Имя его неизвестно

          Это случилось в деревне Агафоново Смоленской области в первые месяцы войны. Разные люли проживали в деревне, но большинство из них были работящие. Обрабатывали колхозные поля, работали и на своих огородах, и у всех были сады. В лето 1941 года сады радовали глаз. По весне бело-розовая кипень простиралась далеко окрест. Дед Матвей обходил свои ульи, их было много, и радовался, пчёлы мирно гудели и перелетали с цветка на цветок. Дед особенно любил гонять чаи с майским мёдом, липовый спасал от простуды, хорош был и гречишный. Теперь вот собранный мёд он укладывал в погреб, который был просторным и находился вдали от дома, посреди огорода. Вишни было видимо-невидимо, из крупной вишни варили варенье, сушили. Излишки из огорода и сала продавали на рынке в городе. Вот там и узнал дед Матвей о том, что началась война, что фашисты уже бомбят советские города.  Сердце стучало так громко, что он не слышал топота своей лошади, погонял её, телега стонала на ухабах, когда он спешно возвращался домой. Куда бежать, что делать? Хозяйство у него было большое: корова, лошадь, свинки, куры, огород и сад, большая пасека. Дома жена, сноха с маленькой дочкой, а сына вот только проводили служить в армию.
        Война! Война, о которой говорили много, но не верили, что она начнётся, громко стучалась в двери. Мобилизовали всех молодых мужчин, в хатах остались старики, женщины и дети.
        Ожесточённые бои продолжались на огромной территории, грохот боя доносился и до них, тревога поселилась в сердце, а через некоторое время в деревню въехали мотоциклисты, штабная и грузовая машины со взводом солдат. Жители попрятались в погреба, но дед Матвей стоял у своего дома. Дом был добротный и просторный в несколько комнат. В нём и поселились немцы. Как объяснил староста, которого привезли с собой, хозяева должны обеспечить немцев молоком, мясом и выполнять все распоряжения. Староста добавил: город взяли, скоро возьмут и Москву, сопротивляться бессмысленно.  Иногда жители слышали гул самолётов, слухи были разные, но не хотели верить старосте, ведь с начала войны прошло-то всего два месяца. Ящики с грузом были помечены красным крестом, а немецкий офицер оказался доктором.
          В погребе, где жили хозяева, стало холодно. Девочка заболела. У ребёнка была большая температура и дед Матвей обратился к немецкому офицеру за помощью. Тот дал какие-то лекарства и через два дня ребёнку стало лучше. Потом он показал деду фото свой маленькой дочки. Солдаты спешно куда-то уехали, остался офицер-доктор и два помощника. Офицер хвалил мёд деда Матвея, с удовольствием грыз яблоки и предложил переселиться в хату, в комнату за печкой. Дед быстро перевёл семью в дом и поехал в дальний лесок, там собирали сушняк, связывали охапками, а потом частями разбирали по домам. Накануне за лесом раздался взрыв, видно было зарево пожара, а потом дым долго ещё поднимался к небу. Говорили, что упал сбитый советский самолёт.
      Дед Матвей загрузил целый возок и вдруг услышал стон, который повторился. Дед побежал на   голос и увидел в кустах обгоревшего лётчика в шлеме. Глаз он не открывал, а только стонал. Документов или какой-либо сумки при нём не было.
      – Наверное, успел выбраться из подбитого самолёта – подумал дед Матвей и опять услышал стон лётчика.
     – Кто ты? Как зовут тебя? Но лётчик потерял сознание.
      Дед Матвей подумал о своём сыне: ни писем, ни вестей о нём не было. Может, тоже ранен и ждёт помощи. Долго не раздумывая, погрузил лётчика на телегу, сверху набросал вязанки дров и, дождавшись темноты, привёз раненого домой и перенёс в погреб. Староста, встреченный по дороге, подозрительно посмотрел на возвращавшегося так поздно деда Матвея, и предупредил, что ночью передвигаться запрещено. Прибежала в погреб сноха, дрожала от страха, боялась, что офицер заметит, куда она бежит. Лётчик стонал, когда женщина вытирала лицо и руки. Напоили с трудом. Затих. На ноге была глубокая рана. Приложили к ней подорожник, разорвали простыню на бинты и забинтовали. Что они могли ещё сделать? Тут нужен был настоящий доктор.
       Прошло три дня. Через деревню каждый день стали проезжать грузовики с солдатами, задерживались только чтобы набрать воды из колодца.  По всем дорогам катились на восток военные части. К дому деда Матвея подъехала санитарная машина, солдаты погрузили ящики с лекарствами. Немцы громко смеялись, бегали по двору за курочками и, уезжая, прокричали деду: «Москва – капут!»
        Офицер сел в легковую машину. Отъехали. Дед с облегчением вздохнул. Только стемнело, он   поспешил к погребу. Лётчик был ещё живой. Вместе со снохой стали перетаскивать его в дом, так как в погребе было очень холодно.
        – Кого ты там тащишь? – раздался голос. Во дворе стоял староста.
        – Наш, советский раненый лётчик. Может, и моему сыну кто-то поможет, – ответил дед Матвей. Отпираться не было смысла.
       А через два дня в деревне опять появились солдаты, на околице послышались выстрелы, завизжали бабы. Дед Матвей увидел старосту, который почти бежал к его дому, а вслед за ним подъехали на мотоцикле двое автоматчиков. Оттолкнули деда, ударили прикладом, он упал, а из дома выволокли лётчика, связали руки и протащили по дороге за мотоциклом. Сбросили в овраг. Туда же столкнули и растерзанных женщин, оказавших сопротивление мародёрам. Закопали живыми.

           – Как мы выжили, знаю только от дедушки, – рассказывала мне восьмидесятилетняя   Валентина Ивановна, та девочка, которую спас от смерти немецкий офицер. Ночью семья выбралась из деревни. Дедушка Матвей увёл их по лесным тропам подальше, а потом они нашли партизан.  Имя лётчика так и не удалось узнать.

          25 сентября 1943 года произошло освобождение Смоленска и Рославля. Эти города обладали стратегической важностью. Смоленск был узлом обороны войск вермахта на всем западном направлении. Были разгромлены семь дивизий противника. Благополучное завершение Смоленской операции позволило завершить битву под Курском, начать битву за Днепр и провести операцию по полному освобождению Донецкого бассейна. На протяжении всего наступления Красная армия получала значительную помощь от действовавших в тылу противника партизан. За два месяца они пустили под откос почти 200 вражеских эшелонов, подорвали 10 тысяч рельсов, уничтожили около 6 тысяч солдат противника. Только для борьбы с партизанами немецкому командованию пришлось создать четыре отдельные охранные дивизии. Всего потери советских войск в Смоленской операции составили около 450 тысяч человек (из них 107 тысяч – безвозвратные). По итогам наступления, 104-м соединениям присвоили собственные почетные наименования – Ельнинские, Смоленские, Ярцевские, Рославльские и т. д. Тысячи солдат и партизан получили ордена и медали, а особо отличившиеся героизмом – высшие звания Героев Советского Союза.