Афганистан

      
30 лет  назад начался вывод  советских войск  из Афганистана. Закончилась бессмысленная бойня, унесшая жизни тысяч советских солдат, оставившая после себя неизбывную ненависть к шурави, превратившая страну в одну из самых неспокойных регионов на нашей бренной земле.
Попытаюсь мысленно погрузиться в то далёкое время...

Я  всегда мало интересовался международной политикой, по крайней мере, если она напрямую не касалась СССР.  Краем уха я слыхал о какой-то долгоиграющей возне в Афганистане: кого-то там свергали, кого-то казнили, между силами, приходящими к власти, шла грызня, в результате чего к власти пришло  просоветское правительство,  и прочее в этом роде. Однако моя отстранённость и отсутствие интереса к афганским событиям вмиг испарились,  когда в конце 1979 года в СМИ появилось сообщение о том, что правительство Демократической республики Афганистан перед лицом «угрозы свержения революционного строя враждебными внешними силами» обратилось к СССР с просьбой оказать ему срочную военную помощь, и правительство СССР эту просьбу удовлетворило. Сразу вспомнилась Венгрия, Чехословакия... История ничему не учит,  подумал тогда я.

Ни о каких подробностях хода событий не сообщалось, теле- и прочая пропаганда лишь без конца  «объясняла» причины и обстоятельства ввода  войск. Родились выражения,  ставшие обиходными: «ограниченный контингент», «интернациональный долг».  Чтобы понять суть  происходящего, я начал слушать «вражеские голоса», выуживая сквозь вой глушилок обрывки информации из разных радиостанций, в результате чего  удалось получить некоторое представление о событии и составить о нём своё мнение.

Афганистан, отсталая, полуфеодальная страна, был втянут в водоворот радикальных социально-политических пертурбаций. В охватившем  страну хаосе, совершив не без содействия СССР государственный переворот, названный революцией, власть захватила маргинальная прокоммунистическая группировка, так называемая Народно-демократическая партия Афганистана.
 
Чуждые населению «социалистические» идеи,  жёстко  насаждаемые  новыми правителями, встретили в стране активное неприятие, и  вскоре власть зашаталась под напором народного недовольства и возрастающего  влияния религиозной оппозиции. К началу 1979 года ситуация в стране обострилась до такой степени, что власть была близка к падению. Понимая, что без военной поддержки  режиму не устоять, руководители НДПА Тараки и Амин неоднократно обращались к советскому руководству с  просьбой о вводе войск «для спасения завоеваний революции».

Вначале советское руководство их просьбу не удовлетворяло, надеясь стабилизировать обстановку путём  ужесточения репрессий против оппозиции.  После устранения считавшегося недостаточно решительным Тараки, к единоличной власти  пришёл Амин, жёсткий диктатор. Усиленные им репрессии лишь восстановили против  режима   всю страну, за исключением кучки «марксистов». В предчувствии надвигающего краха Амин  тоже слёзно  просит советское руководство срочно ввести войска. 

Однако к тому времени Амин уже утратил доверие Москвы: по сообщениям КГБ он вёл тайные переговоры с оппозицией, а, главное,  пытался  установить контакт с американцами. Опасаясь угрозы выпадения Афганистана из сферы влияния СССР,  советское руководство приняло решение об устранении амбивалентного Амина и замене его  лояльным Бабраком Кармалем,  давнишним агентом КГБ,  который должен был прибыть в Кабул вслед за войсками Советского Союза.

Разработав детальный план  ликвидации Амина,  СССР ввёл в Афганистан несколько спецподразделений. Афганский лидер расценил  этот шаг как   отклик на его последний отчаянный  призыв. А через день  откликнувшиеся  на зов добрые самаритяне начали штурм его дворца, в результате которого Амин был убит   вместе с детьми, домочадцами, охранниками. (О штурме дворца я в то время ничего не знал. Не могу припомнить, чтобы о нём рассказывали «голоса». Учитывая строгую заскреченность операции, за рубежом вряд ли о ней было что-нибудь известно. Сведения о штурме стали у нас  известны лишь спустя много лет, после перестройки). Тут же в  Афганистан был доставлен Бабрак Кармаль. Партия  получила нового фюрера,  а государство нового начальника, верную марионетку Кремля. Афганское радио немедленно  сообщило, что предатель  и враг народа  Амин казнён по приговору  революционного суда.

Мировое сообщество было потрясено вводом  советских войск в Афганистан.  Вооружённое вторжение в суверенную страну было воспринято на Западе как опасный    прецедент, представляющий угрозу существующему мироустройству.  Там считали, что попустительство агрессору может вдохновить его на очередные действия подобного рода. Одним из наглядных ответов на  советскую агрессию стал бойкот Московской олимпиады в 1980 году.

Вторжение СССР  сплотило афганскую оппозицию, и «ограниченный контингент»  был втянут в полномасштабную войну с  противниками режима, то-есть, в сущности,  с подавляющим большинством населения страны. В СССР  боевые действия в Афганистане назывались не войной, а «интернациональной помощью». Лицемерная приторность этого словосочетания, рождённого в пропагандистских недрах ЦК,  резала слух.  Согласно СМИ, основной задачей «ограниченного контингента» была организация политических и культурно-массовых мероприятий. О военных действиях массовиков-затейников сообщалось скудно, вскользь, они рисовались как отдельные успешные и бескровные операции против вражеских вылазок.

В результате дезинформации и умалчивания война  для советского населения  долгое время была «неизвестной»,  чуть ли ни  чем-то вроде военных учений. Даже когда  пошли гробы, было запрещено сообщать в прессе  о жертвах среди советских войск, солдат хоронили без почестей и надписей на надгробьях, похоронки были сухими, содержащими лживую информацию. Я видел такую похоронку у соседки по дому, которой привезли сына в цинковом гробу. Фарида-Федю отправили в пекло чуть ли не со школьной скамьи. Гроб открыть не разрешили. Наивные одноклассники и учителя хотели установить его  в актовом зале школы, но разрешения не получили.

Режим, развязавший кровавую войну в чужой стране, хладнокровно  бросающий туда, как дрова в печь,  своих граждан, преступно замалчивающий исчисляемые тысячами жертвы этой бойни, предавая  их имена немому забвению, на мой взгляд, заслуживает глубочайшего презрения.
Вспоминая  историю страны, протекавшую на моих глазах, я часто называю те или иные её страницы позорными.   Внутренние и внешние деяния режима, царствовавшего в «оплоте мира и демократии»  были  пронизаны  подлостью,  ложью, лицемерием. Внутри шла милитаристская грабиловка под издевательским лозунгом «всё для блага человека, всё во имя человека», снаружи — коммуно-имперская экспансия под стереотипным предлогом оказания неотложной  помощи попавшим в беду братским народам. Афганская война органично вписалась в бесконечный хоровод московских зловещих  игр.

30 лет назад несмотря на демократические перемены и провозглашённую Горбачёвым гласность,  глушение «вражеских голосов» продолжалось. Я по-прежнему слушал зарубежное радио, и хотя становилось всё очевиднее, что  информация, идущая оттуда, почти не отличается от той, что я получал из советских СМИ,  я по привычке,  да и по инерции продолжал продираться  к новостям сквозь глушилки, кстати, в один прекрасный день умолкнувшие навсегда.  Как бы то ни было, о начале вывода  советских войск из Афганистана я узнал по радио «Свобода».

Мне сразу вспомнились  заседание Съезда народных депутатов, когда зал в едином злобном порыве  с улюлюканьем и визгом обрушился на Сахарова, пытавшегося сказать слово правды о войне в Афганистане, о необходимости её немедленного прекращения.  Ведь это было совсем   недавно! Где же вы  сейчас, народные избранники, думал я,  беззаветные ура-патриоты? Куда девалась бешеная энергия вашего звериного гнева, способная, казалось бы, смести всё на своём пути? Почему не выходите на улицы, не протестуете  против преступной акции? Где? Так и хочется ответить в расхожую рифму.

Все ваши принципы яйца выеденного не стоят. Они, подобно скользкому солитеру, покорно изгибаются под зловонным дуновением метеоризма, называемого линией партии.  Чуть ли не вчера, тренированным чутьём почувствовав  настроение лидера,  вы в безумном экстазе, с выпученными глазами поносили  клеветника-антисоветчика, а сегодня, покорно подчиняясь указующему персту,  принимаете постановление, содержащее ключевые положения столь возмутившей вас крамолы.  Вы ещё не избавились от более чем полувекового партийного собачьего повиновения, но ваше время скоро придёт.

Почувствовав либеральную расхлябанность в атмосфере,  вы быстро сориентируетесь, и пользуясь плодами презираемых вами перемен, перекрасившись в горячих демократов, пролезете на все ключевые посты и сначала осторожно, тихой сапой, а потом всё напористее и наглее будете методично пачкать и устранять всё, связанное с ненавистными вам предательскими переменами. Пройдёт ничтожное по историческим меркам время, и новая Россия превратится в СССР  с поповским уклоном. Вместо портретов вождей набравшие коррупционный жир коммунисты станут таскать хоругви и иконы. Будут приняты законы, воспринимаемые цивилизованным миром как эталон сюрреализма, синдром  государственного психоза.

Сегодня, когда я пишу эти строки, несколько оголтелых «депутатов», обкуренных тем, что они называют патриотизмом, внесли в Думу проект  о признании ошибочным осуждение ввода войск в Афганистан, используя замшелую советскую риторику о «помощи» и «интернациональном долге». Другими словами,  уголовно-политическое преступление, начавшееся с коварного умышленного убийства позвавшего на помощь братка-коммуниста, вместо осуждения на международном трибунале, должно быть безусловно оправдано и поставлено  в славный ряд бесчисленных подвигов народа-богоносца. Если проект будет принят,  Россия, вслед за СССР,  в очередной раз подтвердит   репутацию уникальной державы, которая, в отличие от остального мира,  не совершила ни единой  ошибки за всю свою  историю.

Мало того, наверняка на очереди законодательное оформление уже давно зреющего в народных недрах требования  о восстановлении  истины об исторически оправданных акциях советской власти, пресечении набивших оскомину врак, распространяемых внешними недругами и внутренней пятой колонной. 1937 год, голодомор, пакт Рибентропа-Молотова, «дело врачей», Венгрия, Чехословакия, Катынь — каков диапазон, какой простор для думского творчества! Неверная оценка этих событий, данная когда-то прорабами перестройки, этими сплошь русофобами, должна быть решительно осуждена, историческая правда восстановлена. 
Ждать осталось недолго...