Господин Нектаров

Повернув рулевое колесо против часового хода, журналист Евстафий Эфесов припарковался у продуктовой базы «Оливка». В портмоне хрустнула оранжевая купюра и в багажник своего простенького, но не кредитного авто посыпались заморские фрукты. Расстояние до пункта «Б» где находился детский дом, составляло сотню километров.
Час трассы и полудню он был на месте. Оставив на посту охраны разухабистые пакеты с ананасовыми хвостами, Евстафий постучался в кабинет руководителя.
-Августа Карловна. Знал, что первая встреча с дамой такого редкого и утончённого ума будет не последней и не ошибся.
- Ваш визит нам приятен, но позвольте узнать, что побудило вас прибыть в такую даль? - видимо уже осведомлённая о его приезде, поинтересовалась интересная женщина бальзаковского возраста.
- Прошлая наша встреча была обусловлена написанием газетной статьи, о доброте душевной господина Нектарова. Но узнав иные стороны его личности, я посчитал недопустимым умолчать и тем самым оскорбить сокрытые от глаз другие качества благодетеля. Статья готова. В ней ничего кроме правды, но я не осмелюсь опубликовать её без вашего одобрения, так как речь в ней идёт о вашем учреждении. Если позволите, я зачитаю Вам свой набросок от первого лица.
- Не каждый день здесь происходит подобное, но что ж, я вас слушаю.
Евстафий достал из файла несколько идеальных А4.
- ОТКРОВЕНИЕ БЛАГОТВОРИТЕЛЯ НЕКТАРОВА, - начал он.
Две недели назад меня пригласил на чашечку кофе институтский приятель (как его сейчас величают) господин Нектаров. Шикарный особняк, обнесённый игольчатым забором, располагался на высоком берегу водоохраной зоны где стерев под собою пляж, пристань и лавочки он выступал как бы маяком для своего особого пути Отечества.
- Кофейку попили, теперь покажу своё чадо, - со счастливым лицом спелого фрукта Нектаров надел ханский халат и при достаточной освещённости, зажёг каминной спичкой подсвечник о трёх свечах. Придавая ожиданию таинственность, он провёл меня вниз по клацающей железно-винтовой лестнице. В полуподвальном помещении было мрачновато, но и здесь свечи были излишними. Нектаров напикал в стене шифр и открыв дверцу сейфа, достал чёрный ключ какие в средневековье монахи носили на поясе.
- Подержи подсвечник, - будто шёл на дело прошептал Нектаров. Он закрыл восточным узором спины замок, два металлических щелчка и келейная дверь отварилась. Нектаров, впился в меня глазами и, пытаясь поймать мои эмоции, нажал кнопку света.
Ослепительный блеск от кафеля ударил по глазам.
-Что скажешь? Ошалел? – радовался вопросу Нектаров.
- Сортир жёлтый вижу, а для чего ты привёл меня сюда?
- Сортир, - как-то выпукло передразнил он меня, - Зайди-ка вовнутрь. Смотри золотой итальянский унитаз, авторская работа. Про цену и не спрашивай. Даже мой «мерин» рядом с ним дешёвка.
Он приподнял жёлтый круг и, поглаживая ободок унитаза, как экскурсовод Эрмитажа лил заученное восхищение, - Червонное, три девятки. Обрати внимание, какой изящный свод, мягкость линий, какая гармония пропорций. Всё-таки есть у меня вкус, чтобы не говорила моя самая бывшая. Ну что молчишь? Скажи что-нибудь.
Первый раз, я видел дорогую вещь и, не желая трогать, убрал руки.
- Да что сказать я ценю, когда оно сильно требуется, но поблизости нет. 
- Эх, скучный ты стал человек. Ты понимаешь, что это чудо в городе только у меня, что это элитарная сенсация. Сегодня я двум болтунам его презентовал, и завтра весь город бросится обсуждать мою покупку, в каждом офисе, на кухне, по телефону и в постели. Смотри сюда,- Указал он толстым пальцем, - Бочок инкрустирован драгоценными камнями, здесь на кнопке смыва бриллианты есть, а ёршик подарили из меха ягуара.
Мне почудилось, что на земле появилась своя чёрная дыра, только золотая и уже успела засосать первую звезду. Я спросил, - Нектаров, я больше любуюсь, как ты счастлив. У меня кофеёк подходит, может, я твой шедевр протестирую и выставлю справедливую оценку. А-а-а.
-Ты что говоришь такое, да я сам им не пользуюсь, не подключал его и не буду. Наверх иди в простой фарфоровый. Главное правило пользования золотым унитазом знаешь? Никогда им не пользоваться. Золото обдерёшь, а мне не сантехника, а итальянского ювелира вызывать придётся.
- Ладно. Ты говоришь, что завтра в городе первым обсуждаемым лицом станешь? Боюсь, что хорошего о тебе не скажут.
- Про хорошее я тебе позже скажу. Главное, что мне завидовать будут.
- Но вспомни, старики говаривали, что барахло на тот свет не заберёшь?
- Обманывали, - отмахнулся он, - Это способ устранения конкурентов.
- По-твоему у железа есть душа?
- Конечно есть, помнишь мою первую тачку. Там не просто душа, а родная душа была, - Спелый фрукт на лице сморщился,- Ты вообще хорош меня совестить. Постоянно горланят, - Вам скоро конец, страна так долго не может. Чушь собачья, мы с восьмидесятых железо куём, а вы вдоль каравана всё лаете. Не устали?  Эх, не порадовал ты меня сухой да серый стал. Ладно, пойдём наверх дружок институтский, дело есть к тебе, сейчас повеселеешь.
Он забрал подсвечник, задул свечи, и мы молча вернулись в гостиную.
- Короче Евстафий, что мне нужно. Завтра я еду в детский дом, тут километров сто до него. Мои юристы нашли самый захолустный, последний ремонт при Брежневе был. Я там помощь окажу. Сейчас это модно, чтобы и доброе обо мне говорили в противовес унитазу. Понял. Ты Евстафий в газете давно сидишь, слова складно соединяешь, съезди со мной, пофоткай и тисни у себя статейку на первой полосе, а моя контора жирно оплатит, и я сверху лично укропчиком посыплю.   
-Я подумаю,- ответил я туманно, желая соскочить с предложения.
- Подумай, но только пока здесь стоишь. Ты если не хочешь сразу говори, я по-дружески обратился, а так другим дам заработать. Решай сейчас.
- Ну ладно, если по-дружески годится.
Вошёл рослый охранник и доложил, что на приём прибыл помощник юриста.
- Проси, - велел господин Нектаров.
В высоком дверном проёме появился робкий юноша.
- Господин Нектаров у нас на завтра всё готово, - переминаясь в неловкости, произнёс он, - я отправлен за подарками, что пожелаете видеть?
- Верно, пока не забыл, держи 50 000 рублей, купи там сладости, игрушки, короче сам прикинь. Я тебя раньше не видел, ты новенький?
-Да господин Нектаров, после института мыкался, а позавчера к вам взяли. Позвольте узнать автомобиль для завтрашней поездки, где заправлять.
- И вот всё это должен решать я, - он развёл руки и с улыбкой посмотрел на меня,- Деньги дал? Сообразил? Всё ступай.
                ***
Утром со съёмочной группой в микроавтобусе я мчался по серой дороге вдоль жёлтых деревьев. Мы держались за массивным японским джипом походящим на сумоиста в атаке, который не отставал от тяжёлого представительского авто с лишённым фантазии регистрационным номером. Пока не дремал режиссёр, я узнал, что стоимость их пиар услуг в несколько раз, превышала ту, что вчера выделили на подарки детям.
Прибыв на место, телевизионщики закипели. Потянулись провода, заулыбались разноцветные шарики, а репортёрша усердно заучивала с воспитателями детского дома прочувствованные ответы на нежданные вопросы. Выглаженных детей строили парами, шеренгами, но увидев назревающее негодование с заблестевшими от подкатывающихся слез глазами решили собрать всех кучкой. Когда всё было готово, охранник открыл заднюю дверь лимузина и, зачем-то озираясь на верхушки деревьев, провёл господина Нектарова на расстеленный у детской площадки полосатый палас.   
Оператор дал знак. Метко стрельнувшая окурком в цветочную клумбу репортёрша откашлялась и проникновенным голосом в мохнатый микрофон возвестила душещипательные, но непродуманные слова.
-Уважаемые телезрители, в этот осенний промозглый день согреть души  брошенных и забытых всеми детьми, прибыл лично неравнодушный к их горю господин Нектаров.   
Последовали аплодисменты. Теперь слеза чуть не подкатилась к глазам у меня. Под предлогом поиска глотка воды я зашёл в серое здание. В длинном коридоре у окна стояла женщина и задумчиво смотрела взглядом философа-исследователя на происходящее во дворе. Это была Августа Карловна - директор детского дома. В обществе её неординарных взглядов я немного успокоился. Но справедливое желание встряхнуть Нектарова не отступало. Вернувшись в город меня, ожидала новая бомба. Коллеги в редакции живо обсуждали золотую дыру господина Нектарова. Они искали биржевую стоимость унций, умножали её на сортирные килограммы и переводили в рубли. Я молча набивал статью, хотя моё личное знакомство с героем дня и непосредственное созерцание его знаменитого детища, ставило меня в привилегированное положение в кругу завистливых сплетников. Конец.
***
Евстафий Эфесов замолчал. Августа Карловна будто всматриваясь в невидимую картину, фокусировала острый взгляд на разно удалённых деталях. Потом она поднялась и достала из-за книг нераспечатанную пачку сигарет. Евстафий зажёг для неё огонь. Поблагодарив, она плавно подошла к заклеенному на зиму деревянному окну и, не утруждаясь курением, вдыхала сквозь стекло безлистую грусть садовых деревьев. 
- В юности я немного писала, любила поэзию. Возможно, в журналистике это и допустимо, но использовать литературный штамп «мчаться по серой дороге вдоль жёлтых деревьев» не стоит, - Она вновь помолчала и продолжила, -  Изложенные вами образы не новы и сейчас модно тешить гордыню святыми делами. Гривенник доброты и рубль самопиара дают выгодный имидж. Мне, конечно же, приятно, что богиня мудрости вам покровительствует, но земли господ Нектаровых увы не в её власти, зато она в силе спасти своего рыцаря дабы сохранить. – Потушив сигарету о блюдце цветочного горшка, она повернулась, - Мой вам совет. Не публикуйте статью. Нахлестав Нектарову газетой пощёчин, на своём пути вы встретите острые капканы. Он озлобится, но не изменится, но кто точно пострадает так это наши как сказала репортёр «забытых всеми детьми». И сладостей, на пятьдесят тысяч за вычетом бензина им лишний раз вкусить не преставится. – На её лице появилась дипломатическая улыбка, - Долгий путь полагаю, вас разочаровал? Но мы всегда рады вас видеть, и выражаю благодарность от имени детей за фрукты и нравственные усилия.
- Августа Карловна я не разочарован, вы метко подытожили моё не дальновидное творение, за что вас искренне ценю, - выдавил Евстафий.
У ворот добрая повариха баба Валя вручила куль с настоящими домашними пирожками. Тёплый запах яблочной начинки напомнил детство. 
На обратном пути Евстафий не рвал педаль газа, а пожёвывая свежевыпеченную ностальгию, спокойно обдумывал ситуацию и высказывал претензии своей редкой и красивой фамилии.
- Стою как в сказке перед камнем. Налево идти Нектарова воспевать, направо высечь его разок более не дадут, а прямо, то жить мирно, но помалкивать, -  Молодые синички, заставляя сбавлять скорость, пролетали перед самым носом автомобиля, - И кому я напишу статью? Люди не читают, а слушают что написано и Нектаров для них кумир. А эфес хотя и рукоять шпаги, но не клинок, не сражу наповал, лишь оглушу либо напугаю. Вот колоть в десятку Августа Карловна хорошо умеет. Чужд я на родине. В любовном треугольнике с Отечеством избранниками вновь стали из племени Нектаровых. И жутко мне, если это взаправду любовь.
Перед въездом в город он свернул в сторону дачи. Открыл баню и бросил в железную печь белые листы. Современная бумага как мёртвое тело не сопротивлялась огню, она держала фабричную форму и медленно жухла. С появлением финального дымка кочерга превратила в прах миссию чести, а с ним и низвергла в закоптелое поддувало самодельные проблемы.
В сваренном из советских батарей гараже Евстафий на потёртой книге «Дубровский» нашёл аэрозольный баллончик, с ярким золотистым колпачком. Прошуршав лаковыми ботинками по опавшей листве, он зашёл в строение с надписью «Нужник» где родными газетами удалил с ободка унитаза дохлых мух и другие останки лета. С хладнокровием палача он нажал головку баллончика. Привычный тускло-белый унитаз, слой за слоем покрывался золотым цветом благородства.