Картины на бересте

     До ухода на пенсию, в семьдесят лет, не писал рассказов, стихов, не рисовал картин. За тринадцать лет работы на заводе, сразу после школы, освоил много различных рабочих специальностей ( так повезло!). Работая слесарем в ремонтно — механическом цехе , я должен был научиться быть  токарем, фрезеровщиком, сварщиком, электромонтером, кузнецом параллельно поработал станочником на всех деревообрабатывающих станках. Командировали осваивать целинные земли, где работал трактористом, комбайнером ( получил медаль за освоение целинных земель) и шесть лет учился на вечернем отделении института. С третьего курса перевели в конструкторский отдел, а после защиты диплома назначили главным конструктором завода. Потом главным конструктором объединения, директором института. В конце дослужился до заместителя министра крупного министерства. Но за всю длинную трудовую жизнь  не разу не дотронулся до кисти, чтобы нарисовать картину или набрать на компьютере рассказ, написать стихотворение.

     За годы работы сильно подорвал здоровье, перенес десять операций, в том числе два рака и шунтирование сердца. После чего по настоянию врачей уехал из Москвы в деревню и вот уже десять живу   здесь в восемнадцати километрах от города.

     За эти годы ушли из жизни практически все мои  сослуживцы с кем проектировали и строили заводы, осваивали их мощности. Выполняли пятилетки с ежегодным ростом не менее пяти — семи процентов. А не так как делает сейчас правительство Медведева — не может обеспечить рост более одного процента. Глаза бы на это все не смотрели, скорее бы присоединиться к друзьям.

    Однако, что то меня задерживает здесь, на ЗЕМЛЕ. Что то я еще не доделал. Сегодня написал и опубликовал двести двадцатый рассказ, а вот сотую картину нарисовать не смог. Как обычно проснулся в шесть утра, до восьми читал газету  «Аргументы и Факты». Я ее читаю более десяти лет, она мне нравится. С восьми до девяти смотрел  телевизор, последние известия. После завтрака садился за компьютер и писал рассказ «Леса Англии». А вот вечер я обычно посвящаю написанию картин, но вот уже который вечер эта работа у меня не идет и приходится смотреть по телевизору фильм «Невский». Дело в том, что в написании картин у меня начался третий период, а я к нему не подготовился. Началось все с того, что я захотел нарисовать все храмы и церкви Одинцовского района Подмосковья. Попросил сына их объехать и сфотографировать на цветное фото. Купил книгу «Настольная книга художника», красок, кисточек, холст, рамок и начал рисовать. Сначала получалось плохо, потом наловчился и храмы на картинах стали узнаваться. Это Одинцовские, их два,Это Перхушкинский, это  Голицинский, это Назарьевская церковь.

      Как то ко мне в гости зашел директор одного из  магазинов станции Жаворонки. Посмотрел картины и предложил мне их  продать через свой магазин. Я согласился. Он отобрал семь картин и выставил их на продажу. Через пару недель сообщил по телефону, что пять картин купили, приезжай за деньгами  и две не купленные картины забери, я магазин закрываю. Подняли арендную плату, стало не выгодно работать. Я съездил забрал и стал думать, а где мне их продавать, что бы зарабатывать деньги , хоть маленький плюс к пенсии.
Предложил в двух Одинцовских храмах, в лавочках при храме. Мне, посмотрев, ответили — мы можем взять на продажу ваши картины, но нам нужно разрешение какого то руководителя церквей района. Он принимает по вторникам с двух до пяти часов, тут в соседнем здании. Я к нему на прием так и не собрался, сначала захворал, а потом заболел написанием картин соборов Ленинграда.

       Так в жизни получилось, что в конце пятидесятых годов я уехал из Москвы учиться в Ленинград и все молодые годы провел в этом чудном городе. Двадцать три года, лучшие годы жизни я там  учился, был распределен на один из заводов города, где и работал долгие  юные годы.  Вернувшись в Москву я грезил соборами Ленинграда, они снились мне во сне, потрясая совершенством. И вот однажды собираясь на семидесятилетний юбилей  к одному из акционеров землячества ленинградцев, проживающих в Москве, я нарисовал ему в подарок картину «Адмиралтейство», размером 50 Х70 см. Всем понравилось и я перестал покупать подарки ко дню рождения юбилярам, а стал дарить им свои картины. Так длилось несколько лет, пока многие из знакомых не умерли, а я не попал на выставку картин на бересте в филиале Третьяковки на Крымском валу. Меня потрясли картины с использованием коры березы — бересты. Мне захотелось попробовать себя в этом виде рисунка.
Прочитал о бересте все в интернете, походил по ярмаркам — продажам художников в городе, позадавал им вопросы.  И начал с ошибки.

      У меня в огороде на даче росли две огромные березы. В диаметре одна пятьдесят, другая шестьдесят сантиметров, высотой обе по тридцать метров. Им было лет по сорок, росли вдоль забора с соседом, весной давали по несколько трехлитровых банок березового сока. Правда тень от которых все лето  сильно мешала всему посаженному под ними: луку; чесноку; редиске и пр. Нанял альпинистов и они мне за шестнадцать тысяч рублей спилили  обе березы на куски по полтора метра. Мечтал, что теперь бересты мне хватит на пару лет, рисуй не хочу. Но здесь мной была допущена первая ошибка. Спилить их надо было в мае или в июне месяце, когда по ним  двигался сок. А я, чтобы меньше нанести ущерба  огороду падающими кусками  берез пригласил альпинистов в феврале, пока земля еще была  замерзшая. Окорил все березовые бревна и положил кору  под гнет в сарае на сушку. Сами окоренные березовые бревна отдал соседу на дрова для бани.  Через год сушки коры понял свою первую ошибку. Отделить бересту от находившемся под ней слой древесины оказалось невозможно.. Ни нож, ни стамеска, ни напильник не смогли отделить бересту от древесины, не повреждая ее. Приклеить ее на кусок фанеры и начать рисовать на ней картину оказалось невозможным. Оказалось, что я эти две огромные березы свалил зря. Пришлось ждать следующего июня месяца чтобы заготовить в лесу для пробы кусок бересты. Попытка купить бересту на рынке не увенчалась успехом. В продаже она есть практически всегда. Ее предлагают из Прибайкалья и Хакасии. Но цены! Не для пенсионера. Один квадратный метр листовой бересты стоит 900 рублей. Заказ от ста квадратных метров в Москве исполняется за две недели. Но надо заплатить девяносто тысяч рублей, что не реально.

       В России с березой работают фанерные заводы. Их в России 34, они выпускают более двух с половиной миллионов кубометров березовой фанеры, для чего им заготавливают более пяти миллионов кубометров березы. Березовый хлыст разделывается на отрезки до 1,7 метра, пропариваются в бассейнах с горячей водой и на лущильных станках разлущиваются на разной толщины шпон. Шпон сушится и склеивается под прессом в фанерные листы различной толщины. Фанера прекрасный строительный материал, она пользуется большим спросом в строительстве, ремонтном,тарном и других производствах. Так вот при первых оборотах лущильного станка от березового чурака отделяется слой коры с берестой. Станочница этот кусок шпона с корой направляет на идущую внизу  ленту, которая транспортирует ее, как правило, в котельную на топливо. Ближайшие фанерные заводы от моей деревни находится в Истре и Дубне. Добраться до них я пока не смог. А вот в лес в июне, по пути на дачу,  зашел и попробовал снять с березы кусок бересты. Кусочек снялся на удивление легко, без всяких проблем. Но сколько эмоций он вызвал во мне, не передать. Я обвинил себя в уничтожении березы, виновником ее страданий, оставленной на засыхание без коры. Больше я себе позволить снять бересту с живой березы не позволю никогда.
 
       А вот ту содранную с березы   бересту высушил, наклеил на фанеру и положил на рабочий стол, что бы определить какой же у меня будет рисунок на этом кусочке бересты. Удивительно, когда перед тобой чистый, белый кусок   холста на рабочем столе, ты  абсолютно свободен — можешь нарисовать что хочешь, чего только пожелаешь. А с кусочком бересты все не так. Ты можешь день смотреть, а то и неделю смотреть на лист бересты, что бы понять что лучше нарисовать на нем,  совместив рисуемое с  уже имеющимся рисунком на бересте. И потом, когда на чем то остановишься, нарисуешь, будешь вглядываться в неровности, выступающие на картине от бересты, похожие на  каменные выступы у ручья, гранитные берега озер, голубую гладь водоемов. Потрясающе красиво.

      И вот я на вечернем простое,  не могу рисовать, то что хочу - нет бересты. Надо ждать мая — июня месяца, когда задвижется по березам живительный сок.