Первая встреча с Москвой

Первое знакомство с этим городом у меня состоялось, когда мне стукнуло 5 лет. Папа спросил меня, какой подарок я бы хотела получить. И как нормальный советский ребенок, я ответила, что хочу поехать в Москву.
- Что бы ты хотела увидеть в Москве? – спросил отец.
На полном серьезе я ответила:
- Ленина. Красную площадь.
Представляю, как это смешно звучит сегодня. Но, тогда, в 1969 году, это был самый нормальный ответ вполне нормального ребенка.
И вот мы уже в самолете. ТУ-104. Это вам не Боинг какой-нибудь, а вполне комфортабельный лайнер, если не считать постоянного воя турбин, гула и вибрации. Вспоминая сейчас тот полет, осознаю, что вполне могла быть готова к тому, чтобы в будущем стать космонавтом.
В ушах постоянная боль, в носу какой-то неприятно-специфический запах салона, и перед глазами огромное количество пассажиров, которые обязательно старались мне улыбнуться, протянуть конфетку, или хотя бы ущипнуть. Впечатление не очень, скажу я вам.
Единственное, что мне понравилось, это когда стюардесса разносит напитки, конфеты, и конечно же, обед. Лимонад, опять же, Буратино. Или Дюшес. Конфетки «Взлетные». И ты уже вполне счастлива, даже можешь заснуть на коленях у мамы, которая с любовью накроет тебя пледом.
Летим уже давно. Скука смертная. Теперь уже я начала разглядывать пассажиров. Вот толстая тетка спит, крепко обняв сумку. А вот дедуля спит в очках.
И, вдруг чудо расчудесное: по узенькому коридорчику идет стюардесса, толкая перед собой тележку с коробочками. Я, как взрослый 5-летний человек, уже знаю, что там-то и есть самое интересное: еда. Самая разнообразная, в немыслимо крохотных коробочках, запакованная в целлофан, и с огромным количеством всяких порошков, ложечек, вилочек и ножичков. Затаив дыхание, жду эту красавицу в пилотке. Теперь будет чем заняться. Вначале все хорошенько рассмотреть, потом разложить так, как мне нравится. Потом вскрыть все по очереди. Не уронив. Не потеряв. А уж потом только есть, не торопясь, долго и технично разжевывая.
Забыла сказать, что когда я чем-то увлечена, то подолгу молчу. Раздумываю, то есть. И папа с мамой безмерно счастливы, что дитя затихло. Вот оно, счастье!
Пока я ем, на горизонте появляется другое дитя. Ну все, конец покою. Держитесь, пассажиры! Сейчас мы начнем шуметь, кричать, визжать, толкаться, обниматься, и тд и тп.
Но, вот объявили посадку. Все начинают шуршать, заворачивать незаворачиваемое, заталкивать незаталкиваемое. Кругом суета, шум и гам. Через некоторое время все умиротворенно затихли, быстро засунув леденцы в рот. Закрыли глаза. Некоторые хватаются за уши. Держи-и-и-и-ись! И вот, самолет, сел, и катится по земле. Ура!!! Я в Москве!
Мы приземлились в Домодедово. Нас встречал папин друг – дядя Жунус Бектепов, который жил со своей семьей в Москве, и работал где-то по партийной линии, если мне не изменяет память.
Через некоторое время мы приехали к ним домой, где и остановились. Бектеповы жили в Медведково. Это был новый район с многоэтажками. Совсем напрочь отсутствовала зелень. Никаких тебе деревьев, одни дома с детскими площадками, и все.
Днем я играла во дворе с дочкой дяди Жунуса. Ее звали Айжан. Мы были примерно одного возраста.
С утра я стала ныть, что в Москве мне не нравится. Где Красная Площадь, где Ленин?
С утра не заладилась погода. Дождь лил, не переставая. Я испугалась, что в экскурсии мне будет отказано. Но, к моей радости, папа сказал: «Собирайтесь!»
И вот мы на Красной Площади. Ничего красного я не увидела.
- Где, - говорю, - Красная Площадь?
- Ты на ней и находишься, – говорит отец.
Оглядываюсь. Вдалеке огромный длинный забор из кирпичиков. Дальше квадратный уродливый дом. Оказывается, Мавзолей. И в нем спит вождь пролетариата. Ленин. Мне так сказали: «спит». Родители побоялись сказать ребенку, что в Мавзолее лежит мертвый человек.
Мы подошли к Мавзолею, где огромной нескончаемой змейкой стояли люди. Самые разные, не только по возрасту, но и по виду. В этой самой очереди были и индусы, и чернокожие африканцы. Я без стеснения стала их разглядывать. Папа одернул меня, сказав, что неприлично так бесцеремонно пялиться на людей. В ответ я потупила очи, и стала разглядывать свои новенькие туфельки.
Тут подошел какой-то мужчина с красной повязкой на руке, и позвал за собой. Чудесным образом мы миновали очередь, и оказались в Мавзолее. Огромной чередой молча шли люди, оглядываясь на освещенный тусклыми лампами гроб, в котором лежал маленький желтый человек.
- Смотри, вот Ленин. – сказал мне тихо папа.
Я стала протискиваться сквозь толпу. Но папина рука крепко держала мою руку, не дав подойти поближе.
Я была страшно разочарована. Почему все хотят увидеть Ленина? Почему он спит? И почему он такой желтый?
Папа быстро вывел меня на улицу. Он не хотел отвечать на мои многочисленные вопросы. Видно посчитал меня несмысленышем. Он явно хотел перевести разговор на другую тему, сказав, что маленькой девочке, видимо, хочется новых платьев и новых игрушек.
И так, мы оказались в «Детском мире», потом в ЦУМе. Моему восторгу не было предела. Я глазела на витрины, бесконечные гирлянды, шарики, и прочую дребедень. И все равно думала о Ленине. Мне было весело, и я все равно не понимала, зачем люди захотели положить этого маленького желтого человечка в Мавзолей, как в коробочку. И выставили напоказ, как в цирке? И почему рядом с ним чужие люди?
Вечером папа предложил пойти в ресторан. Я обрадовалась, потому что частая смена декораций всегда радует. Мама надела свое лучшее платье, меня тоже нарядили: привязали на голову бант. И вот, мы заходим в «Националь». Нас встречает швейцар, ведет к столу. Все так торжественно. Я чувствую себя как на первом балу.
Но детям всегда скучно в ресторане. Все такие чопорные. Галантные. Искуственно-интеллегентные.
Я стала играть с приборами. Папа просил меня перестать, и вести себя, как воспитанная девочка.
Через некоторое время принесли счет. Папа расплатился. Мама была недовольна: сдачу никак не хотели отдавать.
Я уставилась на официантку, которая спешила забрать тарелки. Просто как в обычной столовой.
-Девочка, ты почему не кушаешь? – спросила женщина с голубыми веками, густыми ресницами и алой помадой.
- А Вы поэтому сдачу не даете? – в ответ сказала я.
Женщина оконфузилась. Стала что-то лепетать в ответ. Повисла недвусмысленная пауза.
Мама посмотрела на меня строго. И тут мне стало весело. Потому что, по словам мамы, я всегда любила ставить людей в неудобное положение. Я забыла про Ленина, про Красную площадь, и даже про то, что я в Москве. Я болтала ногами, теребила скатерть, играла приборами.
Конечно, можно было рассказать другие впечатления, но когда тебе 5 лет, все именно так, как я описала.