Род Сивцовых из Шахово 1941 - 1945

   
        На фото Сивцов Николай 1945 г.

В июле 1941 года, в трёх километрах восточнее Шахово, произошло событие, о котором напоминает установленный мемориал:
«14 июля 1941 года батарея реактивных миномётов, под командованием капитана И.А. Флёрова произвела первый в истории Великой Отечественной Войны залп по немецко-фашистским захватчикам. Отсюда начали свой победный путь героические «КАТЮШИ».
 
       Сивцовы из Шахово и другие жители близлежащих деревень ещё долго обсуждали увиденные и услышанные залпы....
                ***
          Начала войны Зоя запомнила на всю жизнь. Это переживание и радость от окончания училища медсестёр. Учёба продолжалась около двух лет. Было изучено 28 предметов. Пять выпускных экзаменов успешно было сдано в июле 1941, причём три профилирующих, на «отлично». Последний экзамен был сдан 7 июля. Конечно, выпускного вечера не было. Всё отодвинулось на второй план, даже свидетельство об окончании медучилища ей выдал секретарь училища Комаров, в феврале 1942 года.
   
          Уже 29 июля 1941 года она была зачислена во вторую Тейковскую горбольницу, медсестрой хирургического отделения. С фронта начали поступать раненые, началась тяжёлая работа, для молоденькой медсестры. Пришлось ассистировать хирургам на операциях, ночами дежурить у постели тяжелораненых.   Война была не только на фронте, но и здесь боролись за жизни раненых. Зоя старалась, это стоило ей много душевных и физических сил. Она похудела и осунулась...
          Война не обошла и её старшего брата, Павла Локалова. С началом войны (по некоторым сведениям с мая 1941 года), Павел был мобилизован, как ранее служивший во флоте, работающий на одном из предприятий в Ленинграде и имеющий партийный стаж.  У него была хорошая характеристика, трудолюбие и за прошедшее после армии время полученное образование. Теперь в анкетах, в графе о социальном положении он писал: «рабочий» или «служащий».

   В этот период, выходит Указ Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля 1941 года: «О реорганизации органов политической пропаганды и введении института военных комиссаров в РККА». Так Локалов Павел стал комиссаром и был направлен политработником в ВМФ.

   5 – 12.07.41 – была сформирована 2-я отдельная бригада моряков (морской пехоты) Краснознаменного Балтийского флота (ОБМ КБФ), из личного состава кораблей, учебных отрядов и частей береговой обороны Краснознаменного Балтийского флота. Бригада состояла из пяти отдельных стрелковых батальонов, отдельного танкового батальона, артиллерийского дивизиона, саперного взвода и роты связи. Батальоны численностью до 1 тыс. человек каждый имели специальные подразделения: батарею 76-мм орудий, подразделения саперов, химиков, связистов. Командиром бригады был назначен майор Лосяков Н.С., а комиссаром, батальонный комиссар Карев. Локалов Павел был назначен политруком во 2-ю роту (по некоторым документам 3-ю роту) 3-го батальона 2-й ОБМ КБФ. Командир батальона ст. лейтенант Трофимов, комиссар батальона ст. политрук Бывалов. Сразу после формирования, бригаду отправили на передовые позиции в составе Западного укрепленного района КБФ.

14.07.41 – бригада была введена в бой, в районе захваченных немецкими войсками плацдармов на реке Луга. Ожесточённые бои за уничтожение плацдармов продолжались до 19 июля 1941 года.
   С августа 1941 года 2-ю ОБМ КБФ подчинили командованию 8 армии (генерал-майор т. Щербаков), действующей на Кингисеппском направлении. Части армии в непрерывных и упорных боях были сильно ослаблены и измотаны. В обороне часто оказывались слабые места. Нужна была немедленная помощь. Моряки 2-й ОБМ КБФ вводились в бой отдельными батальонами, для усиления и поднятия боеспособности армейских частей.

      По мере продвижения фашистских войск к Ленинграду, нарастало противодействие советских войск противнику. Особенно упорные сражения разгорелись в районах городов Нарва, Кингисеппа, поселков Веймарн, Котлы Кингисеппского района, Копорье Ломоносовского района Ленинградской области. В этих районах вместе с частями 8 армии мужественно сражались моряки 2-й ОБМ КБФ. Морские пехотинцы стойко удерживали позиции и оставляли их только по приказу вышестоящего командования.

   14 – 16.08.41 – политрук Локалов, в составе своей роты, участвовал в боевых действиях под Нарвой, на реке Пята. Атакуя противника, вместе с подчинёнными, разгромил немецкий батальонный штаб, проявив находчивость, мужество и героизм. В ходе дальнейшего боя, был окружен, с несколькими бойцами. Используя станковый пулемёт, отбил атаки и прорвался с товарищами из окружения, доставив ценные бумаги командованию батальона.

   25.08.41 – Павел с подчинёнными отражал атаку противника под деревней Криково. В этом бою был ранен майор Н. М. Лосяков — первый командир бригады. До прибытия в бригаду полковника В. М. Ржанова, во временное командование вступил начальник штаба бригады капитан 3 ранга Н. Л. Луцкий.
 
   16.08 – 7.09.41 – бригада участвовала в отражении нового мощного наступления немецко-фашистских войск на Ленинград. Обстановка на фронте быстро менялась. Очень серьезное положение сложилось на кингисеппском направлении. В боях за город Кингисепп замечательные образцы мужества и героизма показали бойцы 3 батальона 2 отдельной бригады морской пехоты, где воевал политрук Локалов. Здесь они остановили врага. Благодаря героизму и стойкости воинов Кингисеппского укрепрайона, 8 армии и моряков-балтийцев, были сорваны все планы гитлеровского командования «молниеносного» наступления на Ленинград. Не удалось фашистам расчленить наши войска, отрезать 8 армию и уничтожить ее. Им не удалось прорваться к берегу Финского залива – балтийцы надежно держали оборону на реке Воронка.

   2.09.41 – при наступлении под деревней Копорье, политрук Локалов,  был ранен осколком в правую руку. Поле боя не оставил, продолжал бой и руководство подчинёнными. На перевязочный пункт пошёл только по окончании боя.
   Несколько дней провёл в медсанбате, залечивая рану. Находясь на излечении узнал, что 10 сентября представлен за свою службу к ордену «Красного Знамени».

   9.09.41 – немецко-фашистские войска начали новое наступление на Ленинград. Противник прорвался на ближайшие подступы к городу, выйдя на побережье Финского залива между Петергофом и Лиговом. Положение Ленинграда стало крайне опасным. Бои шли в районах Урицк, Пулковские высоты, Пушкин и Колпино. В этих оборонительных боях подлинное бесстрашие и героизм проявили морские пехотинцы КБФ. К этому времени 2 отдельная бригада морской пехоты прибыла на этот рубеж из-под Котлов и Копорья.

   13.09.41 – начался бой за деревню Гостилицы Ломоносовского района, занятую фашистами. Битва продолжалась до 17 сентября 1941 года. Матросы самоотверженно сражались. Гостилицы были отвоеваны, но к немцам пришло подкрепление. Они контратаковали и удержать Гостилицы не удалось. 2-я отдельная бригада моряков КБФ была вынуждена отойти на исходные позиции, понеся большие потери (до 80% личного состава). Только в свежем, 2 отдельном стрелковом батальоне из 1250 человек личного состава осталось не более 100. Возможно, это спасло от гибели Локалова Павла, ведь он, в это время, ещё находился на лечении. Сразу после этих событий 2-я бригада моряков была выведена из боёв и направлена в Ораниенбаум, где восстанавливалась и пополнялась.

   В сентябре 1941 года воины Ленинградского фронта остановили наступление немецко-фашистской армии. Началась героическая оборона Ленинграда. В течение сентября 1941 года противнику был нанесен большой урон в живой силе и технике. Враг вынужден был отказаться от прямого штурма города Ленинграда, хотя до центра города оставалось 10 – 12 километров.

   Сложная обстановка на подступах к Ленинграду потребовала от командования оборонявших город войск создания специальных частей, способных выполнять тактические задачи в интересах фронта. Одной из таких частей стал 1-й Особый лыжный полк моряков (ОЛПМ) Краснознаменного Балтийского флота, командиром которого назначили майора Маргелова.
   Первый лыжный полк моряков был сформирован в основном из добровольцев — моряков береговой обороны и других вспомогательных служб КБФ, направленных для сформирования различных десантных отрядов. Формирование полка проходило в начале ноября 1941 года в Кронштадте, здесь же в состав полка влились недавние защитники острова Ханко. Моряков переодели в ватные брюки, сапоги, ватные бушлаты темно-зеленого цвета с одной красной звездочкой на левом рукаве. Им выдали лыжи и шерстяные вязаные подшлемники-шапочки. Переписали адреса их родственников и каждого в отдельности сфотографировали.
   При переодевании возникли проблемы: переодеваться в «пехоту» моряки категорически не хотели. Недовольство нарастало, грозя перерасти в прямое неповиновение приказу. Тогда командир полка, которому доложили об отказе моряков расстаться с черными бушлатами и бескозырками, собрал полк и обратился к «братишкам»:
— Я понимаю ваше недовольство и уважаю флотские традиции. Но сейчас вопрос стоит так: вы мне нужны живые… А в черной форме на фоне белого снега противник не позволит ступить и несколько десятков шагов. После таких слов моряки, тихо ворча, переоделись.

   28.11.41 – 1-й ОЛПМ получил приказ атаковать противника. Вот как описана эта атака свидетелями:

   «...Ранним утром поступил приказ снять лыжи и развернуться фронтом вдоль побережья.
Где-то слева от полка должен был располагаться Бугровский маяк. Под ногами моряков глубокий снег, через него кое-где выступали сухие стебли какой-то прибрежной травы. Перед полком простиралось гладкое заснеженное пространство. Стояла звенящая тишина. 1-й батальон располагался в центре атакующего полка. Матрос Орлов находился в нескольких метрах левее капитана Петрищева, а чуть правее его впереди шел майор Маргелов В.Ф.
По рядам вполголоса пролетела команда:
— Приготовиться к атаке! Гранаты — к бою!
      Полк продвигался быстрым шагом, соблюдая полнейшую тишину. Вдруг Орлов скорее увидел, чем услышал, капитана Петрищева с поднятой правой рукой, держащей автомат, и кричащего:
— За Родину! За Сталина! Вперед! УРА!
Внезапно капитан упал, сраженный автоматной очередью. В сознании Орлова промелькнула мысль: «Надо было еще ближе подойти. Рано бросились в атаку». Но лавина моряков, сбросив несвойственную им форму и оставшись в родных черных бушлатах, в тельняшках, сбросив каски и надев запрятанные бескозырки, в полный рост рванулась черной волной на позиции врага с криками:
— УРА! Полундра! За Родину! За Сталина!
Бежали. Падали. Вставали и опять падали. Ползли. Только вперед! Не было такой силы, которая остановила бы наступательный порыв «братишек». Все вокруг стонало от разрывов. Откуда-то справа с характерным свистом пролетели и разорвались с большим интервалом позади наступающих несколько одиночных снарядов. Тут же на наступающих посыпались мины. Несмотря на шквал минометного и пулеметного огня, полк упорно продвигался вперед. Раненые оставались в строю. Немцы, в панике выбегая из землянок, вели беспорядочную автоматную стрельбу...».

   В этом бою, геройски погибло большинство воинов. Полк был отведён в тыл и доукомплектован.  В декабре 1941 Павел получил повышение и был назначен в эту прославленную часть, на должность комиссара в 3-й батальон 1-го особого лыжного полка моряков.

   С началом Великой Отечественной войны на острове Большой Тютерс начали устанавливать береговые батареи. Остров имел большое значение для судоходства. До апреля 1942 года, остров несколько раз переходил в руки немцев. Вот и в эту весну 1942 года, в очередной раз, наши войска решили захватить этот стратегически важный объект.
 
   Батальоны 1-го ОЛПМ получили приказ 4 апреля 1942 года атаковать и захватить остров Большой Тютерс и близлежащую территорию.

     4 – 8.04.42 – Павел участвовал в этих боях, проявил мужество и личным примером увлекал в атаку своих подчинённых. К сожалению,  атаки были отбиты финнами и немцами, а политрук Локалов, получил тяжёлое пулевое ранение в грудь с прострелом лёгкого, был вынесен с поля боя и эвакуирован в тыловой госпиталь. Потом операция, долгое лечение и военно-врачебная комиссия. Был признан годным к службе, но на передовую, пока было рано. Две недели провёл в батальоне выздоравливающих в Ленинграде и получил новое назначение, комиссаром Береговой базы аварийно-спасательных работ Ладожской Военной Флотилии.
 
      Боевая деятельность Ладожской военной флотилии в 1942 году направлялась на обеспечение бесперебойной работы озерных коммуникаций, по которым перевозились грузы для Ленинграда. В результате напряженной работы моряков Ладожской флотилии, Северо-Западного пароходства и воинов фронта в Ленинграде были созданы запасы, которые окончательно устранили возможность повторения голодной зимы 1941/42 года.

   На этой должности Павел Локалов показал себя с лучшей стороны и с июля 1943 года был направлен на должность старшего инструктора по организации партийной работы Аварийно Спасательного Отдела КБФ. Он и раньше умел вдохновлять людей, ходил с ними в атаку и бил фашистов. Поэтому, на новой работе нашел взаимопонимание и уважение подчинённых, умело мобилизовал личный состав на подъём, потопленных врагами и введением в строй, канонерских лодок:

        • «Кама» потоплена 22 июня 1943 году немецкой авиацией; 20 сентября 1943 поднята; 16 ноября 1943 введена в строй.
        • «Красное Знамя» потоплена 17 сентября 1942 торпедой финского катера; 15 ноября 1943 поднята; 17 сентября 1944 — введена в строй.
        • «Пионер» потоплена 27 сентября 1941 в Ленинградском морском канале немецкой авиацией; 29 октября 1943 поднята; 30 ноября 1945 — введена в строй.

   
      Это был нелёгкий, но нужный труд. Здесь он встретил день Победы, а 17 мая 1945года майор Локалов, за боевые заслуги, был представлен к ордену «Отечественной Войны I степени».
                ***

      Как для всех, начало войны, стало неожиданностью и для Захарченко Василия Григорьевича из Полтавы. Несмотря на свой возраст – 48 лет, но написал заявление с просьбой отправить его в действующую армию, бить фашистов. Но у руководства города были другие решения на его счёт. Ему доверили эвакуацию предприятий и рабочих на восток, в Казахстан. Таких, начальников эшелонов, было отобрано несколько человек из хозяйственных и партийных работников города. В течении года он сделал несколько рейсов туда и обратно. За это время к нему не раз обращались за помощью люди с просьбой отправить и помочь на новом месте женам и детям, которые отправлялись в эвакуацию. Человеком он был отзывчивым и не раз выполнял просьбы земляков, которые в большинстве своём, отправив семьи, сами шли на войну. Вот и в это раз, осенью 1941 года, к нему подошёл знакомый, Иванович, попросил помочь с эвакуацией жены, Елены Ивановны. Она работала в секретариате горкома и оставлять в оккупации её было нельзя. Кроме этого просил помочь с размещением на новом месте. Это было вызвано тем, что через несколько дней он должен был убыть на пункт формирования, а потом на фронт. Василий отказать не мог. Так он ближе познакомился с Леной, а после гибели её мужа на фронте, сошлись вместе. Василий Григорьевич был женат и не смотря на вспыхнувшую страсть, жену и семью не бросил.

   Командировки на восток, в Казахстан хоть и были утомительными, но позволили выжить в этот тяжёлый период. Из них он привозил крупы и другие продукты. Большую их часть раздавали родственникам и друзьям. Он не мог смотреть, как голодают его близкие. Себе, конечно, тоже оставляли, но как говорили, не очень много.
      
       Обстоятельства сложились так, что после очередного отъезда в Казахстан, город был захвачен немецкими войсками. Его жена и дочка остались на оккупированной территории. Им пришлось перенести в полной мере все тяготы и лишения этой беды. В городе нельзя было остаться, их могли убить, как родственников советского работника. Пришлось пробираться пешком к родственникам, в сторону Краснограда. Пришлось испытать голод и болезнь. Как выжили, сами удивлялись, наверное, был не их срок. Да и у родни было не лучше. Чтобы выжить, пришлось продать тёплые вещи и даже обручальное кольцо... Об этом можно написать целый роман...
   
         А Василий Григорьевич в это время, решал не только производственные вопросы. Любовь, вспыхнувшая к Лене Иванович, поставили перед ним и другой вопрос, но его решение он отложил до возвращения в Полтаву...             
                ***
    Чухлеб Владимир (отец моей жены), тоже проживал в Полтаве и попал под оккупацию. Теперь речь пойдёт о нём.
     Было бы неправильно умолчать о боевых годах и подвигах, других родственниках семьи Сивцовых. Даже дети Чухлеб Владимира Григорьевича (отец моей жены), не знают, как он воевал, какие боевые подвиги совершил. Владимир Григорьевич по своей натуре был скромным и не очень разговорчивым. О своих боевых днях рассказывать не любил, не считал их геройскими, он просто хорошо делал своё солдатское дело. Вспоминаю разговор, произошедший в 1974 году на рыбалке, после вечерней зорьки на Печенежском водохранилище под Харьковом. На ужин возле костра, мы собрались вчетвером: был он с дочкой Леной и мы с отцом. После второй рюмки водки, у наших отцов, зашёл разговор о военных годах. Выяснилось, что Владимир Григорьевич и Николай Иванович в августе 45 года вместе били японцев в Маньчжурии. Отец рассказывал, как самолётом доставлял горючее для танков, десантников в Мукден и Порт-Артур. Владимир поддакивал ему, а потом пояснил, что ему тоже пришлось полетать, поездить на машине, и немного пострелять. Больше ничего конкретного я не услышал. И в дальнейшем, рассказывая о своих боевых годах, он не упоминал о своих геройских поступках. До некоторого времени не знал и я, считая его военным водителем грузовой машины. Хотя и эти трудяги войны внесли немалый вклад, доставляя грузы к фронту, и достойны всяческих похвал и восхищения. Наверное, поэтому готовя к изданию книгу «Своими глазами», в первую главу добавил от себя несколько строк, о военном водителе Владимире из Полтавы.
   Прошло время… В феврале 2005 года не стало Владимира Григорьевич, а в 2014 году мне удалось найти документы, которые рассказали, вместо него, о том нелёгком, опасном, но радостном периоде его жизни. Оказалось, что как и мой отец, он был участником уникальных штурмовых, десантных операций, превративших войну с Японией в настоящий, советский Блицкриг. Не верьте, если скажут, что это атомные бомбы, которые применили США, решили исход войны. Их взорвали над мирными городами самой Японии, уничтожив тысячи жителей и находящихся в плену американских военнослужащих. А мощнейшая группировка войск, против которой мы воевали вместе с войсками Монголии и Китая, располагалась в Маньчжурии, Корее, на Сахалине... Расскажу об этом по порядку.
   
   С мая 1943 года в вооружённых силах начали формировать первые штурмовые инженерно-саперные бригады. Формирование проходило на основе уже существующих инженерно-сапёрных частей. В начале 1944 года в действующей армии их было уже 20. Штурмовые инженерно-саперные бригады резерва Верховного Главнокомандования (ШИСБр РВГК) предназначались для прорыва сильно укреплённых вражеских оборонительных полос. Саму идею ШИСБр взяли у немцев, а точнее — у армии Кайзера. В 1916 году, германская армия во время сражения при Вердене, использовала специальные саперно-штурмовые группы, которые имели особое вооружение: ранцевые огнеметы; ручные пулеметы; отборных бойцов, прошедших спецкурс подготовки. Примерно такие части начали формировать и у нас.
   
       Весной 1944 года были созданы 5 моторизованных штурмовых инженерно-саперных бригады (МШИСБр), имевших меньшую численность, но лучше оснащённых автотранспортом. Среди них, одна была под номером 20.
  В ночь, на 23 сентября 1943 года, Полтава была освобождена от фашистов. Весной 1944 года в армию призывались юноши 1926 года рождения. Подошел срок Владимиру Чухлеб защищать Родину. Он призывался по месту жительства – военкоматом города Полтава. Как и все юноши того времени был худощав, мог одежду и сапоги отремонтировать, обед приготовить. При уходе немцев, повезло, не вывезли в Германию. Таких, как он, было немало. Некоторых, он знал ещё по довоенной жизни. Земляки старались держаться вместе. Им предстояло научиться быть солдатами, пройти эту безжалостную, кровавую войну. Многие из них совершат героические подвиги, защищая Родину, но не все доживут до победы и вернутся в свой любимый город Полтава...

   Всех призывников посадили в теплушки, и эшелоном направили в Московский ВО, где в это время проходило формировании многих частей. Владимира и его земляков определили в 20-ю моторизованную штурмовую инженерно-саперную бригаду резерва Верховного Главнокомандования, которая закончила формирование 08.05.1944 года в Московском ВО. Здесь он прошёл курс молодого бойца.
   Обучение проходило в лагере. Жили в землянках, по десять человек в каждой, спали на сене, никаких матрацев, подушек и одеял. Бессонницей не страдал никто. Дисциплина была жесточайшая, порядок и чистота — аналогично. Кормили мало и плохо. Целый месяц без выходных дней ходили строем, стреляли, бросали гранаты, бегали в атаку, держали оборону, форсировали речку и т. п. Офицеры и сержанты — все фронтовики, все отлично знали, что надо на фронте, и учили только тому, как зря не погибнуть и постараться выполнить боевую задачу.
   Их беспощадно учили ползать по-пластунски, быстро окапываться, маскироваться, бесшумно двигаться, быстрым перебежкам и т. п. Они изучали винтовку, гранату и пулемет. Стрелковый полигон стал для Владимира и его друзей, родным домом.
   После окончания лагерных сборов, офицеры говорили, что они своего добились — теперь, обученных бойцов, можно включать в маршевые роты и отправлять на фронт.
   Потом ускоренное обучение: минированию, разминированию, строительству дорог, мостов, рукопашному бою и другим премудростям, необходимым для штурмовиков в бою. 
   Бойцы для ШИСБр отбирались особенно тщательно. Тугодумы, физически слабые, старше 40 лет в бригаду попасть не могли. Высокие требования к кандидатам объяснялись просто: боец-штурмовик должен был уметь разрушать и созидать; нес на себе груз, который в несколько раз превосходил нагрузку простого пехотинца. В стандартный набор солдата входили стальной нагрудник, обеспечивающий защиту от мелких осколков, а также пистолетных (автоматных) пуль, и мешок, в котором находился «набор взрывника». Подсумки использовались для переноски увеличенного боекомплекта гранат, а также бутылок с «коктейлем Молотова», метавшиеся в оконные проемы или амбразуры. Кроме традиционных автоматов (ППС и ППШ), солдаты штурмовых подразделений вооружались ручными пулеметами и противотанковыми ружьями. Противотанковые ружья использовались в качестве крупнокалиберных винтовок для подавления огневых точек.
   Чтобы научить личный состав бегать с этим грузом на плечах, и минимизировать его возможные потери, бойцам устраивали жесткие тренировки. Кроме того, что бойцы ШИСБр бегали на полосе препятствий в полной выкладке, над их головами свистели боевые пули. Таким образом, солдат учили «не высовываться» еще до первого боя, и закрепить это умение на уровне инстинкта. Личный состав занимался тренировочными стрельбами и постановкой (снятием) мин. Кроме этого в программу тренировок входили рукопашный бой, метание топоров, ножей и саперных лопаток.
   Тренировки ШИСБр были гораздо труднее, чем тренировки тех же разведчиков. Ведь разведчики шли на задание налегке, и главное для их было не обнаружить себя. А боец-штурмовик, возможность прятаться по кустам не имел, у него отсутствовала возможность тихонько «смыться». Главной целью бойцов ШИСБр были не пьяные одиночные «языки», а мощнейшие укрепления на Восточном фронте.
   По современной терминологии, это войска специального назначения, а бойцов сейчас бы называли – СПЕЦНАЗОВЦЫ! Вот, кто были простые, советские, сапёры штурмовых частей. Теперь, благодаря документам, стало известно, кем стал Владимир.
   Главной особенностью костюма инженерно-штурмовых бригад, называемых в простонародье «панцирной пехотой», «панцирниками», «броненосцами», или «раками», была кираса из тонкой броневой стали, снабженная сочлененным «передником». Помимо кирас, называемых также «панцирями», довольно широко применялись броневые нагрудники, защищавшие лишь область груди и которые одевали чаще всего на ватник. Старослужащие говорили, что ватник помогает при близком разрыве мины, гранаты и даже снаряда. Особенно хорошо помогали телогрейки при близком разрыве немецкой гранаты, осколки у которой были крохотными и не пробивали нагрудник, но ударная волна оказывалась довольно мощной. Даже в летнее время под нагрудник старались поддеть ватники (их называли также «потники»), обрезая с них рукава.

   Службу Владимир проходил в одном из батальонов этой бригады, а именно во 2-м гвардейском моторизованном штурмовом инженерно-саперном батальоне.  В действующей армии этой батальон находился с 19.06.1944 по 15.11.1944 и с 09.08.1945 по 03.09.1945 года. Командир батальона гв, капитан Гурин Виктор Иванович 1917 год рождения, в РККА с 1937 года.
   
     В июне 1944 года батальон в составе бригады был переброшен на Карельский фронт, на Свирский оборонительный рубеж в район Лодейное Поле. Перед началом Свирско-Петрозаводской операции батальон готовил средства и места переправы нашим войскам.
   Есть документ за 29.06.44, о действиях группы из состава взвода, в котором воевал сапёр Чухлеб Владимир (выдержка из наградного листа, его сослуживца по отделению, гв. рядового Силаева Михаила Андреевича, представленного к медали «За отвагу» и получившего звание ефрейтор):
   «...действуя в составе группы разграждения, проявил себя мужественно и отважно, при разминировании подступов к рекам Янгера и Самбатукса, под ожесточённым обстрелом противника. Первым установил, что жердевой настил, подходящий к рекам заминирован противником и имеются фугасы; разгадав уловку врага, со своими товарищами, на подступах к реке, сняли и обезвредили 37 противотанковых мин и 3 фугаса, под пулемётным огнём со стороны противника...».
   Лето было в разгаре, но студеная вода этих рек, на всю жизнь, сделала поясницу Владимира чувствительной к холоду.
   Вот один из подвигов, совершенный в июле 1944 года сапёрами его взвода. Владимир был среди них, но орден «Красная Звезда» получил командир взвода гв. мл. л-т Гришин Н. И.
   «...12.07.44 силами своего взвода, в районе опорного пункта противника, под ожесточённым ружейно-пулемётным огнём, разминировали дорогу для движения танков 29-й гв. танковой бригады. Пробравшись по-пластунски, на расстояние 600 метров, сняли и обезвредили, с пути движения танков, 18 противотанковых мин и 2 фугаса. Достигнув заданного рубежа, навели через ров мост, для прохода танков, и выполнив точно, и в срок свою задачу, без потерь в личном составе, вернулись обратно...».
 
   С 21.06.1944 батальон обеспечивал переправу войск через Свирь, разминированием и подрывом укреплений. Бои, в которых участвовал Владимир, начинались внезапно, довольно часто даже без артподготовки. Отряды без автоматчиков и пулеметчиков штурмового батальона, главной целью которых являлось отрезать от поддержки пехоты немецкие ДОТы, тихо проходили через заранее подготовленные проходы в минных полях. Огнемётчики или взрывники разбирались с вражеским бункером без промедления. Заложенный в вентиляционное отверстие заряд позволял вывести из строя даже самое мощное укрепление. Там, где решетка преграждала путь, поступали остроумно и безжалостно: внутрь выливали несколько канистр керосина, после чего бросали спичку. Вопрос стоял так: или мы их, или они нас!
   В наступлении, части штурмовой бригады, разминировали пути движения колонн, восстанавливали мосты и дороги, строили переправы, вели прокладку объездных путей. 20-я ШИСБр оперативно была подчинена 99-му стрелковому корпусу и с 09.07.1944 обеспечивала строительство переправ на реке Вуокса.
   Затем, 20-я ШИСБр в полном составе, была переброшена в Заполярье, где принимала участие в Петсамо-Киркенесской операции. С 07.10.1944 в ходе операции, непосредственно поддерживали наступающие войска, разрушали укрепления в районе Луостари. Владимир, как и другие бойцы штурмового батальона, в городских условиях отличались умением, появиться внезапно с неожиданной для вражеских солдат стороны. Все было очень просто: бойцы штурмового батальона буквально проходили сквозь стены, используя тротил для прокладки пути. Например, неприятель превратил подвал дома в ДОТ. Наши бойцы заходили сбоку или сзади, взрывали стенку подвала (а в некоторых случаях пол первого этажа), после чего выпускали туда несколько струй из огнеметов...
   22 октября 1944 года в районе Киркенеса, Владимир участвовал в боевых действиях. Под руководством командира взвода, гв. мл. лейтенанта Гришина Н. И., под ожесточённым огнём противника, сапёры успешно навели 4 переправы через ручьи и взорванные дефиле дорог, возле деревень  Пондор и Мюрелет. В этот день Чухлеб Владимир получил слепое осколочное ранение. Его вовремя эвакуировали с поля боя, и уже на следующий день, он находился на излечении в полевом подвижном госпитале №5168. Потом эвакуационный госпиталь, батальон выздоравливающих и опять своя часть.
   С конца октября 1944, часть, где служил боец Чухлеб, разминировала дороги. При этом обеспечивала форсирование частями 99-го стрелкового корпуса озёр Салми-ярви, Ланг-фьорд, Бек-фьорд.
   В конце ноября 1944 года 20-я ШИСБр возвратилась на территорию СССР. Здесь Владимир и его однополчане получили и обмыли медали «За оборону Советского Заполярья». Для большинства это была первая награда, за нелёгкий труд сапёра, на этой безжалостной войне. Для некоторых эта награда стала первой и последней, полученной посмертно. Оставшимся в живых было суждено и дальше сражаться за Родину, не за награды, а за свои убеждения, за своих родных, за землю на которой выросли... Они сделали это, победив немцев весной 1945 года!

   Приближалось время разгрома последнего союзника фашистов. Для войны с Японией отбирали лучшие части и соединения. Опыт, в прорыве укрепленных оборонительных полос, полученный 20-й ШИСБр Резерва Главного Командования, оказался востребованным. Бригада в полном составе вошла в состав 5-й армии 1-го Дальневосточного фронта, которому предстояло преодолеть сплошную полосу железобетонных укреплений противника, рассчитанных на длительное автономное выживание.
   В июне 45-го, по железной дороге, части бригады были передислоцированы на Дальний Восток. По дороге отдыхали, отъедались и слушали политинформации комиссаров. В свободное время вели задушевные разговоры о послевоенной жизни, высказывали свои мнения о предстоящих боевых действиях. Где они будут воевать, какие задачи предстоит выполнить, из них никто не знал. Но был офицер – подполковник Крутский Дмитрий Андреевич (помощник НШ инженерных войск 1-го Дальневосточного фронта по инженерной разведке), который не только знал об этом, но и планировал, с апреля 1945 года, предстоящие операции. Он отвечал за инженерную разведку, определение сильных и слабых сторон японских оборонительных сооружений и укреплённых районов, которых было семь. На эту должность он и другие офицеры инженерного отдела фронта попали не случайно: они имели фронтовой опыт ведения боевых действий в особых условиях горно-лесистой местности, прорыва укреплённых районов в Финляндии, Заполярья и Восточной Пруссии. Ещё им была поручена подготовка специальных штурмовых сапёрных групп, для захвата японских оборонительных сооружений, укрепрайонов, населённых пунктов, тоннелей, портов, аэродромов, мостов и прочих сооружений. Кого они могли взять для выполнения этих задач? Конечно тех, кто умел это делать, на кого могли положиться.  Выбрали лучших, с кем уже выполняли похожие задачи – 20-ю моторизованную штурмовую инженерно-саперную бригаду Резерва Верховного Главнокомандования.    
   Владимира, его земляков и сослуживцев, тренировали с утра до ночи, на пересечённой местности, схожей с районом предстоящих боевых действий. Прошли специальный курс по захвату спецобъектов: мостов, аэродромов, гидроэлектростанций.
   Все бойцы знали, что им предстоит штурм, захват и удержание трёх тоннелей, расположенных на расстоянии нескольких километров от границы. Для этого готовили две одинаковые штурмовые группы. По данным нашей разведки, тоннели были заминированы. Японская охрана имела приказ их взорвать, в случае угрозы захвата нашими войсками. Охрана была круглосуточной, а казармы караула находились рядом. Владимиру, на занятиях, не раз объясняли, что ошибки недопустимы. Короткого, обходного пути для войск, кроме тоннелей, не существовало. Наступление 1-го Дальневосточного фронта могло быть задержано, а это потеря времени, темпа и эффекта внезапности. Нашим войскам пришлось бы делать крюк около 200 километров, через труднопроходимые сопки, по бездорожью.  Поэтому на занятиях ещё и ещё раз изучали аэрофотосъемки, отрабатывали различные варианты действий в помещениях, потом на макетах и похожей местности. Проводили ночные и дневные стрельбы, минирование и разминирование. На марш-бросках проливали пот, а потом в тылу, на похожем тоннеле, отработали захват, удержание, взаимодействие и разминирование. В заключении прошли парашютную подготовку, сделав по несколько ночных и дневных низковысотных прыжков.   
   Одну группу захвата тоннелей возглавил командир батальона гв. майор Гурин Виктор Иванович. В эту группу был включён сапёр гв. рядовой Чухлеб Владимир Григорьевич. Второй группой руководил командир 222-го гвардейского моторизованного штурмового инженерно-саперного батальона гв. майор Янкевич Леонид Дмитриевич. Обе группы, в полной боевой готовности, 5 августа, заняли позиции у государственной границы СССР. Близился час «Ч»...
   
   Проходил час за часом, но команды на начало боевых действий не поступало. Пользуясь случаем, тыловики организовали помывку и выдали чистое бельё. Хорошо, после бани, в чистом белье, посидеть на ласковом солнце. Владимир побрился и подшил чистый подворотничок. Ещё раз проверил амуницию, протёр автомат. Время тянулось бесконечно медленно. Поболтал с друзьями, но и они находились в состоянии изматывающего ожидания. В голову приходили разные мысли, как и раньше перед боем, главной была, что ожидает – жизнь или смерть! За прошедших полтора года он видел и то, и другое. Бежит или ползёт рядом с ним сослуживец, с которым из одного котелка кашу кушали, и вдруг упал, замер... С ним тоже такое было... Но обошлось, фельдшер батальона Шошин Александр оказался рядом, дай Бог ему здоровья.   
   Так, в ожидании, прошло несколько дней. За это время немножко отросла щетина на лице, написал письмо родителям, передумал о многом...

    Настал, как оказалось, медленно тянущийся, но знаменательный день — 8-е августа. С утра солнце палило нестерпимо. Воздух был неподвижен. Мельчайшая пыль хрустела на зубах и забивалась в глаза. Духота и влажность проникала везде. Владимир, в составе взвода, выдвинулся в исходный район. Завтракали там же, расстелив плащ-палатки на высохшей земле. Впереди, на сопке, перед пограничным знаком, батальонная оперативная группа заняла наблюдательный пункт. Кругом была пронизывающая тишина, даже воздух неподвижен — ни ветерка, ни дуновения. Вдалеке сопки, над которыми в голубом небе, как шапки, большие, белые, пушистые, облака. Всё застыло в ожидании.
   Да, к ожиданию часа "Ч" — часа, когда по сигналу, штурмовой сапёрный батальон мгновенно придет в движение и пойдёт на врага, привыкнуть трудно, сколько ни воюй. Напряжение охватывает всех сверху донизу — от штаба до рядового.
   К восьми вечера, роты штурмового батальона, заняли исходные позиции для наступления. Солнце склонялось к горизонту, духота не убывала, а тёмные тучи постепенно заволакивали небосвод. Вернулся из штаба командир взвода. Обычно уравновешенный и веселый, он был сильно взволнован.
— Получен приказ. Быть в готовности. – услышал Владимир его тихий голос.
   Темнота, в этих широтах, наступает сразу, без сумерек. До начала атаки оставалось несколько затяжек или считанные минуты...
   Минут пять дождь падал как-то неохотно, крупными каплями.
— О це добре, зразу помыемось. — послышался тихий украинский говорок справа от Володи. Все без команды достали и накинули плащ-палатки, хотя понимали, промокнут до нитки. Потом дождь хлынул густо. Похожие ливни были и в Полтаве, поэтому Владимир и его земляки знали, что будет дальше. Сверкание молний и стена воды, для солдат не стали неожиданными. Казалось, её сверху льют из ведра. На часах полночь. Команда, лейтенанта Гришина, прозвучала тихо, но взвод дружно поднялся и пошёл вперёд.
   Ранняя темнота и непогода были кстати. Все чувства обострились. Володя и его сослуживцы делали то, что отрабатывали на тренировках: сняли часовых и одновременно заминировали дорогу, сделав невозможным подход бронесил противника. После этого, стремительно двинулись к туннелям. После короткого боя пограничная застава противника была окружена, а туннели захвачены. В ходе выполнения задачи было уничтожено несколько дзотов и 2 казармы. Как действовали гвардейцы, известно из документов, подписанных 18 августа майором Гуриным. Описание подвига, из наградного, сослуживца Владимира, ефрейтора Галлеева Хази Галеевича, представленного к ордену «Красной Звезды»:
«В ночь на 9.08.45 года в составе группы штурма, под покровом темноты и сильного дождя через крутые сопки перешли границу и углубились на 5 километров на сопредельную территорию. Штурмом овладели туннелем и с группой бойцов преследовали врага до станции Пограничная. На окраине станции группа преследования попала под сильный пулемётный огонь и вынуждена была залечь. Галлеев первым заметил тщательно замаскированную огневую точку и ползком стал приближаться к ней. Заметив ползущего к ним бойца, японцы перенесли весь огонь на него, пытаясь убить. Однако Галлеев, используя складки местности, сумел приблизиться к пулемётному расчёту на 20 метров, где был тяжело ранен в ногу. Несмотря на боль и пулемётный обстрел, красноармеец смог уничтожить пулемётный расчёт броском противотанковой гранаты. Перевязав себя, несмотря на ранение, оставался в бою, до эвакуации в госпиталь...».
   На войне, как на войне, в бою может произойти что угодно. Вот ещё одно описание подвига сослуживца по штурмовому батальону рядового Дерябина Валентина Михайловича, представленного к ордену «Красная Звезда», за захват туннеля и штурм станции Пограничная (Суйфыньхэ) :
   «...скрытно пересёк границу в ночь на 9.08.45 года, в темноте, под проливным дождём, через кусты и крутые сопки, одним из первых вышел к намеченному месту сбора штурмовой группы. Вместе с сослуживцами выполнял задачу блокировки огневых точек и входа в тоннель. Скрытно выдвинувшись вперёд, он забросал огневую точку гранатами, не дав возможность уйти живыми японским солдатам. Овладев входом в тоннель, Дерябин одним из первых, под пулемётно-ружейным огнём выдвинулся на окраину станции Пограничная. Ведя огонь из автомата, начал преследование убегающих японских военнослужащих на улице города. Неожиданно, из-за кустов, на него бросился японский солдат, с ножом в руках. Дерябин не растерялся и ловким движением выбил холодное оружие из рук нападавшего. Это не остановило японца, который вцепился мёртвой хваткой в горло Валентина Дерябина и начал душить. Попытки разжать пальцы, сжимавшие горло, не помогли и Дерябин, изловчившись, зубами, укусил их. Два пальца самурая были откушены, и он, вырвавшись, попытался убежать, но был убит очередью из автомата...».
   
        Также воевал и сапёр Чухлеб. Вот ещё одно свидетельство, которое беспристрастно описывает подвиг (выдержка из наградного листа командира 2-го  гвардейского моторизованного штурмового инженерно-саперного батальона гв. майора Гурина Виктора Ивановича):
   «...в ночь на 09.08.45, первым, со своим батальоном, перешёл гос. границу. Провёл сапёров-штурмовиков бесшумно, на 5 километров, в тыл противника и вступил в бой с превосходящими силами японцев, оборонявших подступы к тоннелю, расположенному в 1-м километре от города и ст. Пограничная. Блокировал 5 дзотов и 3 дота. Гвардии майор Гурин, поднял своих бойцов на штурм тоннеля и захватил его. Важный государственный объект был спасён от разрушения; немедленно проверен и обезврежен от инженерных заграждений противника. Через 3 часа через тоннель прошли 2 наших бронепоезда...».

   После захвата тоннелей и станции, были работы по разминированию, восстановлению дорог, мостов. Да мало ли найдут работ и дел рядовому солдату на войне. Владимир был рад, что прошёл эти дни без ранения, но не знал, впереди его ожидали боле суровые испытания.
    Надежды японцев на то, что главные силы советских войск застрянут в погранполосе и будут обескровлены, не оправдались. Перед лицом неизбежного разгрома японское правительство вынуждено было 14 августа принять решение о капитуляции. В их планы входило затянуть переговоры, остановив войска на тех позициях, которые сложились к этому числу и оставить за собой право владения крупными городами Северо-Восточного Китая и почти всей Кореей.   
   Для ускорения вопроса капитуляции японских войск, было принято решение высадить десант и специальных уполномоченных командования фронтов, в крупные города Китая и на стратегические объекты. Для 1-го Дальневосточного фронта были определены две такие цели в городах Харбин и Гирин. Задачей десанта было не допустить уничтожения мостов и принуждение к капитуляции воинских гарнизонов этих городов. Операция была названа "Мост" или Харбино-Гиринская десантная операция.

   Главная роль в операции по десантированию в город Харбин отводилась 2-му отдельному гвардейскому моторизованному штурмовому инженерно-саперному батальону 20-й ШИСБр. В отряд входило 150, по некоторым сведениям 120 человек. Это были отборные, испытанные саперы-штурмовики, в основном из тех, кто участвовал в захвате тоннелей. На вооружении у них имелись автоматы, пулеметы, огнеметы, гранаты, заряды взрывчатки. Среди них был сапёр, гвардии рядовой Чухлеб Владимир.
   И опять началась ежедневная подготовка к этому труднейшему боевому заданию. Все бойцы получили планы города с обозначенными путями движения от аэродрома к мостам и другим важным объектам. Офицеры разведуправления фронта и переводчики проводили с будущими десантниками занятия. Предусматривались все возможные варианты действий. Скрупулезно отрабатывалась радиосвязь. Командиром десанта был назначен начальник оперативного отдела штаба инженерных войск 1-го ДФ подполковник Забелин Иван Николаевич. С ним следовал представитель фронта генерал-майор Г. А. Шелахов, уполномоченный вести переговоры о капитуляции с японским командованием.
   После завершения этапа подготовки, 16 августа, десантный отряд 2-го ШИС батальона, сосредоточили в районе станции Мучная, возле военного аэродрома. Опять начался этап ожидания приказа. По заведённой традиции Владимир брился, подшивался, проверял оружие. В этот день, 16 августа, страна отмечала праздник – день авиации. На обед выдали по сто грамм водки. После обеда Владимир с друзьями курил под ласковым, осенним солнцем.
   О чём могут говорить двадцатилетние парни: немного выпившие, уставшие от войны, в ожидании самого трудного, и не дай Бог последнего боя... Конечно, были разговоры о девушках, которых они, за исключением единиц, не знали. Да и когда на это было время. В пятнадцать лет они узнали, что такое война. Потом оккупации или эвакуация. Работа с утра до вечера, когда за опоздание на пятнадцать минут, тюрьма. Продукты по пайкам, на которых выживали впроголодь. Одежда по талонам или на барахолке. Тут не до любви, нужно было выжить и помочь родным. Потом, радость освобождения, проверка в СМЕРШе и опять работа. Но на душе стало радостно, немцы бегут. Все ребята того времени хотели на фронт и Владимир был не исключение. Повестка из военкомата была желанной радостью...
   О чём не говорили солдаты, а заканчивали одним, скорей бы конец войне. Все хотели домой, к родным. Все хотели вернуться живыми. В слух не говорили, но однополчане и Владимир понимали, в этот раз, шансы выжить совсем малы. Это была миссия в одну сторону. Что могут, пусть и хорошо подготовленные, вооружённые, сто пятьдесят солдат в большом, миллионном городе. Японский гарнизон города Харбин насчитывает более 40 тысяч солдат, порт, аэродром, полиция, жандармерия. Кроме этого, на занятиях офицер разведки штаба фронта сказал, что в сторону Харбин отходят разгромленные под Муданьцзяном главные силы 1-го фронта Квантунской армии. А вот подход наших главных сил, ожидается только через насколько дней. Войскам нужно было пройти 400 километров и не по асфальту, преодолевая сопротивление японских войск. Но приказ, есть приказ... Так в ожидании прошло два дня...

   Командующий 1-м Дальневосточным фронтом принял решение о высадке воздушных десантов. Первым предполагалось высадить десант в районе Харбина. Военный совет фронта назначил особоуполномоченным в этот город генерала Г. А. Шелахова. Он должен был вылететь с первым эшелоном десанта, чтобы предъявить харбинскому гарнизону условия капитуляции. Десанту, поручалось захватить в районе Харбина наиболее важные объекты и до подхода войск фронта не допустить разрушения мостов через реку Сунгари.
   Утром 18 августа первый эшелон десанта, численностью 150 (по некоторым сведениям 120) человек был готов к отлету. Время вылета ставилось в зависимость от ответа главнокомандующего Квантунской армией, на радиограмму Главкома советскими войсками на Дальнем Востоке. Тянулись долгие минуты и часы, а генерал Ямада молчал. В 17 часов маршал Мерецков приказал по телефону Шелахову: «Ответа нет. Приступайте к выполнению поставленной задачи».

   2-й штурмовой батальон, получил команду, грузится повзводно. Транспортные самолёты стояли в ряд, с края аэродрома, на зелёной траве. Владимир сильно волновался, но был рад, что их взвод, почти полностью, загрузился в Ли-2. Разместились вплотную друг к другу. Необходимого имущества взяли по минимуму, а боеприпасов сколько смогли. Экипаж самолёта проверил загрузку, и после их указаний, несколько ящиков боеприпасов пришлось выгрузить. Боялись, лишний вес не даст взлететь. Разгон самолёта был мучительно долгим, а сквозь рёв двигателей Владимиру была слышна тихая молитва... Обошлось, самолёт в самом конце полосы оторвался от земли, и начал набирать высоту. У всех отлегло от сердца, послышался оживлённый разговор и шутки. Владимир вытер пот с лица, и только, достав кисет с табаком, вспомнил, курить в самолёте запретили. А курить хотелось, аж уши начали пухнуть... 
   Сколько прошло времени, он не знал. Наверное, от волнения, а может от длительного ожидания погрузки, задремал. Очнулся, услышав команду взводного: «Приготовиться к выгрузке! Идём на посадку». Все зашевелились, поправляя оружие, и пытаясь размять затёкшие ноги. Некоторые прильнули к иллюминаторам, пытаясь разглядеть землю. Самолет несколько раз «падал», снижая скорость и высоту, а потом все ощутили, тряску посадочной полосы. Пропеллеры ещё вращались, а сапёры уже разбежались по аэродрому на «свои» объекты. Все действовали как на многочисленных тренировках. Над головой, на небольшой высоте, наши штурмовики сделали несколько кругов, а потом, покачав крыльями, улетели. Это было пока всё, чем они могли помочь.
 
   Прохладный, вечерний ветер обдувал разгоряченное лицо. Перед газами мелькали деревья. Грузовая машина, с бойцами штурмового батальона, ехала в сторону города по шоссе. Владимир ещё раз переживал то, что произошло за последние два часа, после высадки на аэродром. Взвод, ещё на тренировках, был разбит на несколько боевых групп. Старшим у них был командир взвода, лейтенант Николай Гришин. Такой же молодой, как и большинство его бойцов. Разве двадцать лет это возраст? Но ответственность на нём была совсем другая. За время учебы, и службы с 1942 года, он научился многому: и взвод в атаку водить, и мосты строить, и спирт пить. Вот и теперь, сразу после высадки, показал своим группам направления, цели, и охрипшим голосом прокричал, чтобы пальцы с курков не убирали, и в оба смотрели за пленными.
   Владимир был в группе из шести солдат. Это были испытанные войной и совместной службой бойцы-сапёры: два ефрейтора – Иванов и Силаев; четыре рядовых – Клименко, Кочалуба, Ляшков и он, Чухлеб.  Прижимая к груди автоматы, все бежали в сторону склада хранения горючих и смазочных материалов, находящегося метрах в пятистах от аэродрома. К нему вела хорошо укатанная дорога, слева от которой, виднелось одноэтажное строение. Дальше, дорога упиралась в шлагбаум с будкой часового, за которым был склад, обнесённый деревянным забором и колючей проволокой. Группа сапёров бежала молча, осматривались по сторонам. Японцы, десанта не ожидали. Можно было видеть, как несколько их солдат убегали в сторону невысоких кустов за аэродромом. Послышалось несколько одиночных выстрелов, но очередей не последовало, значит, организованной обороны у самураев не получилось. В группе Владимира всё шло, как на тренировке. Три бойца на склад и три на здание. Ефрейтор Иванов остался перед входом, на тыльных окнах здания были решетки. Ляшков, ворвавшись в здание, повернул налево, а Владимир направо. Заблокировав одну дверь, он перекрестился, взял автомат на изготовку, открыл другую и приготовившись к бою, шагнул в помещение. Увидев трёх самураев, с испуганными лицами и поднятыми руками, показал им жестом, чтобы связали друг другу руки. Верёвку он приготовил заранее, поэтому всё произошло быстро. Выведя их из здания, Владимир передал пленных ефрейтору и пошёл проверять помещение, с заблокированной дверью. Войдя в здание, заметил, напарник выводит с левой половины здания японского офицера и нескольких солдат. Помощи их группе не потребовалось, после того как Владимир, во втором помещении, разоружил унтер-офицера, они с напарником, минут двадцать, собирали оружие пленённых и ещё раз проверяли помещения.
   Собрав всё оружие и выстроив пленных перед зданием, все трое перекуривали, оживлённо обмениваясь впечатлениями, пока не пришёл посыльный от взводного. Поступила команда, прибыть с пленными к караульному помещению аэродрома.
   Через несколько минут к ним подошли напарники, зачищавшие склад. Кочалубу Ивана они оставили на охрану, а ефрейтор Силаев с Клименко вели четырёх плены солдат и несли их оружие. По радостным лицам можно было догадаться, что и у них всё нормально. Пока шли к караульному помещению, бойцы перебивая друг друга, рассказывали о прошедшем захвате. Сошлись на том, что Михаил Силаев сегодня был лучшим. Владимиру нравился этот двадцатишестилетний сослуживец. Несмотря на то, что Михаил был старше многих, в том числе и командира взвода, он не искал себе поблажек. В армии с 1939 года и солдатскую службу знал не понаслышке. Кандидат в члены ВКП(б). Повоевал больше их, и уже в 1944 году был награждён медалью «За отвагу». Сегодня, его боевой опыт помог предотвратить уничтожение склада и наверное, спас жизнь. Ворвавшись на склад, за деревянным забором, он увидел четырёх японских солдат, готовивших поджог бочек с авиационным топливом. Только громкий окрик, пусть и на русском языке, и направленный в их сторону автомат, заставил самураев поднять руки. Дальше действовал, как учили... Ещё Силаев по секрету сообщил, что на складе, кроме авиационного топлива, есть бочки со спиртом и не помешает наполнить им фляги.      
   Всё это промелькнуло в голове у Владимира, и теперь, трясясь в кузове грузовика, он прислушивался к разговорам сослуживцев. Все были радостно возбуждены. Все были живы, аэродром захвачен, и они по Старохарбинскому шоссе ехали в город.  За этот короткий путь в Харбин, ему стало известно, кто из батальона чем занимался, при захвате аэродрома. Конечно, сначала узнал о своих земляках-полтавчанах, с кем призывался в 1944 и испытывал все невзгоды войны, до настоящего времени. Рядовые Дынник Дмитрий, Олефир Андрей, Швачко Пётр и ефрейтор Ловчиков Борис, входившие в группу мл. лейтенанта Николая Ламзина задержали и разоружили девятнадцать японских военнослужащих. У других земляков дела были не хуже: Анатолий Кисель разоружил пятерых; Рекмон Борис четырёх; Белодед трёх самураев; а Сергей Гребенюк с Иваном Макаренко пленили троих и задержали двух лётчиков пытавшихся улететь. Самый красочный и эмоциональный рассказ был у полтавчанина ефрейтора Виктора Блажко.  Зря, земляки подшучивали над ним, после присвоения этого звания, что курица не птица, а ефрейтор не командир. Он не испугался, в одиночку, после приземления двух японских самолетов перекрыл взлетную полосу и разоружил четырёх лётчиков. Его рассказ надо было видеть и слышать, как он с гранатой в руках остановил два самолёта...
   Володя Чухлеб про свой захват не рассказывал, только слушал земляков и других сослуживцев. За пару минут до остановки, он толкнул локтём в бок соседа, земляка Николая Маслова.   
– А ты чого? Як вовк мовчишь.
– Да я что, я как все. Четырёх самураев разоружил и три машины задержал с ящиками. На одной, вот, мы в город приехали, а то бы сейчас пёхом шагать пришлось, – ответил Николай и начал, через борт, слезать с машины.
 
   Не успели сапёры размять ноги, как подошли офицеры, которые ехали впереди грузовика, на легковой машине. Группам уточнялись задачи, и они расходились по уже намеченным маршрутам. Взводный, что-то сказал сержантам и те, со своими группами, тоже убежали. Все разошлись, осталась только испытанная боями шестёрка сапёров. Они опять были в деле. Лейтенант Гришин обвёл всех взглядом.
– Вам задачу изменили. Нужно захватить и охранять радиостанцию. Это сейчас важней всего, город должен узнать, что мы здесь и чего хотим, – услышали они от него, – маршрут мне известен. Здесь недалеко. Вперёд, за мной!   
   Стало темнеть. Освещение на улицах ещё не включили, но в некоторых окнах уже был виден свет. Два ефрейтора и четыре рядовых бежали за взводным. Захват радиостанции они не отрабатывали, даже не представляли, что их ожидает. Лейтенант перешёл на быстрый шаг и начал инструктаж:
– Как будем захватывать, решим на месте. Не вздумайте повредить оборудование, наша задача ничего не поломать. Генерал речь толкать будет. Если не напортачим, все будут с наградами.
– Награды это хорошо, но и поесть не мешает. Ни сухпая ни сала. Товарищ лейтенант, мы уже схудли совсем, надо и о желудках подумать, – услышал Володя сзади себя.
   Но лейтенант на это не ответил, словно не слышал сказанного. Улица делала поворот, и он остановил всю группу. 
– За углом здание радиостанции. Местные русские сообщили, что её охраняет караул. Мы с Силаевым на разведку, а вы наблюдайте за зданием, но не высовывайтесь
    Минут через пятнадцать, когда совсем стемнело, они вернулись. План ими был уже продуман. Первый, неожиданный для японцев бросок, на помещение хранения оружия. Одновременно блокировка помещений с оборудованием и их охраной. В освещённых окнах здания радиостанции было видно, где находятся люди и чем занимаются, что упрощало задачу. Оставался один неясный вопрос, комната отдыхающей смены. Её двери нужно было заблокировать, там люди были без оружия, и с ними можно было разобраться потом.
   Лейтенант ещё раз повторил свой замысел и начал опрос каждого, где тот должен быть и что делать. Владимиру выпало помещение, как предполагали, с оборудованием. Пока опрашивали других, он достал «лимонки» и вывернул взрыватели, чтобы случайно не наделать шума.
   В темноте подобрались к зданию. Вход был один, а запасной выход на замке. Часового у входа, нейтрализовали быстро, и группа ворвалась в помещение. Владимир добежал до нужного помещения и ворвался, распахнув большую дверь. Возле стеллажей с оборудованием стояли четыре военнослужащих. На их лицах был испуг и удивление. Но это продолжалось не долго. Вдруг один японец, что был дальше других, уперся спиной в стену, а ногой в стеллаж с оборудованием, пытаясь его повалить. Спина Владимира мгновенно покрылась потом: стрелять было нельзя, а если бежать к этому самураю, другие скрутят и отнимут оружие. Решение пришло в голову неожиданно – достал «лимонку» и кинул в сторону японца. Ударившись в стену, она отскочила и упала рядом с ними. Все упали на пол, закрыв глаза, а один, что-то громко закричал по-японски. Владимир наступил сапогом ему на спину, направил автомат на других, и произнёс свою любимую пословицу: «Ваш номер восемь, если надо мы попросим...».   
   Штурм закончился быстро. Всех японцев обыскали, разоружили и поместили в комнате отдыха, которая была без окон. Среди них было два офицера, и три унтер-офицера. Вся аппаратура, после захвата, осталась исправной.
   Командир взвода Гришин, с другими группами, зачищал порученные объекты, а им поручили охранять и поддерживать порядок в помещениях и возле захваченной городской радиостанции. Вскоре, в здание пришёл один из офицеров нашего десанта. От него стало известно, что генерал-майор Шелехов будет по радио произносить речь. Японские сотрудники радиостанции начали техническую подготовку оборудования.   
   Прошёл час.
– Выступает комендант Харбин генерал-майор Шелехов, – объявил диктор.
– Граждане города Харбина! – начал генерал.
Владимир услышал подозрительные стуки, и пошел проверить, а когда вернулся, услышал окончание речи:
– ...Чтобы быстрей очистить Маньчжурию от японских войск, советское командование, решило высадить авиадесант во всех крупных городах. Такой десант осуществлён сегодня и в Харбин. Кончилось время господства японцев в Маньчжурии. Красная Армия, протянула руку братской помощи китайскому народу, разгромила империалистов и тем самым приблизила конец второй Мировой войне. Эта победа принесла свободу не только китайцам, но и русским эмигрантам, живущим в Маньчжурии. Теперь вы можете, если пожелаете, обрести потерянную Родину...
– речь продолжалась, но Владимир думал только о Полтаве, которую давно не видел...

   Весть о том, что вечером 18 августа 1945 года, в канун праздника Преображения Господня, на харбинский аэродром был высажен десант Красной армии, с быстротой молнии разнеслась по городу.
   Все группы захвата 2-го ШИС батальона напряжённо «работали» всю ночь. К утру 19 августа они заняли здания японской миссии, жан¬дармерии и полицейского управления; были взяты под охрану мосты, электростанции, вокзалы, банки, телеграф и другие важнейшие объекты. Вот краткое описание нескольких подвигов совершенных в этот период:
     • Ефрейтор Ловчиков Борис Андреевич... Ещё 7 солдат и 2-х унтер-офицеров захватил и разоружил, при захвате почты и телеграфа. До подхода основных сил оборонял и охранял здание с оборудованием. В этот период обезоружил ещё 24 японских солдат, чем обеспечил сохранность и работоспособность почты и телеграфа. Представлен к ордену «Красной Звезды»;
     • Ефрейтор Массалов Николай Георгиевич... При захвате городского департамента полиции обезоружил 3-х солдат и одного унтер-офицера. Действовал мужественно и смело. Представлен к медали «За Отвагу»;
     • Рядовой Ляшков Михаил Фёдорович... При захвате городской радиостанции проявил решительность, разоружив 13 военнослужащих. Представлен к ордену «Красной Звезды»;
     • Рядовой Кисель Анатолий Иванович... При захватила в городе Харбин жандармерии, разоружил 3-х японских солдат и захватил 5 гружённых ценным имуществом машин. Поддерживал порядок и охранял захваченное имущество, до  прихода основных сил 23.08.45. Представлен к медали «За отвагу»;
     • Рядовой Белодед Алексей Николаевич...  При захвате электростанции в городе Харбин разоружил 2-х японских солдат и захватил три грузовые машины с ценным имуществом. Охранял машины до прихода основных сил 23.08.45. Представлен к медали «За отвагу».   
     • Ефрейтор Блажко Виктор Иванович... выполнял задание захвата объектов в городе Харбин. С группой занял здание 4-го отдела японской военной миссии. Лично разоружил 6 японских солдат. Захватил колонну японских машин. Спас от вывоза и расхищения много материальных ценностей. Обеспечил овладение важнейшим пунктом управления средствами вооружения японской армии. Представлен к ордену «Красной Звезды»;
     • Ефрейтора Архипенко Василий Иванович... В ночь с 18 на 19 августа руководя отделением переправился на противоположный берег реки и штурмом заняли крепость. Был обезоружен гарнизон в количестве 22 военнослужащих, пытавшихся оказать сопротивление холодным оружием. Силами отделения организовал охрану железнодорожного моста до подхода основных сил 23.08.45 года. За это время были задержаны и обезоружены 40 японских солдат и три старших офицера, пять из которых скрытно пробирались к мосту с диверсионными целями. Представлен к ордену «Красной Звезды».
   После того как условия капитуляции японцами были приняты, перед десантом встали сложные и ответственные задачи по разоружению крупной харбинской группировки и поддержанию порядка в городе и его окрестностях. Вот, что об этом говорится в документе (выдержка из наградного листа командира 2-го  гвардейского моторизованного штурмового инженерно-саперного батальона гв. майора Гурина Виктора Ивановича):
   «...18.08.45 гв. майор Гурин с первым воздушным десантом высадился в г. Харбин, когда наши войска находились в 400-х километрах от него. Захватил аэродром и все важные государственные объекты и учреждения города, в том числе: 2 больших ж/д и один шоссейный мост, через реку Сунгари, действуя с исключительной силой мужества и самоотверженностью. Под командованием гв. майора Гурина разоружено свыше 2000 японских солдат и офицеров, спасено от разрушения и расхищения оборудование и имущество важных объектов города, захвачено свыше 200 автомашин с имуществом...».   
   Подход советских частей из-за проливных дождей задерживался, поэтому по решению командующего фронтом, десантный отряд был усилен: в тот же день (19 августа), десантировалась другая группа численностью 158 человек, а 20 августа — еще 213.
   После завершения этой уникальной авиадесантной операции, 28 августа, в штабе 2-го ШИС батальона был составлены и подписаны наградные листы, на отличившихся военнослужащих, в том числе и на сапёра Чухлеб Владимира Григорьевича. Текст заканчивался словами:
   «...При захвате и овладении радиостанции гв. ряд. Чухлеб обезоружил 4-х японских солдат и обеспечил в районе радиостанции поддержание надлежащего воинского порядка и дисциплины до подход 23.08.45 основных сил, действовал мужественно и смело, являясь образцовым примером воинской доблести и отваги. Гв. ряд. Чухлеб достоин награждения медалью «За отвагу».
Командир 2-го гв. ОМШИСб-на гвардии майор Гурин
Командир авиадесантного отряда подполковник Забелин...».
 В начале сентября, на общем построении 2-го ШИС батальона зачитали речь И.В. Сталина, напечатанную в газете «Правда»:
   «… Сорок лет ждали мы, люди старшего поколения, этого дня. И вот этот день наступил. Сегодня Япония признала себя побежденной и подписала Акт о безоговорочной капитуляции… Наш советский народ не жалел сил и труда во имя победы. Мы пережили тяжелые годы. Но теперь каждый из нас может сказать: мы победили. Отныне мы можем считать нашу отчизну избавленной от угрозы немецкого нашествия на западе и японского нашествия на востоке. Наступил долгожданный мир для народов всего мира…».
Командир взвода, после общего построения, объявил, что в ближайшее время бригада сосредоточиться в районе города Муданьцзян, а в дальнейшем вернётся на Родину. Через несколько дней, 22 сентября, командир 20-й ШИСБр полковник Ефанов, подписал приказ о награждении отличившихся воинов 2-го штурмового батальона, участвовавших в авиадесанте. 28 сентября, Володя получил и обмыл самую желанную солдатскую медаль.

                Общедоступная информация

   Медаль “За отвагу” учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 октября 1938 года.
   Награждение медалью производится за личное мужество и отвагу, проявленные в боях с врагами социалистического Отечества...
   Медаль “За отвагу” является высшей советской медалью и располагается при ношении перед остальными медалями (подобно ордену Ленина в системе советских орденов).
    Поскольку медалью награждались за личный подвиг, то награждался ею, в основном, рядовой и сержантский состав, реже младшие офицеры. Старшие офицеры и генералитет практически этой медалью не награждались. На оборотной стороне каждой медали есть её, зарегистрированный номер.
   Награждённым медалью выплачивается за счёт государства по 5 рублей в месяц. Выплата производится сберегательными кассами. Награждённые медалью пользуются лично правом бесплатного проезда в трамваях во всех городах СССР (льготы и выплаты отменены с 1 января 1948 года).

   Тысячи солдат и офицеров, за мужество и героизм, проявленные в завершающей кампании второй мировой войны, были награждены медалью «За победу над Японией». По окончанию этих событий, Владимир сделал фотографию и отослал родным.
• Медаль «За отвагу» — награждён 22 сентября 1945 года приказом №020/н 20-й МШИС Свирской Краснознамённой бригаде Резерва Верховного Главнокомандования за личное мужество и отвагу в боях с врагами Советского Союза.
• Медаль «За оборону Советского Заполярья» — награждён  Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 декабря 1944 года.
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» — награждён Указом Президиума ВС СССР от 9 мая 1945 года.
• Медаль «За победу над Японией» — награждён Указом Президиума ВС СССР от 30 сентября 1945 года.

   В 1946 году личный состав штурмовых инженерно-саперных бригад РВГК был расформирован. Штурмовать больше было нечего. Высокопрофессиональные бойцы войск специального назначения, теперь восстанавливали последствия войны...

   В 1948 году, Владимир Чухлеб получил юбилейную медалью “30 лет Советской Армии и Флота”, которой награждались все генералы, адмиралы, офицеры, старшины, сержанты, солдаты и матросы, состоящие к 23 февраля 1948 года в кадрах Вооруженных Сил СССР. Скоро, он был демобилизован и вернулся в свой любимый город Полтава. Вместе с ним вернулись на родину, овеянные славой бойцы, все 1926 года рождения, призванные Полтавским ГВК в 1944 году.    
                ***

Конец 41 начало 42 года – один из самых тяжёлых периодов войны. Отступление по всем фронтам. Немца под Москвой. А для нашей семьи, это время гибели Сивцова Владимира. Где? Когда он погиб? Пока не известно. Сведений вообще могло не сохраниться: шла тяжелейшая из всех войн, гибли не только отдельные военнослужащие – погибали полки, дивизии, армии, пропадали документы, терялись донесения, сгорали архивы... Особенно трудно, а иногда и невозможно, выяснить судьбу военнослужащих, погибших или пропавших без вести в 1941-1942 годах.
   О боевом пути моего дяди Владимира, прочтите на моей страничке: «1271 полк из боя не вышел. Списать с книг учёта…».
                ***

 Начало войны застало Сивцова Леонида (старший брат моего отца) в Семипалатинске. Отец настоял, чтобы на следующий день он сходил в городской военкомат и уточнил свои действия. Дежурный узнав, что он студент ленинградского вуза, просил не волноваться, война скоро кончиться, армия отбросит захватчиков в ближайшее время. Но всё равно, рекомендовал позвонить в свой институт, где он как студен, стоит на военном учете и узнать, что делать. Звонок не принёс ясности, его попросили перезвонить через неделю. В дальнейшем выяснилось, нужно ехать. Возникла проблема с билетами, начались сбои в движении поездов, короче прошёл не один день, пока он добрался до Москвы. Билет на Ленинград ему не дали, а в ближайшей комендатуре, узнав, что он учиться в институте, направили на учёбу в военное училище. Его выбор пал на гидрометеорологический институт, который через месяц  был реорганизован, распоряжением Совета Народных Комиссаров СССР № 6066 от 16 августа, в Высший военный гидрометеорологический институт Красной Армии, который стал готовить офицерские кадры — инженеров-гидрометеорологов.  В октябре 1941 года, в связи с началом войны, это учебное заведение было эвакуирован в город Ленинабад (ныне город Хужанд). Так Леонид стал курсантом.
      
     В 1943 году Леонид продолжает учёбу в училище. Он на хорошем счету, становится кандидатом в члены ВКП(б). Фронт отодвигается далеко на запад и руководство принимает решение вернуть училище в Москву. Леонид, как и другие курсанты, упаковывает, переносит, грузит, охраняет имущество училища. Простудные заболевания, недостаточное питание, большие нагрузки повлияли на его самочувствие. В этот период у него появляются боли в позвоночнике, но это не помешало закончить в мае 1944  Высший военный гидрометеорологический институт Красной Армии и ему присваивают звание «старший техник лейтенант». И опять его привлекают к передислокации училища, но теперь в Ленинград. Опять физические нагрузки, сквозняки и как результат, обострение болезни позвоночника и боли, усиливающиеся в ночное время. Кому хочется валяться в кровати в 27 лет?  Не закончив лечение, в январе 1945 года он уезжает сначала в Семипалатинск, в отпуск, а потом дальше на восток, к новому месту службы.  Его направили в распоряжение ГУ гидрометеослужбы ТОФ, где с 28 марта 1945  назначен старшим инженером-синоптиком управления гидрометеослужбы флота (в/ч 95237). Болезнь прогрессировала быстро и не давала нормально жить и выполнять служебные обязанности. Несколько раз обращался к врачу, но лечение не помогло. Пришлось лечь в стационар.  Лечение проходил с 16 по 21 июля 1945 года в Главном военно-морском госпитале ТОФ по поводу спондилоартрита (болезнь Островского).   
     Лечащий врач, выписывая его из госпиталя сказал:
 – Ничего утешительного сказать не могу, но и трагедии делать не стоит. Моя миссия закончена, всё что мог, сделал. Нахождение в госпитале больше не принесёт пользы, только вред. Для выздоровления нужны положительные эмоции. Молодому телу требуется мотивация, сильное желание. Это могут дать только родные. Советую продолжить лечение в Пятигорске. Если хочешь твёрдо стоять на ногах и избавиться от болей, попробуй пролечиться по методу профессора Лозинского. Электролизация через грязь, твоя последняя надежда, –  сказал врач и задумчиво посмотрел на Леонида. – Это Романовская грязелечебница. Перед войной сам там был. Лечение может продлиться достаточно долго, возможно год. Но прежде чем ехать, узнайте есть или нет места. Если надумаешь, выпишу направление. А сейчас прошу извинить, дела, –  закончил он.
   28 июля ВВК признан негодным к военной службе. В документе имеется запись, что заболевание с прохождением военной службы не связано. Поэтому 23 августа 1945 года был уволен из ВМФ со снятием с учета, по статье 45 пункт Б (по болезни – выраженная форма акклозирующий артрит).
   Сбор были недолги. Его ждала жена и родители. Через несколько дней он смог обнять их. Отдохнув около 2-х недель и предварительно созвонившись, он выехал на Кавказ.
   Пятигорск встретил жарой. Город не оправился от войны, во многих местах виднелись развалины. Центр городской жизни сместился к вокзалу, здесь всё кипело. Шла бойкая торговля, а рядом восстанавливали городской хладокомбинат. Без холода, в такой жаре, всё портилось. Начали работать санатории, в том числе и грязелечебница. Пришлось потратить несколько дней, для решения вопроса по лечению. Кроме этого Леонид договорился о работе для себя и небольшой комнате, для проживания.
  Около месяца ушло на подготовку к великому переезду и в октябре 1945года они переехали. Леонид работал и проходил лечение в грязелечебнице, которая располагалась в пяти минутах ходьбы от вокзала.
   С 15 октября 1945 он приступил к работе в Пятигорской геофизической обсерватории на должности старшего специалиста, с окладом 725 рублей. Об этом я узнал только в 2010 году.
                ***

 Приближалось окончание войны, но не всех это радовало, а командованию немецкого порта – крепости Пиллау, кроме всего прочего, добавило много работы.
 
                Общедоступная информация

В январе 1939 года на верфи "Дешимаг" в Бремене, был заложен крейсер "Зейдлиц". Назван в честь знаменитого прусского кавалерийского генерала, участника Семилетней войны и одного из полководцев Фридриха Великого Вильгельма фон-Зейдлица. Корабль успешно сошел на воду, после чего его дальнейшая судьба значительно осложнилась. С началом второй мировой войны достройка замедлилась и одно время дебатировалась идея продажи его Советскому Союзу. Но в ноябре 1939 года Гитлер окончательно запретил его продажу и работы по достройке возобновились. К маю 1942 года крейсер получил артиллерию главного калибра, все надстройки. Оставалось установить только зенитное вооружение, авиаоборудование (катапульту, ангар и краны), а также мачты и приборы. Германия планировала постройку одного из первых авианесущих крейсеров. Для достройки он был отбуксирован в Пиллау, а с приближением  советской армии, из ставки, поступила команда – «Затопить!». И он был затоплен с немецкой аккуратностью и педантичностью.

    Возможно, покажется невероятным, но это событие сыграло свою роль в формировании нашей родословной.
    Заканчивалась война. Раненых стало не меньше, но психологическая нагрузка на молоденькую медсестру возросла. Сказывалась тяжёлая работа и отсутствие отпусков. С родителями у Зои были хорошие взаимоотношения, но всё равно она мечтала вырваться из под опеки. А кто в двадцать лет не мечтал? Родители девочек воспитывали в строгости и не отпускали от себя молодую, красивую, незамужнюю дочку. Боялись они не тяжёлой работы, к этому они детей приучили, а беспокоили их соблазны, которые там хоть и не часто, но бывают. Особо танцы и другие развлечения, которые проходили в больнице по воскресным дням. Много разных разговоров было в деревне на этот счёт, поэтому ни уговоры, ни слёзы ей не помогли. Не один раз выслушала она от матери нравоучительные рассказы о «шалашовках», женщинах и девушках, как теперь говорят, «лёгкого поведения». Прозвище «шалашовки» они получили за то, что ночью приходили в шалаши к мужчинам и парубкам, которые начиная со средины лета, сторожили урожай. И хотя на дворе была весна 1945-го, а шалашей в горбольнице как известно нет, родители были непреклонны, постоянно «читая» дочке нравоучения.
    Вот и май подошёл, праздник великий, окончания войны, отметили. Брат старший, Паня, на несколько дней, в родительский дом приехал. Назначение получил новое в Пиллау, для проведения подводных работ, по очистке бухты в составе аварийно-спасательной службой Юго-Балтийского флота.
    Старший брат Зои, Пантелей Георгиевич (после войны проживал в Ленинграде на Васильевском острове) в конце войны работал в ЭПРОНе.

                Общедоступная информация

 ЭПРОН (Экспедиция подводных работ особого назначения) — государственная организация в СССР, занимавшаяся подъёмом судов и подводных лодок, созданная в конце 1923 года. К 1941 году ЭПРОН в своем составе насчитывал свыше трех тысяч человек. Имел подразделения в Ленинграде, Архангельске, Баку, Одессе, Новороссийске, Туапсе, Керчи, Астрахани, Владивостоке, Хабаровске. Им были выполнены работы по подъему 450 судов и боевых кораблей. В начале Великой Отечественной войны ЭПРОН передан ВМФ, затем преобразован в аварийно-спасательную службу ВМФ.

    Зоя, как его увидела, так со слезами на глазах бросилась обнимать и жаловаться, что родители никуда её не пускают и что деревня надоела хуже горькой редьки. Обещала, что будет готовить ему и стирать, вести себя будет скромно, без разрешения никуда ходить не будет. И как в детстве, будет скромной, послушной сестричкой. Пантелей её выслушал, успокоил и пообещал поговорить с родителями.
     Скоро и случай представился, день рождения Зои. Сели пить чай и опять разговор перешёл на именинницу. Пантелей рассказал, где предполагается служба и что там будет работа медсестре. Работать она будет там, где и проживать, вместе с ним. Короче уговорил родителей, да они и сами понимали, что надо ей свою жизнь строить, а здесь в деревне даже парне её возраста нет, в больнице в основном женатые и покалеченные. Мать Марина, не выдержала и всплакнула, ведь старшие дочери уже выпорхнули из отчего дома, теперь уезжает Зоя, остаётся младшая, Шурочка...

     Сборы были не долгие, а дорога лёгкой и вот Зоя, с октября 1945 года, работает медсестрой в отряде водолазов, войсковая часть, полевая почта 22860. Отряду был поручен подъем немецкого сторожевика «Vs 301», затопленного нашей авиацией в марте 1945 года и  корпуса авианесущего крейсера "Зейдлиц". Работа медсестры не трудная, но ответственная. Ребята все здоровые, молодые. В основном делала перевязки, смазывала царапины, иногда лечила простудившихся. Девушек в части было мало. Поэтому неудивительно, что воздыхателей хватало. Ей часто стали дарить цветы, угощать конфетами и шоколадом, приглашать на прогулки. Зоя, как и обещала родителям, брату вела себя скромно, а назойливых «отшивала». За цветы и угощения благодарила, но не отказывалась. Особенно она пришлась по душе матросу Юрию, невысокого роста, брюнету. Своих чувств он не скрывал, а всем претендентам было объявлено, что это его девушка и подходить близко к ней нельзя. Несколько раз дело доходило до рукоприкладства. Зоя, повода считаться его подругой не давала, но ухаживания этого напористого водолаза ей нравились. Пантелей несколько раз предупреждал Юрия, но это был упрямый, влюблённый хохол. В конце концов, чувствуя свою ответственность за сестру, Пантелей принял решение отправить её домой. Как она не плакала, не упрашивала его, решения своего он не изменил. В июле месяце, командир части Шустров, подписал приказ об её увольнении.
    Много лет спустя, показывая мне старую фотографию моряка в бескозырке, мама говорила, что могло получиться так, что у нас с братом мог быть другой отец.

                ***

На момент окончания Николаем (мой отец) военного училища, шла вторая неделя войны. Так описан этот период в издании «Военная история», Часть II:

«...В предварительном отчете Люфтваффе приводятся такие данные о советских потерях за период 22—28 июня 1941 г.: приблизительно 700 самолетов на северном участке, 1570 — на центральном и 1360 — на южном участке восточного театра военных действий. Результатом этого первого сокрушительного удара по советским ВВС явилось то, что на всем Восточном фронте немцы обладали неоспоримым, и даже абсолютным господством в воздухе...
   
    Получить самолёт в такое время было нелегко, а сержанту, после училища практически невозможно. Курсантов обучали на И-16, но почти все в начале войны были потеряны. В войска эти самолёт стали поставлять в малом количестве, а на другие типы, которых тоже было немного, надо было переучиваться.
Избыток лётчиков, недостаток самолётов, если охарактеризовать это в двух словах. Все рвались в истребительную и штурмовую авиацию. Для поднятия активности авиации и личной заинтересованности лётчиков издаётся приказ:

«О порядке награждения летного состава Военно-воздушных сил Красной Армии за хорошую боевую работу и мерах борьбы со скрытым дезертирством среди отдельных летчиков № 0299»:
«...1. Установить денежную награду летчикам-истребителям за каждый сбитый самолет противника в воздушном бою в размере 1000 рублей.
     2. Кроме денежной награды летчик-истребитель представляется:
— за 3 сбитых самолета противника к правительственной награде...
    3. За успешные штурмовые действия по войскам противника летчики премируются и представляются к правительственной награде:
— за выполнение 5 боевых вылетов на уничтожение войск противника летчик-истребитель получает денежную награду 1500 рублей...» и т.д.

 
     Ещё до окончания училища Николай знал, что его направят в лётную часть, которая обслуживает десантников, но конкретно в какую было неизвестно. Ему предписывалось прибыть в распоряжение Главного управления ВДВ.
   До войны, в марте — апреле 1941 года, в западных военных округах приступили к формированию пяти воздушно-десантных корпусов. Кроме боевых частей, входящих в состав корпуса, для доставки десантников использовались шесть тяжелобомбардировочных авиационных полков, реорганизованных в десантно-бомбардировочные (самолёты ТБ-3, Р-5). Выбирать не приходилось, но назначению в ВДВ Николай был рад.    Для управления боевой подготовкой этих корпусов, 12 июня 1941 года, было образовано Управление воздушно-десантных войск РККА. К осени 1941 года часть корпусов практически перестала существовать, в ходе боевых действий десантников использовали как обычную пехоту. В это время ВДВ находились в подчинении наземных объединений и не имели своих средств воздушной доставки на поле боя. Большинство самолётов тяжелобомбардировочной авиации в начале войны было уничтожено, а остальные находились в подчинении командования ВВС. По приказу № 66 от 4 сентября 1941 года, было начато формирование десяти новых воздушно-десантных корпусов и пяти маневренных воздушно-десантных бригад. На вооружении этих частей имелись самолёты: У-2, Р-5, ДБ-3, ТБ-3 и ПС-84 позже Ли-2. Этим же приказом определялось формирование 3-й манёвренной воздушно-десантной бригады (МВДбр) численностью в 3824 человека. Срок формирования определялся к 1 ноября. На обучение отводилось 4 месяца с дислокацией в ПриВО, г. Унтервальден Саратовской области (ф. 4, оп. 11, д. 62, л. 326-329). Приказ подписал Народный комиссар обороны СССР И. Сталин и его выполняли безоговорочно. Командиром бригады  был назначен Степанов С.П., а Николай Сивцов проходил там службу на должности командира взвода. В январе 1942 года, когда положение на Западном фронте было критическим, 3-я МВДбр была передислоцирована в МВО (г. Дмитров, Московская область). Немцы подошли к Москве и только там сохранились аэродромы с твёрдым покрытием, нужным для взлётов и посадок тяжёлых самолётов.
   Командир взвода, он и в Африке командир взвода. У него есть в подчинении солдаты, за которых он в ответе и которых должен научить воевать. Самолёт ТБ-3 (тяжёлый бомбардировщик) был главным воздушным извозчиком советских десантников. Но он обладали одним существенным недостатком: затрудненным покиданием машины десантом.
   Для совершения прыжка парашютисту необходимо было вначале выбраться на крыло или фюзеляж самолета. Это происходило при приближении к району выброски, о чем штурман самолета извещал парашютистов поднятым белым флажком. По цепочке быстро передавалась команда «Приготовиться!», после чего десантники начинали выбираться наружу для прыжка. Проще всего было занятие правой плоскости – туда вел люк из грузовой кабины. Hа левое крыло было необходимо вылезать через кабину командира экипажа. Самым же сложным был выход через пулеметные фюзеляжные турели – десантники осторожно выбирались наверх через узкие лазы, после чего садились «верхом» на обшивку фюзеляжа. Для турельного десантирования назначали только самых сильных и ловких бойцов. Кроме того, по два человека становилось у раскрытых бомболюков, а у посадочной дверки экипажа – десантники, находившиеся в рубке радиста и грузовом отсеке. Каждый парашютист надевал на кисть правой руки страховочную резинку (десантники ее именовали «соской»), после чего, ухватившись за скобы, борясь с сильными порывами ветра и потоками воздуха от двигателей, ожидал команды выпускающего. Последний находился в носовой турели, высунувшись из нее по пояс (чтобы быть на виду у всех) и держал поднятый вверх флажок. При выходе в точку десантирования штурман взмахивал своим флажком, выпускающий повторял этот жест, после чего начиналась выброска со всех точек. Последними машину покидали выпускающий и командир взвода – сверху они наблюдали за своими людьми. Вот таким командиром взвода и был Сивцов Николай. Это он, кроме всего прочего, учил своих подчинённых покидать самолёт.
   В дальнейшем, для десантирования ВДВ стал использоваться советский прототип американского С-47 «Дакота» (DC-3 «Дуглас»), который производился в СССР под наименованиями ПС-84 и Ли-2. Время десантирования из него составляло 12 – 14 секунд.  А пока Николай обучал подчинённых посадке и согласованному прыжку с ТБ-3.
   В редкие свободные минуты бегал на аэродром к соседям лётчикам. Он завидовал им и скучал по штурвалу самолёта. Наверное, через день, подходил к командиру и просил направить на любую лётную должность. Написал несколько рапортов, но пока всё было безрезультатно.
   Вскоре после этого было начато формирование специальных сил транспортной авиации для доставки воздушно-десантных войск к месту высадки. Но пока, части ВДВ использовались в основном как стрелковые, на самых опасных направлениях. Во время зимнего наступления 1941-1942 годов, для проведения воздушно-десантных операций к западу от Москвы, Ставка использовала ВДВ, которые несли тяжелые потери. Часть, где служил Николай, пока непосредственно в боевых действиях не участвовала, находилась в резерве Ставки.  Ежедневная боевая подготовка и ожидание к отправке на фронт изматывали. Зато их соседи, которым они завидовали, хлебнули сполна. В марте 1942 года 1-я МВДбр, а  в апреле 2-я МВДбр, были переброшены на Северо-Западный фронт.
  22 марта Николая  переводят в соседнюю часть, на должность механика, в 10-й отдельный отряд ВДВ Московского ВО. Начала сбываться его мечта, он стал летать, правда, не за штурвалом, но это было впереди...   
 В соответствии с приказом Народного комиссара обороны от 3 августа 1942 года существующие авиаэскадрилии и авиационные отряды ВДВ реорганизованы. На их базе сформированы новые авиационные части ВДВ, это 5 отдельных отрядов самолётов У-2 при маневренных воздушно-десантных бригадах, в одной из которых теперь предстояло служить Николаю. Так что ехать далеко не пришлось, свой вещмешок перенёс в соседнюю казарму.
   Материальную часть он знал, поэтому с содержанием самолёта в исправном состоянии проблем не возникало. Когда появлялась возможность, садился за штурвал и пилотировал самолёт. Трудно быть механиком, когда душа рвётся в полёт! Но официально на самолёте был лётчик, а Николай летал с ним в качестве механика; таким был став экипажа.
   Продолжилось формирование частей ВДВ. Сформированные, отправлялись на фронт и становились стрелковыми, а авиаотряды оставались. Николай продолжал свою службу в 10-м отдельном отряде, который при новом формировании переходил к вновь формируемой части.
   
   В феврале 1943 года, этот авиаотряд, вместе с лётчиками 3-й воздушной армии, воевал на Калининском фронте. До марта месяца Николай, как говориться «понюхал пороха», обеспечивая с воздуха оборонительные и наступательные бои на Ржевском направлении, названном солдатами «Ржевской мясорубкой».
 
    В соответствии с директивой Главного штаба Красной Армии, при проведении новой реорганизации авиационных частей Воздушно-десантных войск 1943 года, пять авиационных отрядов, в одном из которых проходил службу Николай, были расформированы. Его перевели в другую часть.
   
    Для успешного ведения боевых действий в тылу врага, требовалось бесперебойное снабжение партизан необходимым имуществом. 7 марта 1943 года была проведена первая планерная операция в интересах партизан Белоруссии. Особо отличились лётчики 2-го авиационного планерного полка ВДВ. За восемь суток ночью, они отбуксировавших в район Бегомля 25 планеров, на которых было доставлено 5 типографий, 10 радиостанций, 1000 винтовок, 20 тонн взрывчатки, 150 десантников-подрывников и др.
   В марте 1943 года 2-й учебный авиационно-планерный полк был придан 3-й воздушной армии Калининского фронта и участвовал в операциях по высадке десанта в тыл врага, обеспечению боевой деятельности партизан. Для доставки использовались планеры. В августе 1943 года полк стал именоваться 2-м отдельным авиапланерным полком ВДВ Московского ВО (директива Военного совета ВДВ КА № 292853/с). На вооружении имел 22 самолета Ил-4. Часть лётчиков выполняло боевые задания, а часть проходила программу переучивания на этих самолетах. Кроме этого было 15 самолетов  У-2 и 12 планеров. Командир полка гвардии майор Федор Степанович Карпенков. Под его командованием с 8 ноября 1943 года продолжил службу Николай Сивцов, на должности лётчика. Сбылась его мечта, в руках штурвал и это сладостное чувство полёта... Летал на самолётах У-2.

                Общедоступная информация
   У-2 — многоцелевой биплан, созданный под руководством Н. Н. Поликарпова в 1928 году. Широко использовался как учебный, санитарный, связной самолет, в Великой Отечественной войне также — как легкий ночной бомбардировщик. В 1944 году, после смерти конструктора, был в его честь переименован в По-2. Производился и после войны, до 1953 года, а всего было выпущено более 33 000 самолетов.

     Приходилось летать днём и ночью, выполняя различные задания. Часто приходилось вывозить лётчиков, которые пилотировали планер, а назад вернуться не могли. Так описаны действия Н.А.Трофимова, одного из лётчиков этого полка в 1943 году:

     «...он очень гордится тем, что внес свой вклад в разгром немецко-фашистских войск под Москвой. Воевал на Калининском фронте. Служил  летчиком в составе 2-го отдельного авиапланерного полка. В обязанности Трофимова входило снабжение боеприпасами, взрывчаткой, продовольствием наших партизан, действующих в тылу противника. Вылеты были в основном ночными, для чего требовались мастерство и смелость. Приходилось сбрасывать груз под непрерывным огнем вражеских зениток, от взрывов которых рвались тросы управления, и самолет начинало бросать...».

 
     Коля, тоже был горд своим вкладом в общую победу.  Это был радостный период жизни Николая.
   В конце весны 1944 года проводилось очередное переформирование воздушно-десантных частей. Было образовано три гвардейских воздушно-десантных корпуса – 37, 38, 39-й. В каждый из них входили три воздушно-десантные дивизии штатной численностью по 12600 человек. Генерал-лейтенант М.Ф. Тихонов возглавил 39-й корпус, в состав которого вошли 8, 14, 100-я ВДД.
   
     В 14-й воздушно-десантной дивизии (второго формирования) с 16 июля 1944 года продолжил службу Сивцов Николай. Как и раньше, он продолжал летать на самолёте У-2, занимался обучением солдат приёмам десантирования. Дивизия дислоцировалась в городе Тейково (Архив МО СССР. ф. 36. оп. 12210, д. 52, л. 98.).
   
    В октябре 1944 года корпуса свели в Отдельную гвардейскую воздушно-десантную армию. В декабре ее переформировали в 9-ю гвардейскую общевойсковую армию, а все дивизии стали стрелковыми. Николай продолжил службу и до конца войны летал, выполняя боевые задания в интересах армии и фронта. За заслуги перед Родиной, в феврале 1945 года части, где он проходит службу присваивают звание «Гвардия».
 
     Закончилась война. В итоге миллионы убитых, пропавших, замученных обездоленных. Сколько судеб исковеркано…  А ведь она могла завершиться раньше. Ведь большинство стран Европы и как не странно Америка, до 1945 года сотрудничала с Германией. Без подшипников и других комплектующих, немецкие танки не смогли бы ездить, а самолёты летать. Чтобы заработать больше денег Америка так и не объявила германии войны, а после её окончания приютили недобитых фашистов. Не говорю об СССР, моей Родине, которой они продавали свои товары, США даже с Англии содрали всё до последнего цента… Вот такие были у нас «СОЮЗНИКИ». 

Закончилась война. Лето 45-го было радостным. Удалось съездить в отпуск к родителям. 
   
   В стране шла подготовка к войне с Японией. По директиве ГШ № Орг/10/850337 от 13.06.1945 года 51-й гв.тбап (тяжёлый бомбардировочный авиаполк) был переименован в 51-й гвардейский транспортный авиационный полк и начал формирование в районе города Калинин, до полного штата. Первым из начальников, в этот полк, был назначен начальник штаба полка подполковник Жуков Григорий Анатольевич 1910 года рождения. Вот что написано в документах об этом (выдержка из наградного листа):

   «С момента организации полк, подполковник Жуков проделал большую работу по организации формирования части, с молодым лётным составом и самой штабной работой. Умело и чётко руководил перебазированием полка из Калинина в Читу, и на разные оперативные аэродромы. Несмотря на полевые условия, с организацией планирования, перебазирования, организацией отчётности и оперативной работой, тов. Жуков справился отлично. Его штаб сколочен, организован, работает чётко и оперативно. В июле месяце, выполнял задания командования 12ВА и 21 АД на территории МНР... Задания выполнены на отлично... В отсутствии командира авиаполка тов. Жуков проделал большую работу, в организации перебазирования части на 74-й разъезд...». 

   
И вот Николай в составе части уже в Забайкалье, на 74-м разъезде, пос. Ясный рядом с аэродромом.  На вооружении полка поступили самолеты Ли-2. Полком командовал гв. подполковник Потекаев Василий Васильевич 1904 года рождения. Полк входил в состав 21-й гв. транспортной авиационной дивизии (9.08.45 – 3.09.45), которую возглавлял гв. полковник Горский Иван Максимович.
   Вот что написано в документах о 51-м ТАП (выдержка из наградного листа заместителя командира по лётной части 51 ТАП майора Хрипунова Константина Ивановича 1910 г/р):
 
 «С переходом полка на эксплуатацию новой материальной части, самолёта Ли-2, тов. Хрипунов первым освоил самолёт и выпустил самостоятельно весь лётный состав полка. Лётчики полностью закончили, в исключительно короткий срок, программу без единого лётного происшествия. С получением задания, вылетать самостоятельно на Ли-2 ночью, тов. Хрипунов быстро сам освоил ночные полёты и в течении 3-х летних ночей, выпустил весь лётный состав полка, до командира отряда включительно.
   С 10.08.45 полк, в полном составе, приступил к боевой работе на Забайкальском фронте, в составе 21 гв. транспортной авиадивизии 12 ВА.  За 7 дней боевой работы полк транспортировал горюче-смазочные материалы передовым частям 6-й ТА, действующих на территории Маньчжурии. Совершено 384 боевых вылета, с налётом 1372 часа; доставлено 364 тонны ГСМ. Несмотря на сложные метеоусловия, задания выполнены без происшествий...».
   
Военно-транспортная авиация, была востребована как никогда. На просторах Дальнего Востока, только самолётом можно быстро доставить имущество, документы, почту и всё другое, что нужно для войны. За участие в операции по снабжению горючим и боеприпасами частей 6-й ТА 18 августа ему присвоили первое офицерское звание, а приказом №04 от 29. 08. 1945 года наградили первым орденом «Красной звезды №1777176». В наградном и приказе есть ошибка, написано «старшина Сивцов...», а он уже был младшим лейтенантом.
А дальше, в наградном, написали:

    « За период боевой работы с 10 по 23 августа 1945 года, тов. Сивцов произвёл 31 боевой вылет, с общим налётом 131 час, в расположение передовых танковых частей 6 ТА. За это время перевезено ГСМ – 30 000 кг., и десантников 199 человек. Задание выполнялось в самых сложных метеоусловиях, без лётных происшествий…
…Принимал участие в выброске десанта в города Чань Чунь, Порт-Артур, Мукден».
   
Эти события, разгрома Японских войск и послевоенного времени, Сивцов Николай описал, то что видел лично:

1. Маньчжурская операция. Доставка самолётами горючего, для танков  6-й гвардейской ТА.
2. Воздушный десант в Мукден. Захват и интернирование императора  Пу И.
3. Воздушный десант в порт Дальний. Капитуляция японского гарнизона, освобождение Порт-Артура.
4. Операция по вывозу в СССР К.Токуда и других членов ЦК КП Японии.
5. Опасный перелёт делегации Монголии в Пекин. Зимняя резиденция правительства Гоминдана.
6. В гостях у Цзян Цзинго, сына Чан Кай-ши. Встреча с генералиссимусом.
7. Пророчество Чжоу Энь-лая.
7. Беседа с Джорджем Маршаллом.
8. Правительственное задание – перелёт в Яньань, ставку главкома НОА Китая. В гостях у Джу Де. Встреча с Мао Цзэ-дуном.

  Знакомясь с описанными событиями, у некоторых скептиков, возникают вопросы. Они не могут поверить, что такие события могли произойти или произошли именно с теми людьми, которые описаны в мемуарах. Приведу, для ознакомления, несколько  документов, подписанных командиром 51 гв. ТАП, подтверждающих правдивость описанных в книге событий.
   Выдержка из наградного листа командира корабля мл. лейтенанта Санникова Фёдора Кирилловича 1918 года рождения:

   «...12 августа выполнял боевое задание по доставке 6 ТА боеприпасов и ГСМ, несмотря на явно нелётную погоду, произвёл посадку на гористой местности, вне аэродрома, в расположении танковых частей...».


 Выдержка из наградного листа лётчика мл. лейтенанта Полканова Николая Михайловича1922 года рождения:

   «...доставил 19 августа десант в Мукден, в сложных метеоусловиях. С экипажем участвовал в разоружении японских войск...».


Выдержка из наградного листа лётчика старшины Никашова Юрия Ивановича 1923 года рождения:

   «...19 августа 1945 года получил боевое задание, с аэродрома Тунляо доставить парламентеров, в тыл противника город Мукден. Над городом самолёт был обстрелян зенитно-пулемётным огнём, в воздухе патрулировали японские истребители. Несмотря, на грозившую опасность быть сбитым или расстрелянным на земле, экипаж произвёл посадку и не выключая моторов, занял круговую оборону самолёта. Через некоторое время на борт самолёта был доставлен император Пу-И со свитой. Экипаж доставил их на аэродром Тунляо...».

 
   Вот только несколько примеров, подтверждающих описанные Николаем Сивцовым события. Было бы интересно узнать наверняка, почему лётчик Никашов не выключил двигатели самолёта? Это могло привести к их перегреву, ведь охлаждение двигателей воздушное. Причин может быть две: имелись повреждения, после обстрела, которые затруднили или делали невозможным повторный запуск; экипаж знал, что нужно будет быстро улетать, после посадки на борт императора Пу-И. Если верна вторая причина, то это опровергает некоторые свидетельства о «неожиданном пленении»; тогда, это была отлично подготовленная операция нашей разведки!
  При желании, можно найти ещё и другие документы, подтверждающие события, описанные в рукописи. Эти события делали люди, которые служили вместе с лётчиком Сивцовым. Вот имена некоторых:

• Лётчик, старшина Лысенко Лев Васильевич 1922 г/р. Воевал на Калининском фронте. Доставлял ГСМ для частей 6-й ТА. Доставлял десант 22.08.45 и всем экипажем помогал разоружать японский гарнизон;
• Лётчик, мл. лейтенант Соколов Андрей Акимович 1914 г/р. Доставлял десант;
• Командир корабля, мл. лейтенант Фирсов Николай Емельянович 1922 г/р. доставлял  десантников;
• Лётчик, красноармеец Абраменко Василий Ефимович 1926 г/р. доставлял десантников;
• Командир корабля, мл. лейтенант Драченко Алексей Андреевич 1921 г/р.  19 августа доставлял десант в Мукден, смело действовал разоружая японский гарнизон


Более подробно об этих событиях написано в книге «Своими глазами», которую можно прочитать на моей страничке.