Комиссар. Роман. Часть 2

КОМИССАР

Роман

Часть 2


Тульская губерния состояла из крестьянских хозяйств. Большевикам не просто было найти себе союзников в таком регионе, чтобы быстро и успешно действовать на благо революции. Одной из главных движущих сил пролетариата в Туле были рабочие оружейного завода. Малограмотные крестьяне думали только о земле, не разбираясь в тонкостях политической жизни страны. Заводские рабочие были ближе к пониманию революционной обстановки и являлись главной опорой большевиков.

Купец Гущин после февральской революции почувствовал неладное. Воображение рисовало ему страшные картины прихода к власти большевиков. Здоровенный мужик обладал недюжинной силой, высоким ростом, широкими плечами, носил длинную бороду, шикарные усы, а его увесистые кулаки представляли реальную угрозу для провинившихся работников. Алексей Львович занимался всем, что приносит доход. Мануфактура, домашний скот, сельскохозяйственная продукция, товары народного потребления, драгоценные металлы, - всё что угодно, разве что паровозами не торговал. Поговаривали, что Алексей Львович высоким положением обязан сомнительным связям с руководством оружейного завода. Богатство купца росло быстрыми темпами. Делец был настолько изворотлив, что готовился принять власть большевиков, не видя для себя в этом опасности. «Какая разница - царь, буржуи или марксисты? Главное, чтобы среди них присутствовали деловые люди», - рассуждал Алексей Львович после октябрьского переворота. Алексей Львович был бесконечно рад приезду семьи  дочки в полном составе. Самые радужные перспективы возникали в его голове. Предприимчивый по натуре человек строил грандиозные планы по трудоустройству внуков.

Зима восемнадцатого года звенела январскими морозами, а политическая обстановка разгоралась ярким пламенем гражданской войны. Присмотревшись к Ваньке, Алексей Львович предложил своё видение дальнейшей судьбы парня: «Раз в арифметике силён, значит, по финансовой линии пойдёт. Деньги, они, знаешь, счёт любят. На оружейный завод нужно пристроить парня. Мой приятель там заведует финансами. Вот и будет Ваньке школа. Проявит способности - пойдёт дальше, а я уж позабочусь. Как считаешь, Сергей Иванович?» - «Да здесь и говорить нечего, прекрасное предложение. Уверен, это гораздо лучше, чем в революцию играть. Творится не пойми что: святую церковь попирают, разжигают ненависть в народе к большим хозяевам. Правильно толкуете, Алексей Львович, пускай работает парень»,  - в сердцах высказался Сергей Иванович. Так и порешили Ванькину судьбу опытные мужчины, сознавая ответственность за молодёжь в эти смутные времена.

Молодой человек вышел на работу в первый день весны, когда мартовское солнце начало аккуратно прощупывать заснеженные крыши домов. Начинающий клерк с особым рвением занялся изучением первичной бухгалтерии, знакомился с финансовыми отчётами, входя в курс дела. Ванькино усердие было отмечено, и ему поручали более сложную работу. Наступившее лето не принесло особых изменений в работу юноши. Зато изменился Ванька - ему хотелось работать с более сложными документами. Ванька делал свою работу быстро и аккуратно, и у него появилось свободное время. Он предложил начальству выполнять внутренние курьерские поручения. Ванька убивал двух зайцев - изучал завод и расширял круг общения. Всё было интересно: новая жизнь, большой город, много людей, больше возможностей для молодого энергичного парня. Прошло чуть меньше года после трагической гибели Глаши, и Ванька стал заглядываться на женский пол. Особое внимание он обратил на молоденькую барышню, не первый раз пересекаясь с ней на улице у дверей конторы. Их взгляды встречались, оставляя на щеках Ваньки лёгкий румянец. Юноша смущался неожиданных встреч, но в душе страстно желал их, чувствуя, что после потери любимой у него наступила долгожданная оттепель.

Как-то раз Ванька, получив срочное поручение, ринулся его выполнять. Он не рассчитал силы и мчался, как мощный бык на красную тряпку. Выскочив на улицу, Ванька еле увернулся, чтобы не сбить с ног прекрасную барышню. Парень выбил из рук девушки стопку документов. Красавицу развернуло, сбив с её милой головки по пролетарски завязанную косынку. Ванька замер, как фараон в гробнице, увидев, как копна шелковистых каштановых волос рассыпалась по плечам. На него смотрели потрясающей красоты карие глаза, пухленькие губки исказило сильное негодование, а чуть вздёрнутый пикантный носик активно совершал дыхательные движения. Барышня была в гневе. «Что смотришь? Носишься как угорелый, собирай теперь», - отрезвил Ваньку недовольный голос. Романтический настрой мигом слетел с юноши. Ванька поднимал документы и смотрел на красавицу, а девушка убирала пышные волосы под косынку. Её забавляло, как Ванька, встретившись с ней взглядом, нервничал и снова ронял бумаги. Ей пришлось помогать парню, присев рядом. От такого наступления у Ваньки онемели конечности, не говоря уже про язык. «Как зовут тебя, принц?» - дружелюбно спросила девушка. Парень с  трудом выдавил из пересохшего горла: «Иван». - «Будь осторожнее, а то зашибёшь кого ненароком. Меня зовут Даша», - приветливо сказала девушка, протягивая Ваньке руку. Ванька открыл Даше дверь и долго провожал её взглядом. «Она великолепна. Что-то мне подсказывает, что эта девушка совсем не похожа на героиню с лозунгом «Пролетарии всех стран соединяйтесь», - думал Ванька. Она не подходила под описание революционерок, а скорее олицетворяла свободу и независимость от марксистских догм.

 С того самого дня молодой человек потерял покой и сон. Несколько раз в день он выбегал на улицу посмотреть, не появится ли там милая барышня. Мучительно тянулись часы, дни, пока Ванька вновь не встретил Дашу: «Ты шпионишь за мной?» Сколько раз он репетировал встречу с Дашей, но, как и в первый раз, мгновенно стушевался. «Я смотрю, ты язык проглотил? Не хочешь проводить меня сегодня после работы?» - заигрывала с Ванькой девушка. Обожжённый её жизнерадостной улыбкой, он так и не проронил ни слова, а, лишь глупо улыбаясь, качал головой сверху вниз, выражая своё бесконечное согласие. «Тогда в шесть. Смотри не опаздывай, я девушка своенравная, ждать не умею». Ванька летел в контору на крыльях удачи: с одной стороны он был безумно счастлив, с другой невероятно зол на свою робость.

В назначенное время Ванька стоял, как памятник, и ждал девушку. К его большому сожалению, ничего не изменилось, он продолжал молчать, украдкой поглядывая на красавицу. «Может, ты глухонемой?» - шутила Даша, взяв юношу под руку. Ванька с трудом произнёс: «Я почти год не общался с девушками... красивыми. Прости, совсем одичал». К наступлению сумерек Даша разговорила собеседника, отметив, что парень не только красив, но и умён. Преодолев психологический барьер, Ванька расслабился, рассказывая девушке о своих приключениях, о страсти к лошадям и о первой любви. Даша внимательно слушала молодого человека. Несмотря на провинциальное происхождение, Ванька понравился ей пылкостью характера, сообразительностью и скромностью, не свойственной мальчишкам. Ванька был доволен, что девушка помогла ему справиться с  застенчивостью.

Безнадёжно влюбленный юноша рисовал себе романтические картины их отношений. Он знал, где живёт Даша и мог увидеть её  без разрешения. Барышня не торопилась - пока Ванька был для неё всего лишь симпатичным и умным мальчиком. Даша пользовалась своей красотой, вокруг неё увивались поклонники. Родители молодой особы были знатного происхождения: мама - из старинного дворянского рода, отец - известный в Туле сахарозаводчик. Семья жила недалеко от оружейного завода. Дашины родители поддерживали деловые и дружеские отношения с элитой города. Мама концентрировала в своих руках наиболее ответственные связи. Она была неформальным лидером, и сахарозаводчик Полозов признавал её деловые способности. Если в городе и были оппозиционно настроенные к революции люди, то они концентрировались вокруг Дашиной мамы. Смелость, решительность, самообладание - вот главные составные части сложного характера этой женщины. Она была способна на поступок, и это делало её ещё более притягательной для сторонников. Даша унаследовала внутреннее содержание от мамы. Несмотря на молодость, девушка  проявляла несгибаемую силу воли, огромное терпение и потрясающую рассудительность. В доме её родителей постоянно появлялись люди, радикально настроенные к советской власти, и девушка полностью разделяла буржуазную идеологию, всей душой презирая большевистскую заразу. Несмотря на то, что мама препятствовала её активному участию в таких собраниях, Даша, пользуясь обаянием, поддерживала дружеские отношения со всеми членами организации. Многих восхищали её дерзость, остроумие и непреодолимая жажда борьбы. В доме сахарозаводчика Полозова бывало много молодых интересных мужчин, и большинство из них пытались ухаживать за Дашей, но девушка увлеклась Ванькой, стараясь понять, чем её так привлёк этот молодой дворянин. Чтобы лучше разобраться в чувствах, барышня сначала сильно приблизила парня к себе, а потом резко охладела к нему. Ванька был не опытен и не понимал тонкостей женской психологии. В его сознании запечатлелись сладкие поцелуи с Дашей, разговоры о любви, поэзии и литературе. Что произошло? Почему Даша охладела к нему? Эти вопросы мучили его воспалённое сознание. Отныне долгими вечерами Ванька простаивал под окнами возлюбленной, пока последний посетитель не покидал дома Полозовых. Из окон лилась нежная музыка фортепиано, раздавался весёлый смех и голоса молодых мужчин. Ваньку разрывало на части от мысли, что Даша променяла его на одного из этих ловеласов. Он из провинциального городка и не может конкурировать с благовоспитанными, модными мужчинами. Его вдохновляло другое - то что, несмотря на юный возраст, Ванька уже знал, как устроена жизнь и как нужно бороться за своё кровное. Когда Даша заметила, что парень почти каждый вечер прячется под окном в ветвях раскидистого клёна, она стала наблюдать за ним, удивляясь Ванькиному упорству. Женское сердце оценило это, приняв верность и настойчивость мужчины за настоящие чувства.

В России полыхала Гражданская война. В Туле советская власть установилась в декабре семнадцатого, в это время Феликс Эдмундович учредил «Чрезвычайную комиссию». В сентябре восемнадцатого года был образован «Реввоенсовет», куда входили комиссары милиции, ЧК и военные для эффективного управления на территориях, где шла гражданская война. С образованием Совнаркома поехали комиссары по малым уездным городам устанавливать советскую власть на местах. Бобрик-Донской, как и другие городишки России, был аграрным, купеческим, где все события происходили медленнее, чем в крупных городах. В уездном городке партию большевиков возглавил простой шахтёр. С юных лет трудясь 0на шахте, Григорий не понаслышке знал, что такое рабочий класс. Смелый решительный человек не собирался отсиживаться в кустах до октябрьского переворота, об этом говорили его громкие дела, которые не раз потрясали городок. Григорий приметил на шахте юного Борьку. Паренёк опережал свой возраст, удивляя бывалых шахтёров стойкостью. Однажды во время завала Борька продемонстрировал упорство и характер, разгребая груду камней, брёвен и досок, что спасло человеческие жизни. В какой-то момент многие взрослые потеряли надежду, а мальчишка верил, раздирая о камни неокрепшие руки. Гриша от природы обладал способностью глубоко проникать в сущность людей. Он видел в этом пацанёнке потенциал, большую душу и обострённое чувство справедливости. Как только Борька подрос, он стал участвовать во всех операциях своего командира, проявляя революционное мужество и отвагу. Когда Григория назначили начальником ЧК уездного городка, тогда он  сделал Борьку своей правой рукой.

Зажиточные крестьяне по-своему поняли декрет о земле, прихватив участки в собственность. Гражданская война и бандитизм язвами расползлись по телу молодой Советской республики. Осенью восемнадцатого года тульский реввоенсовет рассмотрел просьбу из соседней рязанской губернии о кадровой помощи. По рекомендации Григория Бориса отправили в уездный город Ряжск для окончательного установления Советской власти. «Вот и твоё время пришло, парень. Уверен, ты будешь настоящим чекистом», - прощался Гриша с воспитанником. Борька сел на тяжеловоза и отправился в дальний путь.

Пётр Егорович, находясь в эпицентре революционных событий, быстро сориентировался, какое место ему занять в новой обстановке. Попав в поле зрения Григория, он сделал ставку на большевиков, проявив себя с лучшей стороны. Григорий не мог не отметить незаурядных умственных способностей Петра Егоровича, его умения управлять людьми и порекомендовал реввоенсовету назначить его начальником народной милиции. Гибкий мужик показал преданность революционному делу, где-то проявил храбрость, всегда оказывался на передовых позициях, ловко управляя ситуацией.  Если к нему  и были какие-то вопросы,  это дело второе, главное - создать опорный пункт народной милиции. Гриша знал, что в результате пожара, устроенного Петром, сгорела девушка, но это был несчастный случай, ведь человек испытывал ненависть к угнетающему классу. Пётр Егорович вполне подходил советской власти для установления нового порядка. Сашка гордился отцом, оказанным ему доверием и страстно желал восемнадцатилетия, чтобы вступить в ряды народной милиции. Ему очень не хватало брата, но Женька находился в Туле,  процесс восстановления ноги затягивался. Парень жил у тёти. Женщина была одинокая - ни мужа, ни детей, племянник её не стеснял, она привыкла заботиться о нём и в глубине души не желала, чтобы Женька уезжал. Зная о событиях в родном городке из писем мамы, парнишка мечтал о выздоровлении и возвращении домой. Ему не терпелось встать плечом к плечу с братом и отцом, чтобы внести свой вклад в установление Советской власти. Доктора вселяли в него надежду, что дела идут неплохо и в ближайшее время парень сможет ходить с тростью. К сожалению, бегать за бандитами Женька уже не сможет никогда, придётся ловить их другими способами. Парень не расстраивался, главное - быть в строю.

Осенью восемнадцатого у Женьки ухудшилось состояние онемевшей ноги, и его положили в госпиталь, где на соседней койке лежал после пулевого ранения чекист. Неделю после операции мужик провалялся в бреду. Женька не спал несколько ночей, помогая раненому, который постоянно просил воды. Ему приходилось садиться, стаскивать больную ногу на пол, чтобы дотянуться до мужика. Затем в муках возвращать ногу обратно на кровать, кусая до крови губы. Когда раненый пошёл на поправку, медсёстры рассказали ему о геройстве молодого человека, его сострадательном сердце. Олег Юрьевич (так представили чекиста Женьке) крепко пожал руку мальчугану. Как только мужчина первый раз встал с постели, он показался пацану огромным. Когда медсёстры делали Олегу Юрьевичу перевязку, Женька разглядел его стальные мускулы. На теле чекиста был не один шрам, подтверждающий его воинственный характер. Женька с восторгом слушал всё, что говорил этот человек, иногда с открытым от восхищения ртом. «Правильный ты парень, Женька, и честный», - говорил Олег Юрьевич, хлопая мальчишку по плечу. Женька рассказывал о планах на будущее, мечтал о выздоровлении, чтобы помогать отцу и брату строить Советскую власть. Иногда на парнишку опускалось отчаяние, но Олег Юрьевич настраивал Женьку на позитивную волну. «Что я могу сделать с такой ногой? Наверное, я уже ни на что не гожусь», - расстраивался парень. – «Ты ещё многого не знаешь, молодой человек. Война с  недобитой контрой — это не только бегать с револьверами, но и серьёзная умственная работа по раскрытию заговоров и обезвреживанию подпольных белогвардейских организаций. Нужно учиться, чтобы стать сыщиком, изучать криминалистику, психологию, так что не расстраивайся - и для тебя работа найдётся. Я думаю, ты поправишься», - Олег Юрьевич был настолько убедителен, что в глазах Женьки появилась надежда, ведь ему так хотелось быть нужным молодой республике.

Чекист не обманул мальчика, и как только к нему пошли первые визитёры, он выполнил обещание, подарив Женьке несколько книжек по криминалистике, праву и психологии. Пацан догадывался, что Олег Юрьевич занимает серьёзный пост в Тульском ЧК. Иногда медицинский персонал просил больных освободить палату на некоторое время, давая возможность чекистам провести оперативное совещание. Чем больше Женька общался с этим человеком, тем сильнее было его желание ловить бандитов и врагов Советской власти. Он увлечённо читал специальную литературу, обращаясь за разъяснениями к соседу.

Через месяц Олег Юрьевич крепко встал на ноги и готовился к выписке. В одно прекрасное утро, пройдя медицинский осмотр, он вернулся в палату за вещами.  «Что, выписывают?» -  поинтересовался Женька. - «Да, пацан, снова в строй. Вот тебе мой адрес, жду тебя после выздоровления. Понравился ты мне, пожалуй, возьму тебя к себе, будешь помогать мне раскрывать заговоры. Читай книги, просвещайся», - широко улыбаясь, говорил Женьке чекист. Олег Юрьевич заглянул к доктору: «Какие шансы у парня?» - «Боюсь спугнуть, но после нынешнего обострения дела пошли на поправку. Если так будет  дальше, то, я думаю, есть шансы не только нормально ходить, но и бегать», - отвечал лечащий врач. - «Со всей революционной ответственностью прошу Вас отнестись к мальчику. Спасибо за всё. Пацану скажите, что скоро навещу его», - как истинный чекист говорил Олег Юрьевич строго, чётко, без каких-либо эмоций.  Он не обманул: сначала ходил раз в неделю, а потом стал ходить ещё чаще. Как-то Олег Юрьевич сказал Женьке: «Ты знаешь, семьи-то у меня нет. Ты такой целеустремлённый, что мне даже интересно стало, как будет дальше». Доктор оказался прав, и дела у Женьки пошли на поправку. Вскоре Женька начал потихоньку ходить с тростью.  Когда парень нарезал круги по больничным коридорам, доктора решили выписывать его. Олег Юрьевич, узнав радостную новость, навестил  Женьку. «У меня к тебе предложение. Я живу в небольшой коммунальной квартирке, где жильцов всего двое. Зинаида готовит мне, стирает, а там где я, там и ты. Она женщина пожилая, детей нет, думаю, ей будет в радость ухаживать ещё и за тобой. Что-то я всё не то говорю. В общем, привязался я к тебе, хочу научить тебя сыскному делу, может, действительно станет твоей профессией. Мамка с папкой подождут, пока ты будешь учиться. Что скажешь, согласен?» - как Олег Юрьевич не готовил речь, а говорить пришлось по-простому, как сердце подсказывало. - «Я согласен, вот только письмо родителям напишу, чтобы не волновались», - ответил, не раздумывая, Женька. Выписавшись, мальчишка направился к тётке за вещами. Женщина недовольно причитала: «Больше заняться нечем, так и тянет вас всех с винтовками бегать. Чего мать-то скажет? Письмо обязательно напиши». Женька ничего не слышал, пребывая в юношеских фантазиях. Он представлял, как приедет в родной городок  настоящим чекистом.

Борис второй день добирался до Ряжска. Он не хотел выматывать коня, поэтому особенно не торопился. Ситуация в городе непростая - орудует банда, начальник народной милиции фигура слабая, так что Советская власть держится не пойми на ком. Добравшись до Ряжска, Боря окликнул играющих на улице мальчишек: «Эй, ребята, где у вас тут Советская власть?» - «Вон там, дядь, в красном доме на втором этаже», - кричали мальчишки, наблюдая за незнакомцем. «Нужно показать свои серьёзные намерения сразу», - решил молодой чекист. Широкая подъездная  дверь и просторная лестница позволили Борьке забраться на второй этаж прямо на коне. Очутившись в просторной, недавно побеленной комнате, он увидел за столом несколько человек, которые смотрели на него ошалевшими глазами. Один из них поднялся, справившись с растерянностью, и осторожно подошёл к Борису: «Начальник местной милиции». Боря достал из внутреннего кармана кожаной куртки бумагу и протянул ему. Пока тот читал документ, он осмотрел других присутствующих, пронзив их колючим взглядом. «Борис Матвеевич, значит, чекист», - подняв глаза на Борю, сказал начальник милиции. - «Чекист», - коротко ответил Борис. - «Анатолий Карпович», - протянул руку начальник и по очереди представил всех. Боре стало понятно, что здесь опереться не на кого, хотя в реввоенсовете говорили о надёжном человеке среди сотрудников народной милиции. «Я хочу познакомиться с личным составом», - обратился он к начальнику милиции. - «Сейчас, не отдохнув с дороги?» - удивлённо посмотрел на чекиста Анатолий Карпович. - «Да, сейчас», - твёрдо ответил Борис. Первое знакомство местной власти с комиссаром прошло тревожно. Начальнику народной милиции нечем было порадовать комиссара - не набралось и пятнадцати человек личного состава. Борис поговорил с каждым лично, оставив в душе нехорошее впечатление о состоянии дел в подразделении. «Кузнецов, займись размещением товарища комиссара», - распорядился Анатолий Карпович после строевого смотра. - «Можно я займусь этим вопросом, товарищ командир?» - выступил с инициативой крепкий мужичок средних лет с огромными рыжими усами. - «Давай, Семёнов, действуй», - согласился начальник милиции. - «Пойдёмте, Борис Матвеевич, покажу Ваш постоялый двор», - приветливо предложил мужичок.

Разыгравшаяся осень подула холодным октябрьским ветром, напоминая о приближении холодной русской зимы. Борис с любопытством рассматривал уездный город, иногда задавая вопросы провожатому: «Как звать-то? Красивая у вас речка, как называется?» Он догадался, что это и есть свой человек в милиции, который снабжает рязанский реввоенсовет достоверной информацией. «Тимофеем меня зовут, а речка Хупта. Городок всегда купеческим был, Советская власть тяжело приживается, недовольных много. Банда, сабель на пятьдесят будет, пулемёт есть, так что, Борис Матвеевич, своими силами не сдюжить. Я смотрю, Вы молодой совсем. Сочувствующие Советской власти есть, но мало, нужно на  деле доказать народу силушку свою. В милиции ребята неплохие, но начальнику смелости не хватает взять ситуацию под контроль. С другой стороны - что такое пятнадцать человек против банды? Надо взять на себя смелость и потребовать у реввоенсовета отряд  хотя бы сабель на двести, да чтоб с пулемётами», - докладывал Тимофей обстановку молодому комиссару. Они остановились около покосившейся избы с явными признаками отсутствия мужчины в хозяйстве. Во дворе бегали куры, гуси, создавая переполох. С бугра, где располагался дом, открывался живописный вид на речку. «Полина, принимай постояльца», - крикнул Тимофей, заглядывая в сарай. Из полумрака курятника появилась женщина лет шестидесяти, встречая гостей недовольным бормотанием. Полина показала Борису его комнату и дала несколько свечей. В избе было натоплено, а недостаток освещения подействовал на Бориса, как снотворное. Он ощутил усталость, накопленную за эти дни. Не раздеваясь, Борис упал на кровать и через несколько минут провалился в глубокий сон. Его разбудил звон разбившегося стекла. Вскочив, чекист вытащил револьвер, заняв оборону у окна. «Эй, комиссар! Выйди, поговорить надо», - услышал он голос со двора. На улице была кромешная тьма. Борис вышел поговорить с неизвестным. Он не знал, сколько там человек, и его застали врасплох. Сопротивляться было бесполезно. Заткнув револьвер за пояс, он вышел в ночную темноту. Как ни старался Борис разглядеть разговаривающих с ним людей, так и не смог. «Уезжай-ка ты отсюда, комиссар, подобру-поздорову», - говорил в нескольких метрах от него человек. - «Да я только приехал», - шутливо ответил Борис. - «А ты, видать, мужик с юмором. Вот что я тебе скажу, шутник, второй встречи не будет, собирайся и проваливай отсюда», - произнёс всё тот же голос. - «Так я народную власть приехал устанавливать», - стоял на своём Борис. - «Так она у нас и без вас народная. Людей всё устраивает», - возвращал ему из темноты неизвестный. - «Зря вы, мужики. Советская власть не отступится, меня убьёте, других пришлют», - наступал Боря. Раздавшиеся выстрелы взрыхлили землю около сапог чекиста, осветив лицо неизвестного.  - «Смотри, комиссар, дело твоё. Разговора больше не будет», - уверенно сказал человек из темноты. Борис не спал до утра, перебирая варианты дальнейших действий. Так он и пролежал, пока утренний сон не сморил его. Борис проснулся от того, что кто-то сильно тряс его за плечи. - «Борис Матвеевич, вставайте», - будил его Тимофей. - «Что случилось?» - спросонья выговорил он. – «Да как что? Весь город говорит о том, как Фома будет пускать кишки комиссару. Уходить Вам надо», - сокрушался Тимофей. - «А как же милиция?»- спросил Борис. - «Да что Вы, товарищ комиссар, Фома их, как цыплят, перещёлкает, отряд нужен. Есть у меня одна идея. Тут в десяти километрах, в деревне Алешня, имение помещика Щерского. Барин бежал, оставив всё на разграбление. Под усадьбой есть сложная сеть подземных переходов. В этих подвалах можно спрятаться, а в случае нападения банды Фомы они превратятся в неприступную крепость. Двое надёжных милиционеров готовы и ждут на улице. Поедем на телеге, чтобы не привлекать внимание. У Фомы много своих людей в городе», - закончил Тимофей, пристально глядя в глаза комиссару. - «Правильно рассуждаешь. Я напишу донесение в  реввоенсовет, а ты паровозом доставь его в Рязань. От того, насколько ты быстро всё сделаешь, зависят наши жизни», - ответил Борис и принялся писать. Закончив послание в реввоенсовет, Боря вышел на двор, где Тимофей седлал его лошадь. «Борис Матвеевич, я тогда на Вашем коне до ближайшей станции, а Вы с ребятами в Алешню. С боеприпасами туговато, но, как говорится, сделали всё, что могли. Прощевайте, Бог даст, увидимся», - простился Тимофей с товарищами и пришпорил коня. Когда все расселись на телеге, один из милиционеров взял поводья в руки: «Но, пошла!».

По дороге Борис познакомился с мужиками поближе. Одного звали Денисом, а другого Мишей. Милиционеры хоть и оказались немногословными, но в жилах у них текла кровь смелых людей. Такие если во что-то поверят, то на всю жизнь. Подвалы были тёплыми, но всё равно пришлось натаскать сена, чтобы не замерзать по ночам. Тимофей с мужиками позаботился о тёплой одежде, загрузив на телегу тулупы, старые фуфайки и шинели. Вечером перекусили, выпили самогона, и завязался разговор по душам. «Мы, товарищ комиссар, люди простые, выкать не умеем, так что не обессудь. Видать, понравился ты Тимофею, командир, раз он правду тебе не сказал. Наверное, не хотел пугать, пока не разобрался, что ты малый с характером. Всё хуже, чем ты думаешь. Стращал тебя Фома, он далеко не главный. Оголец тут командует на несколько уездов. У него таких, как Фома, ещё двое. Тот, что к тебе приходил, за Ряжск отвечает. Леса большие между сёлами Кораблино и Ухолово, там и скрывается Оголец. Много большевики людей-то постреляли, как-то сразу не так начали. Чуть что, так контра недобитая - и к стенке. Вот люди и стали шарахаться от красных, как от чумы. К Огольцу в банду народ пошёл, а из милиции побежал. У нас тут и чекисты и милиционеры вместе были. Начальник один, да ты его видел. А как стали всех, кого ни попадя к стенке ставить, так и разбежалось войско у начальника. Кому охота под народный гнев попадать?! Оголец силёнок-то и поднабрался. Тимофей давно говорил, что конный отряд нужен. Смотрю, в тебя он поверил, комиссар, раз в Рязань поехал. Тимофей - наш мужик. Если он за тобой пошёл, то и мы пойдём. Боюсь только, к зиме у Огольца человек сто будет в банде. Нелёгкая борьба будет, комиссар, ну да ладно, сморились совсем, ложитесь, я подежурю», - закончил Денис и, взяв овчинный тулуп, пошёл на пост. Не спалось в эту ночь Борису, всё вспоминал Гришины слова, его рассуждения о том, как Советская власть изменит жизнь рабочих и крестьян в лучшую сторону. В реальности всё было сложнее, ведь враг - такой же мужик, да и борется за что-то своё, родное. Как во всём этом разобраться? С другой стороны, приказ подпирает, действовать строго в соответствии с законами военного революционного времени. Или по костям идти, или у своих под расстрел.

Где-то популярные, где-то из ряда вон выходящие директивы большевиков раскололи общество на две части. Хотя идеология пролетариата работала, постепенно подгоняя огромную страну под красный флаг. Тульский оружейный завод на две трети снабжал Красную Армию стрелковым оружием. Ванька приобретал практические навыки в работе с бухгалтерскими документами, радуя начальство успехами. Как ни старался молодой человек быть вне политики, всё равно приходилось оценивать происходящее  в родной стране.

Отношения Ваньки и Даши развивались в романтическом ключе, пришло время знакомить юношу с родителями. С наступлением холодов Даша стала приглашать парня к себе домой. Лидия Николаевна осматривала Ваньку пронизывающим до костей взглядом, как будто пыталась понять, будет ли толк от этого мальчика. Задавая неудобные вопросы, женщина сознательно загоняла парня в угол. Ванька не любил политику, а революцию предпочитал относить к несчастному случаю на своём веку. Лидия Николаевна не отступала, вынуждая Ваньку вступать в дискуссию. Он, конечно, не осуждал, что на фоне голода, холода и разрухи это общество хорошо питалось, проживало в тепле, занималось музыкой, литературой, политикой, но и не принимал за своё. Нет, Ванька не разделял взгляды большевиков, но обострённое чувство справедливости создавало в его душе хаос.

«Так какая же Ваша политическая платформа, молодой человек?» - не унималась Лидия Николаевна. Дальнейшее сопротивление нарушало его планы приятного знакомства с родителями Даши, и Ванька воспользовался неплохими знаниями классической французской философии. - «Вот так, значит, юноша, Вы предпочитаете отсиживаться за господином Вольтером. Ваша позиция понятна, даже при ненависти к другим взглядам Вы готовы умереть за возможность человека высказать своё мнение. Однако, эта философия так и не прояснила мне Ваших политических пристрастий», - нагнетала Лидия Николаевна. Прижатого к стене Ваньку выручила Даша. «Как ты чувствуешь себя в лапах  африканской львицы?» - хихикала девушка. Ванька посмотрел на неё с благодарностью, выдохнув тяжёлый воздух, невыносимо сдавливающий грудь. Здесь собиралось общество, не сочувствующее Советской власти, парнишка понял это с первого визита. Ваньку больше интересовала коммерция, чем красные или белые. Лидию Николаевну в основном окружали мужчины. Они были разного возраста, и в царские времена занимали видное место в обществе. Ваньку особенно раздражал мужчина лет двадцати пяти, ухлёстывающий за Дашей. Игорь выделялся среди мужчин, посещающих дом Полозовых, остроумием и неподдельной храбростью. Чем чаще Ванька посещал Дашу, тем заметнее было внимание Игоря к его возлюбленной. Парень старался не показывать виду, но у него это не всегда получалось. Время шло, но посетители дома Полозовых не торопились принимать Ваньку в свой круг. Парня раздирало любопытство, что же они обсуждают, но ему давали понять, не пора ли тебе мил-человек домой. Дашина мама не считала его дворянское происхождение поводом для посвящения в свой круг. Несмотря на очевидные знаки внимания Игоря, Даша предпочитала не путать политику и любовь. Дерзкий характер молодого мужчины нравился ей, но девушка была абсолютно уверена, что Игорь хорош именно в таком состоянии - безнадёжно влюблённый и всё-таки верящий в достижение цели. Смелые рассуждения Игоря вселяли в членов организации убеждение в их способности не только говорить, но и делать. Ванька тоже был смелым и решительным парнем, но он был другим, готовым не забрать, а отдать жизнь за спасение человечества. Даша чувствовала его чистоту во всём: в любви, в жизненной позиции, в отношении к людям. Игорь - молодой, красивый авантюрист, готовый свернуть кровь любопытной барышне, впрыскивая туда огромные дозы адреналина. Она успокаивала Ваньку: «Ну что ты, глупенький? Я люблю только тебя». - «Я не могу терпеть, когда он на тебя так смотрит», - заводился Ванька. - «Пойми ты наконец, без Игоря вся эта толпа ничего не стоит. Я знаю, что придёт время, и он поведёт нас за собой».

И всё-таки Даша настояла, чтобы общество приняло Ваньку. Однажды, воскресным зимним днём, Ванька, собираясь к Полозовым, заскочил в булочную купить что-нибудь к чаю. Неожиданно его внимание привлёк парень с тростью в руке. Присмотревшись, Ванька воскликнул от радости: «Женька! Это ты, друг мой?» - «Ванька! Господи, как я рад тебя видеть! Как же ты вымахал, детина! Как ты? – начал, было, Женька и осёкся. - Да, знаю, батя с Сашкой писали. Но ты знай, у меня  своё отношение к тебе, и мне никто не указ»,  - твёрдо говорил он . - «Да про меня потом, лучше расскажи, как нога?» - с дружеским участием спросил Ванька. - «Ты знаешь, всё складывается как нельзя лучше: доктора говорят, через пару месяцев без трости ходить буду. В госпитале познакомился с хорошим человеком. Он обучает меня криминалистике, психологии, сыскному делу. Я хочу ловить преступников. Вот нога пройдёт, начну ответственные задания выполнять, нарабатывать, так сказать, практические навыки», - с азартом рассказывал Женька. - «Так ты, получается, с чекистом подружился? Молодец, главное, что нравится. У меня тоже всё нормально, занимаюсь интересным делом. Работаю на оружейном заводе по финансовой части, изучаю бухгалтерию. Если хочешь спросить, как я себя чувствую после гибели Глаши, то скажу, что переболело, время вылечило. Да уж больше года прошло. Встретил девушку, полюбил, думаю всё очень серьёзно. Как у  тебя дела на личном фронте?» - вопросительно посмотрел Ванька на товарища. - «А у меня никак, видать, время моё ещё не пришло. Кстати, хотел тебе сказать спасибо и отцу твоему за деньги на лечение. Мать узнала, кто помог, и мне об этом написала», - сказал Женька и протянул Ваньке руку. Парни обменялись рукопожатиями, адресами и пообещали встречаться. Женька был доволен встречей с другом детства. Олег Юрьевич воспитывал парня в жёстких условиях, проверял, как он усвоил материал, препятствовал возникновению у Женьки новых знакомых, считая это вредным для работы чекиста. С появлением Ваньки он обязательно расскажет Олегу Юрьевичу о своём желании общаться с понятным ему человеком. Конечно, это не повредит борьбе с контрреволюцией. Женька пошёл без трости раньше, чем предполагали доктора, и это ускорило процесс привлечения его к опасной работе. Олег Юрьевич радовался успехам воспитанника. Чекист погрузил парня в искусство уличной слежки. Тренировки проходили днём, вечером и даже ночью. Когда паренёк продемонстрировал способность правильно вести наблюдаемого, Олег Юрьевич поручил ему первое задание.

В девятнадцатом году гражданская война была в самом разгаре. У белогвардейцев было немало сторонников. Повсеместно возникали подпольные организации контрреволюционного толка, готовые  к террору и  вооружённому восстанию. Всё это Олег Юрьевич подробно разъяснял Женьке, воспитывая в нём ненависть к врагам революции. В Туле насчитывалось несколько подозрительных домов, которые стояли на контроле у ЧК. Дом Полозовых входил в зону ответственности Олега Юрьевича. Парнишка постепенно раскрывался, проявляя сообразительность, что позволило старшему товарищу посвятить его в некоторые детали дела. Взяв под наблюдение  дом Полозовых, Женька оттачивал мастерство, делал записи, докладывал обстановку со своими соображениями.

Однажды Олег Юрьевич взял Женьку на боевое задание. Чекист задумал проверить пацана на революционную стойкость, а заодно и поставить на дорогу, с которой возврата нет. «Сегодня вечером будем брать одного человека. Он не готов к такому неожиданному повороту, так что сработает фактор внезапности», - погружал парня в ситуацию Олег Юрьевич. Женька удивился, что на задание поехали на экипаже, ещё большее недоумение вызвало появление незнакомого ему мужчины. По дороге на набережную разыгралась настоящая метель. Женька сообразил, что они едут в заранее подготовленное место. Оно было закрыто высоким карнизом берега от ветра. Действие развивалось настолько стремительно, что пацан не просто растерялся, а потерял дар речи. Олег Юрьевич ловко выхватил револьвер у сидевшего напротив осведомителя, направил на него и заговорил: «Ну что, Арсений, приехали? Долго мы тебя пасли. Значит, продаёшь революционную Родину за золотишко? Куда дёргать собрался? Молчишь, контра! У тебя есть шанс остаться в живых. Ты рассказываешь всё о доме Полозовых, их планах, лидерах, а я плачу тебе вот этим конфискованным золотом, и мы прощаемся». Арсений колебался. Он решил использовать хоть какой-нибудь шанс: «Если дашь уйти, всё скажу. Мне что белые, что красные - всё одно, не будет в этой стране ничего хорошего. Женщина там рулит, хозяйка дома. Со мной ведёт переговоры Игорь, крепкий парень, ненавидит Советскую власть. Им нужна взрывчатка. Готовят операцию по взрыву крупного объекта. Получили от меня всю необходимую информацию и назначили встречу после дела. Сказали, работу сделают, сами найдут меня». Выслушав предателя, Олег Юрьевич бросил ему мешочек с золотом: «Это всё? Держи!» - «Да. Уйти дашь?» - тревожно спросил Арсений. - «Нет, дружок, не могу я тебя отпустить, у меня другие планы на этот счёт», - сказал Олег Юрьевич и три раза выстрелил в грудь Арсению. Женькино сердце бешено колотилось. «Положи золото в его карман, и потащили вон к той полынье», - приказал Олег Юрьевич. Они с трудом протащили убитого метров пятьдесят до полыньи. Глубокий снег мешал идти, отбирая силы. Женька работал, совершенно ничего не понимая, настолько глубоко шок поразил его сознание. «Оставим его здесь. В живых Арсения оставлять было нельзя. С утра его найдут и подумают, что не донесли - кто-то спугнул. Он работал за золото - это хорошо, все подумают именно так, как нам надо. Предатели везде есть. Главное, чтобы люди в организации ничего не заподозрили», -  Олег Юрьевич говорил медленно, чтобы Женька слышал всё до копеечки.

План чекистов сработал, и утром молочник, проезжая по набережной, заметил труп Арсения. Собралась толпа зевак и по городу поползли правильно распространённые слухи, дескать, чекист продавал за золото всё - и революцию, и, возможно, маму родную. С государственными драгоценностями расставаться не пришлось, они были изъяты из одежды трупа. Оставалось ждать, что контрреволюционная организация поверит и не заляжет на дно. Олег Юрьевич понимал - работа с таким продажным человеком как Арсений крайне опасна, перевербовать его в двойного агента было рискованно, поэтому от этой версии чекисты отказались, выбрав другой сценарий. Олегу Юрьевичу долго уговаривал коллег взять Женьку на боевое крещение. Пришлось взять операцию под личную ответственность.

Женьке шёл восемнадцатый год, но после этих событий он разом повзрослел лет на пять. Неделю мальчишка мучился бессонными ночами, прокручивая в голове события той ночи. Революция представлялась ему суровой реальностью, где каждый должен принять решение, на чьей он стороне. Усилием воли Женька настроил резервы организма на преодоление замешательства и чёткого настроя психики на борьбу за дело революции. Он знал, что будет делать всё на благо Советской власти. Олег Юрьевич не вмешивался в процессы в голове парня, дав ему возможность самому разобраться во всём. Когда Женька показал готовность двигаться дальше, Олег Юрьевич похлопал парня по плечу: «Молодец, я за тебя рад.  Раньше я думал, что смерти не боятся только дети, но сейчас понял, что и вы почувствовали, как она ходит рядом. Прости, Женька, по-другому нельзя. Ты сам хотел быстрее, вот и получи. Срочно займись наблюдением за домом Полозовых, я тебе дам ещё пару человек, и чтобы мышь не проскочила. Мы должны знать всё об их передвижениях, контактах, дело серьёзное, сам слышал». Женька с особым рвением принялся за работу и вскоре обнаружил Ваньку в числе подозрительных лиц, посещающих дом. Он не торопился, присматриваясь к маршрутам друга, чтобы убедиться в чём-то основательно. Через неделю Женька сообразил, что мотивом Ванькиного общения с Полозовыми является увлечение хозяйской дочкой. Тогда он подумал об опасности, подстерегающей товарища. Если это так, срочно нужно его предупредить об этом. Разговор застал Ваньку врасплох. Он и так всегда нервничал, находясь в эпицентре заговора, не разделяя идеологии контрреволюции, проповедующей кровь, террор и насилие. Получилась нехорошая картина: большевики не первый год идут по трупам, а если перехватит инициативу белая гвардия, то обязательно пойдёт таким же путём, вырезая десятки тысяч коммунистов. Что же останется от России? Нет, Ванька был категорически против любого террора. Женькина правда подтвердила его наихудшие опасения. Ванька врал ради своей любви: «Если ты мне веришь, то поверь до конца. Даша не имеет отношения к тому, о чём ты говоришь». Обстоятельства благоволили влюблённому, Лидия Николаевна после убийства своего человека в ЧК резко изменила курс организации и предложила временно залечь на дно. Чекисты и милиционеры усилили охрану оружейного завода, складов с боеприпасами и важных стратегических объектов. Лидия Николаевна остудила пыл Игоря во благо организации.

Ванька уговаривал любимую: «Даша, давай бросим всё и уедем, хочешь ко мне, хочешь в столицу. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива». - «Ты не понимаешь меня, я не люблю пролетариат. Да мне в любом месте будет плохо, пока не разобьют красных», - отвечала девушка. - «Контрреволюционные вещи говоришь! Понимаешь, что за это расстреливают?» - пытался достучаться Ванька до возлюбленной». - «Пусть! То что происходит тоже не жизнь», - надув губки, отвернулась Даша. Всё это расстраивало молодого человека, но поделать он ничего не мог - слишком сильная  натура жила в девушке.

 Появление Женьки несказанно обрадовало Ваньку. Парню из шахтёрской семьи Ванькино сердце доверяло самые сокровенные тайны. Женька захаживал в дом Гущиных, но к себе Ваньку не звал из-за политических взглядов Олега Юрьевича.

 Борис не собирался отсиживаться в подземелье усадьбы помещика Щерского. Энергичная натура требовала действий. Борис обратился к милиционерам: «Денис, среди ваших найдутся люди, кому можно доверять?» - «Нет, комиссар, не могу отвечать за ребят. Городом управляют люди, не признающие Советскую власть. А в милицию мужики сначала вроде поверили, пошли за большевиками, а потом извини, комиссар, сколько народу положили. У них же военный коммунизм, а мы тут друг друга к стенке ставим. Не пойдёт народ, если отряд из Рязани не пришлют. Надо силушкой брать, другого пути нет», - по-простому мыслил Денис. - «Ты меня не понял. Я не собираюсь пока ничего менять, да у меня и сил на это нет. Банк хочу взять, без денег революция жить не может, она тоже кушать хочет. Я думаю, человек пять хватит, вместе с нами, конечно», - поставил вопрос ребром Борис. - «Вон ты куда метишь, комиссар! Есть надёжные ребята, из ямщиков, ты квартировался на той улице, где исторически проживают извозчики. Завтра поеду в Ряжск, поговорю с ними», - почесав затылок, ответил Денис. Следующим вечером он вернулся с хорошими новостями: мужики согласились, осталось назначить время операции. Рано утром небольшой отряд подъехал к зданию банка. Борис запомнил слова соратника по революционной борьбе: «Выполняя ответственное задание не нужно думать о последствиях, и чем тяжелее они будут, тем лучше для дела». Григорий не раз  доказывал в бою правоту своих убеждений, действуя смело, решительно, без промедлений. Вот и сейчас Борис, зайдя в помещение банка, вырубил несколькими ударами двух долговязых охранников и, повалив третьего, засунул ему дуло револьвера в рот. «Что Вы себе позволяете, милостивый государь?» - услышал он за спиной. Обернувшись, он увидел человека в дорогом костюме - видимо, управляющий банка. Выстрелив три раза в потолок, Борис направил дуло револьвера управляющему между глаз. «Все деньги и драгоценности экспроприируются на обеспечение жизни и деятельности рабоче-крестьянской Красной Армии. Открыть хранилище, ячейки и банковские сейфы! Любые попытки помешать мне будут расцениваться как контрреволюция с расстрелом на месте без суда и следствия. Всё понятно?» Через полчаса подвода и четыре всадника двигались не спеша в сторону Алешни по выпавшему с утра первому  снегу. «Дерзкий ты мужик, комиссар. Думаю, пойдёт за тобой народ», - выразил Денис общее мнение.

Усадьба помещика Щерского - большое здание из красного кирпича. Центральная часть усадьбы возвышалась над его правой и левой частями. Для каких целей барину нужна была разветвлённая сеть подвальных помещений, оставалось вопросом для Бориса. В подземельях сохранялось тепло, но с наступлением настоящих зимних холодов оставаться здесь будет небезопасно. Борис надеялся на возвращение Тимофея с отрядом. Банда узнает, что у него ещё и золото, а если прибавить ненависть к Советской власти, то охота начнётся нешуточная.

Мужики с Хупты по-хозяйски отнеслись к проживанию в подземелье. Они остались в помощь Денису и Мише и прихватили с собой мешок  провизии. «Тут на две недели хватит», - удивлялся Борис. Зимой темнеет рано, Денис пошёл на несколько часов сменить караул. Пока мужики раскладывали продукты в помещении, что похолоднее, Борис задумался о золоте. Тишину морозного вечера разрезали выстрелы. Борис с помощниками выбрался наружу и попал под шквальный огонь. Денис с товарищем лежали убитые. В темноте удалось разглядеть, что в нескольких  метрах от входа в подземелье лежали ещё тела. Видимо, первая атака бандитов захлебнулась, и комиссар с мужиками подоспел в аккурат ко второй. Бандиты ринулись в наступление. Меткими выстрелами Борис уложил двух наддавших. Вдруг по сигналу банда отступила за кустарник, и послышался хрип лошадей. «Уходят, комиссар», - толкал Мишка в бок Бориса. Утром положили ребят на подводу, и оставшийся в живых хуптинский мужик повёз убитых в Ряжск. Шесть мёртвых бандитов лежали на земле, припорошенные снегом. Борис загоревал, задумавшись о положении дел: «Долго мы так не протянем. Бандитов было человек пятнадцать. Следующий раз точно будет для нас последним».

Наступили сумерки, и Миша занял место на посту. На небе взошла луна, освещая окрестности поместья. Приглядевшись, Миша увидел на горизонте двух приближающихся к усадьбе всадников. Он позвал Бориса, но тот отреагировал на удивление спокойно, спешившимися  оказались Тимофей и начальник Рязанской милиции. Боря подошёл к ним, протянул руку и крепко обнял милиционера. «Что, тяжело, Боря?» - спросил командир. - «Ничего, Вячеслав Андреевич, терпим»,  - ответил комиссар. Тимофей в недоумении смотрел на эту трогательную сцену, запутавшись в происходящем. - «Ты уж прости, Тимофей, дело особой секретности. Губчека постановил держать в курсе ограниченное число людей. Эсеры и кулаки распоясались: убивают, совершают налёты, воруют скотину. Мы у них как на ладони, а про них информации недостаточно. Сочувствующих у банды немало, кто здесь друг, а кто враг - сложно разобраться, да и в наших рядах, сам знаешь, кое-кто проверки требует. Ты, Тимофей, человек честный, преданный революционному делу, поэтому тебя и держали в неведении. Бандиты поверили, что в милиции обстановка сложная, опираться Советской власти не на кого и обнаглели. Губчека ставило своей задачей обнаружить места расположения банды Огольца. Он разделил банду на три отряда и набегал на несколько сёл разом. Вот такую загадку пришлось разгадывать нам с Борисом. Теперь картина проясняется и с количеством человек в банде, а их уже около двух сотен. Тебя поэтому и послали в Рязань, это был сигнал для реввоенсовета. Скоро прибудет отряд, сабель на пятьсот, плюс наша милиция, а я думаю, мы сотню обязательно соберём и ударим по Огольцу. Вот так, Тимофей», - закончил свою речь Вячеслав Андреевич. - «Раз так было надо, значит надо», - пробурчал Тимофей. Борис положил руку на плечо Тимофея и заглянул ему в глаза: «Вчера вечером в перестрелке погиб Денис. Я знаю, вы дружили. Настоящий мужик был».

В разных частях страны вспыхивали контрреволюционные выступления белогвардейских генералов. Параллельно с боевыми действиями активно работали подпольные организации в крупных городах, ставившие своей задачей разрушение Советской власти изнутри. В Туле под подозрение чекистов попали несколько знатных семей, подозреваемых в организации заговора против власти. У руля тайных обществ стояли умные и жестокие люди, понимающие бескомпромиссность этой борьбы.

Яростное желание вернуть буржуазную систему в России подвигло Лидию Николаевну на беспрецедентный шаг. Будучи непримиримым врагом Советской власти, женщина желала скорейшего низвержения большевистского режима и готова была пойти на любые жертвы. Даже родная дочь была всего лишь орудием в её руках. На тайном собрании решили совершить налёт на склад взрывчатых веществ тульского оружейного завода. Дело не ограничивалось захватом взрывчатки и взрывателей, а имело дальнейшее продолжение в организации серьёзного подрыва. Вторая часть операции была строго засекречена. Сбор информации о времени смены охраны, распорядке работы служащих склада возложили на Дашу. Девушка, не раздумывая, согласилась послужить благородным целям. Её  кропотливая работа не прошла даром, и через месяц выстроился план, для осуществления которого Лидия Николаевна выбрала Игоря. Более опасного и сильного врага для большевиков и не представить. Лидия Николаевна понимала, что операция без жертв не обойдётся, и Игорь уберёт лишних свидетелей. Игорь предупреждал Лидию Николаевну, что в их тайном обществе нет людей для таких дел.

Отец Игоря держал цирк. С трёх лет мальчик ходил с отцом на работу. К двенадцати годам акробаты научили его быть сильным, ловким трюкачом, сделали из мальчишки человека, в совершенстве владеющего ножом. Любовь к риску превратила Игоря в опасного человека, страстно желающего приключений и далеко не всегда понимающего грань дозволенного. Отец скоропостижно скончался перед февральской революцией. Тяжёлое хроническое заболевание, спящее много лет, неожиданно смертельно разыгралось и унесло жизнь уникального человека. С приходом большевиков к власти многие артисты цирка разбрелись, но кто-то остался служить новому порядку. Игорь предложил Лидии Николаевне свою версию: «Есть у меня на примете трое крепких парней, отчаянные головы я Вам скажу, сударыня». Лидия Николаевна выслушала Игоря: «Задание выполнишь и уберёшь их. Даю тебе неделю на подготовку. О предстоящей операции знаем только мы с тобой и Даша».

Лидия Николаевна искренне верила, что у тех, кто борется с большевизмом, всё получится, и была готова внести лепту в святое дело. Женщина досконально продумала план. Конечной целью являлся подрыв стратегически важного объекта. Для прикрытия террористической деятельности Лидия Николаевна арендовала небольшое помещение. Закупив оборудование, она наняла женщин, которые стали шить обмундирование для народной милиции. После ограбления склада взрывчатых веществ Лидия Николаевна планировала в этом помещении с привлечением специалиста по подрывному делу закончить подготовительную стадию операции. В диверсии будет участвовать ограниченное количество людей, поэтому  лишних движений в цеху можно избежать. Группа Игоря должна была добыть взрывчатку, капсюли, взрыватели и доставить всё это в подсобное помещение цеха, а специалист-подрывник обучит Игоря как взорвать объект. За короткий промежуток времени Игорь нашёл трёх трюкачей и договорился с ними за небольшую плату совершить вооружённый налёт, пообещав взять грязную работу на себя.

Дашины наблюдения давали чёткую картину охраны объекта. Четыре милиционера и четыре красноармейца осуществляли круглосуточную охрану. Смешанные посты по два человека давали определённую уверенность в бдительности часовых. Но нашлось слабое место - это тыльная часть здания, примыкающая к забору, отделяющему завод от внешней территории. От стены до забора не было и пятнадцати шагов,  и на эту часть здания приходилось два противопожарных выхода. У запасных дверей горели фонари, чтобы с расстояния около ста метров часовые могли видеть другой пост минимум раз в три минуты. Игорь часами обсуждал с Лидией Николаевной план налёта, выдвигая разные версии снятия часовых. Лидия Николаевна объявила вердикт: «Когда посты разойдутся, ты  ликвидируешь часовых. Два циркача наденут форму убитых, а третий откроет дверь у своего поста. Через три минуты часовые увидят друг друга, а ты доберёшься до второго поста и будешь ждать часовых. Самый толковый из твоих людей наполнит рюкзаки взрывчаткой, возьмёт взрыватели и двинется к месту встречи, которое я тебе обозначу позже. Если всё пройдет нормально, ты уберёшь двоих циркачей из винтовки красноармейца, а третьего, встретившись с ним в условленном месте. Рюкзаки спрячешь в швейном цеху и ко мне. Иди выспись, завтра в ночь выступаешь».

Игорь ушёл в лёгком недоумении, удивляясь необычайной жестокости этой ещё вполне привлекательной женщины. «Положить семь человек за одну ночь… а  впрочем,  Лидия Николаевна говорила, что после пяти не важно сколько -  десять, двадцать, всё одно - душегуб», - рассуждал Игорь, ворочаясь в кровати. В эту ночь Игорь думал много и долго, представляя по секундам свои действия. Он возвращался в исходную точку, чтобы ещё раз проверить, не упустил ли чего. Ночные перемещения охраны Игорь проверял лично, подробный план передвижения по складу нарисовала Даша (девушка часто бывала по работе в этом помещении).

Вооружившись револьверами, Игорь со своей бандой проник на территорию оружейного завода. От прохлады майской ночи знобило, но порывистый ветер скрывал от часовых посторонние звуки. Улучив момент, Игорь, как демон, выскочил из темноты под бледное освещение фонаря. Внезапность и безукоризненное владение холодным оружием сыграли решающую роль. Два точных проникающих удара в сердце не оставили ни одного шанса часовым. Налётчики оттащили тела, надели шинели убитых и, вооружившись винтовками, двинулись по маршруту часовых. Убедившись, что дужка замка перекушена, а его человек внутри помещения, Игорь добрался до следующего поста и спрятался за большим ящиком с песком. Игорь выскочил из укрытия, стараясь нанести два точных удара, но что-то пошло не так, в последний момент красноармеец повернулся в сторону нападающего и сделал выпад вперёд штыком. Игорь чудом увернулся, но выронил нож. Ему  ничего не оставалось, как схватиться за винтовку. Второй охранник сделал несколько выстрелов в воздух. Часовые с соседних постов бросились на помощь. Ситуация вышла из-под контроля - переодетые циркачи поняли, что дела у Игоря плохи, и открыли огонь в сторону второго поста. Игорь отшвырнул часового и в несколько шагов оказался у забора, который с лёгкостью перемахнул. Игорь видел, как его ребят расстреливают подбегающие красноармейцы, но он не знал, удалось ли уйти третьему  циркачу. «Либо он остался на складе, либо дожидается меня в условленной точке», - думал Игорь, направляясь к месту встречи. В тёмном дворе замаячила фигура, нервно ходящая взад-вперёд. Приблизившись, Игорь выстрелил в упор два раза. Мужик повалился на землю, но тяжело хрипел. Игорь выстрелил ещё два раза, и стоны прекратились. Осмотревшись, он нашёл только один рюкзак. По весу в рюкзаке находилось порядка пятнадцати килограммов взрывчатки, здесь же были и взрыватели. В помещении швейного цеха Игорь пользовался свечкой, стараясь быть предельно осторожным. Сделав всё, как сказала Лидия Николаевна, Игорь пробрался домой так, чтобы у домашних было ощущение, что он уже давно спит.

В это утро Ванька как обычно шёл на работу. На территории завода было необычайно оживлённо. Поднявшись в контору, он поинтересовался у сослуживцев, почему по территории снуют незнакомые люди в военной форме. «Ночью совершено вооружённое нападение, убиты два милиционера и несколько бандитов», - ответила женщина, узнающая первой все новости. Днём Ванька узнал подробности, которые навеяли на него смутные размышления. После работы на проходной Ванька увидел Женьку и  почувствовал неладное. «Здравствуй, друг! Прогуляемся?» - говорил Женька, стараясь скрыть эмоции. Несколько минут шли молча так, что Ванька слышал стук своего сердца. Мучительную паузу прервал Женька: «Я пришёл поговорить о Даше и её семье. Ночью произошли события, которые могут плохо повлиять на твою жизнь. Вань, ты не понимаешь, что вся эта семья сплошная контрреволюция? Убиты два милиционера, похищена взрывчатка, это уже не просто тайное дворянское общество, а террористическая организация. Если Олег Юрьевич узнает, что я с тобой разговаривал, мне конец. Ты лучше поинтересуйся у своей барышни, кто её устроил работать на оружейный завод. Я хочу верить в её непричастность, но факты - упрямая вещь. Забирай девушку и уезжай, Олег Юрьевич никого не выпустит из этой паутины. Чует моё сердце, всё очень плохо закончится. Вань, если ты прав, то только наивность помогает Даше жить рядом с таким монстрам, как её мама. Есть приказ при задержании живыми никого не брать». - «Но ведь нужны доказательства», - оторопел Ванька. - «Они слишком дерзко действуют, значит, не остановятся». С благодарностью пожав руку друга, Ванька направился к Даше. Что он мог сказать отчаянной девушке? Шла непримиримая борьба большевиков с белогвардейцами, его друг воевал на стороне красных, девушка разделяла идеологию старого режима. В этой войне каждый имел свою цель и готов был пожертвовать собой ради общего дела, все, кроме него. Оказавшись посередине, Ванька растерялся, но страх утратить жизненные ориентиры заставил его сосредоточиться и, ни в коем случае не предавать свои нравственные идеалы. Он любил самую прекрасную и обаятельную девушку, наслаждался каждой минутой общения с ней и как никогда был готов бороться за своё счастье. Погружённый в тяжёлые думы, Ванька оказался у Дашиного дома. Понимая деликатность разговора, молодой человек уговорил Дашу побеседовать на лавочке  в саду. Ванька понимал, что Даша дочь своей мамы, а это значит твёрдый характер, безукоризненное терпение и нежелание признавать ошибки. На этот раз молодой человек был исключительно напорист: «Ты понимаешь, во что ты играешь? Сегодня погибли два милиционера. Даша, это террор, дальше погибнут десятки людей. Чекисты будут жестоко карать контрреволюцию». - «Что ты предлагаешь? Сидеть сложа руки и ждать, пока русские генералы выпустят кишки комиссарам? Ваня, ты образованный парень дворянского происхождения, неужели ты не понимаешь, во что превратят Россию большевики? Сегодня всего лишь за один день я повзрослела на несколько лет. Сначала мне стало страшно и больно за то, что произошло на заводе, затем я вдруг отчётливо поняла, что это единственный способ борьбы с большевизмом», - горячилась Даша. - «Но есть и другая жизнь. А если красные победят? Неужели нужно постоянно исходить ядом? Есть и другие варианты, например, нарожать детей и воспитывать их. Мы можем уехать от влияния твоей мамы. Я люблю тебя и готов разделить с тобой трудности», - накатывал Ванька вторую волну. Он заметил закрадывающееся сомнение в глазах девушки. Даша почувствовала в глубине души, насколько слова влюблённого юноши ближе постоянных напутствий Лидии Николаевны. Ей захотелось стать маленькой, беззащитной девочкой, отдавшей свою судьбу в руки благородного принца, но Даша не сдавалась: «Я подумаю».

На следующий день после работы Ванька дожидался Женьку. Женька появился в десятом часу. Юный чекист не удивился появлению товарища. «Я поговорил с Дашей, она почти согласна. Если ты мне поможешь, друг, я буду благодарен тебе всю жизнь», - начал Ванька. - «Помогу, даже не сомневайся. В таком жестоком мире мне без этого тепла плохо будет. Довольно об этом. Сашка письмо прислал, пишет об отце, Григории и Борисе», - похвалился Женька. Ребята сели на лавочку и стали вспоминать детство, первую встречу с революционерами и приключения, которые происходили с ними в родном городке...

После ночной бойни Тимофей повёз Бориса на тот же постоялый двор. Время, проведённое в подземелье, сырость, постоянный полумрак истощили силы Бориса. Хозяйка дома была женщина приветливая, добрая, наделённая всеми чертами настоящей русской женщины. Боря добрался до рая -  домашние харчи, крепкий сон и русская баня. Вячеслав Андреевич появился только на третий день: «Выспался, комиссар? Давай делами заниматься. Фома со своими братьями лютуют - убивают активистов, угоняют скот. В июне эсеры вместе с зажиточными крестьянами попытались организовать в Ряжске смену Советской власти. Если бы не лояльность партии, я бы в восемнадцатом всех ряжских эсеров перестрелял. Мятеж подавили, а банда осталась. Да и сейчас больше половины уездной власти - люди от Временного правительства. Поговаривают, что к весне у Огольца в банде человек двести будет, а может и все триста. С банком, молодец, хорошо сработал. Реввоенсовет тебе маузер наградной с отрядом пришлёт. Сейчас стране ох как золото нужно». - «Вячеслав Андреевич, а когда отряд прибудет? - с ожиданием спросил Боря. - «Скоро, комиссар, скоро… Поговорим о банде. Есть какие-нибудь соображения?» - перевёл беседу Вячеслав Андреевич в другое русло. - «Есть, и очень интересные. Тимофей толковых мужиков мне в подмогу дал. Крепкие ребята, правда, один погиб, но со вторым я много беседовал длинными ночами в подземелье Щерского. Виктор рассказал мне про Фому. Этот бандит ходит по ночам к его сестре Марусе, любовь у него, понимаешь ли. Фома считает Виктора сочувствующим и зовет в банду. Со слов Виктора, Фома любит девушку больше жизни. Вот на этой слабости и разыграем партию. Я уговорил его поддаться на уговоры Фомы. Договорились держать связь через мальчишку посыльного. Останется только накрыть их в удобном месте и поставить точку в этом вопросе», - увлёкся рассказом Борис. Вячеслав Андреевич был закалённым в боях большевиком. Он участвовал в вооружённом восстании в Москве, помогал устанавливать Советскую власть в Рязани, а теперь противостоял в жестокой классовой борьбе ряжской контрреволюции. Ему нравилась дерзость молодого чекиста, масштабность мысли. Борькина уверенность внушала оптимизм опытному большевику.

Стояла прекрасная рязанская зима, снег огромными шапками накрыл деревья, мороз сковал Хупту ледяными оковами. Снег игриво поскрипывал под валенками, выданными комиссару народной властью. Нужно было с чего-то начинать, и Боря решил начать с Виктора. Вечером Тимофей пришёл с ним к комиссару, позаботившись о том, чтобы их никто не видел вместе. Учитывая важность задания, в операцию были вовлечены только четыре человека. Борис предупредил Виктора, что если они с Фомой попадутся красным в другом селе, придётся действовать по обстановке. Если сразу не расстреляют, нужно будет сказать красному командиру, чтобы связался с начальником Ряжской милиции, прежде чем ставить к стенке. Вскоре от Виктора пришла первая весточка. С этого момента раз в десять дней он встречался с посыльным, передавая ему информацию.

Зима пролетела в праведных трудах для начальника милиции и комиссара. Они пополняли ряды народной милиции, выбирая сознательных граждан из железнодорожников, ремесленников и крестьян. Весна разразилась бурным половодьем, щебетанием птиц и ласковым солнышком. Хупта разлилась, погрузив под воду крестьянские  хозяйства. Борис любил наблюдать за мужиками, которые на деревянных плотах ходили друг к другу в гости, чтобы выпить самогонки. Весенняя распутица открыла Борису Ряжск во всей красе. Телеги вязли в густом жирном чернозёме. Создавалось впечатление, что две недели из дома не выйдешь. Рязанский народ, привыкший к чудесам родной земли, продолжал жить, работать и передвигаться, не замечая, что вокруг всё превратилось в болото. Щурясь от лучей яркого солнца, Борька вдыхал запах чернозёма, свежего хлеба из пекарни на соседней улице, навоза и сена. Долгожданный отряд из Рязани пришёл  в конце марта. К этому времени численность Ряжской милиции составила сотню человек. Вячеслав Андреевич встречал отряд один, возложив заботу по размещению красноармейцев  на Тимофея. Борис на основании полученной информации от Виктора объезжал Кораблино и Ухолово как сёла, находящиеся под риском захвата бандой Огольца. Небольшие отряды красноармейцев не могли оказать достойное сопротивление банде в этих сёлах, но Борис старался определить правильное место, чтобы при нападении нанести максимальный урон бандитам. Вернувшись из недельной поездки, Борис направился к Вячеславу Андреевичу. Тот порадовал комиссара: «Отряд сабель пятьсот, три тачанки, пулемёты, несколько командиров… Среди командиров хочу выделить Илью Осиповича, наш мужик, с первого взгляда вызывает доверие. К другим пока ещё не присмотрелся, жизнь покажет».

В конце апреля стало по-летнему жарко. Прибытие отряда и его отправку на борьбу с бандой Вячеслав Андреевич решил отпраздновать на главной площади Ряжска. Из Скопина вызвали сводный духовой оркестр. Утром в день праздника Борис немного нервничал. Молодой мужчина, а похвастаться победами на личном фронте он не мог. Как-то всё не складывалось - Мировая революция, Гражданская война, так и не нашлось времени на слабый пол. Вячеслав Андреевич пригрозил Борьке: «Смотри, комиссар, много молодых женщин будет, действуй». Битый час Боря надраивал хромовые сапоги, а Анна Кузьминична погладила ему гимнастёрку.

В половине двенадцатого приехал Вячеслав Андреевич: «Хозяйка, принеси водицы испить». - «Подожди, Слав, я сам принесу, она мою гимнастёрку зашивает», - засуетился Борис. Он так и не привык к корове, гусям, курам: стоило Борьке на секунду расслабиться, как он тут же влетел в помёт. «Твою мать! Да что ж такое, Слав! Я битый час начищал их», - Борис топнул ногой и угодил прямо в припорошенную весенней пылью  коровью лепёшку.  «Боря, ты же знаешь пословицу - не тронь говно, не будет пахнуть», - подлил масла в огонь Вячеслав Андреевич. Комиссар всё-таки набрал воды из колодца, взял у Анны Кузьминичны тряпку и попытался вымыть сапоги. Борис не обижался на начальника милиции, зажимающего нос. «Поехали, комиссар, опаздываем уже», - серьёзно сказал Вячеслав Андреевич.

Музыка духового оркестра, радостные лица людей, шеренги конного отряда на несколько часов превратили нелёгкую жизнь трудового народа в праздник. Выслушав торжественную речь, отряд направился к деревне Шереметьево, где по информации Виктора расположился один из трёх соратников Огольца с несколькими десятками человек. Всадники уехали,  а на площади остались  нарядные женщины и народ, для которого было очень важно видеть сплочённость Красной Армии и гражданского населения. Оркестр играл вальс, когда к Боре подошла высокая молодая женщина с необъятным бюстом. Чёрные вьющиеся волосы спадали до поясницы, а карие глаза незнакомки смотрели так уверенно на комиссара, что ему захотелось тотчас провалиться сквозь землю. Вячеслав Андреевич толкнул парня: «Ничего себе! На тебя сама Маруся глаз положила. По ней полгорода  с ума сходит». Барышня окунула Бориса в танец. Он нервничал, но старался не наступать Марусе на башмачки. Вдруг Боря заметил, что девушка  к чему-то принюхивается. Через мгновение она засмеялась белоснежной улыбкой: «Борис Матвеевич, я смотрю, Вы подорвались на ряжской мине?! Приходите ко мне, следующий дом за пекарней, у меня есть народное средство от запаха». Всё смешалось в голове комиссара - жуткое смущение и сильное волнение. Он не слышал звуков, не ощущал запахов, перед его глазами была только Маруся. Музыка закончилась, и Вячеслав Андреевич с гордостью сказал: «Смотри, комиссар, какие у нас бабы в Ряжске!» - «Какие же мы бабы, Вячеслав Андреевич? Мы ещё в девках ходим», - лукаво улыбаясь, подцепила милиционера Маруся. - «Именно это я и хотел сказать. Девки у нас в городе красивые, палец им в рот не клади», - смутился Вячеслав Андреевич, не ожидавший такого напора. Оставшись вдвоём с начальником милиции, Борис поделился впечатлениями: «Правильно Маруся сказала, похоже, я действительно подорвался на одной из ряжских мин». Вячеслав Андреевич улыбался, глядя на комиссара: «Как же хорошо, что, несмотря на голод, разруху, Гражданскую войну людей  не покидает то человеческое, ради чего стоит жить».

Закрепившись в банде, Виктор исправно передавал важные сведения в ЧК. И всё было хорошо, но у Бориса всегда возникало ощущение, что Оголец чувствует движения чекистов своим бандитским нутром. Борис ломал голову, как разделить банду на несколько частей, а потом разбить. Можно атаковать в лоб, но при этом трудно предсказать потери личного состава. Удачный момент наступил в мае двадцатого года. Оголец разоружил небольшой отряд красноармейцев, посланный в деревню Ясенок, и захватил село Ухолово. Это выглядело как настоящее восстание. К этому времени  в банде насчитывалось больше трёхсот сабель. Рано утром Тимофей разбудил Бориса: «Товарищ комиссар, Ухолово захватили». На военном совете командиры решили атаковать с применением военной хитрости. Борис попросил слова: «Есть предложение, как облегчить задачу отряда. К Фоме, соратнику Огольца, мы заслали своего человека. Месяц назад через связного была передана дезинформация о золоте, за которым давно охотился Фома. Наш человек передал бандиту, что золото не ушло в Рязань, а находится в Ряжске. Мы пошлём связного с донесением, что небольшой отряд везёт золото в Рязань, Оголец клюнет на это и отправит Фому за золотом. А это, я думаю, человек под сто будет, чтобы наверняка. Предлагаю ударить двумя частями: большей по Огольцу, а меньшей по Фоме. Решающую роль в победе сыграет засада. В Ухолово Илья Осипович разработал операцию по всем правилам военного искусства. Если все за, то действуем, пока бандиты в Ясенке. Направляем связного в банду, паренёк молоденький, думаю, не вызовет подозрения у Фомы, и ждём, когда Оголец клюнет на нашу приманку». Илья Осипович высоко оценил задумку молодого комиссара.

На следующий день пришло сообщение от Виктора, что Оголец поручил Фоме захватить обоз с золотом, который охраняли всего пятьдесят красноармейцев. В овраге обоз поджидала засада во главе с Виктором. Рельеф местности  и внезапность увеличивали шансы бандитов на успех. Борис с отрядом должен завлечь Фому в овраг. Вячеслав Андреевич с милиционерами притаился в лесочке на пригорке, чтобы ударить по бандитам, когда завяжется бой в овраге. Фома атаковал обоз, оба его фланга налетели на пулемёты, а отступление перекрыл отряд Вячеслава Андреевича. Через час всё было кончено, но Фоме с небольшой кучкой бандитов удалось уйти. Борис нашёл Виктора среди убитых. Было очевидно, что его застрелили в упор. Вячеслав Андреевич положил руку на плечо комиссару: «Борь, хочешь, я скажу Марусе. Родителей у него нет, они с сестрой давно сироты». - «Нет, Андреич, я сам», - стиснул зубы Борис.

В это время Илья Осипович нанёс мощный удар по банде Огольца и отбросил её в деревню Княжое. Бандиты отчаянно сопротивлялись. Илья Осипович послал связного к Вячеславу Андреевичу доложить обстановку. В деревне Княжое банду окружили. Усилиями конного отряда и Ряжской милиции банда вместе с главарём была уничтожена. Бандит, взятый в плен в овраге, сказал, что Фома потерял обоих братьев в этом бою и, пока жив, будет мстить комиссару. «Плохо, Боря… У Фомы много сторонников в Ряжске, за него все кулаки. Пока он на свободе, твоя жизнь в опасности - убьют из-за угла, да всё что угодно», - рассуждал Вячеслав Андреевич. Отряд возвращался в Ряжск с победой, подчёркивая прочность Советской власти,  которая пришла всерьёз.

Дело о вооружённом нападении на складе взрывчатых веществ ЧК поручило вести Олегу Юрьевичу. Похищение  взрывчатки очень обеспокоило руководство ЧК. Оружейный завод, ряд стратегических объектов могли быть подвергнуты террористическому акту. Руководство ЧК постановило в кратчайшие сроки ликвидировать все тайные дворянские общества, находящиеся под подозрением. Олег Юрьевич допоздна обсуждал с Женькой сложную обстановку и доверял ему сокровенные мысли. Вопрос о взрывчатке мучил Олега Юрьевича: «Жень, нужно посмотреть в архивах, кто у нас в городе учился в университете по этой специальности, а лучше проверить, с кем учился в гимназии муж этой дамы. Сейчас не восемнадцатый год, Белая Армия терпит одно поражение за другим. Посторонний человек вряд ли согласится участвовать в организации взрыва важного государственного объекта. Нужен человек, близкий к семье». Женька проверил всех, с кем учились Лидия Николаевна и её муж, всех инженеров по работе со взрывчаткой.

По приказу Олега Юрьевича квартира Полозовых и помещение пошивочного цеха находились под постоянным наблюдением. Внимание Женьки привлёк мужчина, которого он раньше никогда не видел. Он оказался давним другом отца Даши, инженером по работе с взрывчатыми веществами. Женька поспешил к Олегу Юрьевичу. «По лицу видно, что нарыл интересное», - встретил парня чекист. Женька доложил начальнику обстановку и свои соображения. «Да, круг замкнулся. Я думаю, этот интеллигентишка сам не полезет под расстрел, а вот обучить работе со взрывчаткой сможет. Надо усилить наблюдение за швейным цехом, особенно в ночное время. Как только начнутся движения известных нам личностей, сразу группу захвата. Думаю, взрывчатка в швейном цеху. Возьмём рабочую группу и займёмся барыней. Головой отвечаешь за этот дом. Любые изменения в обстановке срочно докладывать мне. Уж больно руки у меня чешутся поквитаться с тем, кто ребят положил на складе», - ожесточённо распорядился Олег Юрьевич. В такие минуты Женька боялся своего командира, что-то звериное прослеживалось в его повадках.

У Лидии Николаевны не всё шло так гладко, как ей хотелось. Игорь беспокоил её всё больше и больше. Его амбиции зашкаливали. Члены заговора были люди интеллигентные и образованные, их объединяла ненависть к Советам и желание вернуть прежний порядок. Каждый, кто приходил в дом Лидии Николаевны знал, что  чекисты всех поставят к стенке, никого не пощадят. Игорь не просто ждал её решения, что делать дальше, а требовал реализации заключительной части плана. Под таким натиском Лидия Николаевна сдалась и пообещала через неделю предоставить объект и план. Она и не предполагала, как далеко зашли чекисты в своих знаниях о заговоре.

Окрылённый предстоящим делом Игорь назначил инженеру и ещё трём членам организации встречу в швейной мастерской. Он выбрал позднее время, чтобы не привлекать внимание. Инженер должен был обучить группу взрывному делу. После обучения Игорь собирался его ликвидировать. В назначенное время Игорь пришёл первым. Пока заговорщики собирались, чекист Топорков отправил посыльного к Олегу Юрьевичу. Через некоторое время он получил приказ брать банду. Когда Олег Юрьевич прибыл на место, Топорков сидел на земле, держась за голову. Увидев командира, он вскочил: «Товарищ народный комиссар, все лежат на полу в помещении швейного цеха, а один...сука, тяжело ранил двух милиционеров и ушёл». Олег Юрьевич побагровел: «Да я тебя под трибунал отдам!  Котов! К дому Полозовых быстрее».

В эту ночь Вера Алексеевна мучилась бессонницей. Приоткрыв окно, она вдыхала прохладный июньский воздух. Тихую ночь пронзили выстрелы на соседней улице. Ванька с отцом засиделись за игрой в карты. Вера Алексеевна поспешила к ним. Беспокойство овладело Ванькой. Парень накинул куртку и бросился к Дашиному дому, ничего не ответив на вопрос встревоженной мамы. У Дашиного дома Ванька столкнулся с Женькой: «Жень, а чего тут столько ваших и милиция?» - «Производится арест членов тайной террористической организации», - казённо ответил Женька. - «Да ты чего, друг, там же Даша. Пусти меня», - Ванька попытался прорваться через кордон из двух милиционеров. - «Вань, в доме стреляли, а теперь там Юрьевич с группой. Ты же знаешь, что он тебя считает контрой недобитой, рабом этой дамочки. Я за тебя поручился. Олег Юрьевич сказал, головой отвечаю. Он сейчас нервный, при операции тяжело ранено несколько сотрудников», - уговаривал друга Женька. Пока Женька успокаивал товарища, из подъезда вышел человек в кожаной куртке и подошёл к ребятам: «Жень, тебя Юрьевич зовёт». - «Лёнь, что там произошло? - крепко держа Ваньку за локоть,  спросил чекиста Женька. - «Плохи дела. Тот гад, который ребят в цеху пострелял, прибежал  к этой графине. Мы его брать. Приказ был работать на поражение. Не пойму, откуда эта девчонка взялась... Эта сволочь два раза в Захара стрелял, а мы в него сразу втроём. В горячке-то руку не остановишь, он, сука, девкой прикрылся, а потом отбросил её и в окно сиганул. Юрьевич рвёт и мечет. Иди, тебя требует». После этих слов Ванька полностью потерял контроль над собой: «Господи, ну почему же ты помог не ей, а этому душегубу?» - «Братишка, я тебя прошу, успокойся, ничего не вернуть. Обещаю, мы найдём эту сволочь», - как мог, старался успокоить друга Женька. Когда он скрылся в подъезде, Ванька побрёл к своему дому. Его страданиям не было предела, боль острым ножом вонзилась в сердце, затрудняя дыхание. Он винил себя, что не увёз Дашу, не настоял, поддавшись женским уговорам. Ванька мучительно искал ответ на вопросы: дважды судьба испытывала его, словно получала наслаждение от его страданий. «Сколько же отчаяния может вместить человеческая душа? Каковы пределы бесконечного простора горя и где они низвергаются в пучину водопада, чтобы перебурлить, превратившись потом в спокойную реку счастья? Как заставить свою волю принять всё, что уготовила судьба, не сомневаясь в собственных силах?» - днями и ночами задавал себе Ванька эти вопросы.