Критика в свете теории наивных стихов

Предварительные пояснения

На секции прозы ЛИТО «Созвучие» им. Н.М.Скрёбова проводится игровое обсуждение текстов. Игра проходит в виде суда: есть прокурор и есть адвокат.
17 февраля 2019 «суд» состоялся над произведениями... поэта Виктора Белоконя. При этом за защиту никто не брался. Я уже ранее касался темы примитивной литературы (см. статью «Графомания? Нет, литература!» http://proza.ru/2012/04/08/397), поэтому решил, что некоторые мои выводы помогут «суду» найти то место в литературе, в котором находится ниша творчества поэта: оценивать подобное творчество нужно в свете теории субполей в искусстве.
И действительно, если красный мундир нелепо выглядит на поле боя, то на футбольном поле красная майка – привычный цвет формы. Отсюда: точное место творчества автора определит и отношение к нему слушателя.
Моя адвокатская речь вызвала, однако, более насущный вопрос: является ли примитивная литература искусством вообще. Если считать наивное творчество искусством, то его представителей нужно ставить в один ряд с классиками. В ответ я приводил примеры «чудесного» превращения примитивного творчества в классическое (например, грузинского художника Нико Пиросмани или, что более наглядно, – Феофана Грека или Мастера Бертрама; куда отнеcти знаменитое двустишье В.Маяковского «Нигде кроме, как в «Моссельпроме»?). Кроме этого, наивное творчество не ограничивается, например, лирикой. То, что вся литература (вне зависимости от субпласта) относится к искусству, на мой взгляд безусловно.
Аудитория была явно не готова к такому повороту разговора. Адвокат проиграл. Но очень надеюсь, что поднятая тема что-то изменит в отношении читателя к примитивному творчеству.

Тезисы речи адвоката (с исходными текстами подзащитного, выставленными на обсуждение автором <с моей корректурой>; в квадратных скобках – места, которые отметил прокурор для исправления; некоторые примечания автора я снял как избыточные).

***

Искусствоведы отмечают существование «третьей культуры» между фольклором и профессионализмом: «наива» или «примитива». Она постоянно взаимодействует и с тем, и с другим, даже с учётом возможной потерей собственного лица, но обладает где-то в глубине прочным центром самотяготения (искусствовед В.Н.Прокофьев).
Пласт «третьей культуры» в литературе – кстати, по «толщине» превышающий остальные слои – включает такие понятия, как «примитивное», «примитивистское», «инфантильное», «детское», «дилетантское», «любительское», «провинциальное», «субкультурное», «девиантное», «аутсайдерское». Тут же эпигонство, «парафольклорные» формы (песенники, альбомы), произведения «тюремной лирики» и т.д. (филолог Д.М. Давыдов). Отмечу ещё и стихи-лозунги, и стихи-рекламу, и кричалки. Этот пласт называют маргинальным, т.е. несовместимый с культурными и этическими литературными традициями, что на мой взгляд – предрассудок.
Литературоведы давно и серьёзно изучают примитивную литературу, ведь она процветает в моменты смены одной большой стилевой системы на другую, когда на её основе начинаются процессы нового формообразования, ломающие прежние структуры. Если не вдаваться в подробности, то разрабатываемый А.С. Пушкиным новый литературный язык зачастую воспринимался в начале XIX века чересчур приземлённым, а некоторые произведения поэта – даже примитивными, поскольку читатель воспитывался на образчиках «высокой поэзии» Г.Р. Державина и Ко.
Если литературное пространство содержит три субполя (профессиональная словесность, непрофессиональная и фольклор), то произведения Виктора Белоконя отношу ко второму. Можно перейти на более конкретный уровень иерархии. Ведь дилетантская словесность в свою очередь делится на «наив», «детское творчество» и литературу «секуидарную (медиальную)» (неумелую, клишированную). Я отнесу поэзию Виктора Белоконя, скорее, к «наиву».
Относиться к подобному творчеству нужно несколько иначе, чем к профессиональной словесности. Литературная корректировка (подгонка под некие сиюминутные каноны) разрушит наивное произведение, превратит его в безликую штамповку (в чём затем т.н. «графоманов» со смаком и обвиняют).
Наивное творчество как правило обращается к темам, которые были ранее хорошо разработаны. Вот именно здесь говорить о клишировании нельзя, потому что эти темы не теряют актуальности. Какие темы? Это гражданская, городская и любовная лирика.

Давайте начнём читать произведения моего подзащитного.

В творчестве Виктора Белоконя (на примере представленных произведений) есть образчики стихов, раскрывающих упомянутые выше темы. К гражданской лирике смело отношу «В Ростове праздник в феврале», «Живи, расцветай, наш любимый Азов», «Донская Столица – Ростов-на-Дону», «Спасибо тебе, Дед». Любовная лирика представлена стихами «Москва – Париж, письмо к женщине», «Не веришь? Что ж, не верь, знай, я люблю тебя», «Привет, подруга, как живёшь?». Есть стихи, посвящённые такой «больной» теме, как стихосложение: «Легко графоманке головку вскружить» и «А. С. Пушкину». Ну и стихи, посвященные философскому осознанию бренности жизни: «Финита ля» и «Я по секрету Вам признаюсь».

Два стихотворения на гражданскую тематику посвящены ВОВ, а два – городам.
Как ни странно, поэты-наивисты обращаются к гражданской лирике даже чаще, чем к любовной или пейзажной.
Что характерно для этого вида поэзии? Прославление героев, описание подвигов, клеймение побеждённой фашистской нечисти, обязательные памятник со звездой. Эти стихи отлично слушаются на митингах, с трибуны, когда нужны именно лозунги. Поэты к этой вечной тематике постоянно добавляют что-то новое, хотя и остаются в оковах патриотических штампов.
В стихотворении «В Ростове праздник в феврале» автор преклоняется перед подвигом солдат, освобождавшим город (упоминаются известные герои генерал-лейтенант Василий Филиппович Герасименко и старший лейтенант Гукас Карапетович Мадоян). При этом автор, выделяя конкретных персонажей, апеллирует в своём порыве ко всем жителям города, что, несомненно, нечто новое.
В последние годы на День Победы миллионы россиян выходят на шествие Бессметного полка. Виктор Белоконь отразил этот патриотический настрой в стихотворении «Спасибо тебе, Дед», посвящённый дедушке Тимофею. Получилось развёрнутое повествование, в котором автор отразил свои мысли о советском солдате, победившем в войне фашизм. В данном стихотворении применён такой относительно частый приём в примитивной поэзии, как аллюзии (в т.ч. на известные произведения русских классиков) и упоминание русских полководцев, прославивших Россию в прежние времена. Любопытно, что даже стилистические просчёты тут принимают особый смысл («Мы сможем отстоять земли Родную пядь»).
Авторы от примитива воплощают в стихах свою любовь к малой родине. Не смог не прославить Виктор Белоконь города Азов и Ростов-на-Дону. В стихотворении «Живи, расцветай, наш любимый Азов» автор не ограничивается современным описанием этого поселения, но обращается к истории, намекая, например, на Азовское сидение (правда, прибегая к примечаниям). Характерно и чрезмерное возвеличивание малой родины («Оплот наш и жизни начало»).
Тексты наивистов отлично ложатся на музыку, и композиторы с удовольствием их берут для своих песен. Так наш автор написал слова для гимна: «Донская Столица – Ростов на Дону». Хотя и правила написания гимнов тут не во всём соблюдены, гиперболизированы исторические сведения (например, пушки крепости св. Дмитрия Ростовского ни разу не выстрелили по врагу, или город не был в составе казачьей области), стихотворение обладает явными достоинствами: удачно упомянуты военные регалии «Донской столицы», выделена связь с христианскими заветами, упомянуто гостеприимство Донской земли.
Вызывает недоумение мнение прокурора о том, что в произведениях видны «газетные штампы», «нет глубины в историческом повествовании». Замечу, что тут не исторический труд, а эмоциональное описание гражданской позиции автора. Причём, в наивной поэзии вполне уместно использование штампов и необычных двусмысленных оборотов.

В Ростове праздник в феврале

В Ростове праздник в феврале*, –
Незабываемая дата,
Мы прославляем каждый год
Героя Родины – солдата!

«Кто город наш освобождал
От злобной нечисти фашисткой,
Вы поднялись на пьедестал,
[Зажглись звездой на обелисках…»]

[Когда по городу иду,
Я часто вижу Ваши лица,
Герасименко, Мадоян**...
Мой долг вам в пояс поклонится.]

Вас не забудет никогда
Освобождённая Держава,
Мне ростовчане подтвердят:
[Во все века героям Слава!]

* 14 февраля 1943 года - день освобождения Ростова-на-Дону от немецко-фашистских захватчиков
** Генерал-лейтенант Василий Филиппович Герасименко и герой СССР старший лейтенант Гукас Карапетович Мадоян освобождали Ростов в 1943 году.

Спасибо тебе, Дед. Бессмертный полк
Нашему Деду Тимофею и всем, кто воевал за Родину, посвящается.
Белоконь Евгений, Белоконь Виктор

Сегодня как всегда – мы на парад, друзья,
Идём в Бессмертный Полк объединиться,
Война давно прошла, на улице весна,
[В руке портрет, на нём родные лица!]
Должны увидеть все, что мы в своей Стране
В одном строю и нам с ноги не сбиться,
Врагам нас не понять, как жить и умирать,
На зависть вам – мы знаем кем гордиться!
Спасибо тебе, Дед*, – под Знаменем Побед
Всегда Россия крепла и мужала,
Почётен ратный труд – [Ура! Враги бегут,]
И на века сияет ваша Слава!
Великая Cтрана всех помнит имена!
Защитников своих не забывают!
Мы дружбою сильны, когда идём в штыки,
Устав Суворова здесь свято выполняют!
Дедов не подведём, придётся – в бой пойдём,
Сумеем защитить свои границы,
[Мы сможем отстоять земли Родную пядь,]
За внуков не придётся им стыдиться!

* Участник ВОВ, дедушка автора.

Живи, расцветай, наш любимый Азов

Стоит в устье Дона наш город Азов,
Он крепостью был изначала,
Он в ратных трудах отличался всегда...
И Слава его увенчала.
[Своим этот город считали всегда,
Здесь вились казацкие стяги...]
Мы честь не срамили свою никогда,
Мы даже ворота забрали*.
Не мало пришлось испытаний пройти,
Чтоб в счастье жилось нам с тобою...
Помни всегда, что платили за мир
Казаки высокой ценою.
Так будем верны мы заветам Отцов,
Куда б нас судьба ни бросала...
«Живи расцветай, наш любимый Азов!» –
[Оплот наш и жизни начало.]

* В станице Старочеркасской до сих пор сохранились азовские ворота, привезённые казаками после азовского сидения.

Донская Столица – Ростов-на-Дону
Авторы: Белоконь Евгений
Белоконь Виктор
Текст представлялся на гимн города.

Донская Столица Ростов-на-Дону –
Град Доблестной Воинской Славы,
Собор Богородицы* крепость хранит
[Наш южный рубеж для Державы!]
Краю родному на благо служить
Отечеству правдой и верой –
[Должно по уставу казачество жить,
И Платов нам будет примером.]
Над городом нашим столетья летят,
Дедов мы в строю заменили,
Пришло наше время присягу принять
И стать на защиту России!
Щедры и красивы донские места,
Гостей хлебом солью встречаем,
[Здесь счастье своё созидаем в труде,]
Иную судьбу не желаем!

* Имеется в виду Собор Рождества Пресвятой Богородицы

Любовная лирика – особый пласт наивного стихотворчества. Здесь нет поэзии в широком смысле этого слова. Тут только стихи. Авторы-наивисты почти не используют поэтические приёмы (например, тропы), которые могли бы помочь читателю почувствовать эмоции стихотворца, а не прочесть о них. В основном применяются стандартный набор эпитетов и сравнений (например, «осень» всегда рифмуется с «просинь»; но Виктор Белоконь старается избегать слишком явных штампов).
В стихотворениях «Москва – Париж, письмо к женщине», «Не веришь? Что ж, не верь, знай, я люблю тебя» автор отсылает читателя к своей поэме «Роман в стихах Непознанная Женщина, или Я Вас любил». Иногда поэты от наива не только ссылаются на произведения классиков, но обращаются и к своему творчеству (самоцитирование). И кажется, что авторы пересказывают сказанное ими ранее с какой-то особенной стороны, ещё не затронутой. Подтвердить этот тезис я не могу: мне не удалось прочесть «Роман в стихах...» Виктора Белоконя, поскольку (по неизвестным мне причинам) страница автора на сайте www.proza.ru заблокирована.
Упомянутое мною «Москва – Париж, письмо к женщине» описывает любовь женщины к поэту, но он отвергает любовь ради мук творчества. Отсылки к Парижу и Пасси слишком завуалированы, чтоб понять, кому именно посвящено стихотворение. Но я не считаю это недостатком произведения. Заинтересованный и пытливый читатель обязательно найдёт своего поэта и соответствующую ему княжну (прокурор, выполняя свою обвинительную роль, как мне показалось, этого не сделал).
Во втором стихотворении «Не веришь? Что ж, не верь, знай, Я люблю тебя» лиргерой испытывает другую сторону Большого Чувства: в его любовь не верит возлюбленная, а он, напротив, верен ей уже много лет. Обычно стихи о неразделённой любви пишут поэтессы, однако здесь я увидел мужской поэтический скуповатый образчик на эту тему.
Третье стихотворение «Привет, подруга, как живёшь?» стоит в некотором отдалении от тематики первых двух. Тут не любовь, а воспоминание встретившихся подруг о любви и клятвах юности. В полном соответствии с приёмами наивного стихосложения стихотворение описательное. Героиня рассказывает историю своей несчастной судьбы (в частности и об отношениях с мужчиной) и немного завистливо касается жизни подруги (которая замшела в союзе с депутатом). Кстати, это – попытка показать чувства женщины поэтом-мужчиной.
Уважаемый прокурор говорил о необходимости редакторской правки, о сбоях ритма, о неточных рифмах и даже о том, что увидел в этих произведениях «житейскую» тему (?!). Более того, прокурор даже предлагает свои поправки («Я в жизни вашей – дивный сон» заменить на «Вы были дивный сон»), не замечая, что подобные исправления портят примитивное стихотворение, вносят в него инородный профессионализм. Повторю для прокурора: такие стихи нужно править с особой осторожностью, иначе проявится стилистический разнобой.

Москва – Париж, письмо к женщине

Я вас ни капли не люблю,
Я по [Н Ж*] давно страдаю.
Я сожалею, но, увы...
Я ваши чувства отвергаю.
Любить поэта – тяжкий крест...
Вам не осилить эту ношу,
И даже ради Вас, [княжна],
Я Музу никогда не брошу.
[В Париже, в округе Пасси]
Пусть долго ваша жизнь продлится...
Поверьте мне: [Придёт пора**]
[Пошлёт Вам Бог в кого влюбиться.]
Я в жизни Вашей – дивный сон,
[Я словно чудное мгновение**...]
Простите что не в вас влюблён,
Что Вам доставил огорчение.
Прошу: забудьте обо мне,
Ранимом, искреннем поэте
[«И имя нежное моё,
Глумясь, не поминайте в свете».]

* Н Ж - Роман в стихах Непознанная Женщина, или Я Вас любил.
** Отсылки на известные  произведения классиков.

Не веришь? Что ж, не верь, знай, Я люблю тебя
Н.Ж.

Я промолчу о том, что в жизни прошлой было...
Кого оставил сам, за кем захлопнул дверь...
Мне наплевать что Я – не первый твой мужчина,
Уютно мне с тобой. Не веришь? Что ж, не верь.
Как хорошо что мы в тот час не разминулись,
Последний шанс для тех, кому под пятьдесят...
Поверь, Я никогда, выспрашивать не буду,
Кто приходил в твой дом, чтоб ночку скоротать...
Я верил, что найду тебя, моя родная,
Всё о себе скажу, [смотря в твои глаза...]
Мне повезло, что [ты на свете есть такая...]
Не веришь? Что ж, не верь, но знай – люблю тебя.

Привет, подруга, как живёшь?

Привет, подруга, как живёшь?
Я вижу, ты всего добилась...
А мне, увы, не повезло...
Я разошлась, жизнь не сложилась.
Нет, [он не полный нулевой,]
Пытался, но не получалось...
Потом, как водится, запил...
[Мужское что-то в нём сломалось.]
Детей тащила я сама,
Им не знакомо слово «папа»,
И, чтоб не видели они,
Сквозь смех я научилась плакать.
Но что я о себе, ты как?
Одета хорошо, по моде,
Твой депутатом, говорят,
Радеет о простом народе...
Что, надоело [тебе] всё?
Обрыдла клетка золотая?
Ты помнишь девичьи мечты?
Что ждёт любовь нас неземная....

Поэты-наивисты обладают особым апломбом (в положительном значении этого слова). Они (впрочем, не только они) считают, что другие представители от примитива пишут гораздо хуже, и что их можно обвинять чуть ли не в т.н. «графоманстве». Я никогда не бросаюсь этим нелепым словом. Более того, считаю, что оно недопустимо. В литературе да и в искусстве существуют особые термины, определяющие то или иное направление творчества и литературных приёмов, не следует использовать жаргонизмы, оскорбляющие личность.
Виктор Белоконь обратился к теме поэзии (в узком смысле) в стихотворениях «Легко графоманке головку вскружить» и «А. С. Пушкину». Я с удовольствием нашёл, что эти два стихотворения – две стороны одной медали, т.е. автор очень тщательно подошёл к подборке стихотворений для обсуждения. С одной стороны – «нетерпение» к поэтам-наивистам, а с другой – «предыханный снобизм» перед гением А.С. Пушкина. Несомненно, это – юмористические произведения, в которых Виктор Белоконь ярко и образно (на примере своих героев) критикует упомянутые мною крайности.
Как ни странно, прокурор не заметил тут подвоха. Он критикует первое (нашёл глагольные рифмы, какие-то якобы стилистические и смысловые ошибки и пр.). А для критики второго у прокурора даже не нашлось слов (хотя и «глагольные рифмы» тут в изобилии, и есть т.н. «ошибки»)! Оказывается, как выразился прокурор, «обвинять нечего»! Тогда что тут делает мой подзащитый? Его немедленно надо освободить прямо в зале суда! Прокурор просто не увидел, что эти два стихотворения прекрасно дополняют друг друга. Думаю даже, что автор намеренно использует в них поэтические и стилистические ошибки, чтобы подчеркнуть культурологические просчёты персонажей.

Легко графоманке головку вскружить

Легко графоманке головку вскружить,
Я очень внимательным к ней должен быть.
Обязан весь бред без улыбки принять,
Лишь бы врага себе не наживать.
Кричать сразу: «Браво!» и рукоплескать,
Великим Талантом её называть,
Стать на колено, за руку держать,
Лишь бы врага себе не наживать.
В Мире Поэзии бездарей тьма,
Все что-то пишут с утра до темна,
Я с графоманкой – на променад,
Лишь бы врага себе не наживать.
Всем мужикам – безвозмездный совет,
Как жить с графоманкой без горя и бед,
Чтоб сердце её навсегда покорить,
Ты должен хвалить, соглашаться и льстить))).

А. С. Пушкину

О, Александр! [Гений твой –
Высок.] Немыслимо оспорить!
Как невозможно выпить море,
[Сравниться равных нет с тобой!]
Как Муза счастлива была,
Когда, при всех [рукоплеская],
Державин встал перед тобой,
Поэта в мир благословляя*.
На день Рождения каждый год
Цветы поклонники приносят,
Взор благосклонный подарить
Лишь им одним кумира просят.
Но, вознесённый высоко,
Не каждому Поэт внимает,
[Кто у подножия его –
Свои стихи ему слагает.]
На всех взираешь свысока,
Ты – не подвластный для забвенья,
Не зарастёт к тебе тропа*,
Ты – дивный гений*! Без сомненья!

И наконец, стихи, посвященные философскому осознанию бренности жизни: «Финита ля» и альбомное «Я по секрету Вам признаюсь». «Каноны» наива не требуют, чтоб стихотворение по-новому раскрывало избитые истины. И с этим Виктор Белоконь творчески справился. Например, он продемонстрировал бренность жизни в динамике. При этом использовал два приёма. В первом стихотворении жизненные перипетии описаны в лоб. А во втором автор заставляет читателя окунуться в воспоминания одноклассников. И тут читателю нужно уловить главную дуалистическую мысль автора.
В чём смысл обвинений прокурора при критике этих произведений? Да всё то же самое! Не те рифмы, не те слова, не тот размерчик, какие-то «бытовизмы», «альбомность», даже про знаки препинания прокурор вспомнил! Но ведь наив на то и наив, чтоб опровергать профессиональную поэзию! И все эти, с позволения сказать, «просчёты» – суть таких стихов! Именно такие «недостатки» делают стихотворчество примитивным!

Финита ля
 
Урок тянулся бесконечно...
Жизнь улыбалась нам беспечно...
Смеялась звонко ребятня,
Ещё не знавшая греха.
Чудесна первая любовь!!!
Кипит, бушует в венах кровь...
[Влюблённых тянет стих писать,]
Чтоб идеал свой прославлять.
Затем, по мере возмужанья,
Приходит опыт пониманья:
Есть в жизни [острые углы,
И очень больно бьют они.]
Прошла беспечная пора,
Жизнь обучила прогибаться,
Плевать на нижних свысока,
Начальству – льстить и улыбаться.
Нам всё известно в сорок пять...
Не тянет горы покорять...
Уже нас трудно удивить...
Мы любим выпить, закусить.
Как быстро годы пролетели,
На лавку старики присели...
Внучат, собачку прогулять
И своё детство вспоминать.
[И, как бы ни были циничны,
«На два» у многих в жизни личной,]
Всплакнёт о юности душа,
Под занавес – финита ля.

Я по секрету Вам признаюсь
Поздравление и пожелание моим друзьям-одноклассницам школы № 30.

Я к вам сегодня [зашёл] в гости,
[Я вас поздравить всех спешу.]
Я по секрету вам признаюсь:
Я вас давно уже люблю.
Я вас люблю! [Любовью братской.
Мужья спокойно могут спать!]
О школьном времени весёлом
Сегодня будем вспоминать...
Вам всем навечно по семнадцать,
Девчонкам юности моей...
Я честно вам скажу, без лести:
Я лучших не встречал людей!
Я доставлял вам огорченье?
Я вас прошу меня простить!
Я вам клянусь, что вы достойны,
Чтоб каждую боготворить!!!
Дай бог, прожить вам долго-долго...
Дождаться правнуков, женить...
И главное, чтобы в достатке
В любви и радости всем жить!!!

В заключение скажу следующее.
Виктор Белоконь для выбранного им стиля наивной поэзии пишет замечательно. Правда, не могу найти в его творчестве (на примере представленной подборки) ярких особенностей, отличающих его стихи от стихов других последователей этого поэтического направления. Поэтому тут есть куда расти.
С другой стороны, если автор решит изменить себе и стать на стезю профессиональной или фольклорной поэзии, то тут придётся попотеть. Прокурор в своём самомнении посчитал, что произведения Виктора Белоконя уже там, в соседнем субполе, поэтому и пожурил. Я же считаю, что как представитель наива автор преуспел. Более того, у него могут прекрасно получаться тексты, например, для песен, которые не требуют каких-то особых (профессиональных с точки зрения поэзии) подходов к стихосложению.

ЗЫ. Адвоката упрекнули, что он затратил слишком много труда для этой темы. Считаю, что этой теме – непрофессиональному пласту в литературе – отводится слишком мало места в критике.