, стены внутри обил кусками старого матраса. Соорудил широкую, но короткую скамейку и поставил небольшую буржуйку. Все было готово.

Настроение у меня было прекрасное. Даже захотелось закурить. Приехав, я зашел в магазин и купил сигарет и бутылку коньяка. А ведь я бросил курить семь лет назад.

6.

Обдумав, как заманить мальчика, я решил написать письмо отцу. Мысль о скрытности я отмел сразу. Ну зачем мне было что-то скрывать, ведь его отец сразу бы догадался. Я написал: «Если вы хотите увидеть своего сына, вы должны пообещать мне записать его в футбольную секцию. Чем быстрее вы дадите ответ и прикрепите доказательство, тем быстрее вы узнаете о его расположении. Я могу вам гарантировать, что не выдам это место даже под пытками, ведь терять мне больше нечего. А ему есть. И это его мечта, если вы вдруг не знали. Координаты места пришлю сразу же, обещаю. Советую не тянуть. В противном случае я заберу его. Андрей, ваш друг и сосед».

Сообщение я решил отправить после того, как привезу Глеба на место. Я надел зимнюю куртку с большим меховым капюшоном, натянул шарф на шею и вышел на улицу. Хотя было еще шесть часов, на улице стояла кромешная тьма и только два фонаря по бокам длинного пролета домов освещали двор. Около одного из них был припаркован «Уаз». Сев в него, я стал ждать мальчика.

Я не мог долго сидеть в машине. Ожидание слишком давило. Прошло пол часа, а его еще не было. В это время повалил снег. Это меня сильно обрадовало, ведь под ним могли скрыться следы в лесу. Но было уже слишком поздно. Я переживал, что мальчик не захочет поехать со мной. Тогда я решил ехать ему на встречу.

Я знал, что он должен идти с занятий по английскому. Репетитор находился в восьми кварталах от дома. Примерно на середине пути я увидел Глеба. Он шел с огромным рюкзаком. Куртка его была наполовину расстегнута, а шапка повернута набок. Видимо после репетитора он где-то гонял мяч. Я съехал на обочину, открыл окно и окликнул его:

- Привет малой, заползай в машину.

- Хорошо, - запыхавшимся голосом ответил он. Улыбка не сходила с его губ.

- Только давай съездим в одно место, это буквально на полчаса, но я обещаю, что тебе понравится.

- Но родители будут…

- Не переживай, можешь им позвонить. Другое дело, что тебя не отпустят. Но по приезду я могу все уладить и тебе ничего не будет, ладно?

- Хорошо, поехали.

Мальчик стал улыбаться еще больше. Я тоже. Нервозность как рукой сняло. Я включил радио, там мурлыкала что-то про любовь молодая девушка.
 
7.

Через пол часа мы приехали на место. Я вышел и открыл дверь для мальчика. Потом я взял из багажника два настенных фонаря, которые освещали гараж. Отдав один Глебу, я включил второй, и мы пошли к шалашу. Тропинку уже засыпало свежим снегом и ноги изрядно в нем утопали.

- Неужели Вы построили шалаш? – тихо спросил мальчик, точно идущий по моим следам. Я остановился, чтобы отдышаться и повернулся к мальчику.

- А ты думал, что я так просто тебе об этом говорил? Да, я построил. Сам удивился, каким классным он вышел. В нем можно будет жить летом, представляешь? И главное, что никто его не развалит, как предыдущий. Вырубки тут не будет еще долго, а грибники сюда редко заходят.

Глеб посмотрел на меня глазами полными обожания. В один момент мне стало стыдно, но вспомнив про конечную цель все встало на свои места.

- Пошли, уже недалеко.

Спустя пять минут мы пришли на место.

Я открыл замок и пролез внутрь. Повесив фонарь на заднюю стену я сказал мальчику пройти. Хотя на его лице и читалось удивление от красоты и практичности этого места, он старался это скрыть. Я сел на скамейку.

-  Садись, не бойся, она спокойно выдержит нас двоих, - сказал я.

-  А когда мы поедем сюда с ночевкой? – спросил мальчик, садясь.

 - В середине весны, если все будет хорошо. Дрова нужно будет заготовить за пару недель до приезда. Кстати, о дровах.

Нужно было сходить за дровами, которые я приготовил для мальчика. Я сказал ему подождать и пошел за ними. В душе я очень надеялся, что они будут более- менее сухими, чтобы Глеб не замерз. Я поднял брезент. Дрова спокойно лежали на подстилке из досок и оказались довольно сухими. Все было под контролем. Оставалось только забрать у мальчика телефон. Мне очень везло, что ему до сих пор не позвонил.

Я положил дрова около печки и убедился, что спички и средство для розжига лежат рядом.

-А эти дрова я подготовил, чтобы проверить нашу печку. Слушай Глеб, дай мне свой телефон подсветить, а то там еще остались, а я не помню где. Отсыреют ведь.
Глеб без лишних слов достал телефон и дал его. Мне стало не по себе от того, что я должен был разрушить доверие этого прекрасного мальчика. Я сел рядом с ним.

- Слушай, пока мы тут вдвоем, и никто нас не слышит, можешь рассказать мне одну вещь? – сказал я, смотря в пол.

- Да, какую? – ответил мальчик и повернулся ко мне.

- О чем ты мечтаешь?

- Я хочу, чтобы брат был жив, а то без него очень скучно.

У меня защемило сердце. Я не ожидал такого ответа. Я всегда думал, что он практически не переживал его смерть, но теперь я понял, что я проглочу эту боль, перетерплю и может быть начну все заново, а он пронесет это с собой всю жизнь.

- А футбол, ты же сам мне говорил?

- Да, я очень хочу быть футболистом, только папа не разрешает, я у него уже два раза просил.

- Ничего, станешь, главное не передумай.

Я встал, похлопал его по плечу и вышел. На часах уже было восемь, и я почувствовал, как начинает понижаться температура. Я посмотрел на экран телефона. Приложение показывало минус десять градусов. Я недоумевал, почему родители до сих пор не позвонили мальчику. Я попробовал набрать его номер и услышал «абонент недоступен». Телефон был отключен за неуплату.

Я достал из кармана замок и закрыл дверь. Услышав это, мальчик подбежал и начал стучать.

- Зачем вы меня закрыли? – с дрожью в голосе спросил он.

- Слушай, тебе нужно будет посидеть тут до завтра, может быть еще максимум один день. Прошу тебя, только не обижайся на меня, потом ты сам все поймешь. Спички лежат на печке, дров тебе хватит, еды тоже, тебе только нужно посидеть тут.

Я услышал, как мальчик начал плакать.

- Успокойся, я обязательно приеду завтра.

Я направился к машине. Открыв дверь, я увидел на заднем сидении сумку с едой. У меня все рухнуло внутри. Я начал обдумывать все варианты, одним из которых было даже не идти обратно. Я подумал, что без еды он сможет продержаться до завтрашнего вечера, но вот без воды точно нет. Придя обратно, я увидел, что из трубы идет тонкая струйка дыма. Я постучал в дверь.

- Глеб, я забыл еду. Я сейчас открою, но только без фокусов, понял?

- Хорошо, я сижу на скамейке, как обычно, - сказал мальчик, всхлипывая и стуча зубами.

Я положил сумку с едой на снег и стал отпирать замок. Когда я открыл его, мальчик действительно сидел на скамейке рядом с дверями. Он смотрел на меня, не отводя заплаканных глаз. Я поднял сумку с земли и стряхнул с нее снег. В этот момент мальчик подбежал и толкнул меня. Я упал в проходе, а он, наступив мне на живот, начал убегать.

- Стой, ты же заблудишься! – крикнул я и побежал за ним.

Пробежав минуту, я почувствовал, как закололо в груди. Остановившись, я проверил пульс. Он был сильно прерывистым. Я подумал, что это не к добру, но все равно побежал дальше. Через двести метров я упал и провалился в пустоту.

8.

Через десять минут я пришел в сознание. Снег, приложенный к лицу, помог быстрее сориентироваться. Я включил фонарик и пошел по следам, которые были практически не видны под слоем мирно падающего снега. Где-то на середине пути до машины следы мальчика поворачивали совершенно в другую сторону. Надежды на то, что он побежит к машине, рухнули. Клянусь, если бы он так сделал, мы бы поехали домой, а там будь что будет. Но эта ночь сулила нам много неприятных приключений.
 
Я осмотрелся по сторонам. Таких прекрасных ночей я не видел давно. И смотрел ли я на них когда-нибудь по-настоящему? Складывалось ощущение, что сегодня все звезды решили дать представление и выйти на небосвод. Я выдохнул и облако пара взмыло вверх к звездам, сделав их еще более невероятными. На какое - то время я забыл о всех проблемах. Если бы я мог делать это чаще, возможно моя жизнь смогла наладиться. После этой мысли я вспомнил, что нужно было идти искать мальчика, ведь мороз с каждой минутой усиливался.

Я внимательно всматривался в каждый след и старался идти быстро, не переходя на бег. Вдруг я услышал что-то похожее на крик. Это точно был мальчик, не было никаких сомнений. Я побежал на крик не смотря на боязнь снова упасть. По пути я пару раз споткнулся о пеньки, припорошенные снегом, и хорошо приложился. Сбоку в груди постоянно покалывало, но я не обращал на это внимание. Благо ночь была довольно светла, иначе поиски могли затянуться. Невдалеке я увидел довольно глубокий овраг. Из него доносились тихие стоны. Я подбежал к краю и увидел мальчика, который лежал рядом с поваленным деревом.

- Глеб, что с тобой? – еле переведя дыхание спросил я.


- Я ногу кажется сломал, больно то как! – выкрикнул мальчик сквозь слезы.

- Подожди, я сейчас тебя вытащу.

Я спустился к нему. Посмотрев выше, я увидел поваленную сосенку, за которую видимо зацепился мальчик. Я посмотрел на ногу и слегка поежился. Лодыжка была неестественно вывернута. Я взял мальчика на руки.

- Ничего, сейчас поедем в больницу, а потом домой, все будет хорошо.

- Зачем вы хотели меня тут оставить, что я вам плохого сделал? – спросил Глеб, у которого от холода сильно стучали зубы.

- Давай потом, сейчас надо спешить.

Я пытался идти быстро. Уже не чувствовал рук, но все равно нес его, стараясь не выронить.

Когда наконец я добрался до машины, сразу открыл дверь и положил мальчика на заднее сиденье. Он уже находился практически в обморочном состоянии. При попытке разблокировать телефон я понял, что не чувствую трех пальцев на правой руке. И мне было на это плевать. Мне также было плевать на то, что сердце вот-вот выскочит из груди. Оно мне намекало об этом всю дорогу к машине. Меня волновало только одно. То, что ничего не получилось, опять. Сколько было провалов и вот еще один. Причем старался я не для себя. И все равно неудача. Плюс к ней еще и ворох проблем, и возможный срок. Но пенять было не на кого. А если мальчик потеряет ногу? Что тогда? Это теперь должно было стать моей целью, и я должен был ее достичь во что бы то не стало. 

Я заскочил в машину и втопил педаль газа в пол. Из-под колес тут же вырвались облака белой пыли. Машина забуксовала, чем не на шутку встревожила меня. Я попробовал сдать назад и резко нажать газ. Получилось это с третьего раза. По пути машина постоянно теряла уже довольно засыпанную снегом колею. Я постоянно оборачивался, проверяя состояние мальчика. ОН держался на удивление мужественно, хотя по нему было видно, что боль была невыносимой.

Когда мы выехали на трассу, я выдохнул. До больницы оставалось где-то двадцать минут. В голову лезли разные странные мысли, вплоть до того, чтобы врезаться в первый же столб для сокрытия улик. Но было уже поздно что-то менять. Я и так уже достаточно подпортил жизнь себе и ребенку.

Мы подъехали к травмпункту. Я сел на заднее сиденье.

- Слушай, прости меня. Ты, конечно, пока меня не поймешь, а может быть никогда не поймешь. Рассказывать или нет это твое право. Я бы рассказал. Но если ты не будешь, тогда я что-нибудь придумаю, обязательно. Ты будешь футболистом, чего бы мне это ни стоило.

- Я расскажу всем, обязательно, - со злостью в голосе сказал мальчик.

- Как знаешь, парень, как знаешь. Прости меня, я не хотел сделать тебе ничего плохого.

Я надел капюшон и взял мальчика. Поднявшись на ступеньки, я остановился возле двери. Мне не хотелось заходить туда. Я знал, что меня начнут расспрашивать о мальчике, о травме. А мне просто захотелось спрятаться от последствий. То бесстрашие, которое появилось в лесу, куда-то исчезло. И я ненавидел себя за это, но ничего не мог с собой поделать.

Я положил Глеба на крыльцо. Потом я постучал в окно несколько раз и побежал к машине. Став за ней, я стал ждать. Через минуту окно открылось и из него выглянул врач.

- Кто тут стучит? - крикнул мужчина лет пятидесяти.

- У вас на крыльце лежит мальчик, у него перелом, помогите ему пожалуйста – сказал я.

- А ты кто такой?

- Не важно, помогите ему.

Я залез в машину, перепрыгнул с пассажирского сиденья на водительское и завел машину. Уезжая, я заметил, как врач вышел и взял ребенка.

Я потом долго раздумывал, куда поехать и что делать. Сначала хотел спрятаться, но понял, что не смогу вечно. Потом хотел пойти в милицию, но побоялся. В итоге в тот же вечер я пошел к родителям мальчика и все им рассказал. На их вопрос «Зачем?» я просто не отвечал. Они бы все равно меня не поняли.

Отец сильно избил меня, но я даже не сопротивлялся этому.

9.

На завтра они пошли писать заявление. Меня через два дня посадили в следственный изолятор. Также мне ампутировали по фаланге на двух пальцах.
Через неделю состоялся суд, где мне дали два года условно. Не было никакого мандража, хотя раньше я боялся даже простых собеседований. Не скрою, это вызывало приятные ощущения.

Ногу мальчика спасли, перелом зажил, но из-за сильного обморожения порванные связки не могли больше нормально функционировать, и мальчик остался хромым на всю жизнь. Это сильно ударило по мне, и, если бы одним прекрасным днем я не увидел, как он со своим другом как ни в чем не бывало гонял мяч, я не знаю, чтобы со мной было. Но это спасло меня один раз, а потом спасло еще. Потому что я знал, что этот парень добьется всего сам, без чьей-то помощи.

Соседи косо глядели на меня, не говоря уже о родителях. Мне пришлось переехать. И как оказалось потом, я больше никогда не встречал этих людей. Лишь изредка я заходил на страничку Глеба, чтобы узнать о его дальнейшей судьбе.