Рыцарь печального образа

   
                Над дорогой смоленскою , как твои глаза ,
                Две холодных звезды , голубых моих судьбы…
               
                Булат Окуджава
 
    Любовь нагрянула к Павлуше внезапно , как это часто бывает  в ранней юности.  Правда ,в это нежное время она зачастую приходит и уходит ,оставляя в памяти светлые чистые  воспоминания и ностальгическую грусть в зрелые годы .Павлушу же любовь захватила без остатка ,вытеснив из души все ,что до этого он считал важным и интересным .А интересов у него было много .Осколок некогда известной и состоятельной семьи ,чью судьбу безжалостно исковеркала неустойчивая и жестокая история страны ,он жил теперь  в однокомнатной квартире старого коммунального дома с матерью ,видевшей в сыне  последнюю надежду и опору , и она старалась передать ему то ,что недоступно было  многим его сверстникам : не только знания о семейной генеалогии ,но и сохраненную ,пусть частично ,личную библиотеку ,украшенную ветхими  энциклопедиями , а также интерес к познаниям иностранных языков и навыков культуры общения.
    Спектр увлечений Павлуши был широк ,он жил легко и просто  ; не стремясь к тому ,удивлял учителей и товарищей эрудицией , что ,впрочем  , было совершенно несложно в городке , где не было лицеев и гимназий , а функционировала обыкновенная средняя школа с ее усредненными знаниями почти по Пушкину :
                Мы все учились понемногу
                Чему-нибудь и как-нибудь…
    Но, несмотря на эрудицию, сочетаемую с нескладностью и тщедушностью, сотоварищи   принимали его в свой круг, потому что парень он был простой и нечванливый ,знаниями своими не кичился ,хорошо разбираясь в технике, мог помочь разобрать радиосхему , бескорыстно отремонтировать велосипед или дать списать контрольную работу ,причем все это делал от чистого сердца .Он знал повадки птиц и животных , а уж рыбаком был и вовсе превосходным. За все эти замечательные качества можно многое простить: и эрудицию, и знание двух языков, и галантность в обращении с девчонками, и терпимое отношение ко всем без исключения учителям. Крепкие и здоровые мальчишки, закаленные в уличных баталиях, запросто выстраивавшие многоэтажные матерные выражения, даже не иронизировали по поводу того, что мать неизменно ласково звала его Павлушей. Сами они модифицировали его имя в Павлуху, на что тот охотно откликался.
    Стрела Амура пронзила сердце нашего героя, когда он делился с одноклассником маминым бутербродом в школьном коридоре. Навстречу им шла Прекрасная Незнакомка. Он не заметил, ни во что она была одета, ни с кем шла. Это было неважно. Были важны гордое выражение красивого лица, крупные завитки волос над темными бровями и глаза, светлые и холодные, взгляд которых даже не остановился на нем, оторопело на нее глядевшем.
    Павлуша чуть не подавился.
    -Кто это ?  - спросил он, откашлявшись. Товарищ, проследив за его взглядом, удивился:
    -Ну ты даешь, старик! Это новенькая из параллельного класса. Эллой зовут.
    -Элла…- прошептал Павлуша. – Имя какое редкое!
    « И погиб казак !» - мелькнули в сознании слова из только что перечитанного « Тараса Бульбы». Дома, достав из ящика стола чистую тетрадку, он набросал свой первый стих :
                О ты, которая собою
                Прервала скучной жизни бег,
                Ты мне подарена судьбою,
                Теперь я Рыцарь твой навек!
    И слова эти оказались пророческими…
    Так началась новая веха в его жизни.
    Чего только ни делал Павлуша, чтоб  эти холодные глаза его заметили!
    Начал он, конечно, с детального осмотра себя самого в зеркале, и оно отразило долговязого нескладного подростка в несуразном для покорения такой красавицы наряде. Но время было тяжелое, послевоенное, зарплата мамы-библиотекаря столь  ничтожно мала, что изменить что-либо  в этом отношении было просто невозможно, и Павлуша успокоил себя тем, что существует немало способов быть замеченным . Главное – разработать правильную и умную стратегию и тактику знакомства, ибо  любому значительному действию всегда предшествует теория.
    Во-первых, для начала следует  добиться чести быть достойно представленным, и Павлу впервые пришлось изощряться в способах достижения этой цели. Данное выдающееся событие произошло при посредничестве того самого одноклассника, который в том же самом коридоре подвел его к красавице, в глубине души удивляясь, что для такой ерунды приятель сорвал его со спортивной площадки в самый ответственный момент, когда явно назревал гол. Но делать нечего, дружба – превыше всего. Им повезло: Элла стояла сама перед дверями в пионерскую комнату и , внимательно глядя на свое отражение в темном стекле, поправляла локон, выбившийся из прически. Приятель , засунув руки в карманы, направился к ней, небрежно шаркая подошвами парусиновых туфель , за ним, стараясь казаться столь же независимым, двинулся наш герой. Девушка обернула к приятелям удивленный взгляд
    - Тут…это…кое-кто с тобой давно хочет познакомиться, - развязно сказал приятель, всем своим видом демонстрируя, что это ерундовое  стремление он не поощряет.
    - Со мной? Кто? Уж не твой ли спутник? – иронично улыбнулась Элла. – Так что же он прячется за твою спину?
    - Павел!  - протянул  навстречу ей холодеющую ладонь Лихолетов.
    Она еле коснулась ее тонкими пальцами, и его словно пронзило током от ее насмешливого взгляда, скользнувшего по его лицу, нескладной фигуре, коротким брюкам  и стареньким растоптанным туфлям.
    - Оч-чень приятно, - ответила после некоторой паузы Элла, и это « очень приятно «  смягчило ее иронию.
    « Девушка должна быть гордой и неприступной, как крепость, - успокоил он себя. – Будем брать эту крепость осадой».
    Но осады не вышло. На приветствия Элла отвечала только кивком головы, его упорные взгляды игнорировала, знаки внимания не замечала. Павлуша рискнул появиться на школьном вечере, где , по сообщениям разведки, она всенепременно будет, потому что таких  мероприятий Элла не пропускала. Еще   бы! Павлуша убедился : его Прекрасная Дама была в центре внимания старшеклассников. Павлуша так и не решился ее пригласить по двум причинам : он стеснялся своего одеяния и не умел танцевать. Его приятели плевать хотели на такие мелочи, танцевать они учились именно во время вечеров, где же еще можно было овладеть такой наукой? А одеяния у большинства были неважные, следует ли из-за такой ерунды комплексовать?! И пока они лихо отдавливали ноги своим партнершам, Павел подпирал стены спортивного зала, где обычно проходили школьные вечера, и не сводил глаз с предмета своего воздыхания, что приятели его восприняли без одобрения, но с пониманием : Элка, действительно, была девчонкой красивой.
    Конечно, внешне в его жизни мало что изменилось. По-прежнему  он много читал и налегал на иностранные языки, по-прежнему гонял мяч с ребятами на пустыре за домами, вел с ними жаркие дискуссии на международные темы, был одним из самых активных комсомольцев школьной организации, но изменился он сам: пропала былая жизнерадостность и открытость, стал более сосредоточенным и молчаливым, и товарищи догадывались о причине и между собой осуждали: подумаешь, нашелся еще один Рыцарь Печального Образа.
    Случайно узнав о том, как называют его между собой былые приятели, Павлуша не обиделся, он и был, несомненно, рыцарем. Рыцарем Печального Образа, кто будет спорить? И все свои достижения готов был посвятить своей Дульсинее , которая об этом даже не знала…
    Время имеет обыкновение лететь стремительно, вот уже и выпускные экзамены на носу, и маму волновало, что Павлуша совершенно забросил учебники, что часто сидит в комнате с отрешенным видом. Она догадывалась, в чем дело, но успокаивала себя тем, что юношеские увлечения скоротечны.
    На выпускном вечере Павлуша решился – таки пригласить гордую красавицу    на танец. Этому подвигу предшествовали двухнедельные репетиции со стулом в отсутствие матери, но ,видимо, напрасно, потому что был столь неуклюж, что второе приглашение она отклонила, и ему пришлось ретироваться   с пылающими ушами  и наблюдать из угла актового зала за тем, как она танцует с другими, как хохочет, запрокидывая голову и сияя от удовольствия   своими прекрасными глазами.
    Несмотря на наплевательское отношение к подготовке выпускных  экзаменов, Павлуша   хорошо их сдал и не огорчил мать своим аттестатом, но теперь мысли его еще более были обращены к Элле, к ней одной : а куда она может уехать, куда поступать будет?
    И он решился  : написал ей записку и попросил о встрече.. В назначенное в записке время пришел к ее дому и с бешено  стучащим в груди сердцем ждал ее появления. На этот раз он был в новом, купленном специально для выпускного вечера костюме, по пути наломал в чьем-то палисаднике веток сирени и, стоя напротив калитки ее дома, с наслаждением вдыхал струящийся тонкий аромат. Из распахнутого окна ее дома лилась музыка. Мимо него прошмыгнули две девчонки, оглянулись и хихикнули, и Павел спрятал букет за спину и постарался принять независимый вид. Элла, конечно, задерживалась ,но к этому он был готов, хотя в глубине души проклинал этих девчонок, выдумавших правило , что уважающая себя барышня неизменно должна опаздывать.
    И вдруг сердце его замерло –  дверь распахнулась, и в потоке льющегося из дверей света возникла Она, сбежала по ступеням и быстро направилась к калитке. Павел пошел ей навстречу, улыбаясь и протягивая свой огромный букет. Элла поблагодарила и погрузила в цветы лицо. Павел не знал, с чего начать разговор, хотя  заранее обдумал каждое свое слово, ее вероятные ответы. Но ему не пришлось ничего ей объяснять : она тоже подготовилась к встрече и была с ним  снисходительно - откровенна:
    - Павлик, ты только не обижайся, хорошо? Ты – хороший парень, ты мне нравишься, но…Понимаешь, не может у нас с тобой ничего быть…Просто ты,  …ну как это понятнее сказать?.. Не герой моего романа.
    Он сам не помнил, как дошел домой. Мама, увидев его лицо, испугалась. Не отвечая на ее   взволнованные вопросы, он ушел за ширму, отгораживающую его угол, лег на свою тахту, служившую ему не первый год. Было горько, стыдно за то, что он сам нарвался  на то, что ему так просто и доходчиво объяснили, что он – полнейшее ничтожество.
    И все равно ноги сами приносили его под окна ее дома, и однажды вечером он увидел его, героя ее романа. Конечно, это был не мальчишка – ровесник, а высокий спортивный парень, звезда    городской футбольной команды, кумир девчонок. Он держал Эллу под руку, они о чем-то  весело говорили и даже не заметили оторопело стоящего недалеко от калитки Павла.
    Еще большее потрясение он испытал, когда ему приятели  сообщили новость о скором замужестве Эллы.
    Мир для него померк навсегда.
    К ужасу мамы и удивлению одноклассников, считающих его чуть ли не будущим светилом науки, в вуз он поступать не стал, а уехал по путевке комсомола на далекую стройку.  О причине такого поступка многие догадывались и пожимали плечами : стоит ли ломать свою жизнь из-за взбаломошной девчонки, пусть даже раскрасавицы?! И кто-то из друзей  сострил:
    -Дульсинея вышла замуж, а Рыцарь Печального Образа в погоне за приключениями решил печаль – тоску убить…Чушь собачья!
    Спорить с ним никто не стал.
    Началась новая жизнь: работа на стройке, новый круг людей, письма домой, в которых Павлуша в радужных красках описывал места своего пребывания и перспективы, открывающиеся перед ним. Через год забрали в армию, три года пребывания в которой он считал настоящей школой жизни, окончательно выбившей из головы юношеские иллюзии. Отслужив, домой не вернулся, на былом месте работы его ценили, предложили повысить квалификацию строителя, но Павел поступил заочно на филологический факультет университета, учился  легко и успешно, и уже после третьего курса был приглашен  на работу в заводскую малотиражку. Встретил девушку, умную, сердечную, добрую, похожую характером на мать. Женился. Одна за другой родились дочери. Самой большой радостью семьи было получение квартиры. У Павла, теперь уже  Павла Романовича, руки золотые, квартиру   вместе с женой превратили в благоустроенное жилище, о котором мечтал с детства. Теперь он с улыбкой вспоминал свою тахту за ширмой и кухню в коммунальном доме. Мать приезжала в гости, радовалась успехам сына : он уже возглавлял отдел в городской газете. Особенно порадовала ее новость, что Павел подумывает о продолжении обучения.
    - Боже мой, сынок, неужели сбудется мечта отца о твоем научном поприще?!
    Павел только улыбался в ответ.
    А когда мать ушла на пенсию, они с Ниной предложили переехать к ним : места всем хватит, всем легче станет, и матери  веселее будет. И мать уступила  просьбам сына и снохи, да и ничего не держало ее уже в городке, где прошли далеко не лучшие годы ее жизни. Нужно было только приехать домой и помочь со сдачей квартиры, другими формальностями и переездом.
    Так  Павел снова  оказался в городе, в котором не был одиннадцать лет. Удивился изменениям. Бараки рядом с домом снесены, на их месте поднялись «хрущовки», исчезли пыльные барачные палисадники, в которых он когда-то воровал цветы  для Эллы, асфальтировались тротуары. Но в родном доме было все так же : темен и обшарпан подъезд, перила лестницы на второй этаж совсем расшатались и забыли о том, что такое покраска , пахло затхлостью и кошками. В коридоре квартиры он встретился с незнакомыми людьми, проживающими в квартирах былых соседей.
    Вечером он вышел пройтись, подышать свежим воздухом. Хотя лицо городка очень изменилось, но так же, как в прошлом, пахла сирень в сквере и из открытых окон домов лилась музыка, но это была уже другая музыка, да и лица встречались другие, незнакомые.
    Зашел в новый магазин купить сигарет. Не узнавал никого. Порадовался светлым витринам, ассортименту продуктов. Выйдя из магазина, остановился, чиркнул спичкой, чтобы прикурить.
    – Павел?! Ты ли это? – вдруг услышал голос, грудной тембр которого навсегда вписался в его память. Сам тому не веря, быстро оглянулся. В нескольких шагах от него стояла статная женщина в светлом плаще с хозяйственной сумкой в руке. Она сделала навстречу ему несколько шагов, и сердце его вдруг болезненно сжалось. И хотя она очень изменилась, его первая любовь, но ее до боли знакомое лицо он узнал бы мгновенно среди тысячи лиц. Изменилось только выражение глаз: такие холодные и прекрасные всегда, теперь они глядели на него внимательно и ласково. И как тогда, в юности, он вдруг почувствовал, как перехватило дыхание, Он глядел ей в лицо и ничего не мог сказать…
    -Ты меня не узнаешь? – удивилась она его застывшему виду.
    -Узнаю, - пробормотал он растерянно.
    -Значит , не рад?
    -Рад.
    -Оно и видно.
    -Правда, рад. Просто не ожидал тебя встретить в первый же день приезда.
    -Ну, коль рад, может, проведешь меня немного и заодно расскажешь, где ты, что ты, как ты живешь. Ведь столько лет не виделись!
    -А герою твоего романа это понравится? – не удержался не спросить Павел, и Элла звонко рассмеялась в ответ:
    -Ты смотри, какой злопамятный! Ну что с меня теперь возьмешь за былую молодость и глупость?! А герой романа?.. Да нет никакого героя. И роман давно окончился. Одна я теперь… Ну, рассказывай, что ты, где ты, чем занимаешься?
    -Как так! – опешил он. – Ты – и одна?! Не может быть!
    -Еще как может быть ! - пожала плечами Элла. – Только не совсем одна я. Дети у меня  есть. Дочь и сын. Они у меня уже большие. Уже школьники.
    Все окончилось довольно тривиально: умершая, как казалось Павлу, страсть возродилась с новой силой, как Феникс из пепла, полностью захватила его и смела  все со своего пути : и мольбы и слезы матери, и чувство вины перед женой и детьми, и планы будущей научной деятельности.
    Сразу постаревшая и осунувшаяся мать Эллу не приняла, несмотря на настоятельные просьбы сына, с первого дня между ней и новой снохой установились враждебные отношения, которые  омрачали новую семейную жизнь.
    Однажды мать сказала сыну печально:
    - Эх, Павлуша, накажет тебя Бог за наши изломанные судьбы, попомни меня, накажет.
    - Как ты не понимаешь, мама, что я Эллу всю жизнь люблю и любить только ее буду. И ничего менять не могу и не хочу, - раздраженно сказал Павел. - Детям своим я помогать буду, это я тебе обещаю.
    - Помогать?.. Да разве твои копейки заменят девочкам отца?! Не удастся тебе откупиться за твой грех, не удастся.
    Павел хлопнул дверью и ушел. Он уже жил новой жизнью, и возврата к старому  не мог себе представить. Его сердце  приняло проблемы Эллы, ее дома, ее детей. Главное то, что она была с ним, нуждалась в его помощи и поддержке. О Нине старался не вспоминать, чтоб чувство вины не томило душу.
    С первого же дня  перед ним встала и его основная проблема: как трудоустроиться, ведь работать нужно было так, чтоб и новую семью прокормить, и старой помочь тоже. В условиях маленького городка  такую проблему разрешить было сложно.
    В районной газете нашлось место литработника. Заработок был небольшой, но была возможность получить надбавку за счет гонорара, это все-таки деньги. Пригодились и полученные в свое время технические навыки – в сарае устроил небольшую мастерскую, тепличку разбил во дворе. Все горело в его руках. Элла, наблюдая за его активной деятельностью, удивлялась:
    - Когда ты всему успел научиться?
    - Да я и раньше все это умел делать. Просто ты не хотела замечать моих достоинств, - отшучивался он.
    Когда родился сын, счастью его  не было предела.
    - Он будет большим человеком! – уверенно говорил Павел, с нежностью всматриваясь в его крошечное лицо с такими же светлыми, как у матери, глазами.
    - Это  с каких же таких денег? – насмешливо спросила Элла.
    - При чем здесь деньги? – удивился Павел.
    - А при том. Вот у тебя все есть, чтобы стать большим человеком : и диплом, и знание языков, и прочие таланты. Таланты есть, а поклонников – увы… Были бы деньги – и волосатая лапа судьбы тебя высоко вознести могла бы.
    Павел обиделся.
    Тема денег все чаще возникала в семье. Дети стремительно росли, а вещи изнашивались, продукты удивительным образом быстро оканчивались, малышу нужны были игрушки, а ухищрения Павла не добавляли в семейный бюджет достатка. И он метался в поисках заработка. Филолог по специальности, взял по совместительству часы в вечерней школе. Он был хорошим преподавателем: уравновешенным, умным, корректным. Но когда пригласили работать инспектором в отдел образования, отказался: зарплата та же, но длиннее рабочий день, угнетала бумажная работа, на которую неинтересно тратить силы, разъезды, забирающие уйму времени. После долгих размышлений ушел из редакции в дневную школу и занялся приработком. Жизнь стала совершенно невыносимой: дневные часы в школе, ночные бдения над поурочными планами, работа в мастерской, куда приносили всякую мелочь: то кастрюлю запаять, то радиоприемник исправить, то телеантенну соорудить. В тепличке выращивал не только ранние овощи, но и цветы, которые мать, с состраданием наблюдавшая за его экономическими изощрениями, согласилась реализовывать на местном рынке. Рыбная ловля и охота уже стали не удовольствием, а добавкой к семейному бюджету.
    Естественно, сына из поля зрения он терял, но его успокаивало то, что мальчик рос живой и любознательный, радовал отца ранним приобщением к чтению книг, приобретением которых Павел пытался компенсировать недостаток внимания к ребенку. Когда Ромка пошел в школу, Павел живо интересовался его делами, посещал родительские собрания. А когда в средних классах у сына начались проблемы с учителями, перевел в свою школу, справедливо полагая, что это даст ему возможность быть к Роме ближе.
    Время шло, но жизнь легче не становилась. Перестройка, талоны, купоны, пустые полки магазинов, пустые карманы жертв общественных и политических изысканий. Страшный бич безработицы Павла Романовича не коснулся. Худощавый, поседевший, небрежно одетый, Павел Романович стал напоминать птицу, с утра до вечера таскавшую в гнездо пищу голодным питомцам. Но к проблемам материального плана добавились проблемы моральные.
    Элла, и раньше не балующая его теплом души, после того, как устроилась на работу горничной  в местную гостиницу, стала разговаривать с ним тоном холодным и ироничным, и этот тон позаимствовала у нее и дочь, внешне очень похожая на Эллу, и Павел Романович почувствовал облегчение, когда она вышла замуж и перешла в новую семью. Пасынок кое-как дотянул до выпуска, но после школы ни работать, ни учиться не стал, помогать в подработках отказывался категорически, на нотации отчима отвечал грубостью. В конце рабочего дня усталому Павлу Романовичу хотелось тишины и покоя, а в доме гремела музыка.
    -Не нравится? – ухмылялся пасынок.– Это наш дом, а вам, по-моему , есть куда идти. Вот и идите, отдыхайте.
    Элла делала вид, что ничего не замечает. Но самое страшное, Ромка, его любимый добрый мальчик, начал копировать старшего брата.  Угрюмоватый подросток, он недобро смотрел на мир светлыми холодными глазами, и Павлу Романовичу иногда было не по себе, когда он наталкивался на его взгляд исподлобья. » Надо, надо заняться Ромкой, а когда?» - растерянно думал он. Попытался приобщить сына к радиотехнике, но это требовало усидчивости, а Рома был подвижным мальчиком. Единственно, что радовало отца, так это увлеченность сына книгами, которые он поглощал одну за другой, и то, что он с интересом взялся за изучение английского языка. Это Павел Романович особенно поощрял:
    -  В нашем роду, сынок, знали не менее двух языков, а твой прадед вообще полиглотом был. Смотри, как все вокруг меняется, во времена моей юности мы даже мечтать не могли о поездке за границу, а сейчас – пожалуйста…И как это здорово – общаться с иностранцем без посредничества переводчика. Будешь хорошо знать язык – на иняз поступишь в институт, успешные студенты попадают на стажировку за границу, - рисовал он перед сыном радужные перспективы.
    - Ага, дипломатом станет наш Ромочка, - язвительно бросал пасынок.
    - Может, и дипломатом, - серьезно отвечал ему Павел Романович.
    Пасынок всхохатывал и, хлопая дверью, удалялся в свою комнату.
    - Тебе не кажется, что Рома часто слоняется без дела, то валяется часами  на диване у телевизора, то на гитаре бренчит? - встревоженно спрашивал Павел Романович у жены.
    - Не кажется, - коротко отвечала Элла. – Это в его возрасте тоже нужно.
    Возрастом объяснялись и начавшиеся у сына конфликты с учителями.. Необъяснимо было то, что конфликты случались чаще всего на уроках  языка и литературы. Оценки у него были неизменно низкими.
    -Да знаете, как он любит литературу? ! –возмущенно говорил Павел Романович коллеге. – Я думаю, что никто из его класса столько не читает.
    - Он не любит литературу, - спокойно отвечала ему Светлана Николаевна. – Он ею развлекается. К сожалению, количество прочитанного у него не переходит в качество.
    - О чем вы говорите?! Он даже сам сочиняет!
    - Ну, уж с его творчеством я немного знакома, - и, выбрав из стопки тетрадей листок с небрежно оборванными краями,   она протянула его отцу. – Можете и вы познакомиться.
    И Павлу Романовичу пришлось признать, что работа была поверхностной и скорее напоминала грязный черновик. На вопрос отца, почему у него нет тетради с конспектами уроков, как у других ребят, Рома отвечал неохотно:
    - Подумаешь, конспекты. Главное, чтоб в голове все было в порядке. А любая тетрадь потом выбрасывается за ненужностью, чтоб потом напрочь о ней забыть. Ты долго свои тетради хранил?
    И отец не находил слов для ответа.
    -Павел Романович, почему Сережа так часто пропускает уроки? – спросила у него однажды классный руководитель.
    Не может быть! Мы вместе приходим в школу! – изумился тот и заглянул в классный журнал сына.
    Пропусков, действительно, было немало. Роман, глядя ему в лицо холодными материнскими глазами, спокойно объяснил отцу, что он не может ходить на уроки, если учителя к нему придираются, навязывают свое мнение, демонстрируют неуважение к нему как к личности.
    Как оказалось, конфликтовал Роман с многими учителями, чего Павел Романович понять не мог, так как большинство из них, с его точки зрения, были профессионалами, которых он сам уважал. Он попытался побеседовать с коллегами.
    -Понимаете, у сына сейчас очень сложный возраст, требует особого подхода, а вы выставили его к доске, как мальчишку. Вот он и ушел с урока, - объяснил он поступок сына учителю физики.
    - По-вашему, я должен был позволить ему во время урока расхаживать по классу и хохотать в ответ на мои замечания? – удивился тот.
    - Вы не правы, - убеждал он учителя – украиноведа, отказавшегося  проверять  сочинение сына, наспех написанное на математике.
    - Ви бачили його твір? – у той от возмущения порозовели щеки. – Кілька слів  в неохайному зошиті . Це неповага не тільки до моеї праці, а й до творчості письменника!
    –Все равно вы должны были его работу проверить!- утверждал Павел Романович. – Это его труд, его мысли. Да, может быть, нестандартные…
    - Почему у Ромы тройки по истории? – недоумевал он. –Ведь он зачитывается историческими романами!
    - Уважаемый Павел Романович, ведь вы сам – учитель. Вам ли я должен объяснять, что можно зачитываться историческими романами и не знать учебного материала?
    Роман начал курить, и делал это вызывающе, стоя с сигаретой на крыльце школы, а не за углом или за туалетом, как это делали  старшеклассники.
    - Ну и что? Почему я должен прятаться? Ты ведь вообще в помещении школы куришь…- отвечал он на замечания отца.
    Окончательно был выведен из терпения Павел Романович, когда застал сына в веселой компании  приятелей пасынка, распивающим с ними вино. Павел Романович выхватил рюмку из рук сына и швырнул ее в угол. Гнев его был неописуем. Повернулся пылающим лицом к ухмыляющемуся пасынку.
    -  Ты! Все зло от тебя! Это ты Романа развращаешь назло мне!
    - Да пошел ты! – повернулся тот к нему спиной.
    - Как ты смеешь?! – дрожащим от гнева и обиды голосом закричал  Павел Романович. – Ведь ты ешь и пьешь за мой счет! И вещи те, что на тебе, тоже на мои деньги куплены!
    - Ах ты, благодетель хренов! -  рассмеялся в лицо пасынок. – Я у тебя деньги не беру. Моя мать, кстати, тоже работает. Пришел тут на все готовое, еще и перья распускает!
    И Павел Романович ушел из дома Эллы к матери, и Романа с собой увел.
Мать, еле передвигая ноги, подошла к нему и, как в детстве, погладила по щеке и сказала скорбно:
    - Боже мой, Павлуша, на кого ты стал похож?! Что, наказывает тебя Господь за девочек твоих?! Ты на чужих детей жизнь положил, а как твоим достается , ты хоть знаешь?
    И зарыдала.
    Через день в школу позвонила Элла.
    - У нас кран потек. И телевизор что-то плохо показывает, - холодно сказала она. - Весь экран рябит.
    И Павел Романович возвратился. Но ненадолго. Слегла мать. Надо было ухаживать за ней. Но ухаживать за ней было некому, кроме него. Теперь он метался между домом и квартирой матери, между двумя ненавидевшими друг друга женщинами, между работой и приработком, между сыном и пасынком.
    Коллеги участливо поглядывал на его измученное лицо с серой бородкой а ля Чехов, на пиджак с протертыми  манжетами рукавов, жалкую обувь, старались быть снисходительными к Роману из жалости к отцу, хотя этот модно одетый, сытый, умный и едкий в общении юноша симпатий ни у кого не вызывал. И это Павел Романович не мог этого не ощутить.
    - Мне кажется, Рома ведет себя так потому, что   остро чувствует неприязнь к себе. Учитель должен ко всем относиться одинаково, - как-то заметил он  в учительской.
    - Дорогой Павел Романович, простите за  откровенность. Причина здесь другая. И причина эта – ваша слепая любовь.
    - О чем вы говорите?! Я хорошо знаю своего сына и считаю, что вы к нему относитесь предвзято. Так что любовь моя совершенно не при чем. И разве может любовь быть причиной чему-нибудь плохому?
    Раз в год, в отпуск. Павел Романович неизменно приезжал навестить дочерей. Нина встречала его отчужденно, но встрече  дочерей с отцом не препятствовала. Однажды он привез с собой Романа. Зачем? Познакомить со своей частью жизни, которая Роману была не известна? Сдружить с сестрами? Оправдать свой уход наличием замечательного сына ? Чтоб их тоже считали членами этой семьи? Никто, даже сам Павел Романович, не смог бы дать ответа на эти вопросы.
    Теперь дочери выросли. Воспитанные, как некогда он сам, одной матерью, они научились самостоятельно преодолевать трудности, получили образование, обзавелись собственными семьями, Это была единая, дружная семья, и Павлу Романовичу с сыном не было в ней места. Здесь они были чужими. И встречали их, как чужих, ровно и приветливо, как встречают нечаянно зашедших гостей и невольно посматривают на часы : а не загостились ли?
    Вместе с весной в жизнь Павла Романовича пришли новые события: Рома с грехом пополам окончил школу, и умерла мать. С ее смертью в душу вторглись пустота и понимание того, что он, ее сын, совершенно одинок на этой земле, что именно мать была единственным человеком, который нежно и бескорыстно его любил. С кем он теперь остался? Да, его уважали ученики и коллеги за эрудицию и трудолюбие,  но ни с кем из них не сложились теплые дружеские отношения. Друзей юности разбросала судьба, одноклассники или не узнавали его при встрече, или дежурно кивали головой вместо приветствия. То, что Элла его не любила и не ценила никогда, было давно ясно, но ее в этом он не винил, разве в ней дело? Оставался сын. И Павел Романович взял себя в руки и сосредоточил все силы на одном : подготовке Романа для поступления в вуз. Весь отпуск был посвящен этому, весь педагогический опыт и многогранную методику обучения  вложил он в занятия с сыном, в которого  по-прежнему верил.
    И Роман не подвел, поступил. Только теперь ритм жизни начал налаживаться. В квартиру матери ушел пасынок, в дом пришла  долгожданная передышка.
    Но ненадолго. Поступить в институт Роману было легче, чем учиться. « Труд упорный ему был тошен» - и начались проблемы с прогулами, задолжностями, сессиями, пересдачами. Пришлось ездить в вуз, утрясать дела, оформлять академотпуск…Нервы Павла Романовича сдали, начал болеть.
    Когда-то Павел Романович любил рыбалку, теперь она не приносила ему радости: оставаясь наедине с самим собой, он предавался тягостным размышлениям, которые не приносили ему успокоения, а заставляли ныть сердце. Вот и сейчас, сидя в своей надувной резиновой лодке в прибрежных камышах, он не следил за поплавками. Да и зачем? Все изменилось в личной жизни, даже рыба перевелась в этих некогда рыбных местах, любимое увлечение стало бессмысленной тратой времени, ведь парой подлещиков сыт не будешь.
    «Ну почему так случилось? Ведь все было для нормального старта: и знания, и отношения с людьми, и характер, и обстоятельства. А в итоге что? Пропала жизнь. Бился, трепыхался, как этот карп в подсаке, всю жизнь пропахал, себе во всем отказывая, а каков результат? Одиночество, безрадостное ожидание старости. Чужой всем. Может, права была мама, говоря, что Бог меня накажет? А за что он меня наказал? За любовь?» - печально размышлял он.
    Оканчивался академотпуск, но в институт Роман не возвратился и заявил отцу:
    - Ну получу я диплом, а дальше что? Получать, как ты, жалкие гроши за преподавание английского? Работать на это долбанное государство не хочу, а те деньги, что тебе платят, я и так заработаю. Вот ты не покладая рук трудился, а что имеешь в итоге? Почему ты хочешь, чтобы я повторил твою судьбу? Разве она достойна подражания? Оглянись, избавься, наконец, от иллюзий! Для того, чтобы по-человечески жить, вовсе не нужно образование. Тебя наличие  «корочки «  волнует? Так ее и купить можно, было бы за что.
    Укатил в Москву, и ни ответа, ни привета…
    А следом еще одна страшная беда пришла в семью: однажды , придя проведать сына на квартиру матери, Элла обнаружила его мертвым. Диагноз был жестоким : передозировка наркотиков. Сердце у Павла Романовича разрывалось при виде того, как страдает Элла. Лицо ее осунулось, горькие складки залегли у рта, погас в глазах холодный блеск, они стали блеклыми и пустыми. Ранее статная, она стала грузной, а в голосе впервые зазвучали страдальческие нотки.
    Тягостное одиночество на пару со старостью воцарились в доме. Жили  только ожиданием вестей от сына, которыми он их не баловал. А там и пенсия грянула  и вместе с ней осознание своей социальной ненужности.
    Седенький, сгорбленный, в старой выгоревшей фетровой шляпе неопределенного цвета, шаркающей походкой вел Павел Романович на рынок свой скрипучий велосипед, нагруженный  ранними овощами и цветами, выращенными в тепличке. А рядом с ним брела Элла с раскладной скамеечкой в руке. И бывшие одноклассники с досадой и горечью говорили друг другу:
    -Глянь, вон Рыцарь Печального Образа пошел со своей Дульсинеей. Угробил свою жизнь, чудак.
    И не верилось никому, что со школьных фотографий смотрел на них именно он, жизнерадостный эрудит, мастер на все руки, которому все предсказывали большое будущее.