***

Представь себе обычный русский двор. В нём сижу я. Проголодавшийся, поникший, в грязных кроссовках. Или это ты, не могу разобрать, плохо вижу. Наверное, это ты. Ведь я хоть и поникший, но кроссовки обычно берегу. И ты сидишь, и смотришь то ли на песочницу, оттаявшую от снега и наполненную слякотью, то ли в окно второго этажа бледного дома напротив. Нет, похоже, это я сижу в том дворе, это точно я, и кроссовки я испачкал, когда вышел из магазина и передумал возвращаться домой, завернув в этот двор. Как же можно было забыть, что в магазине я хотел купить плавленый сыр и лепёшку, но передумал тратить деньги, а потом сделал вид, что выбираю печенье, и сказал «извините», когда проскальзывал мимо кассы, боком обходя расплачивающегося мужчину в тёмно-фиолетовых брюках. А до этого я маялся от скуки у себя в комнате и решил, что поход в магазин – это тоже занятие, так можно убить время и заодно подкрепиться, а то до ужина не протяну; из-за того, что мне пришлось рано завтракать (в 7 утра), я рано пообедал (в 12 дня), а ужинать раньше семи вечера было нельзя – потому что ночью я собирался смотреть развлекательное шоу в прямом эфире. И если бы я поужинал, допустим, в 6 вечера, то ближе к полуночи уже бы проголодался и не смог отказать себе в еде - а этого нельзя делать, потому что это вредно для кишечника - наедаться ночью; и не рационально, потому что, поев перед сном, ты насыщаешься всего на несколько часов, а просыпаешься уже голодным, да ещё и с полным животом какашек. И вот я сижу во дворе за магазином, разглядываю кроссовки и думаю, что неплохо бы было купить новые, когда появятся деньги. И смотрю в окно второго этажа бледного дома напротив, точнее не смотрю, а заглядываю в это единственное окно, в котором включен свет и нет штор. Наверное, там живут люди, которые только переехали и не успели купить новые шторы, выбросив те, что остались от старых хозяев; или у них нет денег и они не могут себе позволить шторы, как я не могу позволить себе кроссовки; или они не очень-то и бедные и могут купить шторы, но есть другие более важные вещи, которые они купили или купят, как я купил новый портфель вместо кошелька с бабушкиного подарка на новый год. А может быть они просто не любят шторы и им нравится вот так открыто жить, нравится включать свет днём и они не думают о коммунальных счетах. Хотя, возможно, там живут алкоголики, пившие до самого утра и уснувшие при свете. Знаешь, даже если это я сижу на этой выцветшей скамейке, мне хочется думать, что на ней сидишь ты и смотришь в окно к этим странным людям и разгадываешь, из-за чего у них нет штор, почему в комнате горит свет, сколько им лет, как они учились в школе, бывали ли они заграницей? Иногда я смотрю на всякие разные вещи, задумываюсь о них, а потом закрываю глаза и представляю, о чём думаешь  ты, когда их видишь.

Я помню, я очень хорошо помню, как мы стояли у пруда и молча курили, и оба смотрели в воду. Мне тогда было очень тревожно, я боялся, что мы смотрим на пруд по-разному. Ведь я смотрел на воду и разглядывал в ней отражение облаков и вспоминал документальный фильм с Бродским, в котором он рассказывал, что обожает смотреть на воду и видеть в ней отражение неба. И я боялся, что ты смотришь не на воду, а в её глубь, пытаясь погрузить свой взгляд как можно глубже, пытаясь утопить его. И я так и не спросил, как ты смотришь на пруд, и мы докурили, и твой окурок поплыл, а мой исчез под водой. И мы посмотрели друг на друга и ничего не поняли.

А там во дворе ты смотришь на песочницу, в которой растаявший снег превратился в слякоть.