Замок из песка

«На завтрак я съедаю тарелку овсяной каши и совершаю лёгкую пробежку в  тени дубов городского парка, после обеда я плаваю в бассейне или играю с друзьями в крокет, мне уже сорок пять, а девушки по прежнему дают мне чуть больше тридцати»,- так говорил мой приятель, обращаясь к белому керамического чайнику, остывавшему перед нами на столе, эту замечательную историю я слышал уже много раз, а горячему сосуду с носиком и крышкой - это ещё могло быть интересно. «Я могу попросить тебя об одном маленьком одолжении?»,- на этот раз уже обратился  ко мне, моложавый прожигатель жизни. «Да, разумеется. У меня есть пару свободных минут, валяй», - откровенно признался я. «Дело деликатное, мне не хотелось бы огласки...»,- уронив невинный взгляд в пол, замялся он. «Время идёт, не тяни эластичный материал, получаемый вулканизацией каучука, давай сразу к делу!»,- командным тоном произнёс я и хлопнул его по упругой трапециевидной мышце. «Недавно я познакомился с девушкой, красивее которой не найти во всей солнечной системе»,- с астрономической точностью заявил юный звездочёт, мечтательно взглянув на небо. «На Луне точно нет, а вот насчёт других планет, я бы на твоём месте, не был так уверен, космонавтика делает большие шаги вперёд», - сардонически произнёс я и следуя его примеру, принялся рассматривать в окно медленно плывущие облака, похожие на мускулистых рыб мутантов. «Прошу тебя не смейся, мне нужен всего лишь ключ от её сердца»,- заглянув мне в глаза, серьёзно произнёс он. «Ну - это точно не ко мне, тебе нужно к ИП Клюквин, срочное изготовление всех видов ключей и отмычек, второй этаж торгового центра налево, тихим голосом, спросить Сашу»,- проинформировал я начинающего преступника, замыслившего кражу женского сердца без взлома. «Ты не понял, у меня есть природная красота, а у тебя приобретённое художественное слово, давай объединим наши усилия и клянусь бабушкиными бакенбардами, я заполучу это небесное создание!»,- разложив всё по полочкам, подвёл черту великий комбинатор. Следуя хитроумному плану, мастерски придуманному моим приятелем сердцеедом, я должен был писать от его имени любовные тексты, адресованные объекнту его безудержной страсти, в то время как он будет сверкать мускулатурой тридцатилетнего юноши и дарить ультрамариновые гиоцинты. Разделение труда по Смиту, вскоре дало свои плоды, чувства мисс Вселенная к спортсмену - романтику, бурно развивались и крепли с каждым днём, она привязалась к нему, как жевачка к подошве старого ботинка. Я вошёл во вкус и писал витиеватые любовные послания в стиле раннего романтизма, с соблюдением всех норм и правил орфоэпии,  быстрее, чем покоритель женских сердец, съедал свою утреннюю порцию овсянки. Но увы, как всегда, в плавную и размеренную жизнь, вторгаются разного рода непредвиденные обстоятельства, способные если не изменить её в корне, то по крайней мере внести значительные коррективы. Мне наскучила сытая и размеренная городская жизнь и я срочно уехал покорять вершины Эльбруса, сознательно оборвав связь с внешним миром. Звёздная принцесса, привыкшая поглощать вместе с чашечкой утреннего кофе письма любовного толка, имела вопросы к обладателю молодого стройного тела, на которые тот не в силах был дать вразумительных  ответов. Мои слова были тем цементным раствором, который скреплял кирпичики в построенном замке с маленькими башенками под названием любовь и первый же порыв ветра, мог легко превратить чудесное строение в груду никому не нужного, битого кирпича.
         Белым двугорбым верблюдом, лениво развалился у моих ног красавец Эльбрус. Я, стряхивая с плеч городскую пыль, гулял по Баксанскому ущелью, катался на снежных склонах горы Чегет, сплавлялся на байдарке по реке Баксан, пил кофе на смотровой площадке кафе «Ай» и минеральную воду в долине Нарзанов. Проведя в таком духе пару недель, я вернувшись в отель, увидел моего любвеобильного приятеля, он белый как мел, сидел в холле и покорно дожидался моего возвращения. Щеки его висели, как у престарелого бульдога, а глаза, до краёв наполненные глубокой печалью и  любовной тоской, жалобно смотрели на меня, он был болен и этот диагноз мне был очень хорошо знаком. «Ты теряешь форму, где тот высокий подтянутый юноша со сверкающими голубыми глазами? И кто этот скрюченный мерзкий старик со зрачками пса попавшего под трамвай?»,- вежливо обратился я к непрошеному гостю. «Она охладела ко мне, я перепробовал всё, ничего не помогает, без твоих писем я погиб ...»,- он закрыл лицо рукавом чёрного длинного пальто и замолчал. «Не плачь старик, завтра утром я собираюсь прогуляться до западной вершины Эльбруса, она выше восточной на двадцать один метр, мелочь а приятно, я возьму тебя с собой, это немного поднимет твоё настроение».
     На снежных полях ледников, греясь на солнце, лениво лежали туры Северцева, по крутым скалистым склонам, высекая камни из под копыт, прыгали серны, а над головой, весело кружили альпийские галки. Мой романтический товарищ, нарвал большой букет жёлтых рододендронов и нежно прижимая их к груди, бормотал что-то себе под нос. На высоте пять тысяч метров, нас ждала лёгкая  метель и глубокая ледовая расщелина, куда мы благополучно провалились и лёжа на спине, сквозь щель в форме сердца, задумчиво смотрели на небо. «Стариков и детей я не обманываю»,- обратился я к ещё больше погрустневшему товарищу», -«твоё настроение, как я и обещал, поднимется после того, как нас спасут». Я переключил лавинный датчик в режим передачи сигнала и в ожидании спасателей, решил немного вздремнуть, сон - это здоровье и долголетие. Мой мрачный сосед по ущелью был настроен иначе, он вытащил из-за пазухи блокнот с карандашом и замерзшими пальцами принялся в нем что-то старательно выцарапывать. Через несколько часов мы дышали насыщенным кислородом воздухом и ели шашлыки, любуясь снизу на временно недоступные для нас вершины заснеженных гор. «Завтра продолжим»,- жизнеутверждающе сказал я, аппетитно жующему сочный кусок мяса альпинисту-любителю. «Нет спасибо, я домой»,- положив руку на исписанный корявым почерком блокнот, сказал повеселевшим голосом голубоглазый юноша. Всего несколько часов ледяного плена, вернули ему зверский аппетит, игривое настроение и любимую девушку. Жирные скалистые голуби, урча и хлопая крыльями, клевали крошки с нашего стола.