Письмо матери

Посвящается моей бабушки, по линии отца- Девицыной Натальи Андревне, родившей четырех сыновей,  которые ушли на фронт защищать Отечество и малую родину Кокаревку, победили коварного врага и израненные, обгорелые, но живые, вернулись с Победой к своей Матери.

Письмо матери
ШТАБ  ДИВИЗИИ ,ВОЕННЫЙ ИНЖЕНЕР,   капитан Федор Иванович получает весточку от матери из Воронежского хутора, Кокаревка. Писала почтальон, а текст диктовала мама,  Наталья Андреевна, неграмотная крестьянка из Витебской губерни. Вот это письмо. «Федька ,пишет тебе твоя мать Наталья, по батюшке Андреевна. Не знаю жив ты или уже убит, К НАМ НА ХУТОР МНОГО ПОХОРОНОК ПРИНОСЯТ, но весточку я решила отправить и поштарку попросила, чтобы она все прописала, что я тебе буду говорить. Твой отец Иван Павлович, царствие ему небесное, тоже воевал с японцами, но на нашей земле , японцев не было, они были далече, он говорил мне, что туда надо поездом почти месяц ехать, да там еще до войны Илья служил, почтарка подсказывает,  это на Дальнем Востоке. Так вот я и думаю, что немец оказался сильней, чем японец. Вот люди говорят, что стоит он под Воронежем, и скоро будет здесь. Это сколько он земли нашей отвоевал, мою родину Беларусь и Украину и Донбасс и говорят Крым скоро его будет. Федька, ни к черту вы там воюете, раз он столько земли успел захватить. На хуторе все знают, что вы все ,  Алешка, Мишка, Илья и ты Федюша  в Красной Армии. Если немец придет в Кокаревку, мне сразу виселица, или лучше пуля, чтобы не мучится. Корову, Зорьку, я отдала, когда скот угоняли за Дон, пусть люди попользуются, чтобы немцам не досталось. Осталось в погребе немного картох , немного зерна и горох. Намелю муки немного на ручной мельнице, которую привез Иван Павлович, царствие ему небесное, напеку лепешек вперемешку горох и ячмень, мне на неделю хватает. Если с хутора уходить , то куда, родичей у нас  за Доном нет, а так без родных  сама, и с голоду подохнешь. Так вот я и думаю, будь что будет, а с хутора я никуда не уйду, отец ваш умирая мне приказывал, береги ребят и хатенку, он её целых три года ладил, а мы жили в землянке, зимой холодно было, печь кизяками топили, прогорит и опять зубы от холоду стучат. Поштарка говорит , что ей надо итить ,так я все тебе сказала, если богу будет угодно, свидимся на этом свете. Алексею, Илюше и Михаилу будешь писать, отпиши чтобы немца  лучше  били. ДА ХРАНИ ВАС ВСЕХ ГОСПОДЬ И МОИХ СЫНОВЕЙ И ОТ ЧУЖИХ МАТЕРЕЙ. Я КАЖДЫЙ ВЕЧЕР ПЕРЕД ТЕМ КАК ЗАДУТЬ ЛАМПУ, ЧИТАЮ ЗА ВАС МОЛИТВУ, СОСЕДКА ГОВОРИТ, ЧТО ЕСЛИ ЧИТАЕШЬ С ВЕРОЙ, ТО ВАС ГОСПОДЬ ЗАЩИТИТ. ВОТ Я ЧИТАЮ И ПЛАЧУ И ВЕРЮ. ВАША МАТЬ.НАТАЛИЯ ПО БАТЮШКИ АНДРЕЕВНА». Федор  дочитал, и понял, что как то чудом письмо успело прийти ,он уже знал, что в Россоши,  немцы… Из глаз боевого капитана текли слезы, слезы сыновей любви  к старенькой своей маме и слезы злости, что приходится отступать и отдавать врагу родную землю. После прочтения  письма, от матери,  Федор за один вечер написал сразу три письма, он в основном переписал письмо матери:  Алексею, Михаилу и Илье. Алексей был далеко под Харьковом, а Михаил и  Илья были  рядом, это он определил по номерам полевой почты и оперативной  карте ,с которой он работал при устройстве оборонительных сооружений.   
 
Встреча с врагом.                Наталья Андреевна для себя решила , что из хутора она никуда не уйдет и стала готовиться к своему скорбному часу. Собрала все фотографии, своего Ивана Павловича в морской форме и  сыновей, в военной форме, они у нее были  такие красавцы, у всех кроме старшего, чубы были кучерявые, как у её Ивана Павловича.  Наталья  Андреевна всплакнула, и стала вспоминать свою  жизнь. Я его как увидела,  впервой, в Усвятах, у колодца, так меня и обожгло, в черном сюртуке, в бескозырке, на козлах саней и в упряжке три рысака в яблоках, он опосля русско-японской войны был в услужении  кучером князя П.В. Родзянко. Лошади его слушались , точно он знал какой-то заговор. Я опосля простудилась , и долго хворала, а он меня по всем Усвятам  искал, и когда нашел, то сразу из барского дома привез доктора.  Доктор прописал лечение,  и  стала я понемногу вставать, а то уж совсем смирилась  с хворью, хоть помирай. А опосля, он меня сосватал, и на святки нас обвенчали в Спасо-Преображенскй церкви.   А жили мы, в пристройке  барского дома, на Замковой горе,  и в 1910 году  Иван Павлович переехал в Кокаревку, здесь жил его брат  Яков Павлович. Вот на фотографии старшенький, Алешка, тот сразу в военную школу на танкиста стал учиться, а женку себе взял из Николаевки, Марусей звать, до войны жили в Харькове, где она сейчас с маленькими детьми, писали, что летом 1941  Маруся была на сносях, уже небось родила ,а я ничего о ней и детишках не знаю. Алексей хорошо играл на  балалайке, и мандолине. У них на хуторе был ансамбль, гармошка, балалайка и мандолина, их люди приглашали на свадьбы  и другие праздники. Михаил тоже кончил военную школу,  и  в Николаевку повадился ходить ,как только приедет на побывку, так через луг напрямик, не уж-то у нас на хуторе себе девку не найдет. Илюша на Дальнем  Востоке  служил ,а когда  Иван Павлович умер, соседка написала командиру письмо  и его отпустили. А приехал он аккурат на 40 дней, постоял над могилой отца , у нас  за школой, и поехал обратно службу служить. И до самой войны, он жил со мной и работал  на станции, на кирпичном заводе механиком, каждый день туда пешком 7 километров и обратно. Мне с ним было хорошо, и дрова всегда были, он ходил рубить лозу у речки возле меловой горы ,а потом волоком лошадьми притаскивали на хутор, и пока лоза мягкая, её надо было рубить, чтобы в «грубку» входила. А вот и самый меньшой Федька, я его родила в 1917 году, аккурат, тогда царя сбросили и началась такая кутерьма, то белые придут грабят, то красные  тоже много народу сгубили. Федюшку всегда баловала, а когда Иван Павлович  почил на бозе, Федюшка совсем от рук отбился,  с компанией пьянствовали, и я написала  Алешке,  чтобы он его приструнил. Алексей приехал , уже он был капитаном и забрал Федора  и устроил его  в военную школу, мосты и дороги их учили как строить. Он свой день рождения отмечал так, я ему сказала, что разродилась я  аккурат им, меж двух престольных праздников. А точно в какой день уже запамятовала. Так он это дело хорошо  в голову вложил и каждый день  меж этими святками отмечал свой день рождения.  Армия  моих сыновей в люди вывела, что они здесь в колхозе бы  делали, паспортов не давали, если человеку надо куда то уехать, на время, председатель сельсовета выписывает ему справку, а когда он возвращается справку сдавали. За воспоминаниями довоенной жизни   Нататалья  Андреевна  засиделась допозна, и керосиновая лампа стала гаснуть. Собрав все документы, фотографии и письма в  сумку, она её завернула еще в брезентовый плащ  Ивана Павловича и взяв лопату пошла в сад. Отмерив от большущей груши несколько шагов она начала копать схорон. Когда все было закончено, разбросала над схороном небольшую копичку сена , корову Зорьку уже забрали ,и сено никому теперь не понадобится.  Утром прошла  по саду и обнаружила, что схорон оказался на участке соседей, тогда на хуторе у соседей меж собой не было ни изгороди ни заборов, а соседи в начале войны куда то быстренько с хутора уехали. Теперь надо схоронить мешок  ячменя  и гороха  и половину картох, иначе все это немец сразу заберет. Последнюю курицу, она еще зимой зарезала и целый месяц варила себе суп на куринном бульоне.  Когда люди  услышав, что Воронеж немцы захватили,  стали с хутора уезжать,  к ней прибилось сразу две молоденькие кошки и старый кот  с одним глазом, брошенные своими хозяевами. Она с этими постояльцами делила свой скудный провиант. Её квартиранты сидели рядом и не моргающим взглядом смотрели на большое блюдо, накрытое  чистым рушником, там лежали только что испеченные в духовке лепешки  и запах свежеиспеченного хлеба заполнял небольшую русскую хату, мазанку с земляным полом. Из провианта еще были сушеные яблоки, немного груш  и сушеные сливы. Это все из своего сада, который посадил,  Иван Павлович. Сахара не было, но было немного сахарной свеклы со своего огорода, вот её варили, а потом в этой юшке варились и сухие яблоки и груши, и получался  вкусный узвар (компот).   Война была уже почти год, а немец все больше забирал нашей земли. 7 июня 1942 года, ночью, она проснулась от шума. По шляху, вдоль железной дороги, сплошным потоком, шли  машины, конные упряжи тащили  пушки, слышна была  незнакомая речь… Дождались… в сердцах она  сказала , прости меня Господи, антихристы в человеческом обличие  появились, подумала  хозяйка и перекрестилась.  Чтоб они сгинули проклятущие… На следующий день, всех жителей хутора согнали на  выгон , возле  школы и немецкий  офицер через переводчика объявил , что ежели кто прячет коммунистов, комиссаров или бойцов раненых, тем сразу на виселицу, и сегодня будут с каждого дома взимать контрибуцию для доблестных солдат фюрера.

 Наталья пришла домой, зажгла  лампаду  у иконы Божьей Матери ,став на колени стала молиться за своих сыновей. Она знала, что кто то на хуторе донесет на неё, что её четыре сына воюют против  фашистов.  Время томительно  тянулось, а мать  читала на память молитву о спасении своих детей…  Дверь в сенцах с шумом распахнулась и вглядываясь в незнакомую обстановку горницы, вошедший  увидел: русскую печь с грубкой, стол,  большую лавку ,в углу старый буфет  с нехитрой кухонной утварью и  металлическую старую кровать на землянном полу,  и  стоящую на коленях перед иконой молящуюся женщину. Она не обернулась и продолжала молиться о спасении своих сыновей, это последнее, что она могла сделать в этой жизни. Немец постоял в нерешительности, посмотрел на стены, и не найдя на стенах фотографий военных, еще раз взглянул на икону Божьей Матери вышел из избы. Его напарник,  обшарив  сенцы ,чулан  и погреб, стоял с двумя бутылками самогона, которые он нашел в чулане. Больше к ней за время оккупации немцы не заходили, и она сама мало выходила из дома. Её материнское желание, увидеть своих сыновей живыми в родительском доме после войны, давало ей силы, несмотря на её годы и слабое здоровье. Оккупация продолжалась  долгих  шесть месяцев  и девять дней и только 16 января 1943 года  наши войска освободили Россошь… 
 
Батарея капитана Михаила Ивановича.
 Стоял  летний день,1942 года. Батарея сорокопяток стояла  в небольшой рощице. Летнее солнце смотрело удивленно  на  сожженный город, и только жаворонок высоко в небе  пел свою песню. Бойцы чистили  пушки, проверяли   ящики со снарядами ,чинили свою одежку и обувь, а недалече дымилась полевая кухня и аппетитный запах вызывал в истощенных молодых солдатах войны  желание приблизить команду «приготовиться к приему пищи», но повар, пожилой грузин не торопился, он хотел из скудного пайка приготовить  ребятам царский обед. И еще, солдаты часто посматривали на единственную дорогу  к расположении  батареи, по которой должен приехать офицер связи с почтой. Война войной, а почти  у каждого остались в родных местах мама, жена девушка, пожилые родители, маленькие детишки. Связь с родными, давала  наверное те дополнительные силы бойцу в трудные минуты.  И вдруг раздался крик,  почта ,почта едет и все сразу зашевелились и  начали собираться у землянки  командира. Подъехал виллис и молодой офицер связи,  с улыбкой потряс небольшим мешком для документов и прокричал, ну славяне налетай и отдал мешок старшине Ничипоренко. Справившись, где командир, лейтенант нырнул в свежевырытую землянку. Ничипоренко стоял с мешком на небольшом пеньке и как Тарас Бульба расправлял свои буденовские усы. Озорными глазами смотрел он на свою батарею. Вытащил первое письмо и улыбка исчезла с его лица, старший сержант Беда А.С. пал смертью храбрых в боях за нашу социалистическую родину, снял фуражку и вся батарея почтила  минутой молчания, своего боевого товарища. Отложив в сторону письма для солдат, которые были в лазарете,  и еще два письма погибшим бойцам, во время вчерашнего  налета вражеской авиации, старшина  вручил письма счастливчикам, которым  писали их матери и жены,  и любимые. Сам старшина,  писем не ждал, его Белоруссию немец в 1941 оккупировал, и он ничего не знал о судьбе жены и двоих  сыновей. Он во сне видел, как его Маруся с детишками идут по цветущему  льноному полю, а ветер  качает  волны цветов, и вокруг ровными  рядами  стояли березки с  белыми стволами и яркой зеленью своих ветвей. После таких снов его подушка или скатка шинели были мокрые от слез. Пока бойцы читали  письма, в землянке командира батареи  ,капитана  Михаила Ивановича  офицер связи вручил ему пакет последнего приказа об отходе на ближайшую железнодорожную  станцию, для  отдыха, пополнения личным составом и получением новых орудий для борьбы с танками   «Тигр», и еще вам лично письмо из штаба дивизии. Михаил Иванович взял конверт и узнал  красивый почерк брата Федора. Когда он прочитал письмо , невольно на щеке появилась слеза. Никто не мог предположить, что враг окажется у Тихого Дона, и в его хуторе , где осталась одна старая мама, сейчас немцы и итальянцы. Федор писал, что есть возможность встретиться, он сам  приедет в командировку  и где то рядом стоит саперный батальон  в котором находится  Илья. Он просил  Михаила,  в течении трех дней по прибытию на станцию, с расположения батареи по возможности не уезжать. Михаил Иванович, дал команду старшине Ничипоренко после обеда срочно сниматься и сосредоточиться к ночи,  недалеко от железнодорожной станции, и  когда они остались одни спросил, а как у нас обстоят дела с наркомовскими. Есть еще запас, бойцы  летом не очень употребляют, вот зимой , другое дело ,так что с этим делом, у нас в батарее полный порядок. К вечеру батарея расположилась недалеко от железнодорожной станции. Ночью должен прийти эшелон с  техникой, и командир отправил  старшину и несколько бойцов для получения новых орудий.

 
Командир взвода,  саперно-инженерного батальона,  лейтенант Илья Иванович, получил письмо от Федора, и сидел в подавленном состоянии,  от известия, что в Кокаревке немцы. Получается они уже вышли на Дон. Саперно-инженерный батальон занимался восстановлением взорванного моста, для прохода тяжелой техники. Работы уже заканчивались , работали в три смены  и через пару дней их батальон  должны перебросить  на новый объект, ближе к линии  фронта. Хорошо , что у Федора есть такая возможность, передвигаться по позициям их дивизии. За такими раздумьями его нашел ординарец из штаба батальона. Вас срочно  вызывают в штаб, прибыл инженер дивизии проверять  ход работ по восстановлению моста. Лейтенант взял с собой папку с чертежами и  прибыл в штаб батальона. Командир батальона, майор  Казак М.П.  до войны был старшим преподавателем  строительного института и прекрасно разбирался в вопросах мостостроения.  Почти все проекты были им выполнены лично и его двумя помощниками-младшими лейтенантами-студентами его института. Лейтенант сразу узнал в молодом  капитане, из штаба  дивизии , своего брата Федора.  Доложив командиру о прибытии,  лейтенант  с интересом смотрел на Федора. Он до войны успел закончить с отличием высшее иженерно саперное училище и выпустился старшим лейтенантом, до войны  получил  капитана, а сейчас он на майорской должности в дивизии . Майор,  с интересом смотрел то на капитана, то на лейтенанта, а потом спросил, а вы случайно не братья?  Федор улыбнулся и ответил, братья. Еще под Харьковом  воюет наш старший брат Алексей, а здесь на станции сейчас на пополнении стоит батарея  сорокопяток   Михаила. Комбат с интересом посмотрел на Федора и на своего командира взвода,  немного помолчал и дал своему командиру взвода задание, провести на  станции ревизию подъездных путей и двух мостов для дальнейшего восстановления, согласно приказа  командира дивизии. Эту работу вы проведете вместе с инженером дивизии. Он взял у комвзвода папку с чертежами  моста и деловым тоном продолжил,  через два часа по мосту пойдет  тяжелая техника, я сам посмотрю, как наш мост выдержит это испытание, раньше инженер который проектировал мост и его строил, был вроде авторским надзором при испытании моста становился под самый длинный пролет, а если это была река, он  сам на лодке сидел под мостом и смотрел, как ведут себя под нагрузкой: балки, стержни, связи и заклепки. Да, да заклепки, были переносные горна и кузнец разогревал докрасна заклепку ,помощник клещами её вставлял в отверстие,  а кузнец с помощью кузнечной оправки делал головку заклепки, а её диаметр был миллиметров 25-30. Он еще раз посмотрел на этих молодых офицеров  и как бы по отечески сказал, я думаю вы найдете время  для встречи со своим братом  Михаилом, на войне такие встречи бывают очень  и очень редко… И уже командирским голосом, лейтенант завтра у меня в 9 утра совещание всех офицеров  батальона, в связи с новым приказом командира дивизии, понял. Лейтенант встал по стойке смирно и ответил, так точно , буду к 9 ноль, ноль. Товарищи офицеры. Все встали  и майор  вышел для осмотра восстановленного моста.
ВСТРЕЧА НА ФРОНТЕ.
Виллис, петляя, объезжал ухабы и воронки улицы рядом с железнодорожной станцией. Федор , сидя рядом с водителем повернулся к Илье и сказал, план выполнения  приказа командира дивизии:   вначале с записью в журнале  проверяем все хозяйство станции  и двух мостов, а потом ищем Михаила. Отыскав коменданта  станции, и предьявив  служебные удостоверения и приказ командира дивизии, Федор попросил дать им двух бойцов ,которые знали все хозяйство  станции. Обойдя все пристанционные пути , стрелки, симафоры и другое железнодорожное хозяйство, Федор все записал в журнал осмотра. Дел было непочатый край, кроме двух путей, остальные были разворочены  при артобстреле или при авионалете, многие стрелки и семафоры были искорежены ,а водопроводная станция для заправки паровозов была взорвана. И все это хозяйство нужно было срочно  восстановить, для увеличения пропускной способности станции. Здесь без специалистов железнодорожников не обойтись, нужно коменданту сказать чтобы искал местных путейных рабочих  и хорошо бы,  чтобы был путейный мастер. Закончив  уже поздним вечером  все дела на станции наши офицеры поехали по направлению артбатареи капитана Михаила Ивановича. Когда приехали на место, батареи не было.  Федор еще раз стал по карте определять, где они могли быть, и в это время  к ним подъехала полуторка и из неё выскочил  старшина Ничипоренко. Поздоровавшись по военному, он сразу определил,  кого эти два офицера ищут.  Сейчас батарея на формировании к маршу, и капитан там . Так что Вам придется ехать за мной, иначе  разменетесь. Через час  они встретились ,все трое,  сыновья одной матери, которая в тот момент находилась на территории захваченной врагом. О её судьбе не было ничего известно и это обстоятельство наводило их на невеселые  размышления.   Мне кажется они больше  смотрели друг на друга, чем говорили меж  собой, чтобы запомнить образ дорогого для себя человека, шла война, тяжелая, кровопролитная, каждый день, каждый час, каждую минуту  гибли в её пекле сыновья ,мужья, братья, любимые. И  какая судьба их ждала завтра,  было известно только на небесах. Михаил посматривал на часы,  до  отхода колонны оставалось 15 минут.   Старшина поставил на стол  аллюминиевые кружки, налил по двойной порции наркомовских,  все встали  и не сговариваясь громко произнесли , «За Победу».    Была дана команда,   «по машинам», и вся эта огромная масса людей и  техники  начала движение  на Запад. Шел 398 день войны, до Победы оставалось 1020 дней и ночей…
Деревня Охотино, февраль 2019 год.