Мишка Красавчик

Искупали они его в утренней росе, чтоб никакое зло к нему не пристало, провели над ним огнем и железом, чтоб невредимым мог пройти сквозь всякие тяготы и всегда оставался бы чистым и ясным, как солнышко красное. Затем мать прочла заклинание, чтоб он был отважным, а дед пошарил по тёмным углам пещеры, достал палаш и палицу, оставшиеся ему от дней молодости, и подарил их младенцу, чтоб служили ему службу добрую.
(Базилик Фэт-Фрумос и Иляна Косынзяна, сестра Солнца)

Было это тогда, когда звёзды с неба падали, что коровьи лепешки. В траве по ночам сверчки пели, а соком одной травинки можно было напоить табун лошадей. За городом цыгане жгли костры, а в городах люди строили царство справедливости по своему усмотрению. На всё это взирал гигантский каменный истукан, засунув руку в карман, и к нему приходили за советом,  да по дороге забывали, что спросить хотели. А по воздуху плыл запах базилика.

Шёл мне тринадцатый год и волею случая оказалась я в волшебном месте, где небо к земле совсем близко, воздух по ночам пьяный и если пять минут постоять ноги обвивают зелёные вьюны. А если ещё постоять, то можно из зарослей и не выйти, поэтому, в том месте не ходят, а танцуют, да так стремительно, что аж дух захватывает. Место это называется "Иванча". Молдавское село, что в 35 километрах от Кишинёва.

Я гостила у своего двоюродного брата. Школа только закончилась, у меня начинались летние каникулы, а у него был выпускной. Родители куда-то ушли, и к нему завалила шумная компания счастливых одноклассников. В комнате смеялись, пили вино, а потом когда совсем развеселились, решили играть в бутылочку. Кто-то спросил меня, не хочу ли я к ним в тёплый круг, я страшно смутилась и убежала на кухню. Уходя слышала, как брат говорит: "…оставьте её она маленькая…". Девочки, растущие под южным солнцем, выглядят старше и это иногда может сыграть злую шутку. Хорошо, когда рядом есть брат.

Ну, значит, захожу я на кухню, облегчённо вздыхаю, поднимаю глаза, а там сидит Принц Мишка. Я таких красивых юношей вблизи никогда не видела. Он сидел элегантный, как рояль, вальяжно держа в руке бокал вина, и добродушно улыбался. „Я тоже всё это не люблю“,- сказал он, - „но это не страшно, это просто весна“. И вдруг всё изменилось. Я увидела, как солнце поднимается по листьям и стволам, взрываясь новой жизнью. Белое вино наполняло кухню сказочным ароматом. Ещё никогда со мной не разговаривал такой взрослый молодой человек. От удивления у меня пропал дар речи. Волосы у Миши были сверкающие,  кудрявые, а сам он был слегка бледен. Глаза, то сверкали, то скрывались за поволокой, римский профиль, тонкие пальцы…

Так не бывает, подумала я, что-то не похож он на человека. Я хоть и была маленькая, но знала, что если кто-то сидит один, то обычно печалится. А этот был вполне уверен в себе и доволен жизнью. Потом, если кто-то противопоставляет себя банде, его обычно обижают, а с этим говорили вежливо, с уважением, если и шутили, то безобидно.  Ну и не похож он был на деревенского мальчишку и на городского не похож... Одним словом принц из сказки. «Хочешь, я тебе стихи почитаю», продолжая сводить меня с ума, спросил красавчик. Стихи я слышала только те, что в школьном учебнике за шестой класс. Я испугано кивнула, не осознавая, что делаю.
Миша знал наизусть все стихи, которые были когда-то написаны и те, что ещё будут написаны. Он мог стихами говорить, к тому же на двух языках. Загадочные образы закружились вокруг меня, грустные и страстные, нежные и злые. Я право забыла; и где я и кто я. А потом Миша предложил погулять в знаменитом Иванческом парке.

Совсем недалеко от дома моего брата стояла старинная усадьба, а вокруг неё зеленел совершенно сказочный парк. По небу, в сонной дымке, плыла большая сладкая луна.  В саду Эдема царствовали сумерки. Деревья и травы в этом парке сплетались, создавая таинственные узоры, а порой пугающие силуэты. Ветер шелестел под ногами, а высоко в ветвях деревьев, слегка звеня, яблоками повисли звёзды. Ветви деревьев врастали в тёмно синее небо, и по ним на землю стекал лунный сок. Сверчки аккомпанировали человеческому голосу, предавая ему мистическую нотку. Голос заставлял вселенную раскачиваться. Время остановилось, реальность треснула, и удивительные бабочки снами порхали вокруг нас. Бабочки пахли цветами, а сны мечтой о невероятных путешествиях.

Что это было?! Миша рассказывал сказки про каждую травинку, каждый кустик. Говорил он так увлечённо, что я не была уверенна в том, что он меня видел. Промежду прочим, он жонглировал фамилиями: "Как ты не читала Достоевского?! Но так же нельзя!! Ты не читала Булгакова????"
Гуляя, я прошла мимо лопуха и Мишу это обидело. Вот ты его не заметила, а он волшебный. Посмотри, какие у него толстые сочные листья видишь, как по ним бежит жизненный сок? Он между прочим может спрятать мышку...
Точно не человек, решила я. Наверно дух этих мест, хранитель легенд, сказочник…

Я даже не заметила, как тропинка привела нас обратно домой. Миша довёл меня до подъезда, голова сильно кружилась то ли от сказок, то ли от запахов южной ночи, то ли от беспокойной луны, ронявшей на нас свой свет. Миша галантно откланялся, снова превращаясь в заморского принца в белой рубашке. Я улыбнулась, уже не удивляясь этому превращенью и шатаясь пошла домой.

Вдруг из темноты ночи я услышала дикий крик то ли совы, то ли вороны. Я поняла, что в этот момент человек, с которым я гуляла, превращается в птицу. Большую чёрную птицу и крик этот обозначает радость. Птица радовалась, что съела моё сердце. Мне показалось, я умираю. Я побледнела и сползла по стенке. Миша видимо почувствовал, что я упала и забежал в подъезд: «Что с тобой, успокаивал он меня, тряся за плечи. Не бойся, это был я!». Я смотрела на него с ужасом, я не сомневалась в том, что это был он. «Я баловался», говорил он лукаво. Тут я поняла, что помимо всего прочего он может превращаться в хитрого человека и это меня почему-то успокоило.

Следующие три дня я не выходила из дома. Миша не приходил и я, если честно, была рада, поскольку мне было страшно его снова увидеть. Всё это время я сидела перед зеркальным трюмо в уютном одиночестве и разглядывала отражения. Я смотрела, как одно зеркало отражается в другом, меняя внешность и предметы, размышляя о зыбкости бытия и о природе человека. Я всё ждала, когда воспоминание поблекнет, и я снова стану прежней. Но прежней я уже не стала никогда. Наоборот, придя домой, я нашла в библиотеке родителей Достоевского и поняла, что человек, превращающийся в птицу это не самое страшное в этом мире. С тех пор я прочитала реки слов и слова стали моими спутниками, а сердце моё навсегда осталось в молдавской деревне.