О благородном цензоре, падшем поэте и не только -4

О благородном цензоре, падшем поэте и не только, или о русофобии некоего Колкера, его  «Тризне по России», ГУЛАГ-е СоЛЖЕницина, экономике Сталина и историческом предвидении советского цензора-4

(Из воспоминаний моего благородного товарища из Карабаха).

Как правило, участники, вернувшиеся из той войны, не очень охотно любили рассказывать о ней в подробностях. Про войну не любил говорить и дед Хачатур. Чаще он рассказывал о друзьях и сослуживцах. Из его воспоминаний, я помню, что особенное место в солдатской жизни деда занимало его участие в прорыве блокадного кольца Ленинграда в январе 1943 года. Военная блокада совместными силами немецких, финских и испанских войск (Голубая дивизия) во время Великой Отечественной войны города Ленинграда, длилась с 8 сентября 1941 по 27 января 1944. А блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 года, на 871 день. Войдя в город в составе подразделения, прорвавшего блокаду, дед Хачатур, среди многих других, встретил там коренного ленинградца, молодого худого и хилого, абсолютно истощённого, больного  парня, лицо которого было покрыто волдырями и нарывами, в котором с трудом зиждилась жизнь. Впрочем, в блокадном Ленинграде, многим тысячам не посчастливилось дожить до этого желанного события. Как выяснилось, летом 1941 года, после окончания школы, молодой человек поступил на филологический факультет Ленинградского Университета, и, по какой-то причине  остался   в блокадном городе, где наравне с другими помогал тушить вражеские зажигательные бомбы и рыть окопы. К моему большому сожалению и, даже, стыду, мало что осталось в памяти из дедушкиных рассказов об этом молодом человеке. Помню, сочувственные воспоминания деда о без успешных попытках, по избавлению молодого человека, который, впрочем, годился ему в сыновья, от мучающего его недуга- бесконечно появляющихся, уродующих  лицо, волдырей и фурункул, после которых на лице оставались глубокие рубцы,  являющегося, очевидно, следствием принятия всякого, и не совсем, съестного при блокаде. Со слов деда, Хорошо помню ещё, что с момента их встречи они не расставались до самой Победы. Более того, именно, в результате общения с этим молодым человеком, который ему в сыновья годился, дед Хачатур после войны стал учителем русского языка в армянских школах нескольких горных селений, расположенных в доступной близости друг от друга. А, уже, благодаря деду, сотни парней и девушек из глухих горных селений смогли приобщиться к Великому русскому языку, за что, при встрече со мной, и сегодня они вспоминают деда Хачатура добрым словом. Так вот, в памяти запечатлелось имя этого молодого человека, сослуживца моего деда. Его звали Дитц Владимир Фёдорович. Так впервые в жизни я приобщился к фамилии имени и отчеству человека, который, сам того не ведая, невольно, связал меня с Русским Миром. Справедливости ради, следует отметить, что именно под влиянием деда Хачатура, я в свои семь лет твёрдо и бесповоротно решил учиться в русском классе. Именно в русском классе, потому что чисто русской школы в месте нашего проживания не было. Так сложилось, что ко времени моего поступления в первый класс, моя семья перебралась в райцентр Мардакерт. В Мардакерте в средней школе №1 уже несколько лет наряду с двумя-тремя армянскими классами, набирался один русский класс, в котором обучение всех предметов велось на русском языке, который и назывался родным, а обучение армянского языка велось подобно иностранным языкам. Справедливости ради, следует отметить, что своё радикальное решение об учёбе в русском классе, я принял за пару дней до начала учебного года. Изначально, предполагалось, что я должен был учиться в армянском классе. Имея маму, филолога армянского языка, папу- экономиста с университетским дипломом, имеющих абсолютно армянское образование, для которых русский язык был очень слабым звеном (до моего деда в их школе, просто, некому было учить в школах русский язык, участь моя в выборе языка учёбы  была предрешена. Тем не менее, вопреки сложившимся обстоятельствам, мне удалось в 1966 году, проявив настырность и карабахское упорство, поступить именно в первый русский класс Мардакертской средней школы №1 имени Героя Советского Союза Тельмана Автандиляна, и окончившего эту школу в 1941 году и геройски погибшего на войне. Впрочем, это совершенно другая история… .
Так случилось, что в 1972 году, моего отца, к тому времени, начальника районного финансового отдела,  по линии Министерства финансов отправили на курсы повышения квалификации в город- герой Ленинград. Каждый раз, когда кому-либо из знакомых посчастливилось попадать в Ленинград, дед непременно давал, в буквальном смысле, приказ, найти его однополчанина – ленинградца, Дитца Владимира Фёдоровича - дядю Володю. К всеобщей радости, моему папе в Ленинграде удалось найти адрес проживания дяди Володи - г. Ленинград, ул. Социалистическая, дом 5, кв.12. Дяди Володи на тот момент в городе не оказалось и папе не удалось встретиться с ним, но это уже было не важно. Главное имелся адрес, куда дед мог отправить письмо. Дед целый год переписывался с дядей Володей. Это было событие районного, да что там, районного, областного и, даже, республиканского масштаба. Всякий, кто был знаком с моим дедом - односельчане и жители соседних сёл, руководители района, области журналисты и редакторы газет, вся районная интеллигенция и ученики школ, в которых преподавал дед, были в курсе его переписки с однополчанином. Более того, многие из них уже знали главные сведения про Дитца Владимира Фёдоровича, факты, которые позволяли охарактеризовать его, как человека с большой буквы. Они знали, что, дядя Володя после войны успел окончить Университет, с некоторым опозданием женился, создал прекрасную семью, имеет двух дочурок-красавиц школьного возраста. Что, к тому времени, он уже стал членом Союза журналистов СССР, преподавал в Библиотечном Институте, писал статьи и книги….