О благородном цензоре, падшем поэте и не только-19

О благородном цензоре, падшем поэте и не только, или о русофобии некоего Колкера, его «Тризне по России», ГУЛАГ-е СоЛЖЕницина, экономике Сталина и историческом предвидении советского цензора-19

(Из воспоминаний моего благородного товарища из Карабаха).
 
Наверное было бы уместно озаглавить дальнейшее моё повествование следующим образом:"Поддержание исторической преемственности русофобии хуцпой. Трепетная любовь к касте «малый народ» и патологическая ненависть к  «большому народу»  Юрия Колкера".
Некий расист и оголтелый русофоб, которого идентифицируют как  француз,  Жюль Мишле (Michelet, 1798-1874), который проповедовал, что «Израиль – единственная демократия древности» и, что «еврейские пороки созданы нами; достоинства же евреев – это их достоинства». Так вот, этот с позволения сказать, господин свое рукопожатие  теми «элитариями» своего времени заслужил, помимо прочего, тем, что написал следующее: «… у чистокровных русских взгляд ящерицы, и интеллектуально они имеют мало общего с европейцами».(чья бы корова мычала?- ред. автора). Ещё он называет «…крестьянское население России живущим «в туне и во сне» и питающим отвращение к идеям собственности, ответственности и труда. Оттого тиранам «русскую расу» запугивать и держать в подчинении проще, чем любой другой народ в мире. Мишле солидарен с Чаадаевым в том, что у России нет ни прошлого,  ни будущего» ( отрицание истории Державы веками занимающей наибольшую площадь поверхности планеты Земля – чем не хуцпа, которой некоторое время не безуспешно пользовались  последователи всяких этих Мишле – «гебельсы»?) .
Далее Мишле пишет: «Россия — это ложь. Апофеоз лжи и видимости( та же хуцпа-И.Ж.).. Сегодня она говорит нам: "Я — христианство", завтра скажет: "Я — социализм"…».
И вот, уже в наши дни, некий Юрий Колкер, рожденный в послевоенном Ленинграде, следуя специфичным для той «элиты», традициям  хуцпы,  воодушевленный «учением» Жюля Мишле  и Ко смеет опубликовать в 2005 году свой пасквиль «Тризна по России». С, нескрываемым злорадством, он пишет: « … В какой мере прав Мишле? Может, и впрямь русская душа — выдумка и ложь? Может, не было ее, не было «религии страдания», жертвенности и самоотречения, упоительной душевной красоты, богоискательства? Не выдумка и не ложь. Всё было. Была русская душа, та самая, дивная, действительно почти евангельская, ближе стоявшая к исконному христианству нищих духом, чем душа жесткой, строгой, законолюбивой Европы. Была да сплыла. На месте ее звериный оскал обнаружился. Она, эта русская душа, перед которой на колени упасть хочется, была живой реальностью «малого народа» совестливой русской верхушки, тех самых эксплуататоров, которым (по Толстому) в молодости стыдно было выезжать иначе как четверкой цугом, а к старости стыдно стало видеть, как служанка за ними горшок выносит. Народа с другой духовностью — и (поневоле приходится допустить) с другим этносом. Не может, повторим, один и тот же народ в одночасье переключиться с Христа на Маркса, с мизерикордии — на Гулаг.»
 (Мизерикорд, мизерикордия, кинжал милосердия (фр. misericorde — «милосердие, пощада») — кинжал с узким трёхгранным либо ромбовидным сечением клинка для проникновения между сочленениями рыцарских доспехов -И.Ж.)
А дальше он, не претендуя на оригинальность, следуя «учению» одного из последовательных эсэсэсэрофобов, академика Шафаревича,  пользуется определением «малый народ», в котором при детальном рассмотрении проявляются очертания  той самой «элиты», которой с преклонением должен служить «большой народ».   «…Малый народ создал великую литературу, на минуту стал совестью Европы (и был ею осознан в этом качестве), а после 1917-го сгинул: оказался частично вырезан в ходе гражданской войны, частично вытолкан за рубеж, где растворился в других народах. Его место заступил народ большой, продравший глаза мужик-христофор, булгаковский Шариков. При взгляде со стороны этнически он был тем же самым народом. Но жестокий опыт, поставленный историей, заставляет думать, что это не так. России Пушкина — не стало».               
Это пишет, представитель, так называемой, современной «элиты», которые, подобно упырям расистам, одним росчерком пера,  делят  русский народ на касты. Каста – «малый народ», к которому относят себя любимых и каста – «большой народ», в котором сплошь мужики-христофоры и шариковы, которого сегодняшние последователи Колкера- русофобы на Украине называют «ватниками» и «колорадами».  Этот сноб, возомнивший себя представителем касты  «малый народ», для пущей убедительности своих измышлений, в  качестве «агентов влияния» использует авторитет Великих Толстого, Достоевского и Пушкина. Этот сноб, возомнивший себя представителем касты  «малый народ», который  к тому же не гнушается отнести  себя к  «элите»,  не мог не  знать  об отношении Великого Пушкина к тому самому мужику-христофору,  и,  тому самому, «малому народу»….