Часть 2. Глава 1. Лера

И ровно через пять дней жизнь Славика еще раз изменилась кардинальным образом. Он переехал в город Верхнетушминск с небольшим  своим багажом, в который в первую очередь сложил самые драгоценные вещи, наличие которых будет согревать его в тоскливые вечера. 
Если бы Славка мог видеть, то при входе бы в здание, которое  папа назвал «общежитием», прочитал бы, что оно называется  «Коррекционная школа – интернат для слепых и слабовидящих детей».  И здесь, как узнает потом Славик, не принято будет  говорить это чуждое и неприятное слово «интернат». Слово «общежитие» вообще никто не говорил. Его  выдумал папа, чтобы как-то адаптировать (И опять  эта адаптация! Никуда без неё!) Славку под будущие условия.   А здесь просто все  звали  место проживания «домом». Так и говорили: «Пошли домой!» И все понимали, что «домой» - это не в родной родительский дом, а   в то здание,  где спишь, где твоя комната, где твоя кровать.
Всё, что происходило со Славкой в тот день, позже воспроизводилось в его голове, как в быстрой киноплёнке: запись  в школу в кабинете у директора, знакомство с воспитательницей Любовь Анатольевной, размещение в новой комнате, прощание с родителями и их отъезд. Столько всего  разного и по большей части, волнительного и грустного случилось в этот самый первый день его пребывания в новом доме! Славка остался в своей комнате, где его оставили родители. Естественно, что он не пошёл их провожать. И  сейчас он сидел на кровати, пытаясь вместить в себя весь тот объём информации, который обрушился на него в последние полчаса. 
Он ничего не успел запомнить из того, что протараторила Любовь Анатольевна. Только лишь уловил, что скоро будет обед и за ним зайдет какой-то Сева, чтобы отвезти его туда. Ещё он понял, что почему-то маме и папе не разрешили остаться здесь с ним хотя бы на несколько часов.  Мама, да и чего греха таить, и сам Славка очень хотели побыть ещё некоторое время вместе. Мама сама хотела провести его по всему зданию и показать, где и что находится. Но почему-то Любовь Анатольевна сочла эту идею не очень удачной, и заверила родителей, что «возьмёт ситуацию в свои руки и под свой контроль», а потому родители Славки не должны волноваться, и будет лучше для всех, и прежде всего для мальчика,  если они уедут и « не будут терзать душу бедного ребёнка». Хотя  ребёнок замолвил было слово, что совсем не против, чтобы родители и «потерзали» его своим присутствием, но деликатные мама и папа  в скором времени испарились, предварительно пообещав приехать за ним в пятницу после обеда.
И сейчас Славка сидел на кровати и переваривал своё нынешнее положение. Он уже сделал обход по комнате и нащупал в ней три кровати, три тумбочки, три стула, шкаф  и два стола.  К счастью, что очень порадовало и маму, в самой комнате оказалась дверь, за которой был туалет, душевая кабинка и раковина.  « Не придётся  куда-то далеко бегать по этажу» - облегчённо заявила мама.  Само расставание с родителями произошло тоже уж как-то сумбурно и быстро. Родители ушли, а на Славкиных щеках до сих пор было тепло от маминых губ. И запах от папиной туалетной воды в комнате. Славка, заранее представляя себе эту картину расставания с родителями, уже много раз проплакивал её.  Но сейчас он был в таком возбуждённом состоянии, что  плакать даже и не хотелось.  Славик нажал на часы, и там металлический женский голос объявил, что времени было «тринадцать часов  семнадцать минут».  Эти часы с объявлением времени  и подсветкой ему специально купил папа, чтобы Славка мог самостоятельно ориентироваться во времени. Подсветка, конечно, ему была не нужна, но вот озвучивание времени при нажатии специальной кнопочки было уж очень актуальным.
И сейчас прошло уже семнадцать минут, как начался обед и  ровно сорок  три минуты, как уехали мама и папа, а Славка в одиночестве всё сидит и  сидит в этой комнате с тремя кроватями. Правда, забегала на минутку Любовь Анатольевна, проверила, как у него дела и важно сообщила:
- Ну, ты пока осваивайся, Святослав, а я скоро пошлю за тобой Севу.
Славик открыл было рот, чтобы сообщить, что ему больше нравится, когда его зовут Славкой, а не Святославом, как в этот же миг дверь захлопнулась. И Славка опять остался один.
- Что-то загулял где-то этот самый Сева. Наверное, сам уже лопает в столовой, а про меня и забыл. Или это Любовь Анатольевна забыла ему передать… - сидел и ворчал Славка.
Его было посетила мысль – самостоятельно поискать столовую, и он уже было обрадовался предстоящему приключению, представив, как  в одиночестве, брошенный и забытый всеми на свете,  пробирается сквозь неизвестные туннели, коридоры и лестничные проёмы здания в поисках хоть какой-то еды. Как на пути ему будут встречаться такие же слепые дети, как он больно будет ударяться с ними лбами, но специально не спросит ни у кого, где же находится столовая, пока сам не добредёт до неё на запахи щи.
- Привет! Ты ещё здесь?! – прервал его фантазии звонкий и, как показалось Славе, даже радостный голос.
- Здесь, а где же мне ещё быть?! – насуплено ( для профилактики, чтобы сильно не расслаблялись) ответил Славка. – И где же тебя носило столько времени, сижу тут один уже лишних полчаса.
- Да?! Прости! Любовь Анатольевна меня только что попросила зайти за тобой. Она жутко извиняется, что  у неё не получилось сделать этого чуть раньше. Закрутилась, понимаешь?
-Да понимаю, чего там, не маленький. Ну, давай, пошли что ли, а то есть уже хочется.
- Пошли! – и Славку схватила за руку маленькая и худощавая рука.
- Я думал, что ты постарше. Тебе сколько лет, Сева? – спросил Славка у своего провожатого.
Но в ответ он услышал такой же звонкий и какой-то переливчатый, как и сам голос смех:
- Мне двенадцать лет. Но я не Сева. Я – Лера.
- Лера?! В смысле ты Валера? – не понял Славка.
- Нет, я не Валера, а Валерия, а попросту – Лера. Мне так больше нравится.
- Ты  что ли девочка?! – опешил Славка и резко выдернул свою руку из её руки. Ещё ни разу в своей жизни он не ходил за руку  с девочкой. Нет, конечно, ходил в детском садике, когда их водили куда-нибудь на экскурсию. Но всё, что было в детском саду – всё это не считалось. Но сейчас, идти на глазах у всей новой школы за руку с девчонкой, пусть хоть и с приятным голоском –  к этому Славка был морально не готов. Ещё будут дразниться «женихом и невестой» -  этого ему ещё не хватало для полного счастья!
Лера как будто  в один миг поняла всю бурю носившихся в Славиной голове мыслей:
- Ты чего?! Да не бойся ты, всё равно ведь никто не увидит! Ты забыл, где мы находимся? К тому же за руку – так быстрее и безопаснее будет! – и Слава снова почувствовал в своей  руке тёплую и маленькую ладошку Леры.
- Запоминай дорогу, Славка! – звонко заявил Лерин голос.
- Славка?! Стоп! Откуда ты знаешь, что меня зовут Славкой? – и он судорожно стал соображать – где и когда он проговорился, что его зовут именно так. Нигде и никогда. Ещё не успел…
- Ах, ну, конечно же! – зазвенел голосок Леры, -  Любовь Анатольевна ойкнула на всю столовую и  велела мне  бежать и спасать из « голодного заточения новенького Святослава». Но знаешь, по пути сюда я решила, что Святослав – это, конечно, очень красивое имя, но уж чересчур вычурное, что ли. А вот Славка – это то, что надо! Ты не будешь против, если я буду звать тебя просто Славкой?
Лицо Славки просияло от такого  подарка судьбы и на сердце стало так тепло-тепло!
- Ну что ты, Лера! Славка – это как раз то, что надо. Ведь это и есть моё настоящее и любимое имя. Ну, посуди сама, какой я Святослав?
Они   продолжали свой путь по разным коридорам. Лера шла неторопливо, понимая, что трудно идти в первый раз  в незнакомом помещении. Она предупреждала его заранее о всех порожках, выступах и ступеньках. Было видно, что она шла уверенно, что много раз уже ходила этим исхоженным ею маршрутом. И в голове Славки опять зароились новые мысли. И он  не стал мучить себя, поскольку его любознательность опять искала выхода.
- Лера, а  можно тебя спросить?
- Спрашивай, конечно!
- Только ты не обижайся на этот вопрос! А  ты слабовидящая или слепая?
- Я слепая, Славка.
- Совсем – совсем?!
- Совсем - совсем! – как ни странно, но Лера засмеялась. – Славка, ну как можно быть слепой наполовину?! Если ты слепой не совсем, то ты уже слабовидящий. А я не наполовину, и значит, что я – слепая.
- Я тоже.
- Я знаю, Славик.  – И это «Славик» прозвучало у неё так тепло и как-то трогательно, что уже второй раз за последние пять минут в его сердце стало по-особому хорошо.
- Откуда знаешь? Ах, да, конечно, Любовь Андреевна сказала! – поспешил Славка сам ответить на свой же вопрос.
- Не Андреевна, а Анатольевна.  Нет, не говорила. Я сама поняла.. – сказала почему-то Лера так тихо, что он даже еле расслышал эти её слова.
- Сама?! Но как ты смогла?
- Понимаешь,  походка слепых и слабовидящих очень отличается. Ты  сейчас идёшь точно так же, как я ходила здесь  в первое время. Ты очень крепко вцепился в мою руку, и это первый признак того, что ты ничего не видишь.
- Ой, прости, Лера, я даже этого и не заметил! – и Славка виновато разжал свои горячие и вспотевшие от напряжения пальцы.
-Да ничего, Славка!  Мне же не больно!  Я ведь точно такая же, как и ты.
- Нет, совсем не такая! Ты так шустро и уверенно передвигаешься по всем этим переходам, что я был уверен, что ты немного видишь. Мне кажется, что я никогда не смогу запомнить, что и где тут находится.
- Это с непривычки. Видел бы ты, как я бродила здесь вдоль  всех этих стенок и как плутала.   И  как часто плакала от безысходности, потому что думала, что на всём белом свете нет никого несчастнее меня! – и Лера в очередной раз засмеялась своим необыкновенным переливчатым смехом. Последние слова она сказала с каким-то пафосным оттенком в голосе, что Славке от этого тоже стало смешно.
- Ты часто плакала? – переспросил с  осторожностью Славик?
- Да, очень часто. По ночам и в душе, чтобы никто не видел, а вернее – не слышал.
- Знаешь, я ведь тоже сильно плакал, когда это случилось со мной. И сильно был зол на весь мир. И сейчас еще зол, особенно на одного человека… - выпалил свои признания Славка.
- Все плачут и все злятся, Славка. Это нормально.
- И ты тоже злилась?
-Тоже.
-А сейчас?
-А сейчас уже нет.
- Но как ты смогла?
- У меня есть чудесный способ, но об этом давай не сейчас, а то нас там точно уже все потеряли!  - и Лера чуть-чуть прибавила скорость, но быстро опомнилась и опять пошла медленней.
- Ты потихоньку запоминай дорогу. Здесь не принято никого, кроме первоклассников водить за руку. Даже новеньких.  Но ничего, скоро ты совсем привыкнешь, Славка! Все привыкают, даже первоклашки. – продолжала свое повествование девочка. - Сейчас уже настолько привыкла, что  уже даже могу почти бегать по этим лабиринтам. Понимаешь, у  таких, как мы, обостряется тактильная  и мышечная память. Тело само быстро запоминает все повороты и количество ступеней. Ты тоже скоро привыкнешь и освоишься, главное – не торопи события. Всё само придёт в своё время. Осторожно, здесь дверь! И вот, Славик, мы пришли!
Славка и сам уже по обострившимся запахам горячей еды и по особому оживлению и звону посуды,  догадался, что они прибыли в столовую.
- Слушай, Славка! Тут  проходы не очень широкие. Я сама тут часто натыкаюсь на столы и  скамейки. Будет лучше, если ты меня теперь будешь держать за плечо и пойдешь за мной в затылок, потому что вдвоём за руку нам тут не протолкнуться.
Славик взял Леру за плечо и очень скоро они подошли к самому, как ему показалось,  шумному столу.
- Ну,  вот и вы! Наконец-то пришли!  А то я уж волноваться стала! – сообщил  уже узнаваемый Славкой голос Любовь Анатольевны.
 - Садитесь вот сюда, ребятки! – и Любовь Анатольевна взяла обоих за руки  и подвела к свободному краю стола. – Уже почти все поели, а вас всё нет и нет! Я уж вылила суп ваш обратно в кастрюлю, чтобы не остывал. Так что сейчас налью горяченького. Ешьте на здоровье!
И горячая порция супа (нюх не подвел Славу, это и в самом деле оказалось щи) понеслась в голодный и уже урчащий от этого Славкин желудок. И то ли от того, что он становился сытым ( а сытые, как известно, всегда добрее), то ли от того, что рядом  сидела замечательная девочка по имени Лера, с которой так ему было спокойно и комфортно ( и он чувствовал своей левой рукой ее правую руку), то ли от  доброго воркования Любовь Анатольевны (которая уже не казалась такой забывчивой и сердитой, как поначалу), а то ли от всего этого сразу,  но на душе Славки стало так тепло и так хорошо, как не было хорошо уже многие месяцы.  Забылась даже разлука с мамой и папой.  И притупилась боль от собственной слепоты и беззащитности.  Провидение Божье, о котором Славка ещё ничего не знал и не подозревал,   заботливо и медленно, но уверенно  проникало в Славкину жизнь…