учительская часть вторая

       У Ч И Т Е Л Ь С К А Я
     (ч а с т ь   в т о р а я) 



Переменки проходили в играх в перышки, фантики, футбол и всё
на подоконниках в коридоре. Про первые две вы наверняка всё знаете,
а про футбол немного расскажу.

"Мяч" представлял собой бумажную четырехгранную пирамидку
сантиметров двух высотой.

В начале игры он, как это полагается в фуболе, помещался в центр
подоконника. На левом и правом вертикальных откосах оконных проемов
карандашом были размечены "ворота" шириной в 10 см.

Разыгрывалась подача и начиналась игра. Чтобы "ударить" по
"мячу" надо было совсем рядом с ним хлопнуть слегка согнутой ладошкой
по подоконнику из искусственного серого мрамора с вкраплениями белых
горошин и залитого во многих местах фиолетовыми чернилами.

В результате воздух из-под ладошки со стороны большого пальца
гнал бумажную пирамидку в нужном направлении.

Дальность полета зависела не от силы шлепка, а от ловкости и
опыта. Но если нужно было отправить "мяч" далеко то шлепок делался двумя
ладошками, составленными параллельно.

В этом случае струя воздуха устремлялась между расположенными
рядом указательными пальцами обеих ладоней.

Болельщики визжали во все легкие, шлепали себя ладонями по
груди, по коленкам так, что  казалось "мяч" от поднятой бури вот - вот 
улетит в аут.

А про фантики я вспомнил вот почему. Был у нас в классе ученик
по фамилии Троицкий, запамятовал я только имя его, то ли Вова, то ли Юра.
Жил он как раз напротив моего дома, на противоположной стороне улицы
Карла Маркса.

На улицу фасадом смотрел трехэтажный дворянский особняк,
а во дворе стоял перпендикулярно к нему людской флигель.

Вот это ветхое сооружение до предела было забито жильцами,
в их числе и две многодетные крайне бедные семьи наших одноклассников,
Лындина и Троицкого.

Игра простая, но чтобы быть допущенным к ней надо было
иметь при себе фантики.

Конфеты с шишкинскими мишками, кажется, по 10 рублей за
штуку и сахар по 2 рубля за кусочек мы покупали у спекулянток на углу
нашей Карла Маркса и Садово-Черногрязской, рядом с комиссионкой.

Конфеты съедали, а фантики, складывали в пакетики на манер
аптечных, в которых тогда продавались всякие лечебные порошки.

Ну, а дальше с фантиками в кармане к подоконнинку.

По-моему, конфет в своей жизни Троицкий даже не пробовал,
а в фантики играть любил.

И еще он очень любил рисовать и это у него здорово получалось.

Чтобы выйти из положения  он изображал цветными карандашами
на листочках чистой бумаги разных птиц, животных.

Когда весь зоопарк был исчерпан он стал рисовать танки,
самолеты, пушки.

Затем он сворачивал эти листочки так же как настоящие фантики
и вступал с ними в игру. Его никто в классе никогда не упрекнул за
вынужденную фальсификацию.

Более того,  эти эксклюзивные работы ценились значительно
выше, чем фабричные конфетные обертки.

После окончания школы прошел слух, что он тоже поступил в
МВТУ, и если это так, то мне очень жаль, что я его там ни разу за шесть
лет так и не встретил.

И еще мне жаль, что тогда в школе в его фантиках  так никогда
и не побывали настоящие конфеты, которыми он смог бы угостить двух
своих младших братьев и сестренку. А мы сами этого сделать так и не
догадались. 


В пятом классе появились новые предметы. Литература, история,
география, английский язык и естествознание.

Появился первый классный руководитель Бограчева Любовь
Бенционовна, она же учительница математики до самого окончания школы.

Очень добрая и симпатичная, так и не сделавшая ни в одном
табеле своих учеников за все время обучения ни единого замечания.

Учительницей естествознания, а в старших классах зоологии
и биологии, была Татьяна Александровна.

Ее уроки шли в специально оборудованном кабинете, стены
которого были увешаны плакатами с изображениями растений, животных,
рыб, а сам кабинет уставлен ящиками, горшками, кадушками с незнакомой
мне растительностью.

С наступлением весны под ее руководством мы занимались
посадкой саженцев в голом тогда школьном дворе.

Солидные липы, которые там сейчас растут, это живой памятник
нашей Татьяне Александровне.


Я уже рассказывал о том, что наша школа стоит на бывшей
прицерковной территории, где три сотни с лишним лет тому назад по
религиозной традиции тогдашних времен, был устроен погост, кладбище
при Храме Никиты Великомученика.

Вот мы и натыкались на эти старинные захоронения. Сначала
было жутковато, а потом привыкли.

Классным руководителем с шестого по восьмой классы
включительно был, доброй памяти, Завистовский Станислав Павлович,
любимый всеми нами и  достойный этой любви.

О нем я уже рассказывал ранее. Он бы довел нас до выпуска,
но в конце 52- го  был репрессирован, а еще через год его освободили.
Но в школу он больше не вернулся.

Табель мой пестрел записями, характеризующими меня как ученика
недисциплинированного.

"Подсказывает отвечающему с места, выкрикивает"или "Все время
разговаривает с Каширцевым на уроках русского языка и литературы".

Юрка Каширцев к тому времени уже стал лучшим баскетболистом
нашей школы, подвижным, ловким и самым результативным.

И как же мне было не обсуждать с ним  проблему хитрого броска
мяча в корзину, переложенного за своей спиной из одной руки, которую
страхует противник, в другую.

К тому времени только ему удавался этот маневр. Его надо
совершить в коротком прыжке непосредственно под щитом.

Хотя эффектнее этот финт выглядит, когда игрок проделывает
его на достаточном удалении от щита и в затяжном, почти балетном по
красоте, длинном прыжке.

Такой прыжок смотрится как полет при замедленной съемке.

И несмотря на эти компрометирующие записи на последней
странице табеля все-таки значилось "Переводится в 6-ой класс с
Похвальной Грамотой".


Первый экзамен за все время обучения, который входил в
Аттестат зрелости, был экзамен по Конституции СССР в конце 7-го класса.

Я помню эту небольшого формата книжку светлорозового
цвета, хотя держал ее в руках всего один день накануне экзамена.

Готовились к экзамену мы вместе  со Славкой Фоминым,
с которым после фильма "Тарзан" мы летали на веревках строительных
лесов храма Никиты Великомученика, как наш герой на лианах  в джунглях,
по-тарзаньи вопили и верещали на манер дикарей племени замбези.

Готовились на СКИФе. Перед этим купили в магазине рядом
с садом Баумана четвертинку водки и два пирожка с повидлом по
полтиннику, и еще две сосиски завернутые в газету из дома.

Тогда газета была предметом первой необходимости в любом доме.
Некоторые газеты читали в очередь, особенно "Советский спорт", а другие,
"Правду", например, часто вовсе не разворачивали.

Ее члены партии были обязаны выписывать, а кто будет читать
обязаловку, забубенные если только.

Вообще газеты листали чаще всего от нечего делать, в транспорте
или ожидая электричку. Крайне редко по необходимости, например,
подготовиться к выступлению на политсеминаре, сформулировать к
собранию официозную точку зрения.

Будучи уже взрослым я регулярно покупал Вечерку и Московскую
правду.

В них печатали  объявления о защитах кандидатских и докторских
диссертаций и о разводах и, кажется, по субботам на последней странице
появлялся кроссворд.

Однажды я наткнулся на объявление, из которого явствовало,
что разводятся двое мужчин, кажется, с еврейскими именами и фамилиями.

Ни у кого, кому бы я ни показывал эту газету, не возникало
сомнения, что это опечатка.

Народ был еще не испорчен и об однополых браках тогда еще,
слава богу, никто не слышал. 

С технической стороны газеты были почти идеально выверены
и если даже случайно проскакивала опечатка, то в следующем номере
редакция приносила за нее свои извинения.

По этому поводу ходил анекдот. На последней странице в хвосте
последней колонки мелким шрифтом текст - "Во вчерашнем номере нашей
газеты вкралась досадная опечатка. Вместо напечатанного "сионист Пердюк"
следует читать "пианист Сердюк". Редакция приносит свои и т.д.".

То же самое при издании книг. Каждый буквально экземпляр тиража,
а тиражи были миллионные, снабжался листком с исправленной опечаткой,
если таковая имелась.


Вся Москва была заставлена, увешана стендами с центральными
и городскими газетами.

Читали их, в основном, пенсионеры. Если в газете был кроссворд,
то этот клочок бывал обязательно вырван, вернее два клочка.

Потому что на непрозрачном стенде висело два экземпляра газеты
одного номера, разворот страниц первой и четвертой, рядом разворот
второй  и третьей.

На Цветном бульваре, в той его части, что примыкает к Трубной
площади были установлены стенды с центральными газетами всех, тогда
шестнадцати вместе с Карело-Финской, Советских Республик.

У газеты, даже очень интересной и уже прочитанной, кроме того,
что "Газета не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор,
но также и коллективный организатор. В.И. Ленин" было множество других
функций.

Например, после войны из нее еще долго крутили махорочные
цигарки.

Летом пацаны складывали из нее панамки, как сейчас делают
оригами на японский манер.

Школьники употребляли ее на обертку обложек учебников.

Умевшие портняжничать мамы пускали ее на выкройку. В нее заворачивали
завтрак в школу, обед на работу, перекус пенсионера на грибной вылазке.

Газета была одноразовой скатертью, особенно во время
путешествия в вагоне поезда, в том числе и купированного, и даже мягкого.

Да! И еще газетой, сложенной в продолговатый плоский пакет,
очень удобно бить мух.

И последнее, самое ответственное ее назначение. На стенах
квартирных туалетов висели на гвоздиках матерчатые сумки, наполненные
аккуратно по сгибу разорванными квадратными кусками газеты.

Количество таких сумок строго равнялось числу ответственых
квартиросъемщиков.

Хозяева подготавливали эти куски впрок, строго следили за их
наличием в своей сумке, могли по расходу газетного сырья определить,
не пользуется ли кто-нибудь из недобросовестных или нерадивых соседей
их заготовками.

Вот здесь газеты читали обязательно, причем, особый интерес
доставлял процесс разгадывания, додумывания той части текста, которая
отсутствовала. Потом пускали по назначению. Представьте утреннюю 
сценку, когда муж, выйдя из этой читальни, еще не вымыв рук кричит:

- А вы читали...- и пересказывает только что прочитанное.
Оказывается, "Аденауэр отказался продавать нам трубы боль...", 
больничные, наверное, дальше было оторвано.

-"...большого диаметра"-  догадался сын, который еще
до отца ломал голову в сортире над расшифровкой фрагмента текста "ого
диаметра".
- А кому они нужны эти трубы большого диаметра,-
вздохнула мама и стала пересчитывать мелочь в своем кошельке.


Но вернемся к Конституции. К четвертинке мы купили еще
десятиштучную оранжевого цвета пачку сигарет "Дукат".

Сигареты, они были плоскими, вынули и, для конспирации,
по штучке проложили между страницами "Конституции СССР".  После чего
отправились на СКИФ.

Расположились в высокой густой траве. Сейчас я уже не помню,
но, наверняка пили из горлышка, не таскать же с собой стакан.

Светило солнышко, над головой и на сердце было безоблачно
и пели птички.

Только там где-то на самом краешке неба, далеко-далеко от нас
висела будущая гроза в виде пока небольшой, цвета старой золы тучки.

Но она не имела никакого отношения ни к нам лично, ни к
Конституции всего СССР.

Про экзамен мы забыли, потому что нас здорово развезло.

Потом мы еще курили, лежа на спине с закрытыми глазами и,
наконец, уснули.

Внезапно начался ливень с грозой. Мы промокли насквозь пока
добежали до арки в левом крыле дворца графов Разумовских, подмокла
и Конституция, а сигареты остались сухими.

Продрожали до первого проблеска солнышка и пустились бегом
по домам. 

В моем Аттестате в колонке справа во второй строке сверху
черной тушью написано "Конституция СССР 5 (отлично)". Вот и славненько.



        продолжение: http://www.proza.ru/2019/02/19/583