11 Сцены из жизни людишек и государя И. Грозного

11 Беседа о царях и их тайнах.
Монастырь. Иноки Шуйский и книгочей. Вечер.

                «И после говорил святой Прокопий:
                «Здравствуй, Соломония, до великого
                суда Божия»».
                (Житие преподобного Прокопия
                Устюжского. Повесть о Соломонии
                Бесноватой).

Книгочей:
О, как познания тебя заводят. И не
Узнать, где прежний брат. И не унять!
Что клад у дикаря. Тот тоже пыжится,
Пуская пыль в глаза, сорит монетами,
Да всё из злата. А ум свой приложить
Не в состоянии. Поскольку, нет ума. А
Если душу оторвать, к примеру, то
Сколько будет стоить тело?
Шуйский:
Ха-ха! Вопрос с подвохом. Поди, у
Палача дознайся. На площади он
Ловко управлялся. Да, под руку ему не
Попади. Но шутки в сторону! Однако,
Зачем же пропадать добру? К корзине
Поутру встают, кто поретивей,
Обсуждают. Каков придёт мертвец,
Здоров или не очень. Чья очередь, что
Брать, филей или кострец. Частями,
Целый, с потрохами. Беседы льются,
Как ручей. Но, чу. Палач идёт. (Показывает, как палач надевает фартук).
Казнит, затем торгует. Товар
Расходится ходовый на «ура».
Напакостил – умри. Берут куски, какие
Приглянутся. Кому, на мыло, а
Пройдохе, на крема. Придумай сам,
Зачем, припрячут остальные. Иль,
Мяса захотелось?
Книгочей:
Да, боже упаси!
Шуйский:
Каков вопрос, таков ответ. Что мне за
Дело? (Морщится). А что задело,
Высказал уже. Доверился тебе, а тут,
Сомнения песком посыпались. Кроме
Попрёка, нечего сказать? Ты друг мне
Или нет?
Книгочей:
Прости. Про аль-кохоль и дистиллят
Известен факт! Арабы тайну донесли
Французской знати. Те догадались
Применить. Секрет в вине. В земле
Родится сосперва и дозревает. А, в
Отведённый срок, с лозою
Виноградною, расцвеченной лучами
Солнца, сбирается, прессуясь и
Хранясь в дубовых бочках. Пока не
Выдуют. Лоза, свисающая, – есть
Всегда предмет попойки.
Шуйский:
Как взъелся! Не унять… А видел бы
Себя со стороны. Щёки красны, на лбу
Испарина. Ужели, даже правду можно
Переврать без сожаления? По-твоему,
Так изменился мир, что даже ты, мог
Уличить меня в обмане? Ужель от
Друга заслужил? (Пауза. Шуйский напряжён).
А впрочем, что с того, что, друг? Что
Нонче дружба стоит? Одно желание –
Держать себя в узде? И к девкам за
Стену не бегать? Я – мальчик, шут, при
Храме соглядатай? И что за жизнь мне
Тут? Смотрите! Вон! Фью. Фью. (Свистит).
Моща гуляет по двору! Гремит
Костями. Постами вечными изрядно
Сыт, свечами травлен в темноте и
Холоде. О, каюсь! Взят с поличным. И
Уготован на заклание. Ведите, хоть
Сей час! (Демонстративно опускает голову, а руки складывает на груди крестом).
Книгочей:
Фиглярство надоест любому. Что ты
Изображаешь из себя? Обиженного
Сироту? И я такой! (Отворачивается).
Шуйский:
Но, обожди. Постой ты, наконец!
Книгочей:
Зачем пришёл? От этих разговоров,
Мороз по коже. И мурашки по спине.
Шуйский (перебивая):
Я не позволю нос совать, таким, как ты,
Туда, куда не просят. А страхование 
Отверзи. Аль-кохоль пробовал. Так себе!
Коньячный привкус до сих пор на языке.
Книгочей:
Оставим этот разговор. Он неуместен.
Шуйский:
Оставим и оставим. Как будто тайну я
Скрываю и к ней печати приложил. (Хлопает себя по ягодицам).
Книгочей:
Реальность ускользает.
Шуйский:
Тебя волнует сам Грозный или его
Брат?
Книгочей:
Царь войско отбирал и тщательно
Перебирал людишек. Он Кудеяра, что,
Не может приструнить? Или, как
Должно, с братом, не поговорить?
Шуйский:
А Грозный наблюдает, как Кудеяр в
Лесах озорничает. Стрельцов
Придерживая войско, пока не знает,
Как с атаманом поступить. Что,
Думаешь, сторонников хватает! И
Кудеяра одного вряд ли застанет. Он
Держит при себе проверенных
Людишек. Вооружён, обучен и не в
Меру горд.
Книгочей:
Сей час, как и тогда, не минули лихие
Времена. Супруг вину Сабуровой
Вменял и часто укорял, что та
Бездетна. Но как же так случилось,
Что сослал? Василий знал или не знал?
Шуйский:
Василий Третий действовал открыто,
По наущению бояр. Он ликом слыл
Руси с Соломонией долго. Кто этого
Из нонешних не знал? И кто царя не
Подставлял? Царь Иоанн от кесаря
Ведёт родство. Сам император Август
Как-то призывал, коль денег нету, то
Залезь в карман соседу. И строго план
Осуществлял. Вот для Руси где худшее
Решение вопроса! Но сановитые и в
Ереси упорны! И переспорили его. В
Московии образовав анклав, везде
Совали нос, в любые лезли щели. К
Казне имели доступ и к монетному
Двору. Их шкурный волновал вопрос
Поболе княжеских особ и государства.
Сыскали тёплое местечко, сели. Им не
До Августа! И всё бы ничего! Да
Грянул гром, на крупных взятках
Погорели. Законы вышли, на корню
Пресечь, а дьяки думные украсть уже
Успели. Скупали у купцов заезжих
Соболей и клали в сундуки на
«Чёрный» день. Накликали, и он
Случился. Москва горела! И добро
Пылало с ней. Где сундуки теперь?
Осталось пепелище. Мир на Земле не
Мыслим без потерь. Так уходили
Безвозвратно произведения искусства.
От мастеров в вещах преображённое
Плетение, в веках существовавшее, и
Поражавшее воображение, погибло.
О, сколько потерялось в тех пожарах
Изделий из мозаик и керамик, амфор-
Корчаг, эмалевых вещей и книг, в
Которых острый ум сподвиг на подвиг
Лучших. В монастырях под Вологдой
Хранятся иконы Феофана и Дионисия.
Любуемся, молясь, авось и минует
Стихия, в добро переродясь. Учили
Сотни раз лихих людей, что жадность
Губит, что пора остановиться. Пытали
И казнили. Бесполезно! Доступность
Денег и разврат рука об руку ходят. А
Потому, бояре наживались и теряли
Скоро. Испортил лучшее содом. Иной,
Того честней, но и его в соблазны черти
Вводят, и гибелью души грозят у
Адовых дверей. Суют монеты в руку
Без разбора. А у монеты не случайно
Есть сторона обратная. Когда напьётся
В усмерть лиходей – теряет разум,
Разом забывая про детей, жену, единство
Крови. А аще  втянется, то в вечных
Кутежах остаток дней проводит.
Кампания в кружало  созывает, и
Мнится падшему, что он аж петиметр .
Что взять с него? Хотя бы горсть монет.
А те, кто недоступны сходу, на деле
Думают о мзде. И им вручают черти,
Хохоча: награды, взятки, адаманты .
Всё в бесовых руках! Имеют баб, когда
Хотят. Для них открыты двери в ад. Они
Не верят! Так пусть живут, коль так. Но
До поры. Пока не отберут. У естества
Свои законы. Иль думали, дознаться не
Сумеют? Ищи, свищи! Но есть на свете
Бог, а безнаказанность ведёт к
Опустошению. Людишки тоже не
Молчат и кое-что умеют. По деревням
И городам случался самосуд. Ввинить
Кому? Ведь люди – быдло. Вот имечко
Крестьян, а заодно скотины, также
Безымянной. Крестьянин жив, пока
Земля родит, пока скотина в стойле,
Он обихаживал и хлеб растил. Когда
Закабалили, противился. Ан, нет.
Потребовали то, что дать не мог.
Забрали всё равно. Ведь он скотина!
Отнятое замки подвитые скрывали, с
Секретами, что только в кузне
Открывали кузнецы. Бояре хвастались
Друг перед другом. - Я адамант на
Палец дочери надел. А он, как
Заблестел! А тут Луна в окошко… -
Но никогда не вкладывали в дело.
Сокровища искал их алчный взгляд,
Пронырливые руки солодили. Подобно
Варварам с твореньями чудили.
Рассаживали слухачей, сноровистых
Людей, чинили козни, наговоры,
Подсиживали собственных детей,
Ссылаясь именем монарха. Так мстили,
А затем казнили, как решили, своих же
Не считая за людей.
Книгочей:
Сурово! Господарю с такой кампанией
Не сладко. Послушаешь, как змеи
Вились вкруг. Но был ли хоть один
Советник, друг?
Шуйский:
Доверенные люди попадались, обаче 
Палачам работа завсегда есть. Как
Лютых не учить? О, Русь, ты широка!
Кровавы реки приняла твоя земля. И
Дышит полной грудью, не остыла.
Средь именитых Бельских, Глинских,
Висковатых моя семья. Коль тщиться ,
Судьба сама на крыльях мчится, и убо 
Молодости предрешён успех, всё
Может к лучшему случиться. Я
Шуйский! Я один из рода!
Книгочей:
Не сомневаюсь ни на грамм, что это
Так.
Шуйский:
И мне возможности даны жить на
Широку ногу.
Книгочей:
О, да! Чтоб не попасть впросак, где
Шуйские живут сей час, скажи мне?
Шуйский:
Судьбы вмешалась коловратность .
Рассорила и разбросала Шуйских
Жизнь по странам, весям и материкам.
Книгочей:
О, боже! Воистину, Земля кругла.
Как не поверить? Где ноне отпрыски
Сии? В монастырях? В сражениях или
На плахе сложили буйну голову они?
Шуйский:
Увы! Со временем и кости сгнили, а
Персть склевали вороны, и ветер по
Степям рассеял пыль. По-разному
Судьба распорядилась. Я в храме, тот
В иных мирах. Что ждёт нас дале? В
Фамильном склепе предки почивают, 
А души их на Небесах. Что делать!
Жизнь непредсказуема. А прежде всё
Делили в ругани имения да пахотные
Земли. Войска, что верно под рукой
Служили, случалось, сговорившись,
Уходили и, прибиваясь купно , на
Диком поле вольницею становились.
Поля пахали, сеяли в охотку и боле
Не желали признавать Московскую
Дружину. Сей час там скачут казаки
На конях. Попробуй, подойди, да
Отыми. - Нам вольно здесь! Природа,
Аки адамант . - О, Русь! Чиста твоя
Слеза. В набегах да сражениях немало
Полегло хоробрых воинов. О, зависть,
Как же на опалу ты щедра! Зачем
Злобесных утешаешь? Невинных в
Саван обряжаешь. Язык развязываешь,
Где не следует. И страсти роковые
Разжигаешь. И губишь чистые сердца.
Неосторожно поступая, рискует князь
Здоровием жены. Что выбрать? За неё
Постановляет, таясь, и в вечной думе
Пребывая. И как-то раз, не выдержав
Напора, велел принять монашество и
Постриг. Глядел с укором. Соломония
Сдалась. И на попятную пошла. Такие
Разговоры растаптывают лесть. В них
Правда душ слышна. О, Русь! Как в
Одночасье рушится судьба монархов.
Читай же свиток, инок. Прямо здесь
Об этом говорится.

(Шуйский передаёт запись разговора Василия Третьего и Соломонии Сабуровой. Книгочей принимает (не без внутреннего содрогания) и читает диалог).

- Ты боле не жена! Бесплодно чрево. -
Соломония изменилася в лице. Она не
Верила ещё, сопротивляясь. Но лёгкая
Испарина уже чело покрыла, сеточкой
Морщин сплелась под кожей. Во чреве
Тельце шевельнулось и малой ножкой
Подтолкнуло. - Что? Ты ли это? - Я.
Не видишь разве? - А бороду зачем
Побрил? Мне нравился таким, как
Прежде был. (Резко оборачивается, поняв, что муж не шутит).
Стоишь чужим. А! Всё мне ясно стало.
Управился, успел? Нашёл другую, али
Други подсобили? Куда без них! В
Огонь и в воду за тобой! Ведь ты у нас
Великий Князь Всея Руси. Любой
Князёк почтёт за честь предвосхитить
События. Искал, поди, повсюду, где
Возможно, презлых волхвов, чтоб с
Девой юною совокупиться и зачать.
О, те сподобились. Ещё бы! Сам князь
Велит. Княженок связь с тобой за
Благосклонность посчитает свыше.
Уют домашний предпочтёт любой,
Даже преступной, услуге господарю.
И выслужиться тотчас пожелает. О,
Верно угадала, так и есть! Их тьма по
Коридорам бродит. Вжик, вжик, как
Платья мельтешат да сарафаны! Шаги
Туда-сюда снующие слышны. И
Каждому, спроси, чего-то надо.
Немерено на лестницах встречаю.
Зачем стоят и приседают? Зачем со
Льстивою улыбкой примечают?
Расставил кто их у моих дверей?
Покликать? Что намелют? Так
Смотришь. Думаешь, боюсь? Сгорая
Страстью дикой, жду не дождусь,
Когда же явится супруг? Стыжусь
Кого-то? Напрасно полагаешь. Сам на
Себя взгляни! Я еле узнаю. Вожжа под
Хвост попала мерину. Затмило
Княжеские очи, как тело молодухи
Обозрел. Но это ненадолго. На
Столько, на сколько хватит сил. Я не
Мила. Другую полюбил. - Молчи, для
Дела не годна. Иная будет на престоле.
- Василий! Твоя воля. Но знай же, мы,
Покуда на Земле, но бог на небе нас
Рассудит. - Да, речь твоя сурова! Что
От тебя тут услыхал, здесь и умрёт. А
Мне наследник нужен. Ни слова! Аль
Мало ждал? Сама не видишь? - Как
Бог дал. Нам обоим щедрою рукой. -
Соломония, дай покоя. И обещаю, не
Оставлю я тебя. - Как понимать, я боле
Не жена или жена? Иль две теперь, как
У татаров? («Уйди же в храм, послушайся, жена. Подале от греха. Целее будешь». - Шепчет, отойдя в сторону).
- Не то Соломония говоришь. Задеть
Желаешь за живое? - Как знаешь. Что
Мои слова? Пущай совет даёт топереча
Она. Раз так мила, что при живой с
Иной блудить изволишь. А мне тут
Сказки говоришь, что верен. - Жена!
Да твой язык наполнен ядом! Сей час,
При мне угомонись. Иль за себя я не
Ручаюсь. - По запаху я чувствую. По
Шевелению губ, что не со мной. Ты с
Нею был! И снова к ней пойдёшь.
Меня женой назвал! А сам не знаешь,
Как скорей спровадить. Не верен ты!
Тебе не верю. И не прощу тебя я
Никогда! Уж будь уверен. Стой! Ни
Слова! Убей на месте, коли не права!

(Книгочей полон раздумий. Отдаёт свиток Шуйскому).