Умная женщина

Поздний вечер. Ж е н а лежит в постели и грызет яблоко. На туалетном столике чай в стакане с подстаканником «Российские железные дороги». Из кладовки доносятся удары молотка. Там работает М у ж.

Ж е н а (с хрустом вгрызаясь в яблоко): Потише, все спят уже.

М у ж: Сейчас доколочу.

Ж е н а: Твоя однокурсница Алина, у которой ты комнату снимал, помнишь? Всё фотографии свои размещает! Я и мои друзья. С подписями.

М у ж (без интереса): Надо же.

Ж е н а: Ну что я могу сказать. Страшная она. И была не красавица, а с годами совсем.

М у ж. Злая ты.

Ж е н а: Я не злая. Хотя и не добрая.

Пауза, на протяжении которой слышны удары молотка.

Ж е н а (громко чавкая): А вот скажи, Алина всегда идиоткой была или у нее после замужества мозги в студень превратились?

М у ж: Ну такая, да… Не семи пядей во лбу.

Ж е н а: Дура, проще говоря?

М у ж: Да, не сильно умная.

Ж е н а (удовлетворенно): Компания у вас подобралась, нарочно не придумаешь! Дурища Алина, Петров, муж ее, алкоголик, и этот.. как его.. квазиморда… Дубасов! Посмотрела я на вашего Дубасова…

М у ж: Да, не сильно красивый.

Ж е н а (прихлебывая чай): Мягко говоря!

М у ж: Дубасов был в Алину влюблен.

Ж е н а (с огромным интересом): Да что ты говоришь! Ну-ка, ну-ка!

М у ж: Да, влюблен был.

Ж е н а: То-то я смотрю, он все за вами таскался как хвост. Куда Алина, туда и он. Поня-а-а-тненько теперь. А ты откуда про это знаешь?

М у ж: Он мне сам признался по пьяни.

Ж е н а (воодушевляясь): Ну-ка, ну-ка. И что же он сказал?

М у ж: Ничего особенного. Сказал, что ему Алина нравится.

Ж е н а (откладывая яблоко в сторону): Подожди-ка, тут надо точно. Как именно он сказал? Что влюблен в нее или она ему просто нравится?

М у ж: Какая разница?

Ж е н а: Большая!

М у ж: Я не помню. По-моему, для него это одно и то же.

Ж е н а: Возможно, возможно (вновь принимаясь за яблоко).

Пауза, во время которой слышно громкое чавканье.

Ж е н а: А ты что там делал, в этой компании дураков? Сидел-молчал-ногой качал?

М у ж: Я у нее комнату снимал. И потом, не все ли равно где сидеть.

Ж е н а: Да-а-а, компашка у вас собралась — залюбуешься. Дурында Алина, Петров алкаш, урод Дубасов. Махмуд — я хочу сказать, тоже с бо-о-ольшим присвистом. Признай это.

М у ж: Да, есть немного.

Ж е н а: Одна радость, что мы Коростелеву сбыли с рук. Я уж не чаяла отдать ее. Слава Богу, что Махмуд тогда подвернулся.

М у ж: А что? Все как у людей.

Ж е н а: Ага, купили холодильник, плазму, Ладу Калину. А чайник электрический в целях экономии выбросили. Мне Коростелева сказала, теперь только на газу, только на конфорке, чтобы за электричество не платить. Придешь к ней в гости, а она ходит за тобой и везде свет гасит! В прошлый раз я сапоги снять не успела, как она уже свет в прихожей выключила.

М у ж: Зато он детишек любит.

Ж е н а: Вот она и рожает ему на радость, по младенцу в год. Как ни позвоню на Восьмое марта поздравить, Коростелева все ребенка ждет.

М у ж: Угу.

Ж е н а: А если бы мы их не познакомили – страшно представить. Сидела бы Коростелева в своем Купчино дура дурой. Мне ее мужиков страшно вспомнить. То электрик, то сантехник. Или вообще какой-то лишенец с тремя детьми. Просто ужас. Нет, слава Богу, что мы ее отдали.

Пауза. Ж е н а со звоном мешает чай.

Ж е н а: Вообщем, Махмуду и Петрову не позавидуешь. С дурами жить – это тебе не фунт изюма. Волком взвоешь. Ни поговорить, ни обсудить ничего. То ли дело я.

Ж е н а допивает чай с громким хлюпаньем. Муж заканчивает колотить и, рухнув в кресло, щелкает пультом.

Ж е н а (бросая огрызок в пустой стакан): Что ни говори – это большое счастье жить с умной женщиной.