Сашка диверсант

               
               

   Сашка Кудрявцев привирал, что призвался из города Любима Ярославской области. Потом выяснилось, что из района. Житель любого захолустного городка не мог не знать, как пользоваться электричеством. Хотя некоторые подозревали, что он ловко всех водит за нос, притворяясь простачком.
   Сам его вид был донельзя простецкий. Маленький, субтильный с приплюснутым носом, моргающими узко посаженными глазками, в которых всегда стоял вопрос: «Что вам от меня надо?». При этом наготове сорваться и бежать исполнять. Но умудрялся далеко не бегать и ничего не исполнять.
   В первый армейский день насмешил всех в казарме. Кровать ему определили возле выхода. Рядом выключатель. На приказ потушить свет, сказал, что не умеет.

- Да что там уметь? Встань на табуретку и дуй на лампочку.

Шутка старее поповой собаки, но он проворно вскочил и стал дуть. Остряки вошли во вкус и приколы подобного рода продолжились. Объект все принимал за чистую монету, попадая впросак и оправдывая ожидания.
   На следующий день после прибытия в часть и переодевания в солдатское обмундирование полагается порадовать родных и близких своим бравым армейским видом.
   К услугам призывников в этом году наготове рядовой второго года службы Ваган Шагинян, перехвативший эстафету у своего дембельнувшегося соплеменника. У него и фотоаппарат «лучше всех» и просто больше некому. Для пущего эффекта в карманах полно значков начиная с гвардейского заканчивая музыкальным. Все это великолепие навешивается на грудях свежего витязя и запечатлевается. Потом высылается для помещения в семейные анналы.
   Жатва у Шагиняна обычно продолжается не менее недели до полного охвата пополнения. Но в этот раз фотографу пришлось задержаться. Уже все предложения его были приняты и солдаты, истратившие последние деньги на фотосессии, отказывались запечатлеваться в долг.

   Кроме Кудрявцева. На столе почтальона лежали пачки его фотографий, но персонаж никак не мог выбрать кадр достойный анналов. По причине некоторой скукоженности лица, он не обладал и намеком на фотогеничность.
   Шагинян делал вид, что весь извелся. При этом был самокритичен и не советовал модели отправлять неудачные фотографии. Все стремился сделать снимок в привлекательном ракурсе, для чего поворачивал жертву и так и сяк, заставляя принимать немыслимые позы, обвешивая его всевозможными регалиями в разных комбинациях. Не забывая вначале взимать плату за каждую попытку. Деньги кончились, пришлось открыть ему неограниченный кредит.
   Когда это уже перестало забавлять, старшина прекратил лохотрон, турнув обнаглевшего коммерсанта из расположения карантина.
   
   Фотографии долго лежали на столе невостребованными, пока не попали на глаза взводному затейнику. Тот нашел им применение. В армии много «заочников», переписывающихся с девушками по рекомендациям знакомых. Иногда такая переписка не только скрашивает досуг, но и развивается в серьезные отношения. Вот в такие письма он стал их подкладывать с дарственной надписью «На вечную память!». Переписка прекращалась. Фотографий хватило на полгода. Потом шутник признался и многие пытались восстановить связи путем отправки реабилитирующих фотографий.

   В карантине Кудрявцев стал исполнять роль штатного шута, умудряясь при этом не перенапрягаться. Командир отделения, дрессируя новобранцев, махнул на него рукой: «что с этого мешка взять!». И если из любого увальня стремились сделать атлета, то Кудрявцева загоняли на снаряды ради потехи. И он добросовестно бился в конвульсиях на перекладине, падал в ров на полосе препятствий, запинался на марше, выдавал фальцет во время строевого пения. Сплошная несуразица.

   Старшина карантина, считая себя человеком находчивым и остроумным, на досуге устроил постоянно действующий аттракцион.
   Сам спортивный, накачанный, освоивший все премудрости армейской физподготовки, что немало способствовало назначению его старшиной в первый год службы, он ежедневно проводил персональные занятия с незадачливым подопечным, чтобы не ударить лицом в грязь при сдаче карантина в подразделения.
   Кудрявцев, быстро уловивший честолюбивый характер командира, стал смотреть на него исключительно с восторгом и нескрываемым обожанием. Тому нравилось.

- Как это вы, товарищ старшина, так можете? Да это же обычному человеку вовек не сделать!

«Необычный человек» с плохо скрываемым удовольствием, отвечал, что «терпение и труд все перетрут», «не боги горшки обжигают» и еще что-нибудь назидательное в этом роде.

- А я смогу когда-нибудь так сделать? Как научиться всему этому, да у нас во всем районе, сколько парней отслужило, и никто так не умеет!
- Значит, не там служили. Ты думаешь, кого попало назначают защитников Родины воспитывать? Вот, смотри!

   Старшина с места перепрыгивал козла, взлетая на перекладину. На одном дыхании исполнял «склепку», крутил «солнце» и приземлялся на брусья, с которых делал через голову ошарашенного солдата, эффектный соскок.
   Сашка начинал выяснять, где всему этому можно научиться. Масла в огонь подливали сержанты, припоминая небылицы о способностях старшины.

- А это правда, что вы двухпудовку через казарму перекидывали? Покажите!
- Нельзя, за казармой штаб находится. Ты хочешь, чтобы я командиров поубивал?

    Старшина насочинял, что учился в школе диверсантов. Там из любого дохляка могут супермена сделать. Кудрявцев изъявил желание поступить в эту школу, пройти специальное тестирование, дать подписку о неразглашении и написать рапорт с подробными сведениями о себе, родственниках и знакомых для проверки в особых органах.

   
   Вечера в карантине после ужина в свободное время проходили однообразно. За пределы подразделения выходить не разрешалось. Молодым хотелось отдохнуть от постоянного надзора. Они сбивались в кучки и вспоминали недавнюю гражданскую жизнь с ее вольностями и свободами. Хвастались достижениями, мечтали о возвращении в родные края к родственникам и друзьям. Отрезвляли их сверхурочные работы по мытью полов, а то и рытью траншей при различных авариях водопровода или канализации. Сержанты выводили их долбить мерзлую землю, а сами отсиживались в казарме.

   Как-то старшина услышал, что Кудрявцев хвастается своими питейными качествами. Водку он не признает, а пробирает его единственно первач, да и то после пары ковшей.

- Хлобыстнем пару ковшиков и по бабам! Братуха в прошлом году дембельнулся, пишет, что нагнал дури целый бидон. Если дать ему гражданский адрес, литров пять вышлет.
- В чем же дело? Пиши письмо!

   Посылка пришла через полмесяца. Сержанты после отбоя похвалили продукт. Старшина сам не пил, но посчитал нечестным обижать владельца. Самогон был настоящий, сержанты уверяли, что если Сашка выпьет солдатскую кружку, то мертвый сон до утра ему обеспечен. Следовательно, неприятностей не доставит.

   Сашку вызвали в каптерку. Старшина, как герр комендант Андрею Соколову в известном фильме, налил до краев трехсотграммовую кружку.

- Ну, покажи русский зольдат, как ты умеешь пить!
   При этом положил перед ним кусок хлеба с салом из его же посылки.
   Сашка махнул кружку, как ни в чем не бывало, закусил и схватил еще шмат сала, протянув старшине кружку.
 - Еще!
- Ты сдурел, упадешь, что мы с тобой делать будем?
- Никак нет, товарищ старшина! Кружка меньше ковшика, а вы обещали два!
- О-о-о! Гут, гут. Пей, сколько сможешь, русский зольдат!

   Сашка и впрямь держался намного устойчивей сержантов, которые выпили не больше половины кружки каждый. Только глубоко упрятанные глазки заблестели, и язык развязался больше обычного.
   Старшина немедленно этим воспользовался и предложил пока есть время написать рапорт на поступление в школу диверсантов.
 
  - Пиши рапорт на имя начальника Особого отдела Вооруженных Сил СССР о переводе в школу диверсантов с перечислением индивидуальных особенностей родственников и близких людей для проверки. Про твоих родственников сведения в школу поступят из местных органов. Нужны только их имена и даты рождения.  А вот про друзей нужно рассказать подробно, чтобы их проверили на предмет преданности Родине. Особенно про подруг. Есть у тебя подруга?
- Так точно, товарищ старшина!
- Вот и опиши, какая она. Фамилия, имя, отчество, данные о родителях. Писать можешь?
- Так точно, товарищ старшина! Только непонятно.
- Как же ты письма подруге пишешь?
- Она привыкла, товарищ старшина! Я всегда одно и то же пишу.
- Да не кричи ты. Давай, присаживайся на стул. Сержант Новопашин имеет допуск к секретной части, он будет писать, остальные выйдут. Я буду задавать вопросы, ты отвечать. Четко и коротко.
- Есть!
- Не вскакивай и не кричи, я сказал.
- Есть!
- Сядь. Прекрати вскакивать.
- Можно разговаривать домашним, ярославским голосом?
- Можно.

   После формальных данных, т.е. ФИО, места жительства, образования, состава семьи невесты, перешли к описанию физических и других индивидуальных ее качеств.
   Главное внимание уделили анатомическим особенностям. С применением подручных измерительных средств, таких как строительная рулетка, кронциркуль и сержантов, которые подслушивали в соседней комнате.

- Итак, назови рост девушки.
- Точно не знаю.
- Когда целовались, кто наклонялся?
- Никто.
- У тебя какой рост?
- В военкомате сказали -  метр, шестьдесят.
- Пиши, метр, шестьдесят. Вес можешь сказать, поднимал ее?
- Поднимал, тяжелая.
- Сколько килограммов?
- Не знаю.
- Подними Новопашина, столько?
- Наверно больше.
- Пойдем в комнату сержантов, будешь сравнивать.

   В соседней комнате прыскающие от смеха сержанты посерьезнели после команды на построение. Начали с самого высокого, килограммов под девяносто. Его Сашка не смог оторвать от пола. Путем перевешивания сержантов получили вес  в семьдесят килограммов.
   Дальше методом замеров рук при обнимании и обхватывании определили окружность талии, бедер. Кронциркулем и штангенциркулем определили мелкие детали объекта, как-то: размер бюста, обуви, конечностей, головы. Расчетным путем установили объем мозга. Потребовали приложить к рапорту ее фотографию.

   Написание рапорта растянулось до конца карантина. Подробнейшим образом были описаны родственники, соседи, взаимоотношения между ними, причины ссор и их последствия.
   Писали в свободное время перед отбоем, а после отбоя сержанты катались со смеху, перечитывая рапорт и вспоминая процесс его написания.
   Тетрадь в двадцать четыре листа была заполнена, когда пополнение распределили по подразделениям и карантин прекратил свою деятельность до следующего призыва.

   Соискателю было объявлено, что рапорт передан по назначению, а ему надлежит известить родственников и невесту о своем решении. При этом обязать их соблюдать государственную и военную тайну.

   Через некоторое время старшина, во взвод которого попал Кудрявцев, спросил, написал ли он родственникам и когда принесет ответы для ознакомления. Напомнил, что он не предъявил фотографию невесты.
   На что Кудрявцев, лукаво улыбаясь, ответил, что он еще не писал и хочет доложить, что передумал поступать в школу диверсантов.

- Я думаю, товарищ старшина, что мы в карантине полезно провели вечернее время. Писать в тепле рапорт намного лучше, чем копать мерзлую землю и мыть полы. Да и фотографии у меня нет, как и невесты.
- Ты что же весь карантин морочил нам головы?
- Так точно, я видел, что вам это нравится.
- Ну, Кудрявцев, тут никакая школа не нужна, ты прирожденный разведчик!
- Так точно, я русский солдат!






.