Возвращайся! Глава первая

ГЛАВА ПЕРВАЯ. МАРС ДРЕМЛЕТ

«У каждого из нас есть только одно истинное
призвание – найти путь к самому себе».
(Герман Гессе)


Династия

Балабон. В далеком детстве так его шутливо называла бабушка и слегка толкала в лоб ладонью. Это было счастливое время… Ах, как тогда было прекрасно! А вот куда и когда всё это делось? Утром он с недоумением смотрел в зеркало и, чтобы не расстраиваться, убеждал себя: «Полноте! Это не я! Я тот мальчик – играю за углом!». А откуда-то сверху опускалась на него тупая тяжесть и с ехидной правотой давила: «Да ладно. Ты обычный армейский «сапог», привыкший командовать. За твоей спиной пять поколений военных, воспитавших тебя настоящим воином. Там были семьи, веселый детский смех. А ты? Тебе уже 45, а ты все тот же одинокий волк…».

Отец… И повоевал же его батя по земному шарику за свою жизнь! Однажды отец вспомнил свое военное «распределение». Конец учебы. Как это бывает почти во всех приличных военных заведениях, к ним за пополнением офицерского корпуса приехали «купцы» из разных военных округов. И вот всех отбирают, а их, человек 15, далеко не самых худших, никто не берет и даже не вызывает. И лишь на следующий день их повели в учебный корпус. Среди его друзей были такие орлы, как Андрюха Шилов, защитивший диплом на английском языке, Санька Ковалев, чирикавший по-испански с той легкостью, с какой некоторые однокурсники матерились по-русски. Генка Долинский и Сережка Краснов чесали по-французски, как выпускницы-смолянки, ну и он попал в эту компанию, потому что прилично шпрехал по-немецки. Умнейшие были ребята. В общем, их записали в какую-то особую группу и перед первым офицерским отпуском выдали по несколько окладов, приказав постоянно регистрироваться в военкоматах и быть готовыми по первому требованию прервать отпуск и выехать в то место, которое будет указано в телефонограмме. Он отдыхал с друзьями в Геленджике. А через две недели они втроем уже рассекали улицы Гаваны. И пошло-поехало…

В Гаване они проторчали три года. Потом Ленинград, Можайка, а потом Южное полушарие. Сейчас эти места называются Западная Новая Гвинея, а тогда – Западный Ириан. Через полтора года снова полетели домой! И опять Можайка, после которой их пригласил в гости дядюшка Хо. В Индокитае они быстро надоели. Через год и два месяца отец в одиночку отправился домой – как известно, в гостях хорошо, а дома лучше. Дома посидеть опять не дали. Спустя считанные деньки они были у Агостиньо в солнечной Анголе. Через восемь месяцев с Западного побережья Африки они перебрались на Восточное, совсем рядом с ЮАР…

Африка... Последняя земля, приютившая батю. Ему хотелось побывать там, он посмотрел бы на деревья, которые еще помнили шаги его отца-героя. Отца давно уже нет, а в памяти сына живут два его рассказа: этот и кубинский. О Кубе потом. Он не помнил генеральских звездочек на погонах отца, зато навсегда врезались в память слова его солдат, тех, кто вернулся из жаркого континента: «Он был наш. Мы его звали Батя. Он не посылал солдат в бой, как другие генералы, а вел их сам. Мы любили его. Спасибо ему за это!».

Уйти, чтобы вернуться

Она всегда находила повод посмеяться. Смех был ее воздухом, даже в самые тяжелые дни. А еще она любила свободу. В одночасье порвала с мужем. В одночасье уволилась, хотя все так красиво начиналось! Журналист, романтик с головы до ног, да еще и в розовых очках – это в сорок-то лет!!! Грянула перестройка со всеми ее черными полосами. И красивой молодой женщине тоже пришлось перестраиваться: двое детей – это серьезно. Главбух – профессия-загадка. Днем осваивала азы бухучета, а по ночам читала – ей так хотелось стать профи в новой должности!

Ее движения к вершинам новой профессии не прошли даром. В этом раунде она победила! Середина лихих девяностых. Слухи о том, как она судилась с налоговиками и выигрывала миллионные суммы, дошли до крупного холдинга. Ее пригласили – и вот она на пике огромного айсберга. Впрочем, на айсбергах, как на вулканах, долго находиться опасно: спустя год, обвинив директорат в незаконной банковской деятельности, к ним нагрянула налоговая полиция, прихватив с собой ОМОН в придачу. Они стояли «мордой» к стенке – директор, зам и она. Почувствовав спиной холодный ствол автомата, она решила: «Всё к чертовой матери! После проверки уйду!». Отчиталась до копейки. Ушла. Недавно в журнале мелькнула фамилия ее зама в списке богатых жителей Петербурга. А свободолюбивая личность была без денег, но, как говорят, «полная задора и огня»! И вот, наконец, долгожданные экономические подвижки в стране, и она вернулась к своей любимой профессии – да здравствуют гуманитарии всей планеты! Жить снова здорово!

Здравствуй, Питер!

Еще мальчишкой он таскал из дедовской библиотеки запрещенные для него книги Мопассана, Франса, Золя и тайком под одеялом с фонариком ночи напролет постигал науку обольщения женщин. Повзрослев, перешел к практике. В военном училище его иронично называли монахом. Любил самозабвенно, но чтобы в загс? Да ни за что! Легче было свести туда Медного всадника.
Он шел по петербургским улицам, привычно обходя открытые места, а мысли были по всему шарику – и там, где уже утихла солдатская поступь отца, и там, откуда он недавно вернулся. Бесстрашный, сильный, он заново проживал отцовскую жизнь. Нелегкая профессия – Родину защищать. Грузино-осетинский конфликт, Ингушетия, грузино-абхазский, Таджикистан… Он устал.

Чечня. Грань правды и лжи. Грань героизма и предательства. Площадь «Минутка». Две недели они сражались в полном окружении, неся потери, решая неразрешимые проблемы: не хватало боеприпасов, еды, воды, медикаментов. Боевики несколько раз предлагали им покинуть удерживаемые здания, гарантируя безопасность, однако они отказывались, надеясь, что о них не забыли, что скоро ситуация будет переломлена и их жертвы не напрасны. И только когда защитники услышали по телевизору, соединенному с танковыми аккумуляторами, что «ситуация в Грозном нормализуется и под контролем», у них появились первые сомнения: за что пацаны гибнут?

Изменой, казалось, был пропитан сам раскаленный воздух чеченской столицы, заранее обрекая все наши победы на поражения. Предавались не только планы обороны или оружие, но и сами солдаты, офицеры, простые люди, интересы государства... Генерала Оскурина он вычислил сам. А потом и доказательства собрал: генерал продал боевикам крупную партию оружия. Продал. Предал… Как созвучны два этих слова!

Он никак не мог забыть один свой «отдых» в палатке. Вечер. Рядом сидел балагур Серега, из тех, что «все пополам». Отдыхали всем отрядом. Серега, розовый и мокрый от невыносимой жары, встал и мечтательно произнес:
– А я скоро познакомлюсь с одной шоколадной девушкой!... Обзавидуетесь! Ну, что вы молчите? Интересно, а…
Это были его последние слова. Шальной снаряд снес ему половину черепа. Вот только что сидели, мечтали о тихой жизни на «гражданке» – и всё! Шли годы, а этот чеченский вечер и последние слова Сергея: «Интересно, а…» – не отпускали его. В этой бестолковой жизни ему давно уже было неинтересно.

Политика… Этот навеянный «человечеству сон золотой» исчез из его восприятия после возвращения «оттуда»: их встретили сытые, наглаженные, надушенные «товарищи» с хвалебными речами и кучей орденов и медалей в руках. «Ребята! Вы воюйте, а мы, со своей стороны, к вам со всей душой». Первую чеченскую войну он не простил генералам, которые были так не похожи на его отца…

От чего болят затылки

Очередной номер журнала сдали. Ура! Абсолютная свобода аж до понедельника! Куда ж податься-то? Ноги несли ее по суетливому многоголосому Невскому. Шел дождь, кругом одни зонты – это Питер, детка! – а ей хотелось, чтобы влага с небес сегодня не кончалась, и, подставив лицо бодрящему мокрому серому шелку, она засмеялась. Кто-то угрюмый, высокий и тоже без зонтика толкнул ее чуть, извинился, не замедлив шага, и в многолюдье устремился дальше. Вдали выступили силуэты «Буквоеда».

– Все сюда! – командовал в рупор буквоедский менеджер. Она знала в лицо почти всех из этого магазина, потому что часто там бывала. – Приглашаем на презентацию новой книги Владимира Князева «Двадцать лет с автоматом»! Заходим, будет интересно!

Она уселась впереди, поближе к авторскому столику и профессионально нахмурилась: «Ну и названьице – «Двадцать лет с автоматом»! Ты еще напиши «С винтовкой по жизни»! Пошлятина, штамп!!! Уж куда лучше «Война не для меня!».
Вот автор начал рассказывать, как возник замысел этой книги, а в ее голове всё ещё строилась и крепко цементировалась цепочка названий, окружив уже пару раз экватор, заскочив мимоходом в Сибирь и задержавшись на Дальнем Востоке. Профессия. От нее не уйти ни днем, ни ночью… Через несколько минут возникло странное ощущение: какие-то непонятные теплые волны почувствовал затылок, а потом стало жечь спину. Оглянулась – ее сверлил глазами тот самый прохожий, толкнувший ее на Невском. Ну и ну!!! Обернулась еще раз, уже оценивающе: А мужчина-то интересный, жаль, что шрам на щеке. А впрочем… Говорят, шрамы мужчин украшают. Подумала: «А откуда этот шрам? Бытовуха или он тоже воевал?».

Затылок еще долго горел. Она резко встала, быстро подошла к автору и попросила книгу. Расплачиваясь, подумала: «Как странно… Не хотела покупать книгу – неизвестный роман, неизвестный автор, – а сейчас интересно вдруг стало прочитать о войне… Что со мной?». Шрам незнакомца не давал ей покоя.

Ах, эти серые глаза…

Боже, какие глаза! Один лучик мелькнул, и из серых они превратились в бирюзу, а когда она, обернувшись, нашла его взглядом, в них забрезжил фиалковый свет – цвет сумерек. «Так не бывает, я сплю, наверное!!!». Презентация подходила к концу. Автор – он знал его давно, да что там знал, они дружили еще с училища – подписывал автографы и, судя по раскрасневшемуся лицу, пребывал в отличном, победном настроении. Он направился к выходу, решив, что на днях поздравит боевого товарища с успехом на книжном фронте, окинул взглядом аудиторию и… пропал,… безнадежно пропал: на него с грустью смотрели эти серые глаза.
Такого еще не было. Уверенный, сильный, смелый в горячих точках, он потерял все свое геройство от одного ее взгляда, а сил уйти уже не было. Хорошо, что хоть автора знает. «Ладно, не буду звонить ему, лучше подойду. Только бы она задержалась у его стола!».

Подошел неспешной поступью идальго ламанчского. Князев обрадовался, обнял его:
– Дружище! Как я рад! Ты надолго?
– Не знаю. Как повезет.
– Деньги есть? А то могу подкинуть: я недавно гонорар получил.
– Не надо. Ты же знаешь: «Там» хорошо платят.

Друзья говорили, а она стояла, сделав пару шагов назад. Мужчины. Говорят о чем-то своем. А тот, со шрамом, загадка. Ей так хотелось послушать их диалог, узнать, что же там на самом деле, за кулисами сухих экивоков. Листала полученную книгу и распалялась: «Шпионишь? Как маленькая! Теперь густо покраснеть и расплакаться!.. Ну же, уходи!». Медленно пошла к выходу. За спиной раздался голос Князева:
– Одну минутку, остановитесь! Я не подписал Ваш экземпляр!
– Я не хотела мешать вашей беседе, вы ведь давно не виделись…
– Мы еще успеем поговорить. Друг, проводи даму. До автобуса.
– Ты забыл добавить сюда одну известную фамилию!
– ?
– Шарапова!

Князев остался, а они засмеялись и пошли к выходу. На Невском оба очнулись.
– Давайте знакомиться: Игорь! – он протянул крепкую руку и улыбнулся.
Она положила сверху свою в перчатке, потом решив, что это невежливо, сняла, уронила… Кинувшись поднимать, они стукнулись лбами и опять засмеялись. Она предложила:
– Вера, Надежда, Любовь... Выбирайте любое!

Он рискнул попробовать свой незамысловатый, но всегда работающий тест. Начал с Да Винчи:
– «Где умирает НАДЕЖДА, там возникает пустота».
Молчание ягнят. Не так ее зовут. Вторая попытка: он выбрал два оставшихся имени и произнес цитату Джозефа Аддисона:
– «Для счастья нужно что-то делать, что-то ЛЮБИТЬ и во что-то ВЕРИТЬ».
– Что-то очень знакомое. Только не помню, чьи это слова.
Опять не вычислил. Третья попытка:
– «Люди охотно ВЕРЯТ тому, чему желают ВЕРИТЬ».
– Ха!… Вы процитировали Цезаря!
– А эту цитату угадаете? «Лучше ВЕРИТЬ, чем НЕ ВЕРИТЬ, потому что с ВЕРОЙ всё становится возможным».
– Знаю, знаю!!! Эйнштейн!
– Ну вот, я и вычислил Вас. Вы Вера!
– Дааа… А как Вы это сделали?!!!
– Во-первых, Вы запомнили авторов цитат, где упоминается Ваше имя. А во-вторых, слишком много вранья стало в этой жизни. Хочется верить… Вам, например.

И снова смех. Стало радостно, легко и надежно, как будто сама Жизнь пообещала им: «У вас все будет хорошо! Улыбайтесь, смейтесь, радуйтесь!...».


__________