Звоночки

Мы во Флоренции, в лавке, завешанной сверху донизу тряпицами. Мы – это я и моя подруга, назовем ее, раз дело происходит в Италии, Франческой. Большие очки, поверх которых мы надменно смотрим друг на друга, холщовые торбы и шляпы на резинке выдают нас с головой. Да, мы туристки.

— Смотри, — Франческа запускает руку в кипу вещей, грудой сваленных на прилавке, и восклицает: – Какая прелесть!

— Что это? – спрашиваю я, вертя в руках непонятный предмет, похожий на распашонку для инопланетянина.

Франческа, окончившая школу с углубленным изучением итальянского, подносит к глазам этикетку, долго читает, шевеля губами, и наконец возвещает: «Трусы утяжка. Размер XXXXL!»

— Этого не может быть! – качаю головой я. – Какие же это трусы, сама посуди. У трусов два разреза должно быть, куда ноги совать. Внизу, — добавляю я с некоторым сомнением в голосе. – Кажется. А здесь ничего похожего.

— А я тебе говорю, тут написано: «Трусы», — безапелляционно заявляет Франческа. – Тоже мне, крупная специалистка по разрезам. Ты вспомни, как мы в институте пришли в кафе. Ты села, и на тебе юбка треснула, прямо от пояса до подола. Вот тебе и разрез!

— Ну, во-первых, все было не так, — забубнила я. – И не треснула, а просто разошлась. И не сверху донизу. И ни тогда, когда я села, а наоборот, когда встала. Забыла пояс расстегнуть перед едой — вот и результат.

— Все равно! – Франческа махнула рукой. – Это тебе первый звоночек был!

— А здесь что написано? – желая сменить тему, я протягиваю ей набор каких-то веревочек.

Франческа воздевает очки на лоб, долго вчитывается в этикетку и возвещает: «Платье-бандо!».

Продавец, толстый низкорослый человечек, с подозрением глядевший на нас из-за вешалок, сползает со своего стульчика, подходит и чего-то быстро говорит, делая выпроваживающие взмахи руками.

— Чего он хочет? – шепотом спрашиваю я, наклоняясь к Франческе. Наши шляпы сталкиваются полями. – Ты хоть слово поняла?

Франческа кривит губы.

— Он уверяет, что здесь нет наших размеров. А еще говорит, мол, вижу, у вас все равно денег нет.

— Ну это уж вряд ли, — я мотаю головой. – Не мог он такого сказать.

— Уж ты мне поверь, — Франческа хватает сумку и тащит меня к выходу. – Я очень хорошо понимаю на любом языке, когда речь о деньгах. А тебе второй звоночек.

— О чем? – обижаюсь я.

— С лицом тебе что-то надо делать, вот о чем! Убирай это свое выражение провинциальной зажатости. Вечный испуг и угрюмость. — Она надвигает мне на лоб шляпу. – Я даже не знаю, куда с таким лицом можно ходить в Европе. Не по музеям, не по лавкам. На набережной только и остается торчать, причем лицом к морю.

— Тут нет моря, — возражаю я, но как-то не очень уверенно. – Тут вроде какая-то река.

— Пошли уже, горе мое, — Франческа неумолима. – Река – море.

У выхода мы противно звеним на металлодетекторе.

«Третий звонок», — думаю я. К счастью, этот звенит не по мне.

– «Черт, платье-бандо прицепилось!», — краснеет Франческа и, натянуто улыбаясь, поспешно вытаскивает его из сумки.