(Некоторые размышления о новой живописи двух художников на фоне исторических реалий в день весеннего равноденствия – мой дорогой Навруз)
I. В поисках Идеального Града.
...В этом старом, типичным для Ташкента, дворике как будто всё создано для неспешной, рассудительной беседы с умными собеседниками, которые, как и ты, никуда не торопятся, знают цену слову и доброй пиале чая. Это истинный сад отдохновения, который не скукоживается от окружения железобетонных жилых монстров. Только деревья вокруг, красочные кустарники с цветами среди камней, журчание воды в импровизированном роднике, напоминающем мне источник у горного кишлака Она-Зиарат в Кашкадарьинской области Узбекистана.
Этот рукотворный микро Эдем, создан семьёй Тиора. Удивительно творческая собралась в этот день компания. Изумительная художница Любовь Тиора хлопочет с пучками свежей зелени и разбирает стопку лепёшек; фантастически талантливый художник Хикмат Джалилов священнодействует у раскалённого котла; музыкант и искусствовед Юрий Тиора пытается унять завораживающий звон разнокалиберных «вместилищ соков земных и солнечных» и я – пилигрим-созерцатель, теребя бархатистую короткую шерсть большущей псины с физиономией философа, с самозабвенным упоением наслаждался красотой окружающей меня, но не бездельничал, как может кто-то подумать. Нет. Я слушал завораживающие звуки саксофона из какой-то проникновенной композиции, которыми потчевал юный Михаил Тиора, чем-то напоминавший мне совсем когда-то молодого джазиста Гилёва.
В предвкушении праздничного плова, добрых застольных слов, откуда-то свыше ко мне спустились в сознание строки великого философа Востока, любимого мной, Омара Хайяма:
...Пока с тобой весна, здоровье
и любовь,
Пусть нам дадут вина –
багряной грозди кровь.
Ведь ты не золото! Тебя,
глупец беспечный,
Однажды закопав, не откопают
вновь...
Сегодня можно пока ещё вот так спокойно, в кругу друзей, поговорить об «Идеальном Граде» и о выработке и реализации в XXI веке эффективной модели мировых взаимоотношений. Почему спокойно? Да потому, что оцензуированный образ жизни у нас в стране, совершенно отличается от того, о котором мы сегодня беседуем. Разномастным «бдящим» чиновникам, просто не понять этих смыслов новой, активно заявляющей о себе, системы жизни. В момент наступления вершины экономического, духовного, интеллектуального кризисов начала этого века, модель «Идеальный Град» может осуществить воплощение искомого образа нового целостного мироустройства, в основе которого будет находиться системное интеграционное мировоззрение G-GLOBAL, которую предложил Нурсултан Абишевич, как практически действующий и созидающий объект единства человечества.
При этом подразумевая, что любая деятельность научно-просветительского характера и гуманистической направленности только тогда обретает смысл, когда завершается конкретными действиями способствующими усвоению гражданами тех обеспеченностей мировой культуры, которые служат делу обогащения знаниями и приобретением положительных этических норм. Но кто как не художник чувствует происходящее особенно остро. В модели (воплощённой в «Идеальном Граде», о котором мы говорим сейчас) будет сконцентрировано и практически применимо «идейно-духовное конструирование основ справедливого мироустройства в XXI веке и глобальная трансформация мирового порядка» (Н.А. Назарбаев).
Да разве эта идея нова? Вот мы обсуждаем сейчас серию живописных работ, а это более двадцати полотен, посвященных этой злободневной теме – созданию G-GLOBAL «Великого Мира», которые ташкентская художница Любовь Тиора показала в преддверии наступающего Навруза – Нового Дня, время обновления планетарного (можно сказать – космического) характера. Время, когда человечество самых разных религиозных и политических мировоззрений, старается найти Откровение, в котором заключено реальное, а не эфемерное представление о Новом Мире. К идее Тиора воплотить в полотнах виденье «Идеального Града» поддержал и художник Хикмат Джалилов показав на своих полотнах иное представление о том самом идеальном Мире, основанном на системных концепциях лучших гуманистических умов человечества, среди которых аль-Фараби, Абу-Али Ибн-Сино, Платон, Ибн-Рушд, Кампанелла, Фурье, Кабе, Мор и другие. Модель, которая базировалась бы на ключевых принципиальных структурах «Идеального Града» из Авесты, Ветхого Завета, Корана, Дао - Дэ-Цзина и иных выдающихся духовных руководствах человечества. И это, Истина…
…Идея «Идеального Града» как основополагающая база создания «Великого Мира» в расширении понятия, согласно которому достижения счастья как цели человеческого существования возможно только при условии реализации в социуме (проще говоря – в народе) принципов космической гармонии, о чём и говорят полотна моих друзей – Хикмата Джалилова и Любови Тиора. Подобными идеальными общественными образованиями и становились Добродетельный Град аль-Фараби, Духовный Град (аль-Мадина ар-Руханийя) Чистых Братьев, Справедливый Град (аль-Мадина аль-Камиля) Ибн-Баджи, добродетельный Град (аль-Мадина аль-Фадиля) Ибн-Рушд.
Разумеется, эти философы, провозглашавшие построение Идеальных Градов, если не занимались непосредственно отправлением власти, то находились рядом с её держателями и, наблюдая за политикой и политиками, могли составить довольно точное представление о проблемах современного им общества. Так «философ арабов» аль-Кинди провёл жизнь при дворах халифов аль-Ма’муна и аль-Мутасима. Ученик аль-Кинди Ахмад Ибн-ат-Тайиб (ум. В 896 г.) был учителем халифа аль-Мутадида, а в последующем его доверенным лицом и советником. Аль-Фараби был приближён ко двору халебского султана Сайф-ад-Дауля. В качестве визиря и советника султанов Шамс-ад-Дауля и Аля-ад-Дауля пробовал себя Ибн-Сина. Ибн-Баджа был визирем альморавидского наместника Гранады и Сарагосы. Абу-Бакр Ибн-Туфейль (ок. 1110-1184 гг.) был секретарём при наместнике Гранады, а в дальнейшем личным врачом и советником альмохадского халифа Абу-Якуба Юсуфа. На этом посту его сменил Ибн-Рушд (Аверроэс) (1126-1198 гг.), который к тому же занимал в последующем должность кадия (судьи) Севильи и Кордовы [1].
Правда, арабо-исламские философы никогда не ассимилировались с правящим классом, о чём свидетельствуют резкие переходы от ситуации «приближённого фаворита» к положению опального изгнанника. Например, Ибн-Сина был вынужден значительную часть своей жизни скрываться от преследований Махмуда Газневида, а также военачальников Шамс-ад-Дауда, требовавших его казни. Ибн-Баджа в конце жизни был, как сообщают письменные источники, отравлен. Ибн-Рушд был проклят, его труды сожжены, а сам он сослан…
…Два художника объединились в творческом содружестве для достижения совершенно необычайного эффекта – просвещение через Красоту, откровение через Духовность, совершенствование через Познание! Свобода творческого интеллектуала, свобода каждого в осмыслении сущности Бытия и строительства Нового мира – не это ли смыслы Жизни?
Должен также заметить и о том, что любой тотальный контроль над настроениями граждан, их лояльностью к правящему режиму, не способствует развитию духовной основы каждого человека. Как бы это не провозглашалось в разных наших государственных СМИ, что это и есть необходимость для «создания гармонично развитой личности», но это-то есть не более чем пустое сотрясение воздуха, которое может вызывать только раздражение или, в лучшем случае, полное безразличие, как любят у нас говорить – к «мероприятиям по созданию гражданского общества». Пока в азиатских странах не произойдёт коренного перелома в образе мышления самого простого, точнее говоря – массового населения, а всё будет сводиться к «мероприятиям» по кормлению красочными картинками и душевно-восточными обещаниями, мы так и останемся «бройлерными цыплятами» для откорма на потребу правящей элиты, у которой вместо совести одни лишь хапательные инстинкты. Исторический опыт это демонстрирует многократно и предельно наглядно. Правда, эти опыты омыты неимоверными декалитрами человеческой крови.
И это только в Центральной Азии, в нашей пространственной среде. Эти же процессы «озвучивания» идей создания идеального общества на примере хотя бы одного Града происходили, с разным успехом и в разное время, по всему миру.
Полотна, о которых мы сегодня говорим в этом саду, создавались художниками в каком-то самозабвенном порыве, как они говорят – «на одном дыхании». Такое случается только тогда, когда на творческую натуру нисходит Откровение. Не иначе. Это случается настолько редко, что не каждому художнику выпадает в жизни счастье столкнуться с таким явлением, когда руки начинают дрожать в нетерпении, краска не поспевает за движением кисти, а мысль уже на каком-то автомате воплощает образы. И неважно как висит или лежит полотно перед художником, потёки живительной краски как будто питают материализацию эмоционального нисхождения. Ирреальное становится реальным. Попробуем разобраться в этом.
Вот и полотно мандала «Движение во Времени» Хикмата Джалилова, которое, как мне думается, берёт своё начало ещё со времён средневековой истории Средней Азии, где, как известно, особое место принадлежало династии Саманидов, многочисленные представители которой в течение IX – X вв. правили в столичной Бухаре и других городах и областях Хорасана и Мавераннахра. Остановлюсь на этом факте подробнее, чтобы читатель смог понять и разобраться в романтическом сюрреализме, который воплощается в работах Тиора и Джалилова. Только тогда будет понятен очень обширный смысл содержания цикла живописных полотен, который мы сегодня рассматриваем.
Основатель династии Саман-Худат впервые возникнул на политической сцене Центральной Азии в первой четверти VIII в., когда он прибыл из Балха в Мерв к арабскому наместнику Хорасана Асаду ибн ‘Абд Аллаху аль-Кушайри и просил его оказать помощь против своих врагов. Получив от него искомую помощь, в знак лояльности к покровителю Саман-худат принял ислам и назвал своего сына в его честь – Асадом. Позднее вместе со своим сыном он принимал участие в движении Абу Муслима в Хорасане, а уже потом, его сын Асад служил при дворе халифа аль-Ма’муна во время его пребывания в Мерве. Внуки Саман-худата, сыновья Асада – Нух, Ахмад, Йахйа и Илйас принимали участие в подавлении восстания под руководством Рафи‘ ибн аль-Лайса (190 – 195/806 – 810 гг.). За все эти заслуги ал-Ма’мун в 204/819 г. назначил их наместниками в городах Мавераннахра: Нуха – в Самарканде, Ахмада – в Фергане, Йахйу – в Шаше и Уструшане, а Илйаса – в Герате.
Исторические факты указывают на то, что Саманиды и тюрки из их окружения хранили память о буддийско-манихейском прошлом своих предков и с симпатией относились как к буддизму, так и зороастризму. Серебряные дирхемы, выпускавшиеся Саманидами в 300 – 351/912 – 962 гг. в районе Кабула и Газны, содержат изображение быка и всадника (Av), а также индийские надписи на кхарошти (Rv), которые читаются как «во имя (бога) Sri Khudavayaka». Другой тип этих монет содержит изображение быка, сидящего бога Sri Khudavayaka (Av) и всадника (Rv).
В музее Института археологии АН Республики Узбекистан в Самарканде хранится медный фельс, чеканенный в 359/969-70 г. в Фергане от имени Саманида аль-Мансура ибн Нуха и его сына Ахмада ибн аль-Мансура саманидским наместником Кылыч аль-Хаджибом Ахмадом ибн ‘Али. На лицевой стороне этого фельса имеется изображение классической буддийской мандалы (8-лепестковая розетка, вписанная в круг, затем в квадрат и еще один круг), являющейся символом Солнца и Космоса, принятым в северных школах буддизма, таких как Махаяна, Ваджраяна и Тантризм, широко распространенных в средние века в Китае, Тибете, Центральной Азии и Восточном Туркестане. Классическая мандала (санскрит. mandala) с 8-лепестковой розеткой в середине, являлась также символом Будды, и ее возникновение приходится на VIII – IХ вв., т.е. период формирования буддийской школы Тантризма.
Еще одним памятником, указывающим на связи Саманидов с буддизмом, являются символы, изображенные на внешних стенах мавзолея Саманидов в Бухаре. Эти символы представляют собой сложную геометрическую композицию, состоящую из встроенных друг в друга квадратов и круга в середине, и олицетворяет космограмму уменьшающейся и увеличивающейся Вселенной. Точно такие же символы изображены в настенных росписях с сюжетными изображениями буддийских преданий в пещерном комплексе Дуньхуан, который был одним из крупнейших буддийских культовых центров Центральной и Восточной Азии эпохи раннего средневековья.
Планировочная структура самого здания мавзолея Саманидов в Бухаре, которая представляет собой кубический объем, увенчанный полушаром (куполом) и имеющий центрическую композицию – 4 входа с совершенно одинаковыми фасадами. Архитектурный образ его является воплощением космограммы: Квадрат – Круг. Архитектор М. Булатов выдвигал в своё время предположение, что здание мавзолея представляет собой сабеийский храм–обсерваторию, посвященный культу Солнца, из которого велось наблюдение за движением солнца. Но об этом мы поговорим чуть позже.
При одном из последних саманидских эмиров Нух Ибн-Мансур ар-Рида (правил в 365 – 387/976 – 997 гг.), который был вторым сыном и наследником вышеупомянутого Мансура Ибн-Нуха, известный саманидский сановник ‘Амид ад-Даула Фа’ик аль-Хасса выпустил в 368/978-79 г. в Балхе медный фельс, на лицевой стороне которого в поле изображена шестиконечная звезда – гексаграмма, составленная из двух противоположных треугольников, в сочетании с арабскими письменами. Шестиконечная звезда, вписанная в круг, изображена также на резных панелях из дворца Саманидов на городище Афрасиаб.
Шестиконечная звезда (гексаграмма), которая известна также как «печать Соломона» или «звезда Давида», широко использовалась в средние века в иудаизме, христианстве и исламе. Происхождение гексаграммы также связывается с буддизмом и Индией, где этот символ впервые был зафиксирован еще задолго до нашей эры. В тантристском течении буддизма и индуизма гексаграмма является символом классической мандалы, олицетворяющей бога Нару-Нарайану. Углы верхнего и нижнего треугольников, составляющих гексаграмму, олицетворяют шесть лиц бога Шивы и бога Шакти. Можно, без всякого сомнения, предполагать, что этот символ был заимствован религиями Ближнего Востока именно из Индии, где он имел более глубокие корни. Изображения 6-угольных звезд встречаются во фрагментах резного ганча из парадного зала дворца правителей Термеза относящегося к VII – VIII вв. н.э.
На другом фельсе, выпущенном тем же Фа’иком аль-Хасса в том же 368/978-79 году в Балхе, в поле изображена пятиконечная звезда – пентаграмма, построенная из пересекающихся линий. Пятиконечная звезда (пентаграмма) использовалась различными народами всего мира, начиная с глубокой древности и была, пожалуй, самым распространенным магическим символом. Пентаграмма использовалась также в буддизме и других древних религиях Индии и Китая в качестве одного из символов мандалы. В учении Таоизма она символизирует пять элементов восточной космологии – дерево, металл, землю, огонь и воду.
Хикмат Джалилов только изображает знак мандалы в виде колеса Времени, от оси которого в пространство устремлены двенадцать спиц, к коим и крепится весь круговорот Зодиака. Две птицы солнечного божества, будто сами вращают, колесо Времени и, прикрывая его собой, оберегают от вселенских невзгод. Сдержанная цветовая гамма только подчёркивает ирреальность изображаемого. Движение по кругу наиболее полно выражало идею жизненного круговорота. Вероятно, поэтому оно было сакрализовано и являлось основным видом движения в ритуале.
Находки отдельных колес в погребениях народов индоиранского пространства позволяют уверенно предположить, что символ колеса имел самостоятельное значение в заупокойном ритуале. Для понимания смысла этого ритуала обратимся к индоиранским источникам [2]. В «Ригведе» содержится знаменитый «Гимн-загадка» который представляет собой собрание так называемых брахмодья (brahmodya) – аллегорий и загадок о происхождении Вселенной, о Времени, о Богах, человеческой жизни. Учёные-исследователи древних религиозных представлений Т.Я. Елизаренкова и В.Н. Топоров считают, что brahmodya по своему происхождению связаны с ритуалами, приуроченными к стыку старого и нового годов, началу нового солнечного цикла и т.д. В этом гимне содержится ряд загадок о времени как о годе, причем год загадывается через образ колеса. «О двенадцати спицах – ведь оно не изнашивается! – Вращается колесо Закона по небу. На нём, о, Агни, парами сыновья стоят, семь сотен и двадцать». В примечании к гимну сказано, что в виде колеса изображается год с двенадцатью месяцами и 720 днями и ночами [3]. «О пятиногом, двенадцатичастном говорят; «На этом вращающемся по кругу колесе о пяти спицах пребывают все существа» – здесь продолжается изображение года, так как индийский год состоит из пяти сезонов [4]. Особенно выразительна одна из этих загадок: «Косяков двенадцать, колесо одно, три ступицы – кто же это постигнет? В нем укреплены вместе колышки, словно триста шестьдесят подвижных и (одновременно) неподвижных» [5]. Здесь подразумевается год в виде колеса с 12 месяцами, тремя двойными временами года и 360 днями [6].
Колесо активно использовалось в древнеиндийских ритуалах, связанных с переходом к новому временному циклу. Обряд обновления царской власти, ваджапея, представлял собой воинский ритуал с состязаниями и гонками на колесницах и т.п. Центральной процедурой ритуала было восхождение царя по ступенькам на жертвенный столп-юпа. Рукой он должен был коснуться его навершия в форме колеса и провозгласить: «Мы достигли неба», а поднявшись еще выше, сказать: «Мы стали бессмертными». Жрецы, стоящие на земле с четырех сторон вокруг столба, подавали ему на длинных шестах мешочки с пищей. Этот обряд должен был обеспечить подданным благоденствие в течение следующего временного цикла.
Об использовании колеса в ритуале жертвоприношения свидетельствуют следующие строки «Ригведы»: «Жертвенные столпы с [их] [насаженными] вершинами, [установленные] на земле, похожи на рога рогатых [животных]». Этот гимн дан в переводе Б.Л. Огибенина, который в комментарии к тексту отмечает, что на вершину жертвенного столпа насаживалась круглая капитель, символизирующая солнечный диск.
В нартовском эпосе осетин одним из центральных образов выступает Колесо Бальсага – одушевленное орудие, наделенное речью и разумом, которое имеет отношение ко дню летнего солнцестояния. Скатившись с неба на землю, это колесо перерезало ноги герою Сослану. По одной из версий мифа оно было помещено в могилу Сослана: одна половина была установлена в ногах, другая – в изголовье.
Таким образом, колесо в ритуале могло символизировать годовое круговое движение солнца, круговращение времени, круговорот жизни и смерти. Колесо в погребальном обряде, вероятно, выступало символом обновления жизни: «Колесо вместе с ободом вращается, нестареющее» [7]. Для периода мифологического мышления, с его циклическим восприятием времени, характерны представления, что жизнь человека, Вселенной движется по замкнутому кругу, только пройдя свой путь до конца (до смерти), можно достигнуть начала (возрождения).
В период раннего железного века в погребальном обряде индоиранского населения представления, связанные с круговым движением, получили дальнейшее развитие. В кур¬гане сарматской эпохи из урочища Соколовская балка около квадратной погребальной ямы были обнаружены два колеса большого диаметра от двухколесной повозки. Яма по¬гребения была перекрыта деревянными тонкими плахами, по-видимому, частями кузова повозки. На слое выкида из ямы (материковой глине) тщательная расчистка позволила выявить части колеи, оставленной колесами повозки, и следы лошадиных копыт. Полевые наблюдения позволили прийти к выводу о том, что повозка, запряженная лошадьми, со¬вершила вокруг погребальной камеры полный круг.
Любовь Тиора, подхватив эту тему, предложенную уже Хикматом, изображает также мандалу с двумя жрицами, стоящими по обеим сторонам сакрального знака. И в этом полотне я тоже увидел соответствие историческим аналогам из археологических памятников. Так на панелях из дворца Саманидов на городище Афрасиаб изображены 4-х, 6- и 8-лепестковые розетки, вписанные в круг или 8-угольник. В виртуозном орнаменте панелей этого дворца встречается также изображение 8-конечной звезды в форме цветка, вписанного в круг. Изображения таких же розеток, многоугольников и звезд обнаружены в декоре стены западной пещеры буддийского комплекса Каратепа в Старом Термезе (I в. н.э.) и во фрагментах резного ганча из парадного зала дворца правителей Термеза VII – VIII вв. н.э.
Но в своём полотне «Мандала «Время Единое» Тиора использует более насыщенные цвета, как бы заигрывая на контрастах. И у того и другого художника Вселенная бесконечна. Но вот откуда приходит эта самая идея обращения в такой знаковой системе, к далёкому и многим совершенно незнакомому наследию? Что им подсказывало, как и какими бы средствами надо передать свое представление об Идеальном Граде?
В беседе с художниками выясняется, что не было каких-то твёрдых установок. И всё о чём мы говорим сегодня с ними, было как бы внове и что-то неведомое подсказывало то или иное решение изобразительного пространства. Однако это Нечто, как будто бы присутствовало постоянно. Ответ можно определить, в некоторой степени, если взглянуть на картину из этого опоэтизированного цикла Джалилова «Вселенское согласие». Это полотно стало истинным торжеством живописности в цикле, над которым трудился художник.
Автор пишет на картине, как над планетой, в поднебесье, но разных сферах, летят два чудесных белоснежных ангела. И если художник нашёл именно такой способ изображения ниспосланное ему Откровение, то у меня зародилось несколько иное понимание объяснения этого состояния. С природой исторического совпадения, более-менее понятно, если учитывать генетическую память человека. Используя жанр романтического символизма с изрядной технической долей импрессионизма (а только так можно было передать эфемерность этого состояния, к которому стремится художник), Хикмат Джалилов стремится превратить свою философскую живопись в «прикладную» науку, но прикладную не в обычном, утилитарном, а, если можно так сказать, в космическом понимании.
Эти картины есть не что иное, как материализация мысли. Точнее, способ передачи её изначального, базисного состояния. Никакого политизированного «заигрывания» с установками исторической графомании, проповедуемой в нашей стране, которая не только не способствует осуществлению этого намерения, но наоборот, исключительно перечёркивает все благие устремления.
Так о чём, всё же, повествует нам Джалилов? И думается мне, вероятнее всего, что его беспокоит сегодня, как сделать нашу ничтожно малую в бесконечном мироздании планету более пригодной для человеческого житья? Как психологически охватить пугающие пространства макрокосмоса? Как совместить конечность и бесконечность индивидуального бытия с бесконечностью общечеловеческого Идеала? И чтобы ответить на эти вопросы Хикмат берёт в руку кисть. Нечто Непознаваемое, сверхчувственное ведёт его мысль, его абстрагированное восприятие макрокосмоса диктует сюжет.
Перед нами произведение творческого интеллекта, как бы рвущегося за жёсткие рамки уготованного ему судьбой хронологического отрезка времени, преодолевающего противоречие между конечностью отдельного человека и всего человечества – с одной стороны, и бесконечностью разума как атрибута материи – с другой. В этом, на мой взгляд, основное значение этой работы. И это Истина…
II. Озарение Непознаваемым.
…Неторопливая беседа в саду только-только стала приоткрывать понимание Смыслов. Щебет по-весеннему громкоголосых птиц, как бы направлял и подсказывал движение мысли.
...Вне всякого сомнения, новые картины ташкентской художницы Любови Тиора, запоминаемы, потому что они, подчас, парадоксально неожиданны. Они как грёзы из раннего детства, абсолютно узнаваемы и тем самым, кажутся душевно с нами сроднившимися. Почему и откуда рождаются эти ощущения? Не потому ли, что в сознании каждого человека заложен нераспознаваемый, пока, существенный код? Ведь иногда в ночной тишине, или на пространствах благостной природы вдруг возникает у людей чувство, чего-то незавершённого ими, чего-то невыполненного, не досказанного вовремя.
Когда я начинаю говорить об этом моим друзьям – эскулапам психологии, те, с хохотом, сразу ставят диагноз: «Синдром тревожного беспокойства»! Вот «умники»! Правда, потом, каждый из них в отдельности мне шепчет по большому секрету, что нечто подобное они сами частенько переживают, как дежавю. Но всё от того, что сегодня окружающий мир стал неожиданно огромным для одного человека, и существенно небольшим, для всего человечества.
... Мир на нашей планете меняется безвозвратно, как бы к этому не стремились мракобесы, действующие то ли от имени религии и, якобы, в интересах духовной культуры, то ли по поручению каких-то политических партий, которые утверждают, что только они знают, как надо правильно жить. Уже давно стало понятно, что наступил системный кризис человечества. Люди уже не хотят ни однополярного, ни двуполярного, ни какого иного (даже многополярного) мира, поскольку тогда уже каждый будет тянуть на себя общее (планетарное) одеяло, в надежде, что именно ему и достанется приоритет быть правым во всём. Адекватно мыслящее человечество требует созидания нового духовно-нравственного мира, в котором каждая нация, каждый самый обычный человек чувствовал бы себя комфортно! И это, Истина…
…Сегодня человечество, без преувеличения в состоянии ликвидировать любое религиозное мракобесие, уничтожить любые формы терроризма. Однако нагнетание чувства страха, тревоги людей, взращивание мелкотравчатого национализма, проповедование нравственного и духовного извращения, выгодно для тех, кто решил утопить любую здравую идею в потребительском потоке.
Мы как будто уже знаем и говорим на русском языке, сейчас взялись за изучение английского, а там глядишь (если, разумеется, проплатят затраты) все мы заговорим и на китайском, но вот станет ли нам более доступен в понимании глобальный контент мировой культуры, который как соты состоит из ячеек этнофилософии каждого народа? Пока, сомневаюсь, поскольку надо, прежде всего, глубоко осознать, что и само Человечество, живя в пространстве Истории, создаёт свой собственный своеобразный мир, отличный от гармонии окружающего реального мира. И творчество его многолико. Наука – только один из его искусственных вариантов, и далеко не самый популярный. В Науке цель – Истина, но часто это бывает не так, потому что результаты трудов, иногда подменяются созданием нового мифа, выдаваемого за Истину.
…В момент наступления вершины системного кризиса, охватившего сейчас в начале XXI века, конечно можно, если захотим, осуществить воплощение искомого образа нового целостного мироустройства, в основе которого будет находиться интеграционное мировоззрение «Великий Мир», как практически действующий и созидающий объект единства человечества. В нём, в этом мире, будут заложены лучшие эпические произведения национальных культур мира, жемчужины философской мысли, как основы нового миропорядка.
Некоторые художники (не только нашей страны) довольно активно берутся за воплощение тем дастанов, легенд, мифов, древних преданий. Скажу откровенно, часто у них получается совсем и неплохо, только вот все эти художественные работы, есть плоды прямого цитирования. Ассоциативность либо вообще отсутствует на полотнах, листах, либо опосредованно следует за содержанием. Трудно, неимоверно трудно создавать собственную легенду!
Только очень редко, даже своеобразно талантливые художники, в своих произведениях говорят о переустройстве целого мира. Как к этому относиться, если это, например, касается творчества нашей соотечественницы Любови Тиора? Как к пророчествующей весталке или безумствующей пифии? Ибо, как сказал Лука: «...И Он сказал: истинно говорю вам: ни один пророк не бывает принят в отечестве своём...» [8].
Но, в этой связи, я вижу в её полотнах – Озарение! То самое, редкое событие в творчестве каждого художника, которое является непостижимой загадкой для зрителя этих картин. Вполне вероятно, что эти искания имеют «стародавние» корни, ещё с серии графических работ Любови – «Космические легенды Востока». Но в тех «ранних» работах, художница творила образы одной графической линией. Откуда они, эти сказания, темы, образы нисходили, в те времена оставалось неразгаданным и для самой Любови. Может быть, предчувствия будущих полотен начали складываться в серии «Структурная графика», где работы больше напоминают кубофутуризм в его развившемся образе.
Только невежественному человеку может показаться, будто мудрые идеи возникают сами по себе, внезапно, выходят из головы человека сотворённые разом, в парадном облачении, подобно богине Афине из головы всемогущего Зевса. Людям собственные мысли представляются оригинальными чаще всего из-за недостатка знаний, иначе они почти всегда могли бы найти в прошлом сходные идеи (если речь идёт не о бессмыслице). Аналогичная ситуация со словами. Пользуясь одним и тем же словарным запасом, можно создавать и литературные шедевры и многословную чепуху. Да и краски, кисти и холсты у практически всех художников одинаковы. Но как редко мы видим Озарения!
Действительно, я давно надеялся на то, что наконец-то в художественном пространстве Республики объявиться художник с истинным видением романтического символизма с обязательными элементами классического сюрреализма. Того самого о котором так вдохновенно писал «отец» сюрреализма, французский поэт Андре Бретон сочинивший «Манифест сюрреализма», ставший эстетическим фундаментом этого влиятельнейшего течения в искусстве ХХ века, и к которому безуспешно стремятся многие тысячи художников по всему миру [9].
Картины Тиора это не игры в футурологию. Это откровение собственного видения сути и смыслов разумного существования, идейно-духовное конструирование основ справедливого мироустройства в XXI веке и глобальная трансформация мирового порядка, которая сегодня так необходима всему (подчёркиваю – всему) человечеству. Ведь условные коды символического характера давно уже разработаны цивилизацией. Вот только понять бы нам их. И в этом Истина.
Вот, например, её полотно «Древо Мира» (Рис. 1.), на котором буквально олицетворена красками вся Вселенная, населённая не эпическими героями, а Великими Учителями человечества: тут собрались и Будда созерцающий, и Заратуштра возжигающий алтарь Огня, и Индра – «царь богов», а может и быть «наставник богов» - Брихаспати, и решительный вооружённый защитник буддийской веры – докшит Чойджалом. Но следует помнить, что Древо Мира есть ничто иное в представлении многих народов нашей планеты, как «Древо жизни». В разных этносах это Древо и выглядит по-разному, но вот что существенно – в данном контексте Древо жизни это полюс духовного Знания, это объединяющая субстанция формирования гармоничного мироустройства. В Откровении Иоанна (гл.22,1-2) есть конкретный образ этой Высшей Истины и образец Идеала: «И показал мне чистую реку ВОДЫ ЖИЗНИ, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца. Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, ДРЕВО ЖИЗНИ, двенадцать раз приносящее ПЛОДЫ, дающее на каждый месяц плод свой; и ЛИСТЬЯ дерева - для исцеления народов».
И как бы продолжая эту тему, Любовь пишет картину «Ангелы Древнего мира или Ангелы Мира» (Рис. 2.), стараясь в сине-голубой гамме с розовыми отсветами, передать ирреальность мира, в котором ангелы сохраняют и берегут наше, цивилизационное, Древо жизни. А что же сам человек? Художница смотрит на это оптимистично: она передаёт силуэт человека, который в сохранении Природы, Бытия, сам становится ангелом. И это Истина…
Так, например, её полотна «Соединение Миров Тонких или Ядро Мира» (Рис. 3.) и «Он возвращает надежду или Источник Мира» (Рис. 4.), в которых художница говорит о глобальной толерантности и доверии, о том, что должно существовать только межэтническое, межрелигиозное и межкультурное взаимоуважение, и единые отношения между государствами, вне зависимости от их геополитического веса и влияния, исторического опыта, уровня экономики общества. Лучшие здания и храмы, возведённые человечеством, как объединяющая идея, при этом подавая полотна в именно синем или голубом цвете, по мнению художницы, как нельзя объёмнее передаётся пространственность Мира.
Ярко колористические произведения «Хранитель Огня предков или Книга Мира» (Рис. 5.) и «Встреча Величия и Мудрости или Мудрость Мира» (рис. 6.) уже проработаны в желтовато зелёных тонах с радикальными всплесками красного. В таком сочетании эти цвета рождают теплоту, не раздражают взгляда. В «Хранителе Огня...» художница показала каменные столпы, как древние изваяния балбалов, каменных идолов, в которых заключена душа предков. Они как стражи того первородного огня, которым был опалён миллиарды лет назад каждый из нас, живущих сегодня, а через века души ушедших в Вечность, превращаются в скалы сохраняющие эту теплоту. Каменными скрижалями пишется Книга Мира. Эти вырисовывающиеся образы – это те, кто был до нас, это мы с вами и те, кто придёт после нас. И это Истина…
Разумеется, здесь просто не возможно не вспомнить слова Владимира Соловьёва: «…Обладание истиной не может составлять привилегии народа, так же как оно не может быть привилегией отдельной личности. Истина может быть только вселенскою, и от народа требуется подвиг служения этой вселенской истине, хотя бы, и даже непременно, с пожертвованием своего национального эгоизма. И народ должен оправдать себя перед вселенской правдой, и народ должен положить душу свою, если хочет спасти её.» [10].
За каждым полотном Л. Тиора стоит проблема переосмысления Бытия. Я считаю, что Восток, в принципе, дал человечеству все крупнейшие религии мира. Под знамёнами этих религий, у громадного количества этносов, рождалась идея способная к объединению для сохранения исторической памяти. Без этого невозможно развитие самосознания любого народа. А какой же это народ - без самосознания? А, может быть, мы осознаем самих себя и своё бытиё безо всяких религий? Просто так – по разумному, без слепой веры? Поскольку Истории хорошо известно, как многие цивилизации мира уничтожила именно вера, религиозная вера, пытавшаяся возвеличить своё значение, свою необходимость, свою исключительную истинность.
Величие творческого гения человечества воплощённое в памятниках зодчества встречается с Мудростью, существовавшей до всего сущего, даже до великого акта творения Вселенной. В памятниках, как ни в чём ином, виден менталитет народа, его национальная самоидентификация. Нет на нашей планете ни одной нации, которая была бы интеллектуально и духовно выше другой, как нет и не должно быть, чтобы какая-то нация была принижена иной. Это Истина…
Нет в живописных работах Любови Тиора ни какого намёка на разочарование обывателя, завороженного потоком околонаучных фактов, псевдокультурных ценностей, квазиплодотворных идей или политических лжетеорий, в изобилии поставляемых средствами массовой информации, и не только ими. Этот мир на её полотнах только кажется эфемерным, но на самом-то деле он как будто реальнее реальности. Вот работа «Мама подари мне крылья» (№ 7) как будто говорит об этом самом, показывает миллионолетний мир проросший сталактитами и сталагмитами, необыкновенными кристаллами, рождающими крылатых оленей – идеалами древнейших культур Горного Алтая, той страны, откуда и взросла цивилизация Центральной Азии. Одно из древнейших азиатских преданий, услышанных мной на Енисее, гласит, что в незапамятные время все люди в благородстве и гуманизме, обладали способностью летать. Стоило только захотеть, и Олениха-Мать одаривала этой возможностью любого человека. Может быть, об этом рассказывает полотно Тиора? А может быть о том, что умению летать обладает каждый человек от рождения, но вот об этом мы с годами совсем забываем...
Художник, поэт или скульптор – посредник между сиюминутностью и Вечностью. Возможно, живописец, он – та самая «чёрная дыра», в которую утекают миры и галактики – чтобы затем, переместившись, возродиться где-то в другой Вселенной. Когда он с головой уходит в работу, стоя перед мольбертом, Время промелькивает для него стремительно. И думается мне, что перетекает оно – это самое Время, в сотворённое полотно, концентрируется и конденсируется в нём – в сгущенном, законсервированном виде. В самом деле, когда смотришь на полотна Любови, определённо ощущаешь: заключённое в произведение спрессованное Время живо в его первозданной свежести – никаким другим способом и иначе как в искусстве сохранить и сберечь его нельзя.
«Фантасмагория» – возможно, скажет иной зритель, посмотрев эту серию работ Любови Тиора. Но разве, реальная жизнь менее «фантасмагорична»? Да и эти картины совсем не рассчитаны на то, чтобы просто на них посмотреть. Художница пытается ввести нас в мир её образов, позволить нам самим задуматься над смыслами, вникнуть в её пространства и понять, что есть Истина! Именно в этой серии живописных работ Любовь собралась в сгусток разумной воли. Эта мысль чётко прослеживается в полотне «Гимн Светилам или Время Мира» (Рис. 8).
Слава Богу, но пока ещё эйджизм, активно набирающий обороты в нашей стране, Любови Тиора не грозит. Но всё равно она торопится творить, писать полотна, воплощать свои неординарные замыслы. Она как потерявшийся ребёнок в огромном мегаполисе, пытает структурировать свои представления о бескрайности и разнообразии жизни.
Правда, картина «Молчание воина» (№ 9) написана в совершенно иной манере. На пространстве холста мы видим уже широкие, смелые мазки кисти, окружающие портрет воина, находящегося в трансовой медитации. О чём его помыслы? О любимой женщине, о детях оставшихся где-то в горных домах? А может быть о душах соратников уже ушедших с полей сражения в Небытиё? Но мне чудится, что в этом ярком цветовом вихре, тихая, неприметна песня Покаяния.
Великолепно смотрится полотно «И в тебе будущее или камень Мира» (№ 10). Красота цвета и умение владеть колористическими тайнами в картинах «О чём думают корни» (№ 11) и «Провозвестник Души Единой или Душа Мира» (№ 12) довольно объёмно характеризуют мастерство художницы. Умение в вихрь эмоциональных штрихов вписать конкретные образы примечены мной в её произведениях «Город зеркало» (№ 13) и «Грёза моего сердца» (№ 14). И кто бы, что не говорил об этих работах Тиора, во всех них чувствуется какая-то русскость, но с привкусом византивизма.
Всмотритесь внимательно и вдумайтесь в эти изумительные живописные создания, и вы почувствуете, как вместе с художницей, непроизвольно начнёте медитировать, сочувствовать каждому удару своего сердца и просветление наполнит разум... По этому поводу, Любовь рассуждает спокойно и вдумчиво: «Мы создаем, порой не ведая, что нам даётся. Но в определенные моменты само творчество становится ведомым. И открывая для себя хотя бы одну из нескончаемого количества граней познаваемого, осознаём, что прикасаемся к великой тайне человечества, вскрывая замки и печати сакральной книги жизни, ища ответы на извечные вопросы: Кто мы? – Откуда? – И зачем живем? Мы учимся читать, слышать и понимать книги, данные нам мудрецами, философами, пророками, учителями, научными мыслителями, так как источник этих знаний един. И нам даётся всё, чтобы мы ответили для себя на все возникающие вопросы. И если существует вопрос – на него обязательно есть ответ, и каждому из нас он будет дан в определённое время...».
О каждой работе этой своеобразной художницы можно говорит долго, существенно и с большим трепетным удовольствием. Именно это ассоциативное Озарение и следует изведать нам, зрителям, в её нескончаемом цикле, потому как подобную работу человеку завершить невозможно. Она будет тревожить память художницы, жечь неуспокоенное сердце и никогда не будет завершена. Надеюсь...
Многие, очень многие мыслители пытались постичь сущность человека и человечества, совокупность всех людей – нынешних, былых и будущих. Что есть человек с его достоинствами и недостатками? Какую тайную цель природы призван он осуществить? Каково его предназначение в мире? Какие функции выполняет человечество на планете, каково его положение в природе?
Думаю, что саморазвитие материи привело к появлению жизни, трепетной и чувствующей нервной ткани головного мозга. Наконец, человек, обретающий самосознание, становится особой формой организации вещества, осознающей самоё себя. Человек – есть не что иное, как самосознание материи.
Художников-символистов, как и учёных-теоретиков, увлечённых решением головоломных проблем, витающих в туманных областях научных абстракций или утонувших в своих живописных мирах, принято было считать чудаками, отрешёнными от практической жизни, невпопад предлагающими наивные мероприятия экономических, политических, интеллектуальных преобразований, превращающихся в беспомощных и недальновидных детей, когда речь заходит о государственных делах.
Таковы были предрассудки обывателей, презирающих научные знания или озарения художников с непоколебимой убеждённостью профанов. А надо ли говорить, что обыватели встречались и до сих пор уютно восседают на всех ступенях социальной иерархии. Преодолеть их предрассудки бывает совсем не просто. Не случайно Вернадский записал в своём дневнике, что в политической борьбе слишком часто побеждают люди самого заурядного ума: сложные идеи не сразу находят отклик, а простые выглядят убедительно и привлекательно. Особенно наглядно, это мы видим на примерах постсоветского пространства, где отдельные президенты новоявленных, так называемых – «независимых государств», бывшие выкормыши коммунистической идеологии, пытаются уже давно пережёванной кашей кормить свои народы. Но ведь человеческие истины так редко бывают просты и понятны, как таблица умножения.
Нет, конечно. И всё-таки надо бороться за свои идеалы, если они направлены к теме улучшения нравственности каждого человека, доказывать лояльными средствами свою правоту, убеждать в необходимости постоянного обновления идей и образов!
Осуществится ли эта, так долго вынашиваемая наилучшими умами Истории, Великая Идея – об «Идеальном Граде», где мир современной цивилизации будет наполнен гармонией, духовным совершенством, эстетической наукой и простой, но понятной, человеческой Истиной? Скажу откровенно – уверен, не при моей жизни, к сожалению. Скорее мне понятен современный «град», каким он предстаёт на картине «Кардиограмма ночного города» (№ 15): резкий и вялый, нервно издёрганный и сонливо апатичный, чуткий и абсолютно безразличный к требованиям души, где можно быть в толпе, но одновременно и совершенно одиноким. Он со своим характером-кардиограммой, такой же изменчивой, как и у человека, в разное время, и при различном его состоянии. Но важно то, что сегодня зритель увидевший, понявший этот цикл работ Любови Тиора, станет уже чуточку другим. И это Истина...
III. Произвестие Хикмата.
...Здесь в уютном и каком-то по домашнему обыденном небольшом саду семьи Тиора мы спокойно, без панического надрыва говорим о сущности мифологии. Малограмотными, а то и просто безмозглыми домыслами сама История оказалась запутанной настолько, что смекать, где истина, а где ложь становится, почитай невозможно – всяк норовит оттянуть одеяльце в свою сторону. Так думалось мне, глядя на журчащий поток кристальной воды в импровизированном дворовом водоёмчике. Сегодня многим даже удобна и выгодна эта неразбериха и ситуация абсурда с отечественной историей. Одни предпочитают следовать и верить надуманным «отцами-политиками» мифам и назойливо и даже агрессивно стараются навязать эти простенькие, примитивные, а то и опасные мифы-надумки другим согражданам. Тем самым история агрессивных фальсификаций сегодня, во время неоднозначных государственных перемен, незамедлительно вышла на новый виток.
Ну, а как же палов, который сочиняет Хикмат? За рассуждениями и выводами не забыть бы о том, что поэтика духа всегда нуждалась в подкреплении физическом. Разумеется, плов должен созреть и возмужать, а потом, очаровав нас своим интригующим вкусом поработить всё сознание. Но пока этого не случилось, ещё немного по рассуждаю. И к плову – «Падишаху блюд», мы ещё подробнее вернёмся.
Одни общества, мнилось мне, считающие себя «богоизбранным» этносом и поэтому всякое толкование любой археологической находки должно подтверждаться богословскими древними книгами, либо определяют свою самобытность и великую исключительность в связи с создавшимся новым мифом «исторической достоверности», но другие – наоборот, стремясь к воссозданию географической, хронологической и широкой тематической картины истории, торопятся наводить мосты, стремительно прекращая процессы самоизоляции и «проповедует» идею преемственности даже у взаимоисключающих культур. Отдельные политизированные и явно ангажированные проправительственными вурдалаками «прогрессивные» историки торопятся ввести народ в нирвану космополитизма, построенную, опять-таки, на исключительности одной нации. При этом следует заметить, что «чистота» нации, сегодня уже стала понятием эфемерным. Когда-то А. Франс высказался, что История слишком серьёзное дело, чтобы доверять её историкам. Правда, мог бы добавить я – это, смотря каким историкам. Можно, безошибочно добавить, что не в меньшей степени не стоит доверять её ходжам, политикам, президентам и версификаторам.
– А так же кукушке, которая время от времени навещает деревья нашего дворика, – как-то в тон, добавил к моим размышлениям Юрий Тиора.
– Поскольку История всё же одна на всё человечество, – включилась в разговор Любовь Тиора, – а людей сейчас на планете семь миллиардов, то естественно на эту одинокую суть жития любого человека, смотрят со стольких разных сторон, что дух захватывает от разнообразия. Сейчас эти многоликие «правдивые истории» заставляют учёных, и как раньше писали «...а также всех, кто интересуется актуальными проблемами отечественной истории», поломать-таки голову.
…Художник Хикмат Джалилов живёт не в изолированном мире выдуманной Истории. Он в гуще той жизни, которая его, как бы, обтекает, но в то же время и не отпускает от себя в «свободное плавание» собственных фантазий. Он жизнелюб, но подчас, идеалистичен.
Созданные им портреты Ангелов, это не ответный демарш жёсткому реализму жизни. Это воплощение его раздумий именно об этой Жизни. И пусть кого-то не пугает, что он изображает их в разноцветной гамме, каждый раз в ином ключе цвета. Нет, ведь именно так и было в Истории развития религиозного мировоззрения, где цвет определял суть верования. Вы убедитесь в этом чуть позже, по тексту о следующем размышлении в этом тенистом и уютном саду во дворе дома.
Провидение водило его кистью, иначе я не в состоянии это объяснить. Только оно давало колористический образ изображению. И как не пытался российский академик Рыбаков, будучи сам археологом, растолковать нам, религиозные воззрения древних славян, но ему не удалось показать большее, чем то, что и так «лежало на поверхности», и было знакомо российским исследователям религиозных капищ, со времён графини Дашковой. Ибо есть такое понятие, как генетическая память, а если к ней присовокупить информационное пространство (эфир), которое окружает нашу планету со времён её сотворения, то тогда и приоткроется дверь в Непознаваемое.
Философия исламского Востока начиналась с полемической христианской литературы на арабском языке и переводов философских сочинений (а нам, ох как хочется понять и разобраться в восточных философских убеждениях!), которые инициировал аль-Ма’мун. В воспалённом сознании некоторых отечественных историков откуда-то появился образ просветительского учреждения, якобы созданного аль-Ма’муном – «Академия Мамуна»! Не было никогда подобного сборища! Не существовало в те досточтимые времена никаких восточных «академий»!
И когда халиф аль-Ма’мун создал в 832 г. в Багдаде знаменитый «Дом мудрости», где осуществлялись переводы античных произведений на арабский язык, он сразу нашёл переводчиков-профессионалов, одинаково хорошо владевших сирийским, греческим и арабским языками. Поэтому мощное «переводческое движение», начавшееся при халифе аль-Ма’муне в начале III в. Хиджры (1-я четверть IX в. н. э.), являлось «не столько нововведением, сколько более широким и методическим продолжением той работы, которая уже делалась раньше и с теми же целями» [11]. Думается мне, что это был первый конкретный реалистический шаг к созданию Идеального града. Но для этого надо было ещё обучить, воспитать, генетически застолбить в думах людей понятия нравственности, добродетельности, гуманизма, веротерпимости.
Перевод трактатов и писаний осуществлялся в «Доме мудрости» либо с использованием сирийского языка, как вспомогательного, промежуточного между языками греческим и арабским, либо непосредственно – с греческого на арабский. Однако в обязанности служителей «Дома мудрости» входили и другие задачи: розыск и приобретение манускриптов; выверка оригинального текста, что имело особое значение в условиях, когда тексты переписывались от руки; критическое сравнение некоторых манускриптов, если это было возможно; перевод и редактирование текстов [12].
И кто бы мог подумать из наших отечественных исторических грамотеев, проповедующих свою исключительную национальную философскую уникальность, что решающую роль в становлении «Дома мудрости» сыграли христиане! Первым главой его – этого «Дома мудрости», стал христианин Абу-Закария Юханна Ибн-Масавейх (777 – 858). Его сменил Хунайн Ибн-Исхак (ок. 809 – 873). Среди прославленных переводчиков были такие, как Джурджус (Георгий) Бахт-Ешуа (Бохтишо), Гавриил бен-Бахт-Ешуа, Юханна Ибн-аль-Батрик, Истафан Ибн-Басиль, Исхак Ибн-Хунейн, Коста Ибн-Лука (ок. 820 – 912), Сабит Ибн-Курра, Настас аль-Мисри, Абд-аль-Масих Ибн-Абдаллах Ибн-Наима аль-Химси. Переводчики философских произведений на арабский язык хорошо знали своё дело! Были среди них и философы, писавшие по-арабски. Так, Коста Ибн-Лука был автором популярного произведения «О различиях между душой и духом». Эти христианские мыслители занимались исключительно философией. Среди них был учитель аль-Фараби Матта (Матвей) Ибн-Юнис (ум. В 940 г.), ещё один учитель аль-Фараби – Юханна (Иоанн) Ибн-Хайлян (умер при халифе аль-Муктадире, между 908 и 932 гг.), ученик Матты и аль-Фараби Абу-Закария Яхйя Ибн-Ади (895 – 974). Выходцы из разных городов и религиозных общин, они обосновались в Багдаде, чтобы работать в «Доме мудрости». Некоторые исследователи утверждают, что в собрании библиотеки «Дома мудрости», в отдельные периоды насчитывалось более четырёхсот тысяч книг на разных языках.
…Несколько лет тому назад, Юрий Тиора выдвинул любопытную гипотезу о двенадцати Учителях человечества. Эта была не просто его надумка, а результат бессонных, увлекательных и трудных раздумий, осмысления Истории опыта человечества, изучения древних письменных источников. Вместе со своей супругой идея, воплощённая в инстоляционную скульптурную композицию была выставлена на, как говорят – «всенародное обсуждение». Зрители поахали, поцокали по-восточному, языками и благополучно забыли. Но тут Судьба подарила ещё один шанс для привлечения внимания и воплощения этой идеи в жизнь.
Вот тут-то, что называется, «подкатил» очередной юбилей города Ташкента. Поскольку наша история непредсказуема и зависит от «политических историков» с бухгалтерским образованием, поэтому никого из жителей страны не удивило, что через 25-30 лет наши исторические города стареют на 200-250 лет (Sic!). Народу нужны праздники, иначе жизнь от серости, ностальгии и лжи становится невыносимой. И так совпало, что городу Ташкенту – столице моей Родины, придумали возраст, аж в 2200 лет! Но в настоящей-то истории города, в его последние столетия жизни, было 12 ворот, дороги из которых вели не только в разные стороны света, но и в страны других культурных цивилизаций.
К юбилею города Юрий Тиора совместно с Любовью Тиора и Хикматом Джалиловым предложили расширить идею исторического бытия двенадцати учителей Востока и восстановить древние ворота Ташкента и назвать их «Врата Мира», олицетворяющих двенадцать полюсов многополярного мира – древних и современных мировых культур и историко-этнографических областей. Эти Врата Мира, представленные в виде архитектурных строений и синтеза всех наилучших достижений данных культур, как бы «законсервированных» в этих объектах, сохранят и передадут будущим поколениям лучшие образцы культуры прошлой и всей современной цивилизации. В центральных частях каждого из ворот предлагалось создать объемные модули, сохраняющие наиболее выдающие примеры наследия определённого полюса многополярного мира (12 полуправильных Архимедовых тел). Авторами проекта подразумевалось, что каждые ворота города обозначались одним из созвездий солнечной эклиптики и принадлежали определённой цивилизации. Но что нам другие цивилизации, когда мы рьяно создаём образ своей, исключительной, но уже узбекской цивилизации?
Но, не смотря на пышно процветающее вокруг прохиндейство, Хикмата всё же озарила мысль о том, что у каждых из ворот города обязательно есть свой ангел-хранитель. И дело-то не в этнической принадлежности, как цивилизаций, так и ангелов, а в том, что у каждого культурного пространства всегда существует своё Произвестие. Вестники воли Бога и есть ангелы.
Должен заметить по секрету, что ещё в 1993 году Ташкентский городской хокимият [13] сам громогласно, раструбив во всевозможных СМИ, инициировал конкурс на лучшее предложение по возрождению двенадцати древних ворот города с «учётом современных потребностей общества, создав новые опорные объекты на местах прежних ворот»! Потом сменили хокима [14] города (их – хокимов города Ташкента, снимают и назначают новых практически ежегодно!), а «новая» команда городских властей решила «…не торопиться, взвесить все «за» и «против», обсудить этот вопрос с общественностью с помощью средств массовой информации и лишь потом, принять решение». Вскоре сменилось и это «неторопливое» руководство города, затем другое и так далее. «Общественность» так ничего и не обсудила и, благополучно забыло, что возникало это предложение. Избирательная амнезия, как вирусный грипп, успешно поражает сознание части жителей нашей независимой (даже от памяти) Республики. Идея, предложенная инициативной группой созданной Юрием Тира, незаметно и основательно была закопана под ворохом бюрократических бумаг правящей городской ватагой.
Однако, эти «неугомонные инициативщики» продолжали настоятельно предлагать осуществить проект «Врата Мира», поскольку понимали, что это не только символическое визуальное представление многообразия культур мира, но и знания разных народов о космогонических законах развития цивилизаций.
…Предложение было доведено до сведения ответственных исполнителей мероприятий юбилейного празднества. Тот, кто общался с чиновниками, прекрасно знают, что они ох как не любят выпускать из рук оказавшиеся у них денежные знаки. Городские чиновники подобно Буридановому ослу так и не смогли выбрать какую «охапку сена» им предпочесть. Проект «Двенадцати Врат Ташкента» остался нереализованным. Но вот ангелы, которые оберегали эти городские ворота, терпеливы. Они почти полторы тысячи лет наблюдали городскую суету людскую и знают, что всё равно, рано или поздно, люди обращаются к ним за помощью.
Некомпетентные и впавшие в историческое беспамятство люди, за многие столетия были, как будто бы, лишены чувства патриотизма или собственного этнического достоинства. Но так может показаться только на первый взгляд. На самом же деле подоплёка подобного фарисейства гораздо сложнее и более болезненна для некоторой части населения Центральной Азии.
Откровенно говоря, по большому счёту, мы все живём в пространстве, созданном из мифов. А миф не знает различия между естественным и сверхъестественным. Причём под последним понимается нечто находящееся в воображении. Наш информационный мир заполонили многочисленные экстрасенсы и контактёры, медиумы и предсказатели, апологеты сверх научных (!) знаний и т.д. Миф всегда воздействует на действительность. Воображённое, хотя само по себе нереально, но влияет на характер поведения людей, на выбор решения, на направление творческих усилий. Коли так, то решения, поэтому могут быть и ложными, а творческие усилия губительны (не кажется ли мне, что об этом я уже писал многократно?).
…Азиатский же мир, в своём проявлении «цивилизованности», как правило, поначалу, скатывается на уровень махрового национализма, как бы демонстрируя свою этническую уникальность и думая при этом, что именно так он войдёт в качестве равноправных партнёров в когорту «высокоразвитых» государств. Но, обычно, уже устоявшийся менталитет заскорузлой Европы, на которую так жаждут ориентироваться новоявленные азиатские страны, своим менторским поведением охлаждает пыл трансформируемой элиты. Ещё бы!
Разумеется, все эти годы я тоже обдумывал, в каком государстве живу? И пришёл к выводу, что это «социалистический капитализм с гримасой на человеческом лице»!
Я уже писал, и буду всегда утверждать, что беды, порождаемые мифами, то есть предвзятыми мнениями и переходящими ошибками, неисчислимы. Миф порождает мелкотравчатый национализм, а это всегда позволяет подлой идеи, многие народы, как я уже говорил – в том числе и среднеазиатские, объявлять «неисторическими», либо наоборот – «богоизбраными».
IV. Сабейистические видения.
…Конечно, разговор в весеннем саду мог идти только о тех ассоциациях, которые породили феноменальные картины Хикмата Джалилова и Любовь Тиора. И опять задаюсь вопросом: «Что это – явление влияния какого-то там, неведомого мне, Высшего Разума, или талант художественного самоотречения?». Для того чтобы понять об ожидающем нас будущем, несомненно следует очень внимательно всмотреться в прошлое. В не надуманное прошлое политиканствующими чиновниками или историками, распевающими хором дифирамбы новым национальным идолам, а в действительно произошедшие события, явления, верования, философии личности.
Совершенно, по-моему, феноменальное по сложности полотно Тиора «И в тебе прошлое или Храмы Мира» (Рис. 16). Что за мистика заключена в нём? Как будто из тумана столетий, в изломанном пространстве появляются храмы Лхасы и Цзонха, Мингойя и Чжюда, но может быть это пещерные храмы Бамиана и Каратепе, Подша-Ата и Парпи-Ата? Хотя мне больше всего хотелось бы, чтобы эта была та самая – воспетая в легендах Шамбала.
Скажу откровенно, меня захватила эта живописная картина. Я как будто увидел давно забытое верование. О нём практически сегодня не говорят историки и мало кто, вообще слышал об этом религиозном течении, хотя оно, в своё время, охватывало десятки и десятки государств Востока и Центральной Азии. Я увидел храмы сабеев (или широко принятое сейчас – сабейцев)!
Откуда-то сверху на них взирают странствующие пилигримы и божества Манджушри, Яматаки, Махакалы и, разумеется, Майтреи, но вот за ними, в вихре вселенского вращения, вырисовывается силуэт Божественного воина, которого мы видели на полотне «Молчание воина» (Рис. 9). Разумеется (и это вовсе не упрёк), что ни Любовь Тиора, ни Хикмат Джалилов не читали труды Абу-л-Хасана Али ибн ал-Хусейна ибн Али ал-Мас’уди (ум. 956 г.), интереснейшего арабского историка, географа, сотворившего трактат «Мурук-аль-Джеб», в котором есть глава «О храмах сабейцев в Харране». Не читали этот трактат и большинство археологов, историков нашей страны, иначе бы во время раскопок многие неясные архитектурные построения были бы понятны и выводы были бы иными. Но что же тогда подсказало Любови Тиора формы и конфигурации храмов, давно канувших в Лету и, практически, нигде визуально не сохранившихся? Итак, что же осталось об этом в исторических источниках.
Именно такие храмы как на этом полотне Любови Тиора описывает ал-Мас’уди [15]:
«...Что касается храмов, которые сабейцы сооружают во имя духовной субстанции небесных светил, то они имеют храм Первопричины, а под ним храм Разума, храм Миропорядка, храм Необходимости и храм Души круглой формы; храм Сатурна – шестиугольный, храм Юпитера – треугольной, храм Марса – продолговатый четырёхугольник, храм Солнца – квадрат, храм Венеры – треугольник внутри четырёхугольника, храм Меркурия – треугольник внутри продолговатого четырёхугольника, а храм Луны – восьмиугольный. Первым кто воздвиг храмы идолам, был Амр-ибн-Мухадж в Мекке. Он был владыкой и своей властью решил вопрос о храмах. Он отправился в Ал-Бахи (Сирия) и познакомился с людьми этой религии, которые представляли светила в человеческом образе и молились им, чтобы получить помощь.
Владыка попросил от них одного идола. Они дали идола Хобаль и владыка, привезя его в Мекку, поставил в Каабе...» [16].
Вглядитесь внимательнее в полотна художницы и сравните с записями Шемс-Ад-Дина Ибн-Талеба Димишки в «Нохбан-Ад-Дахр Фи-’Аджаиб –ал-Барр ва ал-Бахр»:
«…К храмам тех сабейцев, которые признают цепь причин к первопричине всех причин, принадлежат следующие: храм Первопричины, образующий круглую стену и имеющий форму полушария, установленного в виде шатра. В верхней части храма 48 окон в равном числе выходят на восток и запад. Восход солнца ежедневно виден в одном определённом окне, а заход также в противоположном. Его свет проходит через окна в верхней части храма. То же происходит и в полдень. В этом храме в праздничные дни (сабейцы) поют хвалебные гимны и посвящения.
К этим храмам принадлежат: храм Первого разума, также состоящего из круглой стены без окон, далее храм Миропорядка также с круглой стеной и без окон, далее храм Необходимости, в котором находятся фигуры и изображения девяти сфер и, наконец, храм Души – круглый как и предыдущие, в котором стоит изображение человека, имеющее много различных голов, рук и ног.
К храмам сабейцев принадлежит храм Сатурна, он имеет шестиугольную форму, сооружён из чёрного камня и обвешан чёрными занавесями. В этом храме изображение Сатурна в виде чёрного индийского старца держащего в руке топор; далее он изображён с верёвкой в руке, с помощью которой он вытаскивает ведро из колодца; затем в виде человека внимательно размышляющего над скрытой древней мудростью; далее как плотник и, наконец, как царь, едущий на слоне, окружённый быками и буйволами. Все эти изображения на стенах.
В середине храма тройное кресло на возвышении, под которым круговая ступень, более широкая, чем постамент; к ступени примыкает ещё более широкая круговая ступень, всего девять. На троне восседает идол, сделанный из субстанции Сатурна – свинец или чёрный камень.
Сабейцы утверждают, что храм в Мекке ранее был храмом Сатурна и что Идрис особо его выделил и предписал паломничество к нему. Поэтому-то этот храм и существовал столь долгое время.
Индиец Машап построил в стране Сидан храм, к которому сабейцы совершают паломничество. У сабейцев господствует следующий обычай – в субботу они приходят в храм Сатурна одетые в чёрное с оливковыми ветвями полными листьями в руках и обвешанные цепями, составленными как чётки из маслин. Затем они приносят жертву для умилостивления бога-идола, поставленного в храме, как дух Сатурна. Их жертва состоит из старого быка с выломанными зубами и бритого. Они приводят его в комнату, сделанную под полом помещения. Сверху она накрыта решёткой. Они втыкают ноги быка в решётку и подкладывают огонь, пока он не сгорит. При этом они произносят молитву, смысл её нижеследующий: поскольку Сатурн бог зла, они просят принять в жертву быка «подобного ему» и отвратить от них зло и злых духов-помощников Сатурна.
К храмам сабейцев относится и храм Юпитера. Этот на земле, треугольный, его крыша и верхняя часть остроконечны, как и его углы. Он сооружён из зелёных камней. Стены его окрашены в зелёный цвет и увешаны шёлковыми зелёными занавесями, посреди храма трон на восьми ступенях. На троне идол из олова или из камня связанного с Юпитером [17]. Этот идол имеет служителей беспрерывно совершавших моления ему.
Говорят, мечеть в Дамаске первоначально была храмом Юпитера и сооружена Джерун-бен-Саад-Ад’ом. Этот храм оставался храмом Юпитера до времени появления Моисея. После чего он был превращён в еврейскую молельню до возникновения христианства, когда его превратили в церковь до времени ислама, когда он стал мечетью. Таким образом, этот храм был местом молитвы около 4000 лет.
В один из четвергов, когда Юпитер достигает кульминационной точки, сабейцы приходят в храм в зелёных одеждах с кипарисовыми ветвями в руках и в цепях-чётках, сделанных из Abhae и кипарисовых орешков. Они приносят с собой грудного младенца мужского пола с матерью, последнюю они купили как девственницу и храмовые служители помогли ей стать матерью. Через три дня после родов они приводят её в храм. Ребёнка на руках матери колют булавками до смерти, произнося следующие слова молитвы:
«О, ты, владыка всего доброго, не знающий зла,
который даёт счастье, мы приносим тебе жертву,
не знающую зла. Прими её благосклонно и одари
нас добром и добрыми духами».
К храмам сабейцев принадлежит и храм Марса. Этот четырёхугольной формы и весь окрашен в красный цвет и занавеси красные. В храме висит различное оружие и в середине сиденье на семи ступенях, на котором идол из железа. В одной его руке меч, а в другой он за волосы держит голову. Как меч, так и голова обмазаны кровью. В один из вторников, когда Марс в кульминации, они приходят в храм в красных одеждах, обмазанные кровью с обнажёнными мечами в руках. Они приводят тёмнорыжего и краснощёкого мужчину. Вся его голова блестит красноватым блеском. Они опускают его в сосуд наполненный маслом и лекарствами, в которых мясо и кожа быстро распадаются. Тело жертвы укрепляют на столбах внутри сосуда таким образом, что он в течение целого года погружён в это масло. Когда тело совершенно растворится, жрецы берут голову, отделяют её от туловища и подносят идолу, говоря молитву:
«О, ты, злой непостоянный и строгий властелин,
ты любишь убийства, уничтожение, пожары и пролитие крови.
Мы приносим жертву подобную тебе.
Прими её и отврати от нас твоё зло».
Они считают, что эта голова в течение семи дней может прорицать добро и зло могущее случиться в этом году.
В городе Сеур (Тирс) на берегу также был храм Марса. Сабейцы утверждают, что Иерусалим был построен Соломоном и что там был храм Марса, в котором был идол Таммуз.
К храмам сабейцев принадлежит храм Солнца. Этот имеет форму квадрата. Золотистый, с окрашенными в жёлтый цвет стенами и шёлковыми позолоченными занавесями. В середине трон на шести ступенях. На троне золотой идол обвешанный жемчугом с царской короной на голове. Под этим идолом на всех ступенях находятся идолы из различного материала – дерева, камня, металла и соединённых материей. Большинство из них цари уже умершие и оставившие после себя статуи, чтобы сохранилась память о них. В одно из воскресений, когда солнце в знаке вепря, т.е. вступило в кульминацию, они приходят в храм украшенные драгоценностями с коронами и покрывалами на голове, с курильницами с алоэ и нардом в руках. При этом читают молитву:
«Хвала тебе, о, могучее блистающее светило,
которое поглощает огонь и то, что сжигается.
Ты, светозарный владетель всепроникающей жизни,
всемирной души и света. Мы приносим тебе
эту девушку подобную тебе. Прими её благосклонно
и приобщи нас к твоей благодати и отврати зло».
Эта девушка мать ребёнка, которого принесли в жертву Юпитеру.
К храмам сабейцев принадлежит храм Солнца в Египте, построенный Хушенком. Остатки этого храма частично исчезли, а частью сохранились в «Аин-Шамс». Из-за этого храма местность так и называется «Источник Солнца», где находились чудесные монументы.
К храмам сабейцев принадлежит храм Венеры. Он имеет форму продолговатого треугольника, окрашен в голубой цвет, а его стены и занавеси васильковые. В храме находятся различные возбуждающие и веселящие музыкальные инструменты и служители храма, из коих большинство юные и красивые девушки, беспрерывно поют и играют. В середине трон на пяти ступенях, на троне идол из меди. В Номбаг (Хиерополис) был храм Венеры и таковой же на горе Тхителах в Андалузии (Испания). Это был великолепный храм, построенный Клеопатрой.
Когда Венера в кульминации, сабейцы в одну из пятниц приходят в храм и носят идола кругом.
Они одеты в белое, в руках музыкальные инструменты и ветви. Они приводят с собой распутную женщину, волосы коей с сединой, и обводят её вокруг идола, приговаривая:
«Мы пришли к тебе о, ты, волнующая,
осчастливливающая, распутная и весёлая госпожа,
супруга Солнца и Луны, Быков и Весов.
Мы приносим тебе в жертву подобную тебе,
белую распутную и весёлую как ты.
Прими её благосклонно».
Потом они обкладывают дровами женщину и сжигают. Пеплом посыпают идола.
К чудесным вещам принадлежит идол Абуль-Хаул, сфинкс в Египте, представляющий собой изображение Венеры, смотрящей на Египет.
Сабейцы верят, что Венера одаривает женщин и мужчин, юношей и детей радостью и жизнерадостью. Указанное изображение в Египте принадлежит к самым чудесным и редким скульптурам.
К чудесным храмам принадлежит храм Меркурия. Этот храм шестиугольной формы с вписанным четырёхугольником. На его стенах изображены прекрасные юноши с цветами и тетрадями в руках. На тетрадях написаны хвалебные гимны и песнопения.
Храмы Меркурия находятся в Саида и в Фергане, где он называется Кавушан-шах и построен одним из персидских царей из первой династии во имя Меркурия и разрушен халифом Мунтасимом. Посреди этого храма находится трон на четырёхступенчатом круглом основании. Этот храм имеет четыре двери.
В одну из сред, когда Писец (планета Меркурий) достигает кульминации, сабейцы приходят в храм и приносят коричневого, изящно сложенного юношу, который был писцом. Они отнимают у него разум, давая ему чашу вина, ставят перед идолом и говорят:
«О, ты, ловкий! Мы пришли к тебе с мужчиной,
который подобен твоей сущности.
Прими его благосклонно».
Они разрубают тело юноши по длине, а затем на четыре части. Каждую часть кладут на дрова и сжигают. Пеплом жертвы посыпают идола. Этот идол изготовлен из всех металлов и из китайской глины. Внутри идол полый и в это пространство наливается ртуть.
К храмам сабейцев принадлежит храм Луны. Этот храм пятиугольной формы; заострённая к концу стена богато украшена золотыми и серебряными надписями, написанными на дисках из серебра.
Такой храм есть в Балхе (Нисе) и Мавераннахре, называется Кубехар. Манучехр построил их, а персы превратили в пирей, после того как приняли учение магов. Главой жрецов был Вармак, от которого произошли бармакиды, и который был секретарём у Абд-ал-Малика бен-Мрвана. В Харране был тоже храм Луны, называемый ал-Модарек, о котором говорили, что он был цитаделью города. В храме беспрерывно шли богослужения, пока его не разрушили татары.
В момент кульминации Луны жрецы приходят в белых одеждах с серебряными курильницами и сосудами в руках, обвязанные рыбацкими сетями (неводами). Они приносят с собой белого мужчину с полным лицом и произносят следующую молитву.
«О, ты, предтеча богов, брат сверкающего
Солнца, затемнитель пяти искрящихся высших планет.
Мы принесем тебе в дар жертву подобную тебе.
Прими её благосклонно».
Связанного мужчину кладут перед идолом и так долго пускают в него стрелы, пока он не умрёт. Его кровью мажут идола. Индийцы, персы, цари Ирака, Мавераннахра, Юнань (греки), Рум, Копты, арабы разделяют религию сабейцев» [18].
Не это ли всё я увидел на полотнах Любови Тиора и Хикмата Джалилова? Так, что же это на живописных и, кажется, ирреальных картинах этих художников? Видения из непроницаемого прошлого или беззвучная песня Истории, которую слышат избранные? Как разобраться в этом феноменальном творческом наваждении? А может это только выплеск эмоционального видения Нового Мира и этими полотнами как ширмами следует отгородится от нелицеприятной реальности окружающего пространства и, просто, медитировать для самоуспокоения?
Простота, скромность, человечность и проницательность составляют характерные черты Любови Тиора. В то же время, у Хикмата Джалилова я увидел редкое явление для культурного пространства Узбекистана: развитие, истинную культуру и цельный характер.
Действительно надо быть готовым к тому, что восприятие этих работ соратниками по корпоративному цеху будет неадекватным. Послышатся еле заметное шипение или неопределённое покашливание. Но моим друзьям-художникам надо быть готовым к этому, поскольку, обычно, пророчествующих, и этому История неоднократно была свидетельницей, во все времена побивали камнями. Но в нашем «цивилизованном» обществе, подобные необыкновенные явления, заурядно – обходят молчанием или невнятным злобным бормотанием.
И хотя Соломон предупреждал: « ...Не обличай кощунника, чтобы он не возненавидел тебя; обличай мудрого, и он возлюбит тебя...» [19], всё же не очень-то у меня, получается, обличать достойного и мудрого человека. И потому, вечно мне ходить в опале у чиновничьих мракобесов, чему я, безусловно, всегда рад. Единственное, что можно осуществить в этом случае, так это противопоставить Достоинство интеллектуала на хамодержавие!
Работа над серией, о которой я размышлял, требует от художников огромного напряжения сил, беспримерной трудоспособности и новаторства. Как ни утопична, кажется, мысль живописцев о преобразовании современного общества в условиях острых социальных противоречий времени, о желании предложить мировому сообществу привлекательную и эффективную модель мировых взаимоотношений в XXI веке, они, несомненно, предвосхищают события, которые, как я надеюсь, обязательно произойдут на нашей планете.
V. Ирреальность реализма.
...Всё! Всё-всё! По этому доморощенному Эдему разносится истинно райский запах. Это же запах уже почти готового плова! Священнодействия Хикмата у котла приближаются к своей кульминации.
Хрустальный перезвон и глухое бормотание пиал в руках Юрия Тиора возвестили о приближении мгновения старой пловной традиции. Юрий, как истинный поэт, не прерываясь на нечто второстепенное, по ходу своего движения стал декламировать:
– Вино – прозрачный рубин, а кувшин рудник.
Фиал – это плоть, а вино в нём – души родник,
В хрустальной чаше искриться вино огневое –
То – ливень слёз, что из крови гроздий возник! – как-то вдохновляющее прозвучали строки Хайяма в устах гостеприимного хозяина.
– Ну, что ж, моя философствующая псина, – подумалось мне. – Пора и тебе передвигаться от нашего дастурхона [20] поближе к ошпазу [21]. Наверняка он приготовил и тебе что-нибудь вкусненькое.
Пёс, с проникновенно задумчивым взглядом, неспешно, чтобы не уронить достоинство, отправился через сад к казану и, всем своим видом, вопрошая к Хикмату: «Так что же ты мне выделил из своего богатства?». Несомненно, у этого представителя собачьего племени, было счастливое детство. Джалилов уже шёл к нему навстречу с байским подарком – большой сахарной костью. Правда, обычно счастливые люди, никогда не становятся философами. Впрочем, у собак, вероятнее всего, другие координаты измерения в жизни.
– Знаете что друзья? – спросил, подходя к уютному столу, Хикмат. – А вот спросите у любого человека: «С чего начинается плов?». И я вам гарантирую, что абсолютное большинство людей не смогут на него ответить. Разве что библейские мудрецы и белобородые старцы, сидящие в тенистой чайхане, рассудительно скажут: «Настоящий плов начинается на базаре!». Спросите об этом у Карасёва! –
Прав Хикмат. Базар — место тайной встречи нерешительных влюбленных и трибуна обсуждения всех новостей и городских сплетен; это библиотека нравов и традиций, а также хранилище лучших рецептов самых экзотических блюд, которых никогда не найдете на страницах справочника по кулинарии; это место сумасшедших цен на, пожалуй, никчемный товар. Но при любом раскладе, все обитатели базара остаются в «ненакладе». Разноголосица туманом нависает над рядами гор продуктов. Яркость одеяний торговцев и покупателей, не может соперничать с радугой продуктов и товаров. Только кисти виртуозного художника и цепкой памяти талантливого поэта под силу передать красоту бурлящего разноцветья.
Истошные вопли зазывалы немудрено рекламирующего мясное изобилье и вторящего ему ополоумевшего от мух и оплеух ослика, точно укажут место, где вам отыскать деликатесы к задуманной поэме о плове. Только не хватайте ярко-красные куски «отборного» мяса. Они еще не освободились от пульсирующей крови и не прикасайтесь к бледно-розовым нарезкам — в них уже давно нет жизни. Небольшие косточки в мясных кусках, отливающих слегка вишневыми оттенками, помогут украсить вкусовую симфонию вашего создания. Любите, любите продукты, за которые вы платите деньги и тогда, вы не ошибетесь в своем выборе!
Пройдитесь не спеша по рядам торговцев луком, и вы почувствуете запах земли и солнца. О качестве продукта вам поведают открытые и чистые глаза продавца. Доверьтесь своей интуиции и чувствительности своих рук. Луковицы должны быть твердыми на ощупь и тяжелыми на вес.
Не забывайте, что все торговцы — хорошие пройдохи. Не поддавайтесь на уговоры этих хитрющих «Алдар Коса» и «Насретдинов». Тот, у кого хороший товар, знает ему цену и считает, что продукт не нуждается в рекламе. Знаток по внешнему виду определит, где свежий овощ или фрукт, а где ровесник еще райским яблочкам.
Как только вы почувствовали, что теряете сознание от удушающего запаха тмина, укропа и черного перца, значит, вас ноги привели в ряды, которые завалены азиатскими специями, привезенными из Персии, Индии, Сирии, Синьцзяна и Тибета. Упивайтесь грохочущими запахами, как звуками большого концертного оркестра из корешков женьшеня, валерьяны, петрушки, букетов девятнадцати сортов райхона и шести разновидностей мяты.
Черные горошины перца, микроскопические стручки красного калампыра, горящего подобно раскаленным уголькам, в мгновение ока приведут вас в чувство. Больше не теряйте голову. Знайте, что ваша растерянность и слабость очень быстро облегчит вам карманы или кошелек и оттого испортит еще не спетую песню.
При выборе специй к своей поэме, которую вы называете «палов» помните, что Гиссарская зра (душистые зерна) никак не подходит к хорезмскому плову, а лучше будет звучать в ташкентском или самаркандском блюде. Зааминская, Иранская или Байсунская зра ближе по родству с ферганским пловом из желтой моркови и птичьих крылышек.
Сорт риса подбирают в зависимости от задуманного по вашей поэме плова, а разновидности пловов — умопомрачительные! Существуют пловы — ковурма (ферганский) ивитма, софи, угро, майизли (бухарский), пархези, нухотли, ловияли, кабудидор, карт думбали, шодибек, хасибдор, девзирали, хаваскор, дулмали, бугдойли, картошкали, кабдор, туй, душанбе, тунтурмали, товукли, мошли, сариегли, чалов (хорезмский), кук гуручли, рохат, киймали, туграмали, ошковокли, беданали, казили (из конского мяса), зигир егли тухумли, софаки (самаркандский), бир гуруч — бир гушт, саримсокли, каватокли и так далее, далее, далее… Сортов риса не меньше. Поэтому выбор за вами. Только будьте внимательны — не поел ли эти зерна кто-то до вас?
Подумав немного, я добавил:
– Плов создают обычно на очаге, но можно, как делаем это мы, и на мангале. Никакое электричество или газовые горелки не смогут помочь в приготовлении. Только очаг, который вы кормите сухими, отборными дровами, без гнилушек и опилок. –
Казан должен быть широким и достаточно вместительным, с округлым, но не плоским дном. Как будто половинка луны упала на ваш очаг и стала поглощать заранее припасенные продукты. Иногда используют чугунные котлы, но только не кастрюли…
Для приготовления плова лучше всего использовать натуральное растительное масло, изготовленное из зерен кунжута или зигирь [22]. В последние полтора столетия стало применяться очищенное хлопковое масло с добавлением зерен индау, как подмес к хлопковым семенам. Гурманы в новейшее время используют в плове масло из косточек миндаля, персика и даже арбузов. Не знаю кому как, а вам я все же советую остановиться на чудесном кунжутном. Масло нельзя калить, иначе оно потеряет свой аромат.
Рис все же следует замочить, но не более чем на половину часа, иначе зерна в готовом плове не будут рассыпчатыми. При этом следует помнить, что старики предпочитают мягкий, разваренный рис. Однако истинный плов знаменит тем, что рисинки в нем никогда не слипается. Поэтому соорудить рукой комочек и отправить прямехонько в рот, дело довольно хлопотное и требует известных навыков.
– Разумеется, в этой поэме, – продолжил мои словоизлияния Джалилов, – не следует забывать и рифме поджарки. Для этого надо баранье сало из курдюка нарезать маленькими кубиками (вместо бараньего сала можно использовать любой жир, кроме внутреннего говяжьего и козьего сала), положить в котел, вытопить, удалить шкварки и предложить их, слегка обсыпанных солью, как сейчас, своим друзьям, для аккомпанемента журчанию «прозрачного рубина». Затем нагревать на небольшом огне пока не появится еле заметный дымок, больше похожий на пар. При этом следует внимательно следить за тем, чтобы жир не загорелся. В разогретый жир положить очищенную от мяса косточку и жарить ее до тех пор, пока она не станет буро-красного цвета, после чего положить нашинкованный в кружки пияз [23] и жарить его до золотисто коричневого цвета. Лучше брать лук белого цвета, слегка продолговатой формы, больше напоминающей бухарскую дыню, ибо фиолетово-красный (сладковатый) лук используют в салатах. Кость необходимо немедленно после этого добросердечно вручить преданному псу, который обязательно будет сторожить вас в этот ответственный момент поэтического творчества от неожиданных напастей (демонов, надоедливой мошкары, настырных ос или не совсем вовремя пришедшего соседа), поблизости. Ни в коем случае нельзя допустить даже капельки подгорелости. Это может бесповоротно испортить рифму в вашей поэме. –
– Мясо, а мы знаем, – продолжил нашу поэму Юрий Тиора, - что для этого блюда предпочтительней баранина, режут не очень большими кусками, чтобы легко и быстро можно было обжарить его до хрустящей корочки. Тогда при дальнейшей готовке, мясо внутри будет мягким и сочным. Ну, вот, наконец, наступил черед саузы [24]. Нашинкованную тонкими полосками морковь, добавляют сразу, без промедления и ненужных сомнений. Каракалпаки, хорезмийцы, ферганцы, горные кыргызы и кочевники-афганцы предпочитают морковь желтого цвета, не длинной формы с тупым хвостиком. Самаркандцы, ташкентцы, кашгарцы и горные таджики обожают красную морковь, которая слаще и, по их мнению, вкуснее желтой. Морковь очень быстро становится золотисто-коричневой. Значит, пришло время залить в казан воды. Немного, не больше чем сможет выкипеть за 20-25 минут. Не забудьте тут же всыпать приличный стакан заранее замоченного спелого нохата [25]. При этом огонь должен быть неспешным, размеренным и старательным трудягой, весело играющим под всей поверхностью дна котла. Промытый несколько раз рис, засыпают равномерным слоем по всей поверхности котла, надежно спрятав под ним, все составляющие плова. –
– Есть некоторые поэты пылающего казана, – начал снова излагать свою часть поэмы Хикмат, – которые предпочитают перед заливкой воды, утопить в рисе целые головки нечищеного чеснока, а потом отправить на поиски этих зубцов маленьких (уже раздетых) перепелок — бидона, которые уже никогда не смогут щебетать: «Пать-пора, пать-пора…». Ах, как грустно поэтам сейчас говорить об осени, но лучшей поры для того, чтобы украсить центр поля из залитого водой риса красавцем кекликом [26] не было и не будет. Разбросайте между птичками крупные плоды айвы, засыпанные зармитанской зрой и мелким белым кишмишом без косточек, и вы получите карту настоящего райского сада. Вместо жирных перепёлок в плов можно отправить бездомных осенних голубей или глупых кур вместе с отварными яйцами. Блюдо, возможно, неожиданно украсить, вместо кеклика, суетливыми цесарками. Но истинно царским украшением плова считаются золотые или жемчужные фазаны — важные, откормленные в камышовых тугаях или предгорных зарослях колючего барбариса, который также облагораживает изысканный вкус плова. Рыбу нельзя класть в плов. На худой конец, когда уже нет ничего лучшего, подойдет, если подлетит вовремя — утка. Она хоть и пахнет иногда водорослями, но бывает достаточно насыщена жиром. Мясо рыбы холодное, с привкусом тины или йода. А холодное мясо — это мёртвое мясо. В нём нет жара души, который возбуждает страсть и увеличивает жизненные соки.
– А вот мы рыбу всё же часто встречаем у себя на столе, – вступила в поэтическое состязание Любовь Тиора – Разумеется, не в плове, а в самые приятные моменты бытия. –
– Нет, нет, – возразил я, – самые приятные моменты бытия случаются только в кругу друзей с кувшином наполненным соком вековой лозы. Помните у Хайяма:
…Когда вы за столом, как тесная семья,
Опять усядетесь – прошу вас, о, друзья.
О друге вспомянуть и опрокинуть чашу
На месте, где сидел средь вас, бывало, я!
…В этот миг, под руками Юрия, радостно забулькал кувшин с пленительным напитком.
– Но вернёмся к нашей незаконченной поэме! – призвал я всё застолье и немного погодя продолжил: – Потом укройте ваших бывших пернатых и не пернатых обитателей рисовым одеялом и веточками фиолетового райхона [27], и радостное трепетное нетерпение охватит вашу душу. Залейте обильно этот сад в казане водой. Делайте это осторожно и с любовью (вода должна покрывать рис на один, максимум – два пальца). Разбудив почти уснувший под котлом огонь, позвольте воде закипеть, но так, чтобы её весёлое бормотание было слышно и видно по всей поверхности над рисом. –
– Красный острый перец в плов не кладут, – знающе подсказал Хикмат. – Только зеленый, молоденький, не покрасневший, который как ребенок радуется каждому новому дню и верит, что жизнь прекрасна и бесконечна. Его присутствие в плове только облагораживает вкус и придает аппетит. А красный перец, как уставший от невзгод жизни старик, заполненный жгучим цинизмом и горькой иронией. Он мудр, но беспощаден, поэтому перебивает все лирические нюансы, диктуя свое превосходство и от умопомрачительного вкусового букета, остаются жесткие голые розги. –
– Уже во время еды, плов не терпит никакого алкоголя! – авторитетно заявил я, опрокинув вовнутрь вслед за содержанием хрустального бокала и пиалу солнечного напитка. – До плова – ради Бога, сколько угодно, но, разумеется, в меру. Ибо напитки сразу беспощадно убивают аромат еды. Кушать лягушачьи лапки где-то в портовом кабачке или лионском бистро, или может быть, обезглавленную змею в ньюйорском чайнатауне без крепких возлияний невозможно. Плов же, признает только Кук-чой [28] (желательно крупнолистный), потому как чай является поистине камчой для плова. Аромат чая диссонирует с запахами фантастического вкуса и старательно освобождает место для новой порции. –
– Дядя Володя, а сколько это «в меру»? – наивно спросил меня юный Михаил Тиора, не расставаясь, даже в этот ответственный для поэмы момент, со своим символом принадлежности к «высокому джазу» – саксофоном.
– Ну как объяснить тебе доходчиво? Для каждого организма, мой юный любопытный друг, своя мера. И организм сам знает эту меру. Для кого-то, это кувшин нектарного напитка, а для кого-то и не полная пиала. Как только после вкушения божественной влаги ты потерял ориентировку в пространстве и во времени, то есть – «отрубился», значит всё – это твоя мера и организм больше не принимает. Знаешь, что, дружок я тебе скажу по этому поводу, а? Точнее не я, а мудрый Хафиз:
– Ты пей во младости вино, встречай весельем дней исток.
Ты с теми пей, чей лик румян и нежен на губе пушок.
Весь этот мир – в пыли руин забытый караван-сарай.
Блажен, кто пьяный, средь руин кабацкий разыскал порог.
– Друзья мои, – вступил в объяснение Джалилов – очень скоро вода вся выпарится. Я закрыл казан и укутал его льняным и хлопковым полотенцами вместе с крышкой на каких-нибудь двадцать минут. Потом неспешно открою плов, томящийся в казане, и внимательно осмотрю окружающих. Если никто из вас не бросился к казану с готовым чудом, то будьте уверены — это не земляне, а пришельцы из далеких космических глубин. Хотя может быть, и инопланетяне прилетели к нам, привлеченные ароматом вашей реалистической поэмы. Да и Бог с ними! Нам не жалко, а плова хватит в доме Любови Тира на всех. –
– Сейчас, пока, давайте посмотрим совершенно реалистические работы Любаши, – предложил уже нетвёрдым голосом Юрий. – Вам, несомненно, понравятся эти полотна! –
– А, давай! – согласился с ним я. – Но только после плова, а иначе мы выдадим себя, и все узнают, что мы с тобой, старик, – инопланетяне…
…Горный ручей, взбухший после осеннего дождя, вместе с порывами ветра, который сбивает с разноцветных деревьев остатки прощального наряда, проносится мимо летней кухоньки, расположенной на небольшом уступчике. И, кажется, вот-вот захлестнёт добрый уютный мирок человеческого, семейного, счастья. Натруженный тандыр [29], в котором рождался душистый хлеб, отвернулся от своенравного потока. Досчатое ветхое покрытие, ели удерживаемое неуклюжими и тонкими стойками, уже не спасает от пронизывающего ветра, а он уже сдул платок. Немного остатков хвороста возле очага и женщина, покидающая место, где испекла лепёшки, лежащие стопкой у неё в руках.
Выше по ручью среди зарослей ветвей деревьев неясные силуэты людей, возможно отдыхающих. Вероятнее всего, новоиспечённые хлеба предназначены для них. А может быть, в этом полотне «Серебристое дыхание осени» (Рис. 34.) этого всего и нет – мне это только привиделось, а художница имела в виду нечто иное? Однако вторя названию, на полотне действительно видно как серебристого цвета изломанный поток врывается откуда-то из-за вершин гор и пронизывает середину картины, ниспадая вдоль ручья и мимо этой кухонной пристройки. Короткими мазками кисти, Тиора как будто играет цветовой гаммой, но грамотно и чётко строит колористическую композицию. Цвета не диссонируют, а гармонично ложатся в симфоническую прелюдию наступающей, но ожидаемой трагедии – зимнего противостояния красочному месту, в котором обычно обитают сказочные весенние персонажи. А может быть это бессознательное предчувствие чего-то тяжёлого, но преодолеваемого временем, самой художницы? Ведь пейзаж в живописи, на мой взгляд, в отличие от натюрморта – это, диагноз!
В подобной манере живописи сегодня у нас в Республике работают, пожалуй, только две художницы – Дилором Мамедова и Римма Гаглоева. Но в отличие от Любови Тиора, Мамедова не распускает свою фантазию в русло безудержного противостояния действительности. Наоборот, реализм Дилором по настоящему безжалостен и революционен по сравнению с большинством творцов живописного искусства современного Узбекистана. Но в сравнение с работами Мамедовой, пейзажи Риммы Ильиничны Гаглоевой, мягко говоря – надуманы. При этом её полотна в отличие от красочно-оптимистических цветов Любови Тиора, насыщены мрачноватыми оттенками, от которых веет какой-то полной безнадёгой.
Или вот абсолютно сюрреалистическое полотно «По изумрудному ущелью» (Рис. 35). На первый взгляд изображение идеально бесхитростно. Художник как будто опускает свой взор на уровень водного протока, который спешит по ущелью. Да и само ущелье не имеет громадных параметров. Красивые камни, окатанные водой, разбросаны как заблагорассудится случаю. В цветовом отношении, художница словно бы перебарщивает сине-зелёными тонами. Где-то в дали ущелье перекрывается словно бы, заснеженными, хребтами. И ставка делается на несоответствие цветового решения естественным состоянием в природе. Но всё это, только на первый взгляд. Давайте-ка, присмотримся к полотну.
На самом переднем плане видны травинки или кустики. А теперь присмотритесь внимательней – это не травинки и сухие сучки. Это настоящие крупные деревья. И вот тут-то возникает преломление взгляда. Вдруг ущелье само собой становиться просто грандиозным по размеру. А глаз продолжает выхватывать всё новые и новые подробности изобразительного сюжета. В середине полотна, справа как будто изображены фигурки людей. Повыше, теряющиеся в зелени домики горного кишлака. И уже исполинское ущелье, порабощает хрупкий человеческий мирок, где возможно кипит своя невидимая жизнь.
Что это – отчаяние маленького человека из-за бессилия перед колоссальностью Природы или мне это всё только привиделось?
Как отголосок моих размышлений полотно Тиора «Приближение осени» (Рис. 33). Неказистый кишлак словно затерян среди горного массива. В оранжево-золотистом отсвете осеннего солнца, стоят хрупкие тополя. Домики большие и маленькие, бессистемно разбросаны по склону образуют какой-то замкнутый анклав, забытый Богом, жизни. Без дорог и троп, это горное селеньице, кажется, отрезано от всей внешней цивилизации. Жители заняты своей повседневностью: два ослика перекликаются между собой, но может быть это не они, а их хозяева беседуют между собой, перекрикиваясь через несколько домов; мужчина, спешащий к своей лошадке; лестница, ведущая на крышу, где сушится сено или хворост…
И дела людям до всего мира, вроде нет, кроме как побыстрее подготовится к приближающейся зиме.
Как объяснить это трактование жизни простого человека через призму деятельности художницы? Стремясь найти истолкования едва ли не всех вопросов жизни человека в его подсознании (особенно патологических проявлениях подсознания), Зигмунд Фрейд и его последователи в области эстетики выискивали здесь критерий ценности и трактовки художественных явлений. При этом их внимание направлено «в сторону алогичного и иррационального», – замечают видные историки эстетики Катарин Гильберт и Гельмут Кун. Нельзя не согласиться с ними в том, что теория Фрейда «завоевала большую популярность благодаря той притягательной силе, которой обладает всё, что связано с болезненным и оккультным» [30] – в нашем уже от всего независимым, но разлагающемся обществе, следовало бы добавить к этому.
Появление такой работы Тиора как «Верная подруга» (Рис. 23.) сначала вызвало моё недоумение – никаких ассоциаций кроме как футуристическое изображение одекарированое линейными орнаментами в красочно обрамлении парящих электро-голубоватых световых сфер, не породило ни чего иного. Странник, бредущий через эфемерный лес над которым сияет не то луна, не то иная (но уже не электрическая) сфера, якобы освещающая путь и создавая таинственность происходящего. Он держит не то посох дервиша, не то трансформированную змею, которая возникает уже за спиной идущего и заканчивающаяся на его плече. Кулах на голове и модифицированное привычное одеяние в аморфную (даже можно сказать – символическую) одежду, (якобы) открывающую зрителю принадлежность этого человека к суфийскому ордену. Зачем и для чего это изображение? Что художница нам говорит в этом полотне своими красками и что за неизведанное открывает нам, где смыслы нового или уже известного?
Увы, как мы знаем, футуризм, прожив около десятка счастливых лет, под грохот революционных громыханий, скончался, уступив место активным имажинистам Борису Эрдману и Георгию Якулову, которые провозглашали: «Имажинизм борется за отмену крепостного права сознания и чувства» [31]. Это сегодня, на наших выставочных площадках нет-нет, да и появляются творения отечественных «реаниматоров» пытающихся воскресить уже порядком истлевший в прах спринтера авангарда ХХ столетия.
Конечно, любовь Тиора тщится нас убедить, что свободолюбивому дервишу подходит в должности подруги, ну разве что, стройная лань, хотя на полотне изображённое одекарированое животное, может быть и не подросшим ещё жирафом.
Но, шутки в сторону. При всём при этом, ко мне в сознание прокралась мысль о том, что и цветовой колорит, тематика и чувственная аура, напоминает мне творение на бумаге темперой Микалюса Чюрлёниса 1907 года «Сказка королей». Возможно, мне это только показалось, но вот полотно Тиора «Соната» 2014 года (Рис. 24.), есть уж точно ничто иное как «перепев» Чюрлёниса исполненного им в цикле «Знаки Зодиака» или «Соната звёзд». Хотя мало ли что мне может, привидится под очаровательное журчание божественных напитков!
Совершенно иного плана и характера произведение Любовь Ивановны «Вера, Надежда, Любовь» (Рис. 25.). Тема, конечно, вековечная и оттого сложная до умопомрачения.
Впервые, ещё в выставочном зале Академии художеств, увидев «Красного ангела» (Рис. 26.) мне вдруг показалось, что это нечто сродни рисункам Ж. Вербестеля. Но подойдя поближе и присмотревшись, я понял, что у Любови Тиора это эмоциональное полотно иного, я бы даже сказал – апокалипсического, уровня.
Картина выполнена в красно-зелёно-синих тонах с подсветкой золотистых колеров. Огромный ангел поглощает собой практически всё пространство. Но почему он «красный»? Почему его перьевое одеяние, буквально ощетинилось безжалостными иглами? В классических постулатах существуют только «белые» и «чёрные» ангелы, и мы знаем, что они собой олицетворяют. Так откуда же появилось это красное ведение? Возможно ли, что имя ему – Эфирид [32]? Исполин, поглощая обитаемое пространство, движется в разрушающуюся Землю, на которой разламываются горы, вскипают океаны, гибнут, как мелкие крохи, народы.
Именно подобная характеристика представлена у самобытного русского писателя Владимира Фёдоровича Одоевского, с детства, ещё советского, мы помним его как автора сказки «Городок в табакерке». Когда-то, вероятнее всего в 1826 году, князь писал: «…Есть другие духи, их имя Эфириды. Сих жилище – мечтания человека. Они не определены, как призраки; нет им ни особенного образа, ни свойств; нет для них ни времени, ни пространства. Они разнообразны, бесконечны, деятельны, как природа, им подчинённая.
Нет в природе пылинки, нет мгновения, нет выражения, нет звука, которые не были бы подчинены кому-либо из Эфиридов. Одного царство – Живопись, другого – смелые порывы ума, измеряющего Солнцы Солнцев, третьего – одно какое-либо произведение Искусства, одна картина, один напев; – есть такие, которых всё царство – черта, невзначай поведённая беспечной рукою живописца, звук, незаметно сорвавшийся с лиры Поэта, призрак, на миг явившийся при слиянии света с тьмою…» [33].
«Сии духи беспрестанно то отделяются друг от друга, то сливаются, как воды различных рек в однородное море, то летят к человеку, то оставляют его, и каждый из них имеет свойство всех прочих. От сей беспрестанной переменчивости они то прелестны, то безобразны: иногда в счастливом соединении они создают Храмы, где земля служит основанием, небо сводом, иногда – огромные чертоги, где ряды столбов стройно теряются в отдалении, как звуки удаляющиеся; иногда со всех концов вселенной сносят все прелести мира и сотворяют человека, богам равного. Но иногда – увы! – Эфирид Поэзии сливается с Эфиридом конского бега; мечтания о борьбе стихий до мироздания, о силе исполина, повергнувшего Землю – с мыслию о войне лилипутов» [34].
Молниеносные вспышки света, вихри титанических ветров, разломы в которых гибнут города, храмы и весь подлунный мир. Но «Красный ангел» непреклонен. Он уже взирает на подошедшего к полотну зрителя! И нет такой вселенской силы, которая в состоянии остановить движение этого Эфирида. И суть изображаемая становиться понятна по объяснению Одоевского: «Эфириды … любят человечество, … они исторгают человека из собственного его сердца, рождают в нём самоотвержение, забвение собственной жизни, презрение ко всему ограниченному. Они возжигают в душе его мысль, что человеку тесен мир сей, мчат его в ту страну, никогда не достигаемую, где движется огромная ось вселенной, не постижимая чувствам, надевают на человека мечтания, рядами миров отделенные от окружающих его предметов – и тогда человек дивится: откуда явилась мысль, никогда ещё ему не являвшаяся. Они производят на лице человека те беспрестанно, как молния, изменяющиеся движения, которые не в состоянии приковать к полотну быстрейшая кисть Живописца» [35].
Несмотря на восточный небосвод, раскинувшийся над головой Любови Тиора, художницу не заботит так популярная у нас проблема национальной идентичности и разрушения её стереотипов. Она просто знает, что сегодня, пожалуй, единственная действенная позиция для художника, это противопоставить достоинство интеллектуала на хамодержавие. При этом у Тиора есть все шансы стать хедлайнером нового для Республики живописного движения – мистического романтизма. А пока, от моих размышлений в этот наврузовский день весеннего благоденствия, пора уже вернуться к нашему умопомрачительному плову…
Конец первой части.
1. Фролова Е.А. Проблемы веры и знания в арабской философии. М., 1985. С.34.
2. Сотникова С.В. Символика колеса в ритуальной практике индоиранского населения...88 Материальная и духовная культура древних и средневековых кочевых народов...
3. РВ, I, 646, 11.
4. РВ, I, 164, 12–13.
5. РВ, I, 164, 48.
6. РВ, I, 649, 48 .
7. РВ, I, 164, 14
8. Евангелие. Лука. 4, 24.
9. Бретон А. Манифест сюрреализма. Называть вещи своими именами (программные выступления мастеров западноевропейской литературы ХХ века). М. 1986. С. 40-59.
10. Соловьёв В.С. Философия искусства и литературная критика. Три речи в память Достоевского. М. 1991. С. 240.
11. Carbin H. Histoire de la philosophie islamigue. P., 1964. Vol. I. 33.
12. Badawi A. La transmission do la philosophie gregue au monde arabe. P., 1968. 15-34.
13. Хокимият – (узб.) власть.
14. Хоким – (узб.) 1. Правитель области (в ханствах Средней Азии); 2. Наместник, губернатор; 3. Начальник города, уезда; 4. Господствующий, правящий.
15. Ал-Мас’уди. Мурук ал-Джеб. Извлечение из главы 64 «О высокочтимых домах богов и знаменитых храмах сабейцев и других; о многом другом имеющем отношение к этому предмету. С. 366-371.
16. Шахристани. Китаб ал-Милал ва ал-Нихал. Пр.6. С.444-447.
17. Юпитер в Дабистане соответствует Ормузду. Землистого цвета человек с лицом ястреба. На голове корона в форме петуха. В правой руке тюрбан, в левой хрустальный кувшин. Одежды жёлтые с белым. Камень – халцедон.
18. Абу Талеб Димишки. Нохбан-ад-Дахр Фи-’Аджиб ал-Барр ва ал-Бахр. Кн. 1, гл. Х С.380-402.
19. Притчи. Гл. 9, 8.
20. Дастурхон – (узб.) скатерть
21. Ошпаз – (узб.) повар, варщик плова.
22. Зигирь – льняное масло.
23. Пияз – (узб.) лук.
24. Саузы – (узб.) морковь.
25. Нахат – (узб.) не молотый горох.
26. Кеклик – каменная куропатка.
27. Райхон – ароматный базилик.
28. Кук-чой – зелёный чай.
29. Тандыр – (узб.) небольшая глиняная печь для выпечки лепёшек.
30. К. Гильберт и Г. Кун. История эстетики. Перевод с английского. М. 1960. С.595.
31. Коллектив. Восемь пунктов. //Гостиница для путешествующих в прекрасном. М. 1924. № 1 (3).
32. Эфирид – от греческого слова «айфер»; эфир – верхний лучезарный слой воздуха, где обитали боги; один из первоэлементов мироздания. В несколько ином значении слова «эфир» и «эфирные (например, существа)» встречаются в ряде эзотерических учений древности и недавнего прошлого.
33. Одоевский В.Ф. По рукописи в Российской Публичной библиотеке. Ф. 539, оп. 1, ед., хр. № 4, лл. 57 – 60. (Никогда не было опубликовано).
34. Одоевский В.Ф. Российская Публичная библиотека. Ф. 539, оп. 1, ед., хр. № 4, лл. 57 – 58.
35. Там же.
Философия красок нового мира
© Copyright: Карасёв Владимир, 2019
Свидетельство о публикации №219022101742
Свидетельство о публикации №219022101742
Рецензии
Нохат - это нут или турецки горох. Название "Не молотый горох" - вызывает огромное удивление. Я думаю, что если существует МОЛОТЫЙ горох - то он будет называться гороховая мука.
Александра Лукъянова 08.06.2020 10:37 • Заявить о нарушении
Александра Лукъянова 08.06.2020 10:37 • Заявить о нарушении