Одна женщина - неДетская сказка

Одна женщина хотела стать Ихтиандром. Не подумайте только что эта смелая мысль посетила ее ни с того ни с сего, – типа шла, такая, из гастронома, отщипывая от торчащей из пакета французской булки, остановилась посреди тротуара, мечтательно подняла глаза к небу и выдавила изо рта хлебный мякиш со странным и труднопроизносимым словом «Иифтианды».

Конечно же, нет. Женщина была умна, а, значит, логична и последовательна как никакая другая. Сначала она хотела быть рыбой, но отказалась от этой затеи, подумав, что рыбу никто не ждет, а ей хотелось чтобы обязательно кто-то сидел у лини прибоя, обхватив руками колени, и взволнованно вглядывался в гребни волн. Тогда она решила стать пароходом, потому что они красивые и их всегда кто-то встречает, а женщина очень нуждалась в том, чтобы ее кто-нибудь встретил. Но потом она услышала как гудит пароход, и испугалась. «Катастрофа!», – подумала она, – «Гудеть, это же так вульгарно!» А еще она хотела жабры, потому что изредка похлопывать жабрами с едва слышным звуком «ппы-ппы», считала чертовски сексуальным. По выходным она часами могла бродить меж лотков с живой рыбой.
Как видите, намерение стать Ихтиандром не явилось спонтанно, более того, она почти стала, только не решалась нырять с головой пока не откроются жабры. Какой Ихтиандр без жабр? А еще хвост у нее противоестественно торчал в сторону и не гнулся. Куда с таким? Но трудности женщину не пугали. Она знала – все наладится, нужно только верить и ждать.
А пока ждала, она пыталась быть двумя женщинами сразу, доброй и злой, горячей и холодной, вернее ими она и была. Не то, чтобы у нее было раздвоение личности, нет, она была цельной несгибаемой натурой, но бывало путалась, металась и вводила в сомнения окружающих. Могла быть горячей, да что там, раскаленной, и мгновенно испепелить того, кто попытался с ней фамильярничать, а могла подарить прохладу и успокоение, не теряя при этом природную твердость. Как и все сильные женщины, она умела за себя постоять.
А еще она любила сталеваров.  Конечно, сначала женщина не знала что любит именно их. Но однажды увидела доменную печь в каком-то из фильмов, и под впечатлением даже перекроила образ, заглядывающий на огонек в минуты тоски и печали, – теперь ее сжимали в объятиях не огромные волосатые руки таксиста Армэна, а совершенно гладкие, но не менее могучие ручищи сталевара Василия. А как иначе, при таких-то температурах?

Он бесцеремонно облапал ее своими мощными мозолистыми пальцами, повертел в руках и качнул вверх-вниз, словно прикидывая вес. Мужчина держал ее на ладони, не прилагая усилий, как пушинку, затем пристально посмотрел в глаза, и, едва касаясь, повел подушечками пальцев снизу-вверх, осторожно повторяя каждую ложбинку на ее теле. И она поплыла, растаяла, стала мягкой и податливой. Случилось, наконец, то, чего она так долго ждала – те самые руки, о которых мечтала, которые искала во снах. Не зря избегала компромиссов, не зря не пыталась подстроиться и стать удобной. Это они – сопляки и хлюпики: «С тобой невозможно! Какая же ты тяжелая! Разве с такой можно ужиться! Хоть немного бы прогнулась! Вечно ты мешаешься под ногами! Ты несгибаемая как рельса на перегоне..!» И ведь, кто только за нее ни брался, но удержать не смог ни один. Было дело, даже жонглер известный вертеть ей пытался, но она ему хвостом глаз выбила, чтобы думал впредь как вести себя с дамами.

«Хороша!», – произнес наконец кузнец, – «Но помочь я тебе не смогу. Даже мне с ней не справиться.» Утлый мужичонка вышел из кузни, слегка морщась от тяжести своей ноши. Последняя надежда на счастье растаяла. Он остановился, растерянно посмотрел на нее, и с укором, передразнивая кузнеца, забормотал под нос, - «Чугун это, видите ли, советский, литой, закаленный, на века. Какой ты к черту кузнец, если из железяки подкову на счастье выковать не можешь!», - размахнулся что есть мочи и швырнул ее в овраг.

Женщина была почти счастлива. Наконец она обрела свободу и теперь неспешно оглядывалась, привыкая к новому месту. С каждой минутой в ней росла уверенность, что это знак, это судьба, тот самый заключительный шаг чтобы стать Ихтиандром. Она представляла как весеннее солнце растопит снег, превратив его в бурный ручей, и как, завертев хвостом и захлопав жабрами, «ппы-ппы», она понесется в искристом потоке к морю. Всего-то осталось несколько недель…
Чтобы было не скучно ждать, она решила придумывать сказку: «Одна женщина была – кочерга…»