Счастливый отец

Какая, всё-таки, интересная была пара…
Так считали все, кто видел их лично или в соцсетях.
Молодые, очаровательные ребята.
Правда, она была старше его на четыре года. Ерунда, скажете вы. Что такое четыре года? Однако за ЭТИМИ четырьмя годами скрывался муж, сбежавший от неё в ужасе, едва ребёнку исполнился год, недостроенный дом. А также огромный опыт охоты на мужчин. Правда, без особого результата. Никто не соглашался стать очередной жертвой.
И вот появился он. Симпатичный молодой парень, из хорошей семьи, юрист в местной администрации, байкер  с сияющим мотоциклом, аккуратист, качок. И, как оказалось, идеальная жертва для охотницы.
Начиналось всё на фоне цветущей сирени. Густой пьянящий воздух. Пение соловья, объятья, поцелуи. Ночные прогулки.
Окружающие нарадоваться не могли. Мать любовалась ими. Наконец-то, дочка нашла свою половинку.
Всё случилось внезапно. Для всех, только не для неё. 
Свадьбу пришлось играть в кругу семьи, прикрывая основательный живот.
Счастью молодого отца поначалу не было предела. Мы видели, как он порхал по участку, делал всяческие хозяйственные мелочи, привёз бассейн, детский домик, качели.
Даже под ёлочкой на Новый год они смотрелись очень счастливой и симпатичной парой.
Родилась девочка, и счастливый отец поспешил возвестить всему интернету о своём счастье. Самыми красивыми словами.
Миновали пара месяцев и  счастье, как будто, начало увядать. Как подмороженный букет.
Оказалось, что содержание семейства с новорожденным, подрастающим несыном и тёщей на пенсии - весьма затратное и  неромантичное мероприятие.
Следующий сюрприз ждал всех всего через несколько месяцев после родов. Она потихоньку округлялась, дурнея, сатанея, становясь раздражительной и издали походя на Шрэка… Куда только девалось девичье очарование и непосредственность?
К моменту очередных родов он сделался мрачным и изрядно прибавил в весе, вместе с продолжавшей увеличиваться мамашей.
И вот родился очередной младенец.
В соцсетях ни слова не появилось об удвоении счастья.
Их дом начал переполняться криками детей, криками на детей, визгом и всеми сопутствующими младенцам явлениями.
Целое лето, после работы в конторе, невзирая на погоду, он шумел чем-то до поздней ночи, сжигал какие-то доски, сжигал медленно, расчётливо, хотя их можно было сжечь все и сразу. Занимался этим до поздней ночи, когда дома замирала суета, крики и бедлам. Только тогда он мог прокрасться в свою постель, предаться краткому сну и утром, пока орущее воиство ещё не проснулось, убраться на работу.
По его сгорбленной фигуре и быстро облысевшей голове стало угадываться жуткое напряжение и отчаяние. Многое из того, что было приготовлено для досуга первого, желанного, младенца, теперь просто пришло в упадок, он бросил этим заниматься и поддерживать в надлежащем виде. Он тупо жёг доски и сидел на кургузой табуреточке около гаража, так, чтобы из окон дома его не было видно, уставившись в планшет.
Так прошло быстротечное лето и самое жуткое началось с приходом холодов.
Он продолжал по вечерам, при белом мертвенном свете фонаря чем-то заниматься на улице до поздней ночи, периодически сжигая жалкие остатки досок, не сожжённые летом и заботливо оставленные на потом. В вечерней тишине включал что-то из громких адскдих инструментов, что-то постоянно распиливая. И заканчивая свои занятия только поздним вечером, а порой и ночью…
Однажды, осенним вечером, за окном сыпал ледяной дождь.
Градусник показывал стойкий ноль, даже минус ноль.
Ветер, разъярившись, швырял в окна ледяную крупу. Дождь сменялся снегом, оставшаяся листва на деревьях шуршала и осыпалась.
Я выглянул в окно, посмотреть на стихию, и обомлел.
Он был на улице. Нет, не вышел покурить, а под леденящими осадками трудился во дворе над устройством крыльца. При нерадостном свете фонаря, который, казалось, сам ёжился под дождём.
Он занимался крыльцом уже пару недель, всякий раз по вечерам, чтобы оттянуть неизбежный приход домой.
Ветер швырял ему в спину и лицо воду и льдинки, казалось, пробирая до самой души.
В его движениях и жестах наблюдалось такое отчаяние и такой надрыв, что у меня заскрежетало внутри.
Он спотыкался, иногда даже падал, вода лилась с него, а он всё стучал, мерял что-то рулеткой, опять стучал. Пару раз его звали в дом, открыв дверь наружу, но всякий раз он отказывался, дожидаясь момента, когда все уснут.
Пожалуй, так работали на войне, стараясь закончить переправу для войск до наступления зимы…
Очень редко теперь он заводил свой мотоцикл, несколько минут прислушивался к его звукам и глушил снова. Вытирал слезу рукавом. Никуда давно на нём не выезжал. Совсем как человек, потерявший ноги, грустно рассматривает свои дорогие ботинки, купленные когда-то, грустит и прячет их обратно.
Во всём, что он делал теперь, чувствовалось обезволивание и усталость. На вид он прибавил лет двадцать.
Пришла календарная зима. Морозы стали частыми, снег выпал, несколько раз растаял и, наконец, утвердился окончательно. Было слышно, как он продолжает по вечерам что-то пилить в гараже, стучать чем-то, и в звуках этих было нечто жуткое. Как звук заколачиваемой крышки гроба. Кто хоть раз слышал, ни с чем не спутает…
А однажды он исчез.
Мы вдруг с удивлением поняли, что по вечерам стало тихо.
Приезжал участковый, задал несколько вопросов, насчёт того, когда мы видели соседа в последний раз. Сказал, что сосед пропал. Просто и бесследно пропал.
Причём, все документы, деньги и карточки остались дома. Телефон лежал в гараже. Обычно он  после работы переодевался в рабочую одежду, наскоро обедал и уходил на улицу. Все привыкли, что возвращался он в ночи, а вставал раньше всех, чтобы снова уйти зарабатывать на корм младенцам.
Хватились только с утра, часов в восемь, когда пришло время ему завтракать, переодеваться и идти на работу.
Его нигде не было.
Попытки найти его через родственников не увенчались успехом.
Человек пропал.
Молодая многодетная вдова погоревала недолго, привела себя в форму и к началу лета открыла новый сезон охоты. Она, конечно, была уже не столь миловидна, как раньше, но  не теряла настойчивости.
Дети продолжали расти, как сорняки в огороде, никому  изначально не нужные, никого не радующие, но, в отличие от сорняков, требующие постоянных подкормок…
Счастливого отца больше никто никогда не видел.
Но однажды.
Пьянящей весенней ночью, когда природа сходит с ума от любви, я прочитал в социальной сети эту историю…
Написанную от первого лица…

Макс Димур.
01 декабря 2018 года.


Рецензии