Возвращайся! Глава десятая

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ПРОЩАЙ, ПИТЕР!

«Если гуляешь безо всякой цели,
гуляй там, где красиво».
(Мацуо Монро)

Домой

Ну вот и всё. Для генерала Корина наконец закончилась эта эпопея: и крымская весна, и возвращение мировых шедевров. Он даже успел выяснить обстоятельства гибели водителя. Жаль Никиту, он привязался к рослому немногословному парню с южным акцентом. Жаль… Он заехал к родителям Никиты, сообщил им всё, что удалось выяснить о смерти сына, оплатил похороны. Хорошая новость заключалась в том, что Володька Князев реабилитировался. Корин обнял его на прощанье, как в старые добрые времена, и подумал: как хорошо, что Князев остановился у края пропасти и какой урок извлек из минутной слабости его жены друг, чуть не ставший бывшим. Представляя к награде свою команду, Князев наказал себя, нарочно не включив свою фамилию в список. Корин улыбнулся: «Переживает до сих пор».

Игорь возвращался в Москву спецрейсом. В самолете он уже спланировал день и час своего появления у Вериных дверей. Он вспомнил ее последние слова перед отправлением в Симферопольский аэропорт: «Я потому тебе нравлюсь, что мы с тобой смотрим в одну сторону. Я понимаю тебя, и это главное. А может, ты мое зеркало, а я твое? Пожалуй…». А потом, как всегда, перешла на ребячество: «Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи: я ль…». Он закрыл ее рот долгим поцелуем, а потом умчался по своим срочным делам, доверив ее отъезд одному из своих охранников.

Самолет пошел на снижение. В полете Игорь сбрил бороду – теперь уже можно было показать свое истинное лицо – и спускался по трапу заметно помолодевшим красавцем с небольшим шрамом на щеке – таким, каким его увидела когда-то Вера. «Верушка, потерпи, милая, скоро я буду с тобой долго-долго…».
И вот Москва златоглавая. «Здравствуй, матушка! Как ты тут без меня жила-была? Соскучилась, знаю… И я без тебя тоже скучал». Игорь ехал из аэропорта, любовался широкими проспектами, сверкающими огнями просыпающейся Москвы, думал о Красной площади: он любил это сердце столицы, ее пульс, ее ритм. Он решил, что перед отъездом в Питер обязательно зайдет и в Кремль, и по Александровскому саду прогуляется, и когда-нибудь привезет в этот кусочек рая свою Веру-Верушку. И «Четыре времени года» ей покажет, и вокруг «Гейзера» проведет, и к Ивану-царевичу сведет. А Кутафью башню? Конечно, посмотрим – как-никак, пятьсот лет старушке, а какая красивая! Единственная сохранившаяся отводная башня Кремля.

О приезде Корина уже доложили генералу Антонову. Когда распахнулась дверь, Алексей Иванович уже встал из-за своего грибовидного стола и обнял вошедшего:
– Как я рад тебя видеть, дружище!!!
Долго обниматься у военных не принято: дружеские похлопывания по плечу, и вот уже – докладом это не назовешь – потекла, зажурчала знатная беседа-воспоминание о двух последних месяцах: ведь того, о чем беседовали сейчас два генерала, в шифровке не напишешь. Хорошая беседа, как плетение кружев, – увлекает так, что не остановиться.
Добрались и до личных тем, и до мировых проблем:
– Алексей Иванович, ко мне ведь моя любимая приезжала. На два дня. Это был такой подарок! Спасибо Вам!!!
– Даааа. Спасибо передай ей самой. Мы только сообщили, что ты жив и здоров. Мы даже не намекали, где ты можешь быть, просто сказали: «Слушай старших и смотри телек». Твоя Вера – это Армата! На свадьбу не забудь пригласить!

Игорь зарделся, как будто его подругу назвали «Мисс Вселенная». А свадьбу пропустил мимо ушей: какая свадьба, когда у него снова цейтнот намечается!!!..


«С нами бог»

– Алексей Иванович, мы с Верой за эти два дня о многом успели поговорить. Она у меня спросила однажды: «Я уверена, что мы не одиноки в космосе, но почему к нам никто не прилетает? Они нас боятся. Возможно, потому что наша планета слишком агрессивна?». Приходит новый век, и каждый раз люди думают, что вот, наконец, у нас будет мир, что люди избавятся от войн раз и навсегда. А войн не меньше, они разрастаются с новой силой. Когда же планета успокоится? Ведь все вопросы можно решить за столом переговоров!
– Если война возникает, значит, кому-то она нужна, эта война. На протяжении многих веков люди воевали за землю, за нефть, за выход к торговым путям… За войной всегда стоит конфликт интересов. Гитлер напал на нас под предлогом борьбы с большевизмом, а на самом деле фашисты мечтали получить доступ к нашим природным ресурсам. А нас планировали уничтожить.

Игорь поморщился:
– А теперь вот еще и нашу страну демонизируют. Вы только посмотрите: у западных и заокеанских держав руки по локоть в крови, а обвиняют во всем нас! Там тысячи обществ сатанистов – заметьте, легализованных!, а нас объявляют демонами!..
– Да, Игорь, да. Образ врага им очень нужен: это психологический инструмент для сплочения народа. На Западе создают своего врага, обвиняя его во всех бедах. Так они отвлекают людей от истинных проблем, от каких-то своих причин. Увы, в мире признают только силу.
– Моя наивная Вера сказала, что миром правит любовь. Я ей ответил тогда, что эти «проповедники любви к ближнему» кричат, что защищают мирный народ, а сами бомбят, бомбят этот народ… и юродствуют при этом, крича: «С нами бог»!
– Игорь, давай закончим этот мрачный разговор на оптимистичной ноте: как сказал один поляк, когда война кончается, из укрытий вылезают герои.
– ?!
– Да-да, на всеобщее обозрение вылез генерал Оскурин. Хотел баллотироваться в депутаты. В общем, заявили куда надо, было расследование, мы вызвали еще и двух свидетелей, подтвердивших факт продажи оружия. Его лишили званий, погон… В конце концов судили. Теперь не поднимется.
– Спасибо за отличную новость, Алексей Иванович!
– Хотел уважить, Игорь!

Друзья засмеялись. После крепкого кофе Корин спросил:
– Что там за «прогулка» намечается для меня?
– Не совсем «прогулка»: во Франции ты будешь всего месяц, хотя твой французский очень хорош. И все же ты арабист – тебе предстоит командировка на Ближний Восток. Продолжать или сам догадаешься?
Корин, не задумываясь, нараспев произнес:
– Аль-Джумхури;йя аль-Араби;йя ас-Сури;йя.
– А по-русски можешь?
– Предполагаю, мое нынешнее назначение – Сирия.
– Как красиво звучит твой ответ!
– Нет, это только название Сирийской Арабской Республики.
– Да, Игорь… способный ты к языкам… Я так не могу.
– Поэтому Вы на своем месте, а я – на своем.
– Отдохнуть-то Вы мне дадите, Алексей Иванович? Я еще, между прочим, дома не был – сразу к Вам.
– Знаю-знаю. Служба у нас такая – не разляжешься. Если бы тебе срочно пришлось изучать чужой язык, ты мог бы и год отдыхать. А так – неделя дома и месяц за границей. Потом Сирия. В Европу, пожалуйста, без любимой: не надо ей рисковать. Вдруг что-то пойдет не так…
– Есть, товарищ генерал-лейтенант.
– До скорой встречи, товарищ генерал-майор. И, надеюсь, скоро будем дружить семьями! Держи свои ключи!

Хорошо знающие, уважающие друг друга, эти два генерала всегда пользовались такой формой приветствия и прощания: верная по сути, в их устах она приобретала некий ироничный оттенок. Они были на равных.

Сюрприз

Неделя. У него целая неделя! Игорь приехал в воскресенье после полудня. Любимый город на Неве встретил его по-питерски: быстро бегущим потоком машин вперемешку с лениво разбрасывающим свои капельки серым дождем. Шелковая питерская погодка. Он специально не предупредил ее о своем приезде. Будет сюрприз.

И вот, наконец, знакомый звонок. Тишина. Позвонил еще. И еще. И еще… Вот так «сюрприз»… Матерый конспиролог с букетом в руках нервно метался между лифтом и Вериной квартирой. Вытащив из кармана телефон, он стал набирать номер, как вдруг услышал громкий свист, резко обернулся – с верхнего этажа нечто свистело и спускалось в зеленой военной каске, в темных очках и в зеленой накидке. Это «нечто» держалось за живот и заливисто смеялось. И лишь когда «нечто» удосужилось снять нетривиальный головной убор, Игорь увидел рассыпавшиеся по плечам прекрасные Верины волосы. Оба обнимались и смеялись, пока не открылись двери лифта и оттуда не вышел гражданин профессорской наружности с болонкой на поводке и большим вопросом на лице. Оглушительный лай собачонки спустил обоих с небес на землю. Вера открыла дверь и… дальше порога они не продвинулись. Он целовал ее жаркие губы, а потом, раздеваясь, шаг за шагом они все-таки пришли в знакомую спальню, которую Игорь так часто вспоминал в разлуке. И снова бушевали своей яркой радугой амурские ирисы и крымские маки, омытые холодным петербургским дождем, и они забыли поинтересоваться, какая краска в этой радуге была ярче…

За ужином Игорь спросил:
– Интересно, а как ты узнала, что я буду именно в это время?
– Мне позвонил Алексей Иванович. Он твой шеф, да? Я знала время прибытия твоего самолета. А дальше прибавила время на дорогу от аэропорта к дому. Но, скажу тебе по секрету, я там стояла целых полчаса… Уже хотела сворачиваться.
– Я бы ноги повыдергал этому шефу! Испортил весь сюрприз…
– Не огорчайся, милый! Сюрприз все равно был – неважно, кто его преподнес. Ой, а розы!... Они так и лежат в прихожей! Пойду, поставлю в вазу. Сколько у нас с тобой времени?
– Я на неделю.
– А я примерно так и рассчитывала. Мы будем гулять с тобой каждый день, а?
– Конечно, моя любимая… Вера-Верушка, как же я скучал без тебя!.. Я ведь каждый вечер о тебе думал…
Игорь вздохнул и с любовью посмотрел на Веру. И она долго-долго, не отрывая глаз, любовалась своим избранником.
– Я наметила прогулки на всю неделю.
– Куда? Или это тоже сюрприз?
– Будет день – будет пища. Каждое утро я буду радостно сообщать тебе новый маршрут, и каждое утро ты будешь радостно удивляться новым неожиданностям.
– Согласен, моя любовь! А ты успела оформить отношения с Трудовым кодексом?
– Да. С завтрашнего дня у меня законный недельный отпуск. А дальше, если понадобится, за свой счет.
– За мой, любимая. Жаль только, что не понадобится.
И помчались, полетели, поскакали эти дни влюбленных. Семь дней – семь мест. Сказочные путешествия в пространстве и времени…
В какой-то солнечный день они гуляли по городу Петра. Игорь хорошо знал его, но Вера открывала ему в знакомых местах потаенные уголки истории, шутки, анекдоты. Например, знаменитый Иссаакиевский собор. Он знал, что из-за особой, болотистой почвы, на которой стоит Петербург, в основание фундаментов крупных построек рабочие вбили 10 762 сваи. Но он не знал анекдота двухсотлетней давности! Вера рассказала ему о том, как при закладке фундамента собора одна из свай неожиданно ушла в землю и бесследно исчезла. Вслед за ней начали забивать другую, но и та скрылась в болотистом грунте. Установили третью, четвертую... Вдруг строителям пришло сообщение из Нью-Йорка: «Вы нам испортили мостовую». – «При чем здесь мы?!» – спросили из Петербурга. – «На торце бревна, торчащего из земли, клеймо петербургской лесной биржи «Громов и К°», – объяснили американцы.

На Поцелуевом мосту

Он не помнит, как оказались на Садовой – пока гуляли по Невскому, он думал о своем. Отдохнули в ресторане, прошлись по Садовой до проспекта Римского-Корсакова. Повернули направо до улицы Глинки.
– Куда мы теперь? – спросил Игорь на ходу. Вера, если хотела показать многое, могла «идти бегом», как она называла свои аллюры по городу.
– До набережной Мойки.
Они остановились перед мостом с четырьмя гранитными обелисками и красивой ажурной решеткой.
– Зачем ты меня сюда привела?
Вера задохнулась от удивления:
– Как? Ты не понял? До сих пор этот мост считается местом свиданий. Это же Поцелуев мост – знаковое место нашего города. С ним связано множество легенд!
– Я знаю, здесь положено целоваться. – Игорь уже почти обнял Веру, но та, увернувшись, увлеченно продолжала:
– По одной из легенд, этот мост был местом, где встречались молодые влюбленные, которые по разным причинам скрывали свои чувства. На самом деле легенд вокруг этого моста – вагон и маленькая тележка! Например, есть такая: в то время, когда Мойка была границей города, этот мост был местом встреч и прощаний. Еще есть и такой миф: у петербургских влюбленных был обычай целоваться, проходя по Поцелуеву мосту. Еще говорят, что встречные прохожие обязательно должны были здесь целоваться, даже не зная друг друга. А еще…
Игорь перебил ее, крепко, чтоб не вырвалась, прижал к себе и прошептал:
– А еще я тебя поцелую.

Они стояли на мосту и поклялись, что никогда не расстанутся. Кроме «редких» командировок, конечно. Вера-то знала, что на самом деле мост назван по фамилии купца Поцелуева, у которого был трактир на левом берегу реки Мойки, на углу теперешней улицы Глинки. Трактир назывался «Поцелуй», поэтому и ведущий к нему мост стали называть Поцелуевым. Знал об этом и Игорь. Но романтичные натуры не стали срывать флер легенд и преданий, окутавший этот легендарный мостик. Они дали друг другу возможность пребывать в счастливом неведении. Романтики…

К Пиковой даме

А перед отъездом закатились в гости к… Пиковой даме – в имение Строгановых-Голицыных. Пока ехали по Петергофскому проспекту, Вера рассказала Игорю, как Петр I преобразил эту 25-верстную дорогу, проходящую по лесам и болотам. Построив свою загородную резиденцию в Петергофе, он принял царское решение: не только осушить и расчистить, а превратить в парадную дорогу – першпективу. Нужны были немалые деньги, и царь поступил гениально: он раздал дворянам участки вдоль дороги и обязал их построить там усадьбы.

В укладе загородной жизни были правила приглашения и правила посещения. А какие званые обеды там были – целое действо! С утра на крыше дежурил слуга. Завидев гостя, кричал: «Барин приехал!». А потом – обед, бал, цыгане, театральное представление, иллюминация…

Пиковая дама обитала в Марьино, и ее дворец оказался весьма большим. Игорь и Вера ходили по бесконечным залам, и ощущение тепла от интерьеров не покидало влюбленных. И вот они уже в комнате Пиковой дамы, обитательницы усадьбы, княгини Натальи Петровны Голицыной. Именно она послужила прообразом старой графини в повести А.С. Пушкина.
А дело было так. Наталья Петровна любила играть в карты и была по-настоящему азартна. Много лет назад она крупно проигралась в Париже, потеряв все состояние. И ей помог… граф Сен-Жермен, загадочная личность, алхимик, изобретатель какого-то эликсира бессмертия, псевдоэликсира, конечно – человек известный. Он открыл княгине тайну трех карт, но с условием: 1) сыграть только один раз, 2) больше никогда не садиться за карточный стол и 3) никому не открывать эту тайну. На следующий день княгиня была в выигрыше и вернула свое состояние. Она возвратилась в Россию и больше никогда не играла.
Впрочем, её страсть к картам передалась внуку. Проигравшись, он упал к ногам своей знаменитой бабки, и она открыла ему тайну трех карт. Как ни странно, говорят, внук тоже отыгрался. Но гений Пушкина решил по-другому: «Германн сошел с ума. Он сидит в Обуховской больнице в 17-м нумере, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: «Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама!..».
Наталья Петровна была образованной женщиной, говорила на четырех языках, была очень красива (блистала на балах в Версале, была знакома с Людовиком XV, при дворе Марии Антуанетты ее называли московской Венерой), властна и не признавала никакой другой фамилии, кроме Голицыных. Как-то в беседе о библейских героях шестилетняя внучка спросила ее: «А не из фамилии ли Голицыных Иисус Христос?».

Игорь снял на два дня гостевые комнаты. Вера была в восторге: ведь они окунулись в глубокую старину: будуары, клавесины, придворные дамы и кавалеры… А вечером была незабываемая прогулка по старому английскому парку «под сенью древ знакомых». Они бродили, не выбирая направления. Думаете, бесцельно? Нет! Они нашли сад Пиковой дамы, где извилистые тропинки всем свои видом предостерегали их: не играйте, этот путь коварен и опасен! Уезжая, Вера помахала рукой чугунным борзым – символу усадьбы, где когда-то проводили знатную охоту.

Завтра Игорь уезжал. На какой срок? – Неизвестно. Когда вернется? – Непонятно. На прощанье он сказал:
– Давай загадаем на будущий год: чтоб нам вернуться сюда еще раз и весь год быть вместе!

Вера только поцеловала его и коротко бросила: «Возвращайся!»… Она стояла у окна и думала о том, что вот сейчас, в ту минуту начался отсчет чего-то нового, непонятного и потому тревожного. Странные мысли беспокоили ее.
Он растаял в легкой завесе из серого питерского шума и ледяных брызг. Холодало…


__________