Бабушка

Нынешним летом Наталья приезжала к родителям всего два раза и с бабой Дусей ей встретиться не довелось. Потому что та в это время года - ягодный сезон - чаще всего бывала у сына, Николая. Набирала ягод, варила варенье для детей и внуков и только потом с чувством выполненного долга возвращалась домой. Хотя родные места покидать со спокойной душой ей вряд ли удавалось. В этом селе жил ее сын, тут же покоился прах мужа и старшей дочери. Как-то так уж вышло: позвала Лизавета мать к себе, все уговаривала: "Ты знаешь, мам, как мне трудно без тебя". Мать приехала, пожила с дочерью полгода, а она возьми, да умри! Сердце дочери было не очень крепким с рождения, а тут еще и жизнь навалилась на него со всем своим несовершенством... Не выдержало - и остановилось в 34. Похоронили ее на родине, в селе Ягодное.
  После похорон баба Дуся осталась жить в Лизиной квартире. Хотя жизнью назвать такое поднебесное существование она категорически не хотела. Просто тянулась вереница серых монотонных дней, время от времени переходящих в черные, бесконечные ночи. После дочери не осталось даже внуков. Врачи не разрешали ей рожать, а Лиза строго следовала их рекомендациям - очень жить хотелось.
  Продать квартиру дочери мать тоже не могла. Все тут было создано ее умелыми руками. Разрушить свитое доченькой гнездышко было выше сил.
  ...Для Натальи, дочери Николая, баба Дуся была любимой бабушкой. С ней можно было часами разговаривать на любые темы: про моду, женихов, от коих у 18-летней девушки в городе просто отбоя не было. Душа бабушки была молодой, не сломалась ни от возраста, ни от пережитого горя.
  Внучка была очень огорчена тем, что не застала бабушку ни в начале лета, когда специально приезжала в ягодную пору и ни в августе... Когда она приехала во второй раз, то с порога спросила: "Мам, а баба Дуся приезжала?" "Приезжала, - ответила мать. - Набирала каждый день одна по полному ведру земляники, варили мы тут с ней варенье." Мать достала из шкафчика поллитровую баночку варенья, приоткрыла крышку, и по дому поплыл аромат ягодных полян и цветущего луга.
  ...Еще когда Наташка была совсем девчонкой, она любила ходить с бабушкой в лес за грибами и за ягодами. Собирала лесные дары баба Дуся с поразительной ловкостью и быстротой. Бывало, Наталья еле-еле кружечку наберет, а у бабули уже полведра почти. А еще бабушка любила раздавать ягоды. Идут они из леса, она всех, кто попадется навстречу, угощает спелой земляникой или малинкой. Кому - горсточку, кому - бидон. А однажды возвращались они так с Наташкой, измученные зноем, мухами, в кровь исцарапанные малиновыми шипами, смотрят - на завалинке сидит безногая тетка Домна. Подошла к ней баба Дуся, поставила перед ней ведро и говорит: "На, вот. Возьми, дорогая, свари на зиму варенье - будет тебе лекарство от простуды."  Та аж руками замахала, но все же баба Дуся уговорила ее принять малину. А когда они пошли с Наташей дальше, бабушка сказала: "Вот теперь будет  зимнюю стужу тетя Домаша чай пить и нас добрым словом помянет. Доброе слово-то важней всего. А мы завтра встанем пораньше и еще наберем, правда, Наташа?". Конечно! Разве могла девчушка не согласиться с любимой бабулей? Наоборот, она себя сейчас чувствовала такой счастливой! Ей было радостно за бабушку, за тетю Домну, за всех на свете...
  Потом уже, с возрастом, Наташа поняла, что именно баба Дуся дала почувствовать ей тогда, где в нас живет душа. От добрых слов и дел бабушки щемило и радостно подпрыгивало где-то под ложечкой. А еще Наташа очень любила наблюдать за бабушкой в церкви. В Ягодном была небольшая церквушка и Наталья тогда ходила туда, в основном, только затем, чтобы увидеть бабушку молящейся. Во время молитвы баба Дуся была похожа на маленького ребенка с открытой настежь душой. Ее глаза наполнялись слезами, лицо светлело, а губы шептали слова молитвы. Наташино сердце от этого тоже наполнялось каким-то небесным светом, трепетало. Она прямо на глазах становилась взрослее и серьезнее и вторила всему немногочисленному приходу: "Верую во Единого Господа Иисуса Христа..."
   В сентябре Наташе принесли телеграмму: "Приезжай. Болею. Бабушка".  Быстро собравшись в дорогу, она уже летела в другой город, к родному человеку. Когда Наташа подбегала к девятиэтажке, в которой жила ее бабушка - в сердце кольнуло от нехорошего предчувствия. Возле подъезда толпился люд. Среди них она увидела посеревшего от горя отца и мать, повязанную зловещим черным платком. Вынесли бабушку. Лицо ее было спокойно и светло, как тогда, в маленькой церкви, на молитве. Наташа знала - бабушка ей рада и теперь, почувствовала ее присутствие. Стало понятным, что значила для нее эта мудрая, простая женщина...
  Бабу Дусю похоронили там же, в родном Ягодном. Теперь ей уже не надо было делать усилий над собой, чтобы уезжать в город. Можно было остаться здесь. Навечно.